— Толя, ты точно всё взял? Не забыл тёплые носки? — Вика суетилась вокруг мужа, помогая ему собрать вещи на вахту.
— Да взял я, взял. Ты прямо как наседка, — добродушно проворчал Толик, застёгивая огромную сумку. — Лучше скажи, ты сама-то не передумала на дачу ехать? Может, дома посидишь?
Вика покачала головой.
— Нет уж, раз ты на два месяца уезжаешь, я тоже не буду в четырёх стенах сидеть. Поживу на свежем воздухе, помидорки уже пора пикировать.
— Ну смотри, — Толик притянул жену к себе и чмокнул в нос. — Только не утони там в сорняках. И этот, как его… телефон не забывай заряжать. А то знаю я тебя — уткнёшься в свои грядки и пропадёшь.
— Сам не пропади там на вахте, — усмехнулась Вика. — И звони почаще, ладно?
— Обещаю, — серьёзно кивнул Толик. — Ну, я побежал. Такси уже ждёт.
Они обнялись на прощание, и Толик, подхватив сумку, вышел из квартиры. Вика подошла к окну и помахала мужу, садящемуся в машину. На душе было немного тревожно — они нередко расставались так надолго, но впереди было лето, дача и любимые помидоры. Жизнь продолжалась.
Три недели спустя Вика со вздохом складывала вещи обратно в сумку. Аллергия на цветущие травы разыгралась не на шутку, и пришлось срочно возвращаться в город.
— Ну вот, только-только помидоры начали завязываться, — с досадой думала она, запирая дачный домик.
Открыв дверь городской квартиры, Вика застыла на пороге. Из кухни доносились голоса и звон посуды.
— Может, воры? — мелькнула паническая мысль. Но воры обычно не готовят обед…
Осторожно войдя на кухню, Вика увидела незнакомую женщину лет сорока, которая что-то помешивала в кастрюле. Рядом за столом сидела девочка-подросток, раскладывая столовые приборы.
— А где мой муж и что вы делаете в моей квартире? — от неожиданности вопрос прозвучал резче, чем Вика хотела.
Женщина вздрогнула и обернулась. На её лице отразилось удивление и страх.
— Здравствуйте, — неуверенно произнесла она. — Вы, должно быть, Виктория? А вас… Толик не предупредил?
Вика медленно опустила сумку на пол.
— О чём он должен был меня предупредить?
Женщина побледнела и опустилась на стул.
— Ох, боже… Я думала, он вам всё рассказал. Меня зовут Лариса, а это моя дочь Алиса. Мы… мы приехали в Москву на обследование. Толик предложил нам пожить здесь, пока вы на даче.
— Обследование? — Вика перевела взгляд на девочку. Та испуганно прижалась к матери. И почему мой муж предложил вам жить в нашей квартире?
Лариса глубоко вздохнула.
— Потому что Алиса — дочь Толика. И она серьезно больна.
Вика почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она медленно опустилась на ближайший стул, не отрывая взгляда от девочки. Теперь она видела — Алиса действительно была похожа на Толика. Те же глаза, та же линия подбородка…
— Как… как это возможно? — выдавила Вика. — Мы женаты уже 13 лет, а девочке…
— Мне одиннадцать, — тихо сказала Алиса.
Лариса нервно теребила край фартука.
— Мы с Толиком встречались еще до вашей свадьбы. Я узнала о беременности, когда вы уже были женаты. Не хотела разрушать вашу семью и решила воспитывать дочь одна.
— И Толик всё это время знал? — Вика чувствовала, как внутри нарастает волна гнева и обиды на мужа.
— Нет, — покачала головой Лариса. — Он узнал только три года назад, когда у Алисы начались проблемы со здоровьем. Я была вынуждена обратиться к нему за помощью.
Вика закрыла лицо руками. Всё вставало на свои места — частые командировки мужа, странные телефонные звонки, крупные суммы, исчезающие со счета.
— И что теперь? — глухо спросила она. — Вы приехали разрушить нашу семью?
— Нет! — воскликнула Лариса. — Мы просто… У нас больше нет денег на лечение Алисы. Толик предложил помочь с обследованием здесь, в Москве. Мы не хотели причинять вам боль, правда.
