— Я больше не собираюсь терпеть её выходки. Сегодня она перешла черту. Если хочешь сохранить брак, мы немедленно уезжаем! — Мария схватила чемодан и нервно стала бросать внутрь первые попавшиеся вещи.
— Маша, мы не можем просто так оставить мою мать. У неё, кроме меня, больше никого нет. Как ты себе это представляешь? Она в четырёх стенах с ума сойдёт, если мы уедем. — Пётр взволнованно посмотрел на супругу.
— Люди во всём мире спокойно живут одни. И твоя мама тоже справится. Тем более она не настолько немощная. Наглеть и вести себя по-свински у неё силы есть… Значит, и одной жить силы будут. — Супруга открыла шкаф и, схватив платья в охапку, бросила их на кровать.
— Что стоишь, тащи ещё чемоданы! — Маша посмотрела на мужа колючим взглядом.
— Любимая, ну пожалуйста, давай не будем пороть горячку. Ты же знаешь, что после смерти отца маме очень тяжело. Одна она не справится. Я тебе это точно говорю. — Петя решил во чтобы то ни стало уговорить супругу остаться.
— Ещё раз, Петя. Для непонятливых. Мне с высокой колокольни плевать, что твоя мать останется одна. Будь проклят тот день, когда я согласилась с тобой к ней переехать и сдать свою квартиру. — Мария быстро складывала платья в чемодан.
— Никакие деньги не стоят того, чего я натерпелась здесь за полгода. Чего моя дочь здесь натерпелась. — Маша резко закрыла чемодан. — Я не буду терпеть твою мать, потому что она не хочет быть одна!
— Ты можешь оставаться, но я с детьми точно уезжаю! — Женщина нагнулась и достала из-под кровати ещё один чемодан.
— Твоя мать ненавидит мою дочь, потому что она неродная. — Маша бросила на кровать второй чемодан. — И меня тоже ненавидит. — Она нас изводит, прикрываясь тем, что не хочет быть одна!
— Любимая, с чего ты так решила? Она просто пожилая женщина из прошлого века… Старенькие люди всегда смотрят на мир по-другому. А ворчит моя мама, потому что у неё непростая жизнь. — Супруг осторожно заступился за мать.
— Ну-ну. И поэтому она на обед нашему сыну, Алёше, положила две котлеты, а моей Вике всего одну? — Маша бросилась к полке с сумками и украшениями.
— Алёша младше. И он мальчик. Ему нужны силы, чтобы вырасти и защищать сестрёнку. Она так думает. — Пётр облокотился на дверь, интуитивно преграждая супруге выход.
— И поэтому она приговаривает «Кушай, Алёшенька, ты вся моя надежда. Эту корми, не корми, всё равно никакого толка не будет». — Маша стиснула одну из сумочек.
— Она мою дочь «Этой» называет. Не Вика, не Викуся… «Эта»! По-твоему, так нормально обращаться к ребёнку? — Мария швырнула испуганную сумку в чемодан и пронзительно посмотрела на мужа.
— «Эта, подойди сюда». Я даже в передаче про жестокое обращение с детьми такого не слышала. — Супруга выгребла украшения и тоже бросила их в чемодан.
— Лапуль, но в её эпоху и тем более в её семье было не принято разводиться. Все терпели друг друга и жили вместе всю жизнь… Она мужа терпела и не разводилась… Хотя у них были сложные периоды. — Пётр вздохнул.
— А тут ты… Как только отношения зашли в тупик, ты сразу развелась. И ещё квартиру отсудила. Для моей мамы это дико. Она и завидует тебе, и боится, что ты также со мной поступишь… Вот иногда её и переклинивает… — Петя покачал головой.
— Нет, Петечка, она просто ненавидит мою дочь. И дела взрослых тут ни при чём. — Выпалила Мария.
— Или тебе напомнить, как она утром в игре Алёшу нарядила богатырём, а мою Вику Бабой-Ягой? Как можно ребёнка нарядить вредной старухой? Это что за садистские фантазии, Петя? — Мария содрогнулась от возмущения.
— Мы с детьми уезжаем. Хочешь, поехали с нами. Если не хочешь, чтобы она осталась одна, оставайся с ней… Твоё дело. Но нас точно здесь больше не будет. Давай чемодан. — Мария требовательно посмотрела на супруга.
