Только лучшая подруга Наталья знала, почему Ира на самом деле не общается с родной матерью. И она очень удивилась, когда Ира всё же собралась её навестить.
Подруги собирались провести вечер пятницы вместе. Давно не виделись, накопилось столько новостей и впечатлений… Но накануне Ирина позвонила, чтобы отменить встречу.
— Понимаешь, Натусик, завтра мне нужно навестить маму, — тихо сказала Ира, — давай перенесём на следующую неделю? Ты как? Свободна?
— Что-то случилось? — спросила Наталья.
— Да… мама совсем плохая стала, не встаёт с постели. Захотела увидеться перед… тем как… — в горле у Иры встал ком. Не смотря на прошлое, ей было трудно говорить об этом.
— А кто сообщил? Отчим?
— Да, он. Позвонил только что и передал мамину просьбу, — мрачно подтвердила Ирина, — в общем, завтра не получится встретиться, прости.
— Странно это всё… а вдруг он опять на тебя наскочит?
— Ты что, Наташ! Такие особи, как он, только с детьми смелые! Сейчас я его зашибу, если сунется!
— Вот этого я и боюсь, — вздохнула подруга, — а я потом тебе буду передачки в тюрьму носить. Нет уж! Поехали вместе, я отвезу тебя на машине.
— Правда? Ну, здорово! Тогда до завтра, Тусь? — голос Ирины немного повеселел.
— До завтра! Заеду за тобой после работы, — сказала Наталья.
Конечно, у неё были свои заботы и дела, но, во-первых, на завтрашний вечер она и так планировала провести время с Ириной, а во-вторых понимала, что для подруги это будет очень непросто — встретиться с предавшей её когда-то матерью и человеком, о мести которому она думала, пока не повзрослела и не смогла отпустить ситуацию с помощью профессионального психолога.
Психолог, кстати, предложила Ирине дополнительную помощь в лице знакомого юриста. Но Ира составлять исковое заявление отказалась. Ей это вряд ли теперь поможет, только заставит вспомнить пережитый кошмар.
С помощью психолога ей даже удалось перестать злиться на мать, это чувство потихоньку вытеснила жалость к ней — серой, забитой женщине, которая в жизни ни прочла ни одной книжки, и говорила на каком-то деревенском суржике.
Но сейчас мать умирала, и Ирина чувствовала, что должна повидаться с ней.
… После того, как Ира много лет назад рассказала маме правду об отчиме, та пыталась расспросить его, не позволял ли он себе чего-то непристойного в отношении Иры. В ответ отчим избил мать так, что она два дня только лежала и скулила.
После женщина заявила дочери, что её ложь обходится ей слишком дорого. Ира ушам своим не верила.
Она стала убегать из дома и бродяжничать, еле-еле смогла закончить школу, а потом, отнесла документы в колледж и каким-то чудом ей удалось выбить себе место в общежитии. Там она и познакомилась с кудрявой и смешливой Наташкой, которая стала её единственным настоящим другом.
У Натальи была другая ситуация: она болезненно воспринимала развод родителей, и люто ненавидела новую жену отца, которая предпринимала робкие попытки сблизиться с ней.
Вот бы этих жабу с гадюкой вместе свести! — говорила она, имея ввиду Иркиного отчима и жену отца.
Прошли годы, Наталья успела выйти замуж и развестись, а Ирина всё никак не могла преодолеть последствия детской травмы: на определённом этапе развития, отношения с мужчинами рушились, как карточный домик.
Наталья никогда не видела мать Ирины, но презирала её, потому что никак не могла понять, как можно не поверить собственному ребёнку? Может быть, из-за этой неприязни, Ирина попросила подругу подождать в машине.
— Какой номер квартиры? — крикнула Наталья.
— Тринадцатая. Это угловая, на четвертом этаже. Если что, я позвоню, — сказала Ирина и шагнула в подъезд многоэтажки.
Она раздумывала, идти ли пешком, как вдруг открылся лифт и вышедшая дама всплеснула руками:
— Боже мой! Ирочка! Надо же, тебя не узнать! Такая взрослая!
— Тётя Тамара! Здравствуйте! —обрадовалась Ира.
— А что-то маму твою давно не видно! А ты ведь переехала куда-то? Куда?— радостно тараторила соседка, гладя Иру по плечу.
— Давно переехала, тётя Тамара. Недалеко. Мама болеет, иду навестить, — Ира зашла в лифт, и хотела нажать кнопку этажа, но соседка её остановила, и ей пришлось нажать кнопку «стоп».
— Знаешь, — прошептала она, — этот Виталий, нехороший он… я тут видела, он пенсию получал твоей мамы, по доверенности… я ему: «Здравствуйте», а он на меня знаешь, так зыркнул, что у меня аж сердце сжалось. А раньше здоровался…
— Может, не узнал вас, тёть Тамар? Он то, небось, уже старый хрыч, а вы всё ещё молодцом!