Вика подняла глаза на Алису. Девочка выглядела бледной и измученной. — И что с тобой? Чем ты болеешь?
Алиса открыла рот, чтобы ответить, но вместо этого закашлялась. Лариса бросилась к дочери, поддерживая её.
— У неё редкое заболевание крови, — объяснила Лариса, когда приступ кашля у Алисы прошёл. — Нам нужна консультация специалистов и, возможно, пересадка костного мозга. Но это очень дорого, а мы уже потратили все сбережения.
Вика смотрела на эту странную пару — измученную женщину и больную девочку, так похожую на её мужа. Гнев и обида постепенно уступали место другому чувству — сострадание? Жалость? Она сама не могла понять.
— Вам есть, где остановиться? — наконец спросила Вика.
Лариса покачала головой.
— Мы думали пробыть здесь ещё неделю, пока не закончится обследование. Но мы можем уйти, правда. Я что-нибудь придумаю.
Вика глубоко вздохнула.
— Нет, оставайтесь. По крайней мере, пока не закончите с врачами. А там… там посмотрим.
— Спасибо, — прошептала Лариса. Алиса робко улыбнулась Вике.
Следующие дни были наполнены неловким молчанием и напряжением. Вика старалась держаться подальше от нежданных гостей, уходя из дома раньше и возвращаясь позже. Лариса и Алиса большую часть времени проводили в больнице.
Однажды вечером Вика застала Алису за просмотром семейного альбома.
— А это папа? — спросила девочка, указывая на фотографию молодого Толика.
Вика кивнула, присаживаясь рядом.
— Да, это он в студенческие годы.
— А вы давно его знаете? — в глазах Алисы светилось любопытство.
— Мы познакомились на первом курсе университета, — Вика невольно улыбнулась воспоминаниям. — Он тогда был таким неуклюжим, постоянно что-то ронял или спотыкался.
Алиса хихикнула.
— Прямо как я! Мама говорит, что я унаследовала папину неуклюжесть.
Вика почувствовала, как сердце сжалось. Эта девочка действительно была так похожа на Толика — те же глаза, та же улыбка.
— Расскажите еще что-нибудь о папе, — попросила Алиса.
И Вика рассказала. О том, как Толик делал ей предложение и забыл кольцо дома. О его любви к научной фантастике и странной привычке есть бутерброды с вареньем и сыром. О том, как он всегда знал, чем её развеселить в трудную минуту.
Не заметив, как пролетело время, они проговорили до поздней ночи. Когда Алиса наконец уснула на диване, Вика осторожно укрыла её пледом.
— Спасибо, — тихо сказала Лариса, выходя из кухни. — Ей так не хватает отца.
Вика пожала плечами.
— Она хорошая девочка. Не заслуживает всего этого.
— Знаете, — Лариса села напротив Вики, — я никогда не хотела разрушить вашу семью. Когда я узнала о беременности, вы уже были женаты. Я решила, что справлюсь сама.
— Почему вы не сказали Толику раньше?
Лариса вздохнула.
— Боялась. Думала, он не поверит, что ребенок от него. Или бросит вас ради нас. Я не хотела такой ответственности. А потом стало слишком поздно.
Вика молчала, обдумывая услышанное.
— А сейчас? Чего вы хотите сейчас?
— Только чтобы Алиса была здорова, — глаза Ларисы наполнились слезами. — И чтобы у неё был отец. Не обязательно живущий с нами, просто… присутствующий в её жизни.
Вика почувствовала, как злость и обида, кипевшие в ней все эти дни, начинают отступать. На их место пришла усталость и странное спокойствие.
— Я не знаю, что будет дальше, — честно сказала она. — Но я постараюсь не мешать общению Толика с дочерью.
Лариса благодарно кивнула.
— Большего я и не прошу.
На следующий день Лариса и Алиса вернулись из больницы. Вика сразу поняла, что что-то не так. Лицо Ларисы было бледным и осунувшимся.
— Что случилось? — спросила Вика, помогая Алисе снять куртку.
Лариса покачала головой, беззвучно шевеля губами. Наконец она выдавила:
— Нас сегодня направили в хоспис. Не пригодится больше жилье.
