Мария прогуливалась по парку. В коляске тихо сопел Вадим – её маленький сын. Женщина взглянула вслед удаляющейся подруге и вздохнула: с ней уходил целый этап в жизни Маши. Этап не самый плохой и даже в чём-то интересный. Этап, который стал для неё новым опытом и стартом в новую жизнь, который свёл её с интересными людьми, ставшими ей близкими. Этот этап назывался просто – коммунальная квартира. Мария и не подозревала, что такая жизнь ей может понравится, и сейчас сама удивилась тому, что грустит из-за того, что этот этап сменился другим…
Вадима Мария родила в 23 года. Окончила ПТУ в соседнем городке, сняла квартиру и вышла на работу в магазин, там и познакомилась с Ильёй – своим будущим мужем, отцом Вадима. Парень был постоянным покупателем в магазине, где она работала. Там же, слово за слово, они и познакомились… Илья однажды пришёл к закрытию магазина и провёл Машу домой. Оказалось, что у них много общего: они оба любят комедии, лето и шашлыки на даче. Оба выходцы из провинции, которые решили остаться в городе. Илья работал на заводе автоэмалей. Зарабатывал неплохо, но работа была тяжёлая. Зато парень уже успел купить себе комнату в коммуналке. Куда и привёл вскоре молодую жену…
С замужеством в жизни Маши ничего коренным образом не изменилось. Она всё так же работала в магазине, только спешила уже ни в съёмную квартиру, а к мужу. В коммунальной квартире жизнь текла своим чередом: кто-то из соседей запросто мог съесть их суп, забытый на печке, или стащить пачку макарон. Кто именно это делал – Маша не знала. Выяснить это было практически невозможно…
— Машка, убирай всё в комнату, – пожимал плечами Илья, – здесь по-другому нельзя! Соседи у нас неплохие, но своеобразные!
Контингент жильцов, действительно, был своеобразный. Самым заметным персонажем был Михалыч – мужчина средних лет, недавно вернувшийся из мест не столь отдалённых, весь в наколках. Он говорил на таком жаргоне, что Маша не всегда могла понять, чего он от неё хочет. Его Мария немного побаивалась. Многодетная семья Иванюков (у них было 2 комнаты и 4-ро детей, а Катя – мать семейства – была беременна 5-м). Эти постоянно ссорились, дети визжали и бегали по общему коридору, просили «что-нибудь вкусненькое» у всех, кто появлялся в квартире. Кстати, «вкусненьким» в их понимании был и обычный суп, который Маша варила на общей кухне. Детей Маша подкармливала, а Катерину понять не могла: зачем она, учитывая постоянные скандалы и разборки с мужем, рожает ему ещё и ещё?! Умиляла Машу Лариса Георгиевна – учитель математики в прошлом, которая всегда выходила из своей комнаты при полном параде: с причёской и макияжем. Хотя было Ларисе Георгиевне уже далеко за 60, а её единственный сын благополучно выселил мать из хорошей трёхкомнатной квартиры: она не смогла найти общий язык с его женой. Вот и оказалась в коммуналке. Каждый день женщина ходила к своему дому смотреть на внуков. Лариса Георгиевна старалась, чтобы невестка её там не заметила: та не разрешала свекрови с ними видеться. Ну и, наконец, Анька – женщина «без возраста». Она любила выпить и погулять. Часто возвращалась домой в таком состоянии, что даже не могла открыть ключом свою комнату: ночевала на общей кухне или в коридоре, уютно устроившись на коврике у входной двери…
Со всеми этими такими разными людьми Маше приходилось сосуществовать. Однако она была достаточно коммуникабельной и стрессоустойчивой, поэтому это её особо не напрягало. Конечно, Маше хотелось иметь собственное отдельное жильё. Особенно по утрам, когда в общую ванную выстраивалась очередь. Маша не знала, почему практически все жильцы (пожалуй, кроме Аньки) просыпались в 7 и стремились провести все гигиенические процедуры именно в это время – ведь большинству из них не нужно было спешить на работу, как ей. Учитывая то, что вместе с Катериной в ванную по очереди заходили 3-е её детей (последнему было всего полтора года, и он в такое время спал), шансов попасть туда вовремя у Маши становилось ещё меньше… Поэтому девушке приходилось пораньше вставать, чтобы успеть в ванную первой…
Кроме этого были проблемы и с общей кухней: вечный бардак, грязь, вонь из мусорных вёдер. Анька вообще никогда не выносила мусор: только когда кто-то из соседей почти насильно впихнёт ей её полное с горкой ведро. Михалыч часто гнал на кухне самогон, тогда войти туда было практически невозможно: во-первых, ужасный запах, который просачивался во все комнаты. Во-вторых, сам Михалыч – пьяный вдрызг, которому срочно требовались «свободные уши»… Хотя «свободные уши» у них в квартире требовались всем. Это Маша поняла уже спустя несколько недель жизни на новом месте…
— Ты молодая и красивая! – вздыхала Анька, вернувшись домой и встретив Машу на кухне – та варила борщ, – У тебя ещё вся жизнь впереди! Я тоже такой была! Даже краше! Наивная – верила в чудеса! Ты заешь, какие за мной парни бегали?! Куда твоему Илье!