— Машенька, ну куда ты собралась на ночь глядя? Какой переезд? Представляешь, какой это шок для детей? Новая школа для Вики, новый садик для Алёши… — Пётр схватился за первые аргументы, что пришли в голову.
— А где жить? Твоя квартира сдаётся. Если ты разорвёшь контракт с арендаторами, потеряешь деньги. — Взволнованно добавил супруг.
— Я сниму квартиру в этом районе. Всё будет как раньше. Только твоей матери, слава богу, больше с нами не будет. А когда съедут арендаторы, я вернусь в свою квартиру. — Маша озвучила план, который уже месяц крутила в голове.
— Машуль, давай хотя бы завтра. Сейчас действительно поздно… Куда вот так с чемоданами и двумя детьми в неизвестность? — Взмолился супруг. Пётр не знал, как ему надо себя вести. И решил выиграть время.
Мария на секунду задумалась. Женщина окончательно и бесповоротно решила съехать. Никакие отговорки мужа, что мать останется одна на неё больше не действовали. Но отправляться с чемоданами и детьми в отель, чтобы оттуда искать квартиру… Мария знала, что это не лучшая идея.
— Ладно, Петя. Я потерплю ночь. Завтра с утра я найду квартиру и перееду. С тобой или без тебя, но ноги моей больше в этом доме не будет. — Мария с треском захлопнула чемодан.
— Хорошо, любимая… Я тебе помогу. Только ничего не говори матери. Я её подготовлю. Это моя просьба. — Пётр с надеждой посмотрел на супругу.
— Иди, давай уже. Посмотри, чем дети занимаются… — Маша спихнула чемоданы с кровати, легла и закрыла лицо руками. — Как же меня всё это достало!
Пётр отправился в детскую, а Мария открыла сайт с арендой квартир и, не дожидаясь утра, стала отмечать понравившиеся варианты.
— Через час в комнату вошёл супруг.
Мама ужин приготовила. Пойдём поедим… — Робко произнёс мужчина.
— Сейчас приду. — Буркнула Мария. — Женщине было проще пропустить ужин, но она всем сердцем переживала, что свекровь снова будет обижать её дочку.
В этот момент Маша даже не догадывалась, что все неприятности были ещё впереди.
— А вот и наша светлость. Почтила нас визитом… — Усмехнулась свекровь, когда Мария вошла на кухню.
— Смотрите, какая недовольная, словно невкусных конфет объелась… — Свекровь хозяйничала на кухне и накладывала детям еду. Услышав шутку про маму, дети захихикали.
— Вы бы за своими конфетами следили, Валентина Ивановна. Вы же не знаете, во что я их макнуть могла. Или уже макнула. — Огрызнулась Мария.
— Давайте больше моей дочке накладывайте, не жадничайте. — Увидев, с каким неохотным выражением лица свекровь накладывает Вике макароны, Маша подбежала к женщине и наклонила сковородку.
Макароны некрасиво высыпались на тарелку и перевалились через край.
— Ну куда ты своими кудябликами тянешься? — Взвизгнула свекровь.
— Алёшенька, никогда не будь таким неряшливым, как твоя мать. Успех любит порядок. А твоя мама и успех… Это две вещи несовместимые. — Свекровь фыркнула и повернулась за тряпкой.
— Не слушай бабушку, сынок. Бабушка просто не умеет честно накладывать еду. — Маша села на стул.
— Вика, как твои дела? Ты сделала уроки? — Маша ласково посмотрела на дочку.
— Да, мамочка, Петя мне помог. Мы разделались с домашкой, как я сейчас разделаюсь с этой котлетой. — Вика ловко воткнула вилку в котлету и стала разламывать её на части.
— И я разделаюсь с котлетой. На тебе, котлета! — Алёша повторил за сестрой и стал возюкать котлету по тарелке. Один кусок не удержался и вылетел из посуды под стол.
— Сама уроки делать не умеет, так и ещё и дурной пример подаёт. — Свекровь покосилась на внучку. — Ну кто так делает! С едой нельзя играть!
— Что-то я не заметила, что вы Алёше делали замечание за обедом, когда он устроил с папой битву на сосисках. — Мария отломила кусок сыра и помахала им под носом у свекрови.
— И что значит делать уроки самому? Родители помогают детям. Это нормально. — Мария покачала головой.