И разрыдалась.
Вика застыла, не зная, что делать. Алиса испуганно переводила взгляд с матери на Вику.
Вика почувствовала, как к горлу подступает комок. Она опустилась на колени перед Алисой и крепко обняла её.
— Мне так страшно. Я так хочу еще пожить – едва слышно шепнула на ухо Вике Алиса. Я так ее боюсь…
— Нет, милая, нет, — Вика гладила девочку по голове, чувствуя, как рушится весь её мир. — Мы не позволим этому случиться. Мы будем бороться. Слышишь?
Лариса подняла заплаканное лицо.
— Как? У нас больше нет денег. Все, что было, мы потратили на лечение. И врачи сегодня сказали, что… – она снова разрыдалась.
Вика встала, чувствуя, как в ней просыпается решимость.
— У нас есть деньги. У меня есть сбережения, есть квартира, которую можно заложить. Мы найдем лучших врачей.
— Но почему? — прошептала Лариса. — Почему вы хотите нам помочь после всего?
Вика посмотрела на Алису, так похожую на Толика. На Ларису, измученную борьбой за жизнь дочери. И поняла, что все обиды и претензии больше не имеют значения.
— Потому что мы семья, — просто сказала она. — Пусть и странная, но семья. А семья не бросает своих в беде.
В этот момент зазвонил телефон. Это был Толик.
— Вика? Ты где? Я пытался до тебя дозвониться… — его голос звучал взволнованно.
-Я дома, Толик — спокойно ответила Вика.
На другом конце провода повисла тишина.
— Толик, нам нужно поговорить. Очень серьезно поговорить. Но сейчас есть вещи поважнее. Алиса. Ей нужна наша помощь. Всех нас.
— Я… я приеду — голос Толика дрогнул.
— Хорошо. Мы ждем тебя. Все мы.
Вика положила трубку и повернулась к Ларисе и Алисе.
— Ну, что, папа скоро будет здесь. А пока давайте выпьем чаю и подумаем, что делать дальше.
Пока Лариса укладывала уставшую Алису, Вика заварила чай. Она смотрела, как пар поднимается над чашками, и думала о том, как странно повернулась жизнь. Еще неделю назад у неё была обычная семья и обычные проблемы. А теперь…
Толик приехал уже к вечеру. Он ворвался в квартиру, запыхавшийся и растрёпанный.
— Вика, я всё объясню… — начал он, но осёкся, увидев жену, спокойно сидящую на кухне с Ларисой.
— Присаживайся, — сказала Вика, кивнув на свободный стул. — Нам есть о чём поговорить.
Толик неуверенно опустился на стул, переводя взгляд с жены на Ларису и обратно.
— Я… я не знал, как тебе сказать, — пробормотал он.
— Три года не знал? — Вика подняла бровь. — Или одиннадцать?
Толик побледнел.
— Вика, я клянусь, я узнал об Алисе только три года назад. Я бы никогда…
— Не лги хотя бы сейчас, — устало сказала Вика. – Хотя, это уже не имеет значения. У нас есть проблема посерьёзнее.
И она рассказала мужу о диагнозе Алисы и рекомендации врачей отправить девочку в хоспис.
Толик слушал, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. Когда Вика закончила, он вскочил и начал мерить кухню шагами.
— Нет, нет, нет, — бормотал он. — Мы не можем… Должно быть что-то ещё. Какое-то лечение, какие-то специалисты…
— Толик, — мягко сказала Лариса, — мы уже всё перепробовали. У нас больше нет денег.
— Деньги не проблема, — отрезал Толик. — Я продам машину, возьму кредит, чёрт, я пойду работать грузчиком по ночам, если придётся. Но мы вылечим Алису.
Вика почувствовала, как к горлу подступает комок. Несмотря на всю боль и обиду, она не могла не восхищаться решимостью мужа.
— Мы справимся, — сказала она, вставая рядом с Толиком. — Вместе.
Толик посмотрел на жену с удивлением.
— Вика, ты… ты не обязана…
— Обязана, — перебила его Вика.
