Странные дела стали происходить в феврале. Началось всё со статуэтки.
Маргарита проснулась оттого, что фарфоровая фигурка Пушкина с грохотом свалилась с полки. Представить, что статуэтка не разбилась, упав с такой высоты, было невозможно, и Маргарита зажмурила глаза, чувствуя острую горечь сожаления – статуэтка осталась еще от мамы и напоминала ей одновременно и о беззаботном детстве, и о не менее счастливой молодости, когда фарфоровая фигурка переезжала с места на место вместе с ними: мужа часто переводили из одной части в другую, а Маргарита отказывалась оставлять любимые вещицы на временное содержание к кому-нибудь из родственников. Муж смеялся и называл ее мадам Плюшкиной. Как ей сейчас не хватало его смеха!
Когда Маргарита открыла глаза и посмотрела на пол, статуэтка оказалась целой. Это было удивительно. И именно в этот момент Маргарита подумала о том, что это – знак. Что-то этим хотят сообщить ей, но что?
Когда она рассказала о случившемся Даше, та не стала высмеивать Маргариту, но аккуратно спросила:
— Может, соседи стену сверлили, и от вибрации упала? Давай поставим ее в другое место.
— Не хочу в другое. Мне нравится на него смотреть, когда я работаю.
— Ну, как скажешь, пусть там стоит.
Даша была покорная, и это Маргарите в ней нравилось. Вот на той неделе собралась идти «на встречу», и Маргарита сразу поняла, что скрывается за этими невинными словами. Ведь если бы она шла пить кофе с подружкой, так бы и сказала – я с Леной в кафе пойду. Или если по работе, назвала бы это собеседованием, Маргарита знала, что Даше не нравится на работе и она в последние пару месяцев рассылает резюме во все компании, где нужен иллюстратор. Но это явно было не с подружками и не по работе. И Маргарита спросила напрямую:
— У тебя что, свидание?
Даша густо покраснела, из чего можно было сделать вывод, что Маргарита попала в точку.
— Мы в интернете познакомились, – сбиваясь, проговорила она. – Он просто кофе позвал попить.
— Да иди, конечно, – сказала Маргарита. – Пока молодая, надо жить. А когда ты собралась?
— Так, сегодня, я же сказала…
— Сегодня? Ну, ладно, что поделать, придется перенести врача…
На самом деле Маргарита не была записана ни к какому врачу, а бедная Дашка испугалась, что что-то забыла.
— К окулисту же, – глазом не моргнув, соврала Маргарита. – Мне кажется, у меня бельмо растет, вот тут.
Она ткнула себя пальцем в левый глаз, так что он заслезился.
Конечно, Даша никуда не пошла. Пришлось срочно звонить приятельнице и просить устроить запись к окулисту, благо та работала в регистратуре. Запись была получена, окулист сказал, что зрение у Маргариты для ее возраста отменное, но вроде как небольшое воспаление в левом глазу, и прописал капли.
С того дня Маргарита изо всех сил изобретала все новые и новые дела на вечер, чтобы Дашка не намылилась на свидание. А там чай кавалер и отвалится, не будет же он ее вечно ждать.
Второе странное происшествие произошло вечером в пятницу. Даша ушла на день рождения к подружке (Маргарита прекрасно помнила все даты и знала, что та не врет, поэтому не стала ничего придумывать на этот вечер, тем более надо было поработать – она обещала закончить рецензию еще во вторник, но из-за того, что затеяла эти мероприятия по предотвращению свидания, совсем сбилась с графика). Работала она одна, свет не включала. Маргарита любила темноту, это Даша вечно и верхний свет зажжет, и лампы боковые, что за привычка – Маргарита хотя и не видела счета на электричество, но догадывалась, что они были далеко не маленькие. Вот и экономила, пока одна в квартире была. Погрузилась вся в работу, так что даже ногу отсидела – дурацкая привычка сидеть, поджав одну ногу под себя. Решила встать и пройтись, чтобы ногу размять, заодно чая, что ли, сделать. Зашла на кухню и обомлела – на окне стояла зажженная свеча.
Можно было бы на Дашу подумать, но после ее ухода Маргарита уже была на кухне. Свеча эта всегда там стояла, вместе со спичками – дом был новый, и электричество часто вырубали, вечно кто-то ремонт делал. Но не могла же свеча загореться сама по себе! Холодок пробежал у Маргариты по спине, дыхание перехватило, показалось, что даже заплачет сейчас – она уже семь лет не плакала и забыла, как это. Но не получилось, только в груди давило и жгло. Пришлось звонить Даше.
Та примчала через полчаса.
— Мама, скорую вызвала?
— Не надо скорую…
Маргарита рассказала ей про свечу, которую так и не решилась задуть, а Даша напряглась и стала еще больше настаивать на скорой. В итоге сговорились, что запишутся к врачу, а когда пошли туда, врач принялась что-то такое спрашивать, что Маргарита поняла – Даша с ней перед приемом поговорила.