— «Эта» старше Алёши на три года. Она уже должна мозг иметь. Почти взрослая. А всё время бездельничает, кривляется и ведёт себя, как малолетний ребёнок. — Проворчала свекровь.
— Если я не буду делать ей замечаний, она вырастет такой же, как ты. А я не хочу, чтобы у моего внука была такая сестра. — Валентина Ивановна звонко поставила сковородку на плиту.
— Такой как я, это какой? Проясните мне, я что-то не догоняю… — Мария с трудом сдерживала раздражение.
Свекровь хотела сказать что-то обидное и неприятное… Но в этот момент на кухню вошёл Петя.
— Мамочка, спасибо тебе за вкусный ужин. — Мужчина плюхнулся на стул рядом с женой.
— Ну что, как у вас дела? — Весело спросил мужчина.
— Как сажа бела, сынок. Ничего хорошего. «Эта» не слушается, кривляется, брату дурной пример подаёт. А ты ей ещё с уроками помогаешь. — Свекровь строго посмотрела на Вику.
— Я в её возрасте не только уроки сама делала, но ещё и в школу сама ходила. А школа, на минуточку, была в пяти километрах от дома. — Добавила женщина.
— Да что вы к моей дочери прицепились? — Маша хлопнула рукой по столу. — Вам что, заняться больше нечем? И у моей дочери есть имя. Виктория. Ещё раз услышу, как вы к ней обращаетесь не по имени, я вам эту сковородку с макаронами на голову надену.
— Вот видишь, какая у тебя жена нервная! — Свекровь с сожалением посмотрела на сына. — И дочка у неё такой же будет. А потом и Алёша таким же станет.
— Сынок, яблоко от яблони недалеко падает. И если ты не возьмёшь дисциплину в семье в свои руки, готовься к худшему. — Свекровь громко вздохнула.
— Мамуль… — Пётр с опаской попробовал заступиться за супругу. — Наши отношения тебя не касаются.
— Ещё как касаются. Я тебя родила, воспитывала. Заботилась о тебе… И мне не плевать, каким будет продолжение рода. — Отчеканила тёща.
— Да всё с моим родом будет в порядке. — Буркнул Пётр. — Просто отстань от Вики.
— Как отстать, если она моего внука утром толкнула. И он заплакал. — Возмущённо произнесла свекровь, взяв тарелку. Женщина решила есть стоя, чтобы высокомерно смотреть на всех сверху.
— Вика, зачем ты утром ударила Алёшу? — Маша озабоченно посмотрела на дочь.
— Алёша попросил телефон посмотреть мультик. Я сказала, что досмотрю свой мультик и дам ему. А он обиделся и стал говорить мне гадости. Сказал, что ты его больше любишь. — Вика обиженно поджала губы и с надеждой посмотрела на мать.
— Алёша, а почему ты так сказал сестре? Я же тебе всегда говорю, что люблю вас одинаково. — Мария вопросительно посмотрела на сына.
— А бабушка говорит, что ты меня больше любишь. И что ты меня должна больше любить, потому что у меня есть папа. И потому что мы живём в её доме. — Уверенно ответил Алёша, словно заучил фразу как стихотворение.
— Валентина Ивановна, вы это серьёзно? — Внутри Марии назревал атомный взрыв.
— По правилам жизни именно так и должно быть. Я ничего не придумываю, просто называю вещи своими именами. — Свекровь невозмутимо отправила в рот большой кусок котлеты.
— По каким таким правилам? — Прошептала Мария, спокойствие которой таяло быстрее, чем снег в пустыне Сахара.
— Ты не догоняешь? — Свекровь отложила тарелку и пристально посмотрела на Марию. — Мой сын подобрал тебя с прицепом. Разглядел в тебе человека… Ты просто обязана Алёшу любить больше. Тем более «Эта» постоянно косячит.
— Я бы на месте Пети её порола бы, как сидорову козу. Каждый день порола бы, на чём свет стоит. — Не скрывая злорадства, выпалила свекровь. Глаза женщины заблестели, словно она представила этот момент.
— И что, Петечка… Ты ничего не хочешь сказать маме? — В моменте Мария решила расставить все точки над ё.
— Ну, с одной стороны, маму можно понять… — Тихо произнёс Петя.