— Спасибо,— засмеялась женщина, порозовев от удовольствия, — это я по утрам пью один чай, мне рецепт дала Дарья Константиновна, с седьмого этажа… Значит, покупаешь в аптеке брусничный лист…
— Простите, тёть Тамар, меня ждут. В другой раз, под запись, ладно? Увидимся! — она махнула ей рукой и нажала кнопку четвёртого этажа.
— Ты заходи ко мне, Ирочка! Я всегда рада! — успела крикнуть ей тётя Тамара, прежде чем лифт сомкнул двери.
«Эх, тётя Тамара» — грустно улыбнулась Ирина, подумав, что на самом деле, время никого не щадит.
Соседка была добра к ней, несколько раз отпаивала её горячим чаем, и оставляла у себя, пока мать была на работе. Рассказывала про мужа-подводника, который погиб при выполнении ответственного задания. Интересно, догадывалась ли Тамара про Виталия тогда? Вряд ли. Такие люди, как она, даже помыслить не могли, что подобное возможно!
Ира звонила в квартиру, где последний раз была пять лет назад, когда ей казалось, что она что-то задолжала матери. В тот раз разговора не получилось, опять встрял отчим, и Ира пообещала себе, что больше никогда не переступит порог этого дома.
Он и сейчас открыл ей дверь, и в нос ей ударил резкий запах больницы: смесь лекарств, мочи и утраченных надежд. Безнадёжный и честный запах умирания.
Сам отчим был одет в тренировочные брюки с лампасами и клетчатую байковую рубашку — как тогда, в её детстве. Он был любитель клетчатых рубашек, а Ирина только недавно перестала вздрагивать при виде клетчатых принтов. Лицо его также почти не изменилось, лишь морщины стали глубже и щетина на щеках напоминала иней.
— Что так долго? — хрипло осведомился он, насмешливо глядя на неё из под косматых, сросшихся у переносицы бровей.
— Так получилось, — ответила она, приложив кончик косынки, которая была повязана у неё на шее, к носу, чтобы хоть как-то дышать, — а где мама?
Она отдыхает после укола. Минут двадцать нельзя тревожить. Пойдем на кухню. Давай, давай! — он показал направление, которая она и так прекрасно знала.
Она прошла на кухню, где билась о стекло глупая муха, и ей стало не по себе.
— Я заварил чай. Чага, для долголетия. Попьем, поговорим, а там и Лена проснётся. — Он протянул ей чашку: — пей!
— Спасибо, — она сделала маленький глоток, однако вкус ей не понравился, и она поставила чашку на стол.
— Что такое? Не нравится? Да это отличный чай, между прочим! Иммунный, противовирусный! Не веришь? Думаешь, хочу тебя отравить? Смотри! — и он показательно выпил свою чашку до дна.
— Я не за этим сюда пришла, — она спокойно наблюдала за ним, — ты сказал, что мама хочет меня видеть, а сам несёшь какую-то чушь про чагу и иммунитет. Веди меня к маме!
— Подожди. Сначала нужно обсудить… разъяснить, так сказать… — он глубоко вдохнул, и медленно выдохнув, скороговоркой произнёс: — ты же не претендуешь на мамино наследство, если что?
— Не поняла вопроса, — Ира стала нервничать, — где мама?
Она вскочила и бросилась в комнату. В одну, во вторую, но женщины нигде не было. Она повернулась к отчиму:
— Где она? Почему ты говоришь о наследстве? Что случилось?
— Ничего! Чего ты орёшь? — он поднял на неё насмешливый взгляд, — Мать увезли в больницу прямо перед твоим приездом.
— Но у подъезда не было никакой машины! Когда увезли? Куда?
Она сделала шаг к двери, но он преградил ей путь.
— Не так быстро! Сядь! — увидев, что его слова не возымели действия, он тряхнул головой и заорал: — Сидеть, я сказал!
В руке у него она заметила молоток, и послушно опустилась на тумбу. Тот самый ужас, который, как ей казалось, она давно победила, вновь поднял голову.
***
Наталья бродила у машины взад-вперёд. Даже курить захотелось, хотя она давно бросила. Прошло уже пятнадцать минут, а Ира всё не звонила. Наталья сама позвонила ей, но она не брала трубку.
«Так и знала»! — Наталья набрала сообщение, и бросив телефон в сумку решительной походкой направилась в подъезд.
Она долго звонила в дверь и была уверена, что её разглядывают в глазок.
— Открывай ypoд, не то полицию вызову! — крикнула Наталья, и тряхнув кудрями, саданула по двери ногой.