Следующие недели превратились в бесконечную череду больниц, консультаций, анализов и процедур. Вика взяла на себя организационные вопросы, Толик занимался финансовой стороной, а Лариса не отходила от Алисы ни на шаг.
Было нелегко. Бывали дни, когда казалось, что надежды нет. Алисе становилось хуже, врачи разводили руками, а деньги таяли с пугающей скоростью. Но они не сдавались.
Однажды вечером, когда Алиса уже спала, а взрослые сидели на кухне, обсуждая очередной план лечения, в дверь позвонили.
На пороге стояла Динара – подруга Вики.
— Вик, на секунду выйдем?
Женщины спустились вниз и Динара начала:
— Короче, тянуть не буду, у Валеры моего везде же связи, я ему рассказала все. В общем завтра вас будет ждать врач вот по этому адресу. Гарантий никаких, но лучше попытаться, чем потом себя корить, что даже не попробовали…
— Динка! – Вика вцепилась в плечо подруги и разревелась.
— Ты сама-то как? Свалилось, конечно, на тебя…
— Да я пока даже думать не хочу ни о чем, кроме Алиски. Не должны дети страдать за ошибки взрослых. Лдано, побегу я, Ларисе надо все расскзаать, собрать все выписки, я позвоню!
На следующий день в онкологическом центре их уже ждал заведующий отделением.
— Меня зовут Андрей Петрович, я хотел бы посмотреть результаты обследований Алисы, — сказал мужчина. — Возможно, мы сможем ей помочь. Но гарантий никаких дать не могу, обнадеживать не буду. Готовы?
Это был луч надежды, которого они так ждали. Андрей Петрович долго совещался с коллегами и предложил экспериментальное лечение, которое могло помочь Алисе. Это было рискованно, но это был шанс.
— Готовы – кивнули все трое.
Следующие месяцы были наполнены тревогой и надеждой. Алиса мужественно переносила все процедуры, а её новая большая семья была рядом каждую минуту.
И вот, спустя полгода после начала лечения, Андрей Петрович сообщил долгожданную новость: Ремиссия.
В тот вечер в маленькой квартире был настоящий праздник. Алиса, всё ещё бледная и худая, но с сияющими глазами, сидела в центре дивана, окружённая Викой, Толиком и Ларисой.
— Знаете, — сказала девочка, оглядывая всех по очереди, — я думала, что у меня никогда не будет настоящей семьи. А теперь у меня есть мама, папа и даже вторая мама. Я самая счастливая на свете!
Вика почувствовала, как по щеке катится слеза. Она посмотрела на Толика, который обнимал Алису, на Ларису, держащую дочь за руку, и поняла: да, это странная семья. Неправильная, необычная. Но настоящая.
— Мы все самые счастливые, — сказала она, обнимая Алису и Толика.
Впереди их ждало ещё много трудностей. Нужно было решить, как они будут жить дальше, как объяснить всё родственникам и друзьям, как справиться с осуждением общества. Но сейчас это не имело значения. Главное — они были вместе, и они победили самого страшного врага.
— Эх, не жалеет тебя жизнь, конечно, Викуль, — слушая рассказ подруги улыбалась ее тезка. — И что думаешь делать? Девочка в ремиссии, а дальше-то что? Я про Толика, сможешь после всего с ним жить?
— Не знаю, если честно. Сначала и думать об этом не хотела… Да и люди — никогда не думала, что мир такой жесткой. А сейчас вот пора и о себе подумать — и знаешь, я думаю, что уйду…
— Не боишься? Поди очередь-то не стоит на закате лет?
— Ха-ха, ну скажешь, тоже, закат… Будем надеяться, что еще остается. Ладно, ты мне расскажи лучше как дочь твоя? Она же с мальчиком живет теперь? Все серьезно у них?
— Ай! — махнула рукой подруга. — Она тут недавно с его мамой знакомилась. Так там такое был…
— Ну, чего-чего, не томи!
— В общем, решили они ужин устроить, а Дашка моя пришла домой раньше времени, а в квартире кто-то есть! Представляешь — все как у тебя… Она спряталась в шкаф, думала начала, что кто-то влез, а потом смотрит — из ванной женщина вышла, в Юркином халате! Ну ее жениха.
