С тех пор Юрий Иванович всецело посвятил себя заботам о дочери, в отличие от многих остальных вдовцов, ищущих себе спутницу жизни.
Он выучился варить кашу и заплетать косы, делать сырники и даже лепить пельмени. И полностью заменил дочери маму.
К тому же, он научился читать мысли по ее лицу и, будучи фельдшером на «скорой», прекрасно понимал, что все это может означать.
Люся собиралась на свидание с Павликом в плохом настроении: ее утром неожиданно вырвало. А теперь все девушки знали, что это такое.
К тому же она, находясь в «хроническом замоте» с экзаменами, не заметила некоторого сбоя в регулярной работе тонкого девичьего организма.
И сейчас эти идеально дополняющие друг друга части сложились в одну, и стало ясно, что это может означать следующее: пора покупать памперсы, дорогие родители.
Но это совершенно не входило в планы как барышни, так и кавалера.
Девушка заканчивала учебу в институте, а молодой человек, к тому времени, уже работал. И пока связывать свою судьбу друг с другом они не планировали.
Сейчас возраст вступления в брак, как и наступление беременности, переместился далеко за тридцать. Поэтому, оба еще не нагулялись и не были готовы стать родителями.
То есть сам процесс, ведущий к становлению родителями, им нравился. Но, не более того. Да и зачем связывать себя раньше времени таким путами, если можно просто проводить вместе время?
К тому же, это был, своего рода, гостевой брак: только без регистрации.
После сообщения девушкой «радостной» новости, Павлик повел себя не так, как в сериалах: не закружил, не зацеловал и не пообещал преподнести колечко с бриллиантиком.
— А, может, рассосется? – неуверенно предложил менеджер среднего звена, прогуливавший в школе уроки биологии.
— Совсем … , – резонно предположила Люся.
Хотя вариант чуда не исключался: может, перенервничала с экзаменами. Но это составляло только пару процентов вероятности.
Свидание было испорчено: каждый думал о своем. Поэтому, после получаса простого хождения по улицам, купили в аптеке тест на беременность и поехали к молодому человеку, где, собственно, и проходили их свидания.
Да, тест показал две полоски.
После короткой интересной полемики пришли к выводу, что беременность нужно прервать. И на этой радужной ноте оба расстались.
Хотя раньше свидание плавно перетекало кое-во-что, более интересное. Что, собственно, и явилось причиной этой самой беременности.
— Залетела? – без выражения задал вопрос папа, когда Люся, второй раз за вечер, вышла из ванной с лицом свекольного цвета: мама у девочки ум.ерла много лет назад – сгорела от агрессивного рака кишечника.
С тех пор Юрий Иванович всецело посвятил себя заботам о дочери, в отличие от многих остальных вдовцов, ищущих себе спутницу жизни.
Он выучился варить кашу и заплетать косы, делать сырники и даже лепить пельмени. И полностью заменил дочери маму.
К тому же, он научился читать мысли по ее лицу и, будучи фельдшером на «скорой», прекрасно понимал, что все это может означать.
Да, видимо, оплошал он в плане бесед с дочкой на такие темы: надо было все вдалбливать в хорошенькую головку, а не намекать, предлагая додумывать самой.
Ведь мужчинам зачастую трудно беседовать на что-то подобное. А Людка, естественно, понадеялась на любимый русский «авось», который не «прокатил».
Девушка уже открыла рот, чтобы сказать, что она, наверное, отравилась – незачем отцу знать про аборт: лишние знания умножают скорбь. Тем более, такие. А у Юрия Ивановича скорби и так было достаточно.
Но умный и прекрасно ориентирующийся в ситуациях папа сразу просек эту попытку «обвести его вокруг пальца» и предупредил:
— Только не смей мне врать!
А потом так же, без эмоций, спросил:
— Жениться когда думаете?
— Мы не думаем! – выпалила Люся. И добавила модную сейчас фразу: — Мы к этому не готовы – пока не созрели!
— Ну, конечно! – неожиданно согласился отец. – Кто бы мог подумать! «Дѐлалка» детей у вас уже выросла, а заботиться о плодах своего труда вы не готовы. И не вздумай делать аборт – ноги оторву!
«И, ведь, оторвет», — с тоской подумала Люся.
А папа добавил свое любимое:
— Не вешай нос, доча – воспитаем!
Уже вовсю крутили фильм про гардемаринов, и папе он очень нравился.
Договорились, что Люся приведет незадачливого кавалера, не знакомого со средствами контрацепции, на разговор: девушка согласилась на это только после того, как папа пообещал Пашку не бить.
И свое слово сдержал: разговор был начисто лишен эмоций и носил конструктивный характер.
И тут грамотный фельдшер привел уйму примеров, чем может грозить первый аборт у резус-отрицательной женщины: оказалось, что у Люси с кр.овью именно такая фиг.ня.
Девушка, до этого абсолютно не интересовавшаяся своими анализами – ведь в молодости есть кое-что поинтереснее – приуныла.
В большинстве случаев, о детях можно было забыть: так негативны были последствия. А быть тем, кого сегодня называют чайлдфри, она не хотела.