— Да не зажигала я эту свечу! – чуть ли не кричала Маргарита. – И у меня отличная память, давайте хоть сейчас проверим. Не нужно делать из меня сумасшедшую!
На Дашу Маргарита обиделась и несколько дней с ней не разговаривала. Только когда Дашка опять куда-то засобиралась (Маргарита почувствовала это своей женской душой – долго сидела в ванной, тщательно наносила макияж, а не тяп-ляп, как обычно), пошла на мировую.
— Дашенька, мне бы на кладбище завтра съездить, у Гены день рождения был на той неделе, нехорошо как-то вышло.
— Ладно, мама, съездим, – обрадовалась Даша.
— Спасибо, деточка, ты такая отзывчивая. Может, посидим, помянем Гену?
Даша посмотрела на часы, вздохнула.
— Конечно, мама.
Никуда она не пошла, ясное дело. До ночи они сидели и смотрели фотографии. Даша плакала, у Маргариты, как всегда, ком в горле стоял. Плакать она не могла.
Третья странность случилась через два дня. Маргарита проснулась посреди ночи оттого, что услышала странные звуки, словно кто-то по стене скребёт. Открыла глаза, вгляделась в темноту. Вроде ничего. Но на душе было неспокойно и до утра Маргарита так и не уснула. А когда рассвело, увидела на стене длинные порезы, тонкие, почти незаметные, словно воздух из обоев выпускали. Только вот клеил обои еще сын, а он был мастером в этом деле. И никаких надрезов ему не было нужно.
Сердце так давило, что и правда хоть к врачу иди. Позвонила приятельнице.
— Я сейчас приду, – пообещала она. – Принесу валидол и настойку, а ты уж сама выберешь, чем лечиться.
Маргарита выбрала второе. И после первой рюмки рассказала приятельнице про все странности и про то, что Даша, кажется, себе кого-то нашла.
— И не стыдно тебе! – всплеснула руками приятельница. – Девочка семь лет траур носит, ну сколько можно – ей жить надо! Нет, ну ты посмотри! Еще и меня в это втянула. Понятно, вы с Геной двадцать пять лет прожили, после этого кого-то искать сложно. Хотя, я тебе скажу, найди ты себе мужика, меньше бы свой нос в чужие дела совала. А девочка – да они ведь только пожениться успели! За это время уже детей можно было нарожать, а она все за тобой, старухой, ухаживает. Нет, ты, конечно, меня прости, но так дело не пойдет!
Конечно, все было так. И умом Маргарита сама это понимала. Да и не винила она ни в чем Дашу, наоборот – если сын выбрал ее, если женился и грудью своей от бандитов закрыл, значит, она того стоила. Да и все эти семь лет она для Маргариты была дочерью, а не просто невесткой погибшего сына. Дело было не в том, что она считала, будто Даша должна всю жизнь теперь ее сына любить. Просто Маргарита боялась. Боялась, что Даша выйдет замуж, съедет от нее и забудет. И останется Маргарита одна.
— Это сын мне знаки подает, – вдруг сказала Маргарита. – Сердится на меня, прям как ты.
— И то, правда, – согласилась приятельница. – Для маразма как-то рановато тебе, а вот что мальчик твой своей жене счастья хочет – в это я могу поверить.
Вечером, когда Даша вернулась с работы, Маргарита сама подошла к ней и сказала:
— Ты прости, что я всё это устроила. Так боялась, что ты меня бросишь, если мужа себе найдешь.
Дашка, как обычно, разревелась, обняла Маргариту.
— Мама, ну куда же я тебя брошу, а?
Глаза защипало, по щекам побежало что-то теплое. Маргарита даже руками щеки потрогала — неужели, и правда, слезы?
Родителей у Даши не было, ее дед воспитал, который умер давно уже. Может, она еще поэтому так к Маргарите прикипела. Да и мужа своего Даша любила, Маргарита знала это, видела, как девочка убивается, все глаза выплакала. А вот она, как увидела бездыханного сына, с тех пор плакать уже не могла. До сегодняшнего дня.
— Иди, звони своему кавалеру, – велела Маргарита.
Она слышала, как Даша звонит кому-то, слышала ее взволнованный голос. И на душе стало так тепло – Маргарита вспомнила, как сама Гене в первый раз звонила, и как ее голос так же дрожал.
— Так вы что, не виделись еще, что ли? – спросила она у Даши, когда та вышла из комнаты смущенная и нарядная.
— Нет. Мы только переписываемся. Но, знаешь, иногда ведь и по переписке понятно, что он – тот самый…
Маргарита кивнула. А когда Даша ушла, села за стол, зажгла свечку и сказала про себя: «Спасибо, сынок. Смотришь, там и внуки пойдут, правда? Хорошую ты себе девочку выбрал, правда, хорошую».
Они возвращались домой из театра. В сумке оказалось только сто рублей, это все, чем поживились те парни. Их так и не нашли. А сына нет. Но есть хорошая девочка Даша, которая уже давно – дочка.