Через несколько мгновений дверь приоткрылась, и Наталья увидела в щель старушку в платке.
— Чегой надо? — прошамкала та, — вы к кому?
От неожиданности Наталья отступила, но увидев, что старушка собирается закрыть дверь, толкнула её и вошла внутрь.
Старушка между тем выпрямилась и оказалась мужчиной немаленького роста.
— Туся, у него молоток! — услышала Наталья крик и едва успела отклонится от удара.
— Это ещё что за кудряшка Сью? — засмеялся Виталий Владимирович и замахнулся второй раз, — сейчас я тебе черепок подправлю!
Наталья не стала дожидаться и прыгнув на него, вцепилась в руку, которой он держал молоток, зубами.
— А-а-а-ааа! — заорал Виталий, схватил её Наталью за волосы и выдрал приличный клок.
Тем временем, Ира стукнула его сзади стеклянной вазой. Мужчина осел на пол, бормоча проклятия.
— Надо убираться отсюда, — сказала Ира, хватая подругу, а то сядем за превышение самообороны!
— Да он тебя убить хотел! Смотри! У тебя у самой кровь! — запричитала Наталья, отплевываясь, — ну и вонища! А где твоя мать?
— Её здесь нет. Нам надо уходить! — твердила Ира.
— Он напал на тебя с молотком, и меня чуть не убил!
— Тусь, ты меня слышишь? Нас двое. Он состроит из себя бедного пенсионера, жертву.
— А почему он на тебя напал? Хотел былое вспомнить?
— Хороший вопрос.
Они вышли на лестничную клетку. Виталий остался внутри квартиры и слабо стонал.
— Слушай, нужно выяснить, где твоя мама, может быть, она сможет объяснить, что за ерунда. Может, твой отчим окончательно рехнулся?
— Он что-то про права на наследство говорил, —сказала Ира.
— А… вон оно что. Квартиру, если что, не хочет делить. Слушай, надо вернуться. А то он тебя точно засадит. За нападение. И пока ты будешь в тюрьме…
— Ни за что… нет, я не могу вернуться… нет!
— Тогда пошли в участок. Заявим, что этот гад на тебя напал. И на меня потом. Расскажем, как всё было.
В отделении полиции им предложили написать заявление.
— Вам нужно пройти медицинское освидетельствование, зафиксировать побои, сказал молоденький полицейский. На соседней улице травмпункт. Вот бланк, вас пропустят вне очереди.
— Мы не отказываемся, — сказала Ира, только напавший на нас мужчина, он там, в квартире остался, и ему, возможно, нужна медицинская помощь.
Через полчаса, описав ушибы и написав заявление, Ира с Наташей ехали на заднем сиденье милицейского УАЗика.
Ещё через десять минут, капитан звонил в дверь с латунным номером «13».
Им никто не открыл.
— Ну что? Где ваш злодей? — обернулся к подругам капитан.
— Закрылся, наверное. Сидит, раны перекисью промывает, затирает следы! — разнервничалась Наталья, — мне он открыл только, когда я ему полицией, то есть вами, пригрозила.
— У вас есть ключи? — спросил полицейский у Иры.
Та пожала плечами и мотнула головой.
— Откуда? Я давно не живу здесь. Ещё, я бы хотела написать заявление о пропаже человека — моей матери.
— Так вы же сказали, что ваш отчим уверял что она в больнице, — уточнил капитан.
— Зачем он тогда меня позвал?
— Теоретически, если вы прописаны в этой квартире вместе с матерью, вы можете вызвать мчс. И они вскроют дверь, — услышали они высокий голос. По лестнице, запыхавшись, поднимался толстый, приземистый человечек, в руках он держал собачку.
— А вы кто? — спросил его полицейский.
— Пётр Петрович Мамин. Я живу как раз над этой квартирой. Могу предоставить свой балкон, если надо.
Вдруг собачка вырвалась у него из рук и стала громко и остервенело лаять на дверь тринадцатой квартиры.
— Откройте! — постучал по дерматиновой обивке капитан, — товарищ Желдыбин! Мы знаем, что вы там, это в ваших интересах!
Расслышав про «МЧС», и всё взвесив, Виталий открыл.
— Что вам надо? — спросил он, окинув взглядом всю компанию.
— Гражданин Желдыбин? Виталий Владимирович?
— Да, я. Извините, я плохо себя чувствую, меня чуть не убили, эти вот, — он кивнул на Иру с Наташей.
— Мы бы хотели зайти, если позволите, и задать вам несколько вопросов, — сказал капитан.
— Ладно. Заходите, слабым голосом сказал он, но сначала уберите эту шавку! — он злобно замахнулся на продолжающее неистово лаять животное.
Сосед схватил свою собачку и унёс наверх.