— И почему же ты одна и здесь? – спросила Маша напрямик, – Могла бы замуж выйти удачно, жизнь свою устроить…
— Могла бы, – кивнула Анька, – и даже вышла. Да только красота моя и привела меня сюда!
— Это как? – удивлялась Маша.
— Просто! Муж ревновал меня ко всем, проходу не давал. Я работала на заводе, в одной с ним смене, так он такие скандалы устраивал! Ко всем мужикам ревновал, мордобои бесконечные… Мастер меня в другую смену перевёл – ещё хуже стало! Напьётся – разборки устраивает, руки распускает… А потом прощения просит… Миримся… И всё по новой! Выпивать начал, а я вместе с ним: сначала за компанию, чтобы поговорить по душам – думала, так он меня понимать лучше будет, услышит, наконец… Потом пристрастилась, понравилось… Выпьешь – и проблем будто бы нет, исчезают. Легче жить становится. А дальше – по накатанной: с работы выгнали, муж, давно бывший, сидит… Да сколько их после этого было! Комната эта от очередного мужа мне досталась: он от водки «сгорел» прошлой зимой. Допился… А дочку мою единственную забрали у меня, прав родительских лишили… Но я не в обиде – какая из меня мать?! Надеюсь, у неё теперь нормальная семья.
— То есть, ты (Маша не могла обращаться к женщине на «Вы», услышав её откровения) так просто променяла дочь на водку?!
— Я не меняла! Из социальной службы приехали и забрали, что я могла поделать?!
— Правильно, дочь забрали, а ты так ничего и не поменяла, – грустно улыбнулась Маша, – Сама свою жизнь пустила под откос…
Анька махнула рукой и залилась пьяными слезами…
— Маш, ты не принимай всё так близко к сердцу! – сказал Илья, выслушав сбивчивый рассказ жены, которая на чём свет стоит хаяла Аньку, – Здесь у каждого своя жизненная история. У каждого своя боль. На всех сердца не хватит…
Мария кивнула: она была согласна с мужем. Но отказать людям в самом элементарном – во внимании – она не могла.
— Что, Машка, мужа ждёшь?! – Михалыч заглянул в кухню, где Мария жарила котлеты.
— Жду, скоро должен прийти, – кивнула Маша, – на работе задерживается.
— Хороший он у тебя мужик, – Михалыч присел на стул и зачарованно взглянул на тарелку с котлетами, – спокойный и работящий. И руки не распускает, как Анькин бывший…
— Возьмите, – Маша проследила за взглядом Михалыча и придвинула к нему тарелку с котлетами.
— Я ведь тоже таким был, – мужчина откусил сразу половину котлеты и прищурился от удовольствия, – на работу ходил, семью кормил…
— И что же случилось?! – спросила Маша, – Почему нет у Вас ни семьи, ни работы?!