К тому же, Юрий Иванович мечтал о внуках: ну не лишать же любимого папочку практически единственной радости!
Было ясно, что нужно рожать.
Пашка, плохо разбирающийся во всей этой фиг.не, практически ничего не понял. Кроме того, что сбежать «из-под венца» не получится: догонят и навешают «по соплям».
И хотя крепкий будущий тесть не сказал в процессе обсуждения ни одного дурного слова, смотрел ласково и ни в чем не укорял, было ясно, что он так и сделает: деваться с подводной лодки было просто некуда.
Расстались вполне довольные друг другом: было решено в ближайшее время подать заявление в ЗАГС. Что и произошло на следующей неделе.
Пашка, перешедший в разряд женихов, неожиданно приосанился и почувствовал себя совершенно по-другому.
Все его поздравляли — кроме матери, конечно: она устроила скандал, что было предсказуемо.
Еще не старая женщина находилась в поиске спутника жизни и хотела стать вовсе не бабушкой, как ей предлагалось, а кем-то другим.
А в остальном все было просто здорово:
— Ну, ты даешь, старик! Конечно, поздравляем! Это – круто! Взять на себя такую ответственность в наше-то время! Можно, я буду считать себя твоим современником?
И все «в таком духе, в таком разрезе».
После скромной свадьбы молодожены переехали к Павлику в съемное жилье, которое теперь стал оплачивать папа.
Люся к тому времени уже окончила институт, но на работу пока не вышла: решили повременить – уже скоро должен был родиться сын. А там – как получится.
И тут выяснилось, что им нужно притираться друг к другу. Потому что кроме приятных моментов в по.стели оказалось много неприятных в быту: и все они были спорными.
Из чего будет складываться семейный бюджет, и кто будет выносить мусор. Как часто нужно пылесосить, и почему нельзя каждый вечер играть в «танчики».
Проблемы множились, как снежный ком. И стала возникать естественная мысль, что лучше бы решились на аборт: сейчас-то уже было поздно.
И опять на помощь пришел тесть, а не свекровь, хотя, ожидалось, что в данной ситуации лучше бы помогла женщина.
Но Пашкина мама к тому времени уже нашла себе кавалера и сейчас вовсю устраивала личную, тоже собираясь замуж. Поэтому, идите вы все лесом со своими советами.
А немногословный конкретный фельдшер сразу объяснил, что, если любишь вишни – научись выплевывать косточки.
И в семейной жизни есть главное, а есть второстепенное. Поэтому, нечего изводить друг друга мелочами. А еще – стерпится – слюбится. Но игру в «танчики» вечерами лучше прекратить. Да, от слова совсем.
И это опять возымело неожиданное действие: ссориться с фактурным улыбающимся тестем совершенно не хотелось.
В положенный срок Люся легла в роддом: предполагалось, что ее будут кесарить. У нее был узкий таз, а плод оказался неожиданно крупным: это было прямым показанием для кесарева сечения.
В результате на свет появился очаровательный «кесаренок» Вадик. А, по словам акушеров, «кесарята» бывают очень удачными. Ведь им не приходится пережить то, что преодолевают детки, появляющиеся на свет обычным путем: когда твоей голове приходится, в прямом смысле, раздвигать тазовые кости.
Счастливый папа и такой же дедушка на выписку пришли с уймой шаров и цветов, и после многочисленных фоток, отвезли счастливую маму в чисто убранную квартиру, в которой все было подготовлено для приема малыша: муж даже сварил бульон.
Мальчик рос и радовал родителей и деда. А в Паше неожиданно проснулись отцовские чувства, которые навсегда вытеснили несерьезную игру из жизни молодого папы. Тем более, что первое слово Вадика было «папа»: а это дорого стоило.
Когда сын пошел в школу, Люся попала в больницу с острым аппендицитом, и ей была сделана операция. Папы к тому времени уже не было: он ум.ер за год до этого от инфаркта – не выдержало сердце.
И тут Людмила Юрьевна, ставшая уже серьезной женщиной и работающая в престижном месте, обратила внимание на свои анализы: пора было проявить должный интерес и к ним – до этого все шло, как бы, мимо.
Тут и выяснилось, что у нее никакой не отрицательный резус. А все разговоры про это оказались блефом, враньем, ложью и обманом: чего хочешь, выбирай!
И все это проделал папа, который «на дух» не переносил ложь и не врал даже по мелочам. А произошло это, видимо, для того, чтобы любимая Люсенька не сделала аборт.
Тем самым, Юрий Иванович не только спас дочь от негативных последствий, но и успел понянчиться с внуком – а это подарило деду несколько счастливых лет жизни.
После выписки, как только позволило здоровье, Люся поехала к Юрию Ивановичу. Она положила на могилу его любимые красные гвоздики и тихо сказала:
— Спасибо, папочка!
И ей показалось, что в шорохе листвы ясно послышалось любимое папино:
«Не вешай нос, доча – прорвемся!»
И она тихо ответила:
— Конечно, папочка.
Что означало: «Да куда мы денемся с подводной лодки!»