Внутри квартиры не было ничего особенного, если, конечно, не считать запаха. Заметив, как полицейские попрятали носы, хозяин догадался, что их беспокоит и сказал:
— Жена полгода болела, лежала дома. В больнице от неё отказались.
— Как отказались? — возмутилась Ира, — и где она? Где мама?!
Виталий посмотрел на неё, словно только что увидел:
— Как это где? Ты сама знаешь прекрасно: в Никольском колумбарии!
— Что? — воскликнула Ира и оперлась на Наталью, которая вовремя подставила плечо, — это… это чудовищная ложь! Он.. он позвонил и сказал…
— Успокойтесь, — шепнул ей капитан, я помню ваши показания, — разберёмся.
Как следовало из свидетельства о смерти, которое показал полицейским Виталий, его жена скончалась дома, от последствий продолжительной болезни.
— Почему вы не сообщили падчерице о смерти её матери? — спросили у него.
— Как не сообщал? Сообщал! Лена так хотела видеть её перед смертью! Умоляла, чтобы дочь пришла повидаться. Но ей не до этого было! — слезливо гнусавил пенсионер, — а когда… когда Лена скончалась, мне самому пришлось взять расходы на её… на её погребение.
— И во сколько это вам обошлось? — продолжал допытываться капитан.
— Дорого. Очень. Одна кремация пятьдесят тысяч!
— Ваша падчерица утверждает, что вы угрожали ей молотком, и стукнули головой об стол, — резко перевёл тему капитан, — Врач подтвердил, что ссадина на голове девушки вполне могла быть получена таким образом.
— Я защищался, — сложив руки на груди, ответил пенсионер, — она меня, вон, вообще чуть не убила!
Он повернулся и показал ссадину на голове, оставленную вазой.
— Вы угрожали молотком? — спросил полицейский, не отрывая взгляда от лица пенсионера.
— Вы обвиняете меня на основании бреда этой… этой истерички? — молотил руками Желдыбин, — Она не появлялась здесь несколько лет, а узнав, что мать умерла, пришла, чтобы отравить меня!
— И как же она пыталась это сделать?
— Да, я почём знаю?! Сейчас полно способов! После я бы умер бы от спазма, а она преспокойно забрала бы себе квартиру.
— Он лжёт! Теперь я понимаю, что он заманил меня специально: задумал убить! Маму тоже ты убил? — закричала Ира. Её трясло, и Наталье, пришлось вывести её на свежий воздух.
***
Ирина всё-таки воспользовалась предложением своего психолога, и наняла юриста, который помог ей составить заявление, на основании которого Виталий из потерпевшего стал обвиняемым. Им повезло, потому что срок давности за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних тоже имеют срок давности — пятнадцать лет. Прошло десять.
В день суда Наталья вызвалась пойти с подругой, чтобы поддержать её, но уже у самого здания их встретил юрист.
— Здравствуйте, Ирина. Здравствуйте, Наталья, — кивнул он, разминая сигарету.
— Здравствуйте, ну как там? Привезли его уже? — спросила Наталья, кивнув на полицейский закрытый транспорт, в котором обычно преступников доставляют в суд.
— Нет, это не наш… Девочки, в общем такая новость. Наш суд не состоится. Желдыбин сегодня ночью скончался в камере. Всё. Дело прекращено.
— Эх, жаль, — расстроилась Наталья, — ушёл от наказания.
— Неизвестно, как бы оно повернулось, — юрист щёлкнул зажигалкой и прикурил, — у него был неплохой шанс выйти сухим из воды. Ведь основной свидетель, который мог бы уличить его, — это ваша мать, а она..
Он не успел договорить. К ним подошёл знакомый капитан, тот самый, что принимал у девушек заявление.
— Слышали новость? — сказал он, обращаясь к Ирине, — суда не будет!
— Да, нам сообщили, — рассеяно отозвалась она, — я не могу поверить, что его больше нет.
— Может быть, раз всё это кончилось, пойдём, посидим где-нибудь вечером, — тихо предложил капитан.
— Нет, спасибо, — Ирина беспомощно посмотрела на Наталью, и та взяв её под руку, повела к машине.
— Ирине нужно время, чтобы прийти в себя! Может быть, в другой раз, — крикнула Наталья.
Глядя им вслед, капитан сказал, как бы между прочим, юристу:
— Я запись видел. Как умер Желдыбин. Зрелище не для слабонервных.
— Да? И как?
— Словно его e#ошили по голове! Он всё прикрывал голову, и орал что-то типа: «Не надо, Лена, хватит, прекрати». Судмедэкспэрт никаких ушибов не нашёл!
— Значит, совсем крыша поехала, — выдохнул дым юрист, — бывает.
И пожав друг другу руки, они разошлись.