Эх, Петя… Если бы он только знал, что это был не риторический вопрос… И даже не прямой вопрос… Это был ультиматум… Потому что хрустальная чаша терпения Марии с высоты птичьего полёта в этот момент рухнула на мраморный пол разочарования.
В этот момент Марии было не только глубоко плевать останется ли мать Пети одна. В этот момент Марии стало глубоко плевать и на Петю тоже.
Женщина для себя хотела определить один очень важный момент, который слишком долго не давал ей покоя. Последнее время Петя часто защищал мать и всё меньше вставал на сторону супруги.
Маша несколько раз пыталась серьёзно поговорить об этом… Но Петя либо отшучивался, либо старательно убеждал супругу, что всё в порядке. Но в этот раз всё было совершенно по-другому. Свекровь чётко дала понять, что не собирается считаться ни с Марией, ни с её дочкой. А Петя её поддержал.
— Дети, идите в детскую смотреть мультики. Закройтесь там и не открывайте дверь, пока я за вами не приду. — Мария ласково посмотрела на Вику и Алексея.
— Ура, мультики! — Дети радостно выбежали с кухни.
Мария закрыла дверь. А дальше началось то, что никто не ожидал.
— Я сколько раз тебе говорила не называть мою дочь «Этой». — Мария больше не собиралась обращаться к свекрови на «Вы».
Маша схватила сковородку с макаронами, котлетами и томатным соусом. Спокойно подошла к свекрови и вывалила ей всю еду на голову.
— Так бы и отделала тебя, но я против насилия. Но если ты сейчас хоть слово вякнешь, я тебя так оприходую этой сковородкой… Как ты там выразилась? — Мария свирепо посмотрела на свекровь.
— Как сидорову козу? Вот так и оприходую. Век не оправишься. — Маша помахала у Валентины Ивановны под носом увесистой чугунной сковородой.
— А ты, Петечка… Несколько часов назад я хотела, чтобы ты поехал со мной… Помнишь? А ты мне всё говорил? «Я не оставлю маму, я не оставлю маму» — Женщина перевела сковородку в сторону испуганного мужа.
— Я тебе тогда ответила, что мне плевать, что твоя мать останется одна. Помнишь? — Мария исподлобья посмотрела на супруга, который вжался в стул и замер в растерянной позе.
— Я уже тогда решила, что уеду. И что никакие твои отговорки меня не остановят. Вопрос был только в том, уедешь ли ты со мной… — Мария нервно усмехнулась.
— Твой хлипкий аргумент, что твоя мать останется одна, работал только в том случае, когда мне до тебя и до твоей семьи было дело. Но сейчас мне ещё глубже плевать на вас всех вместе взятых. — Мария громко ударила сковородкой по столу. Пётр и Валентина Ивановна вздрогнули.
— Теперь твоя полоумная мамаша больше не останется одна. Живи с ней сколько влезет. И никакого утра я ждать не собираюсь. — Мария грязно выругалась. — Я немедленно собираю вещи и уезжаю с детьми.
— К чёрту дом твоей матери и вас всех вместе взятых! — Не выпуская сковородку, Мария открыла дверь и вышла с кухни.
Свекровь набрала воздуха, чтобы что-то возразить, но Мария резко перебила.
— Если кто-то из вас, пока я собираю вещи, посмеет выйти с кухни, я вас так отгрохаю этой сковородкой….
Яростный крик супруги был таким убедительным, что Петя и его мама три часа тихо сидели на кухне. Пока Маша тщательно и внимательно собирала вещи.
— Развод по почте. Будешь себя хорошо вести, получишь право видеться с Алёшей. — Когда все вещи уже были на лестничной клетке, Маша зашла на кухню попрощаться.
— Будешь видеться без своего прицепа. — Мария звонко швырнула сковородку в сторону свекрови, которая чудом отпрыгнула.
Мария и Пётр развелись. Петя остался с матерью, а Мария сначала перебралась на съёмную квартиру, а потом к себе. Через год она встретит приятного мужчину. Но жить вместе пока не планирует.
По выходным Петя забирает Алёшу. Мужчина окружает сына теплом и заботой. Как умеет и как подсказывает свекровь.
Говорят, что взрослые — это уставшие дети. И что дети, которых не любят, превращаются во взрослых, которые не умеют любить. Мария вовремя об этом подумала. Ведь самое богатое наследство, которое женщина могла оставить своей дочери… Это счастливое детство.