— Дурной был, – вздохнул Михалыч, – время тогда такое началось: кто не украдёт – тот не проживёт. Зарплату задерживали, денег не было, а дети хотели есть… Я сначала взял чуть-чуть – прокатило. Потом – побольше. Тоже всё пучком. А на третий раз, когда уже взяли мы по-крупному, нас и приняли… Всей командой. Мужики всё друг на друга сваливали, а я молчал: виноваты-то были все. Каждый хотел поживиться! Вот меня крайним и сделали: отсидел за всех. Пока сидел, – Михалыч взял вторую котлету, – жена со мной развелась, детей забрала и к матери своей уехала. Квартиру продала… Правда, денег мне часть на карточку перевела. За них я и купил эту комнатушку. С работой тяжело: кто бывшего зека-то на работу брать захочет?! Вот и работаю грузчиком на рынке – какая-никакая, а денежка идёт… Да и овощи перепадают: продавщицы-то уже все знакомые, некондицию мне отдают. А мне какая разница, из чего суп варить?!..
Мария вздохнула. Снова сломленная человеческая судьба. Пожилой мужчина оказался не таким уж и страшным вором-рецидивистом… Скорее, несчастным человеком, добровольно сломавшим собственную судьбу.
— Тайны мадридского двора! – смеялся Илья, когда жена пересказывала ему свой разговор с Михалычем, – А ты его тайный советник!
Мария улыбалась: муж, как всегда, оказался совершенно прав…
— Машка, а ты чего детей не рожаешь?! – Катерина, грузно усевшись на стул, налила себе сока, – Тебе ж за 20-ть уже?!
— 21, – кивнула девушка, – мы пока не спешим с детьми – хотим на квартиру заработать.
— Ты долго с этим не тяни! – поучала Катерина молодую соседку, – Илья у тебя – парень видный, смотри, уведут! А ребёночка своего, кровинушку, не бросит!
— Не думаю, что ребёнок может привязать мужчину! – пожала плечами Мария.
— Я Антошку, первенца, в 17 родила, – проговорила Катерина, – только школу окончила. Знала, что Мишка в Москву намылился – и забеременела! Правда, через 2 года он всё равно уехал… – вздохнула женщина, – К тому времени у нас уже двое деток было. Я, конечно, на алименты сразу подала, на выплаты… А потом Гришку встретила. Он с моего села, росли вместе, в одну школу ходили. Я знала, что нравлюсь ему… Встретились, погуляли… Забеременела почти сразу – и в загс. У него комнатка в коммуналке была, а я третьего родила – и в администрацию бегом. Тут у нас бабка как раз померла, а наследников у неё не было. Нам, как многодетной семье, комнатку эту и выделили…
— Кать, у тебя 4-ро детей! Скоро будет 5! Как ты их собираешься растить в этой коммуналке?! Рядом с посторонними людьми?! Наверное, именно поэтому я и не рожаю…
— А что такого?! – удивилась Катерина, – Раньше так многие жили, и ничего…
— Но это же раньше! – вздохнула Маша, – Сейчас можно жить гораздо лучше! «Только для этого, – подумала она, – нужно работать, а не лежать перед телевизором, как увалень-Гришка – безработный муж Катерины».
Всё то время, что Маша жила в этой квартире, Григорий находился в поисках работы. Однако его всё время что-то не устраивало: то зарплата, то график, то условия… На диване явно было лучше… Даже Илья устраивал его на то предприятие, где работал сам, но мужчина сбежал оттуда на второй день:
— Как там можно работать?! – закатывал он глаза на общей кухне, – Вонь, жара, спецодежда… Я еле-еле выдержал смену! Это же нечеловеческие условия! Нет, я не смогу там работать! Это не для меня!
Мария по-прежнему работала в магазине, ждала мужа с работы и готовила обеды и ужины.
— Что-то не видно Ларисы Георгиевны, – Катерина поглаживала круглый живот, попивая кофе, – снова, наверное, депрессия…
— Какая депрессия?! – удивилась Мария.
— В прошлом году, тебя ещё не было здесь, Лариса Георгиевна неделю из комнаты не выходила! Закрылась изнутри, не пила не ела… Только чай… Она тогда после этого в больницу загремела!
— А что произошло? – тихо спросила Маша.
— Да Лерка, невестка её, запретила ей к внукам приходить: мол, неправильно она их воспитывает! А у Ларисы Георгиевны 50 лет стажа педагогического! Она с моими часто сидит, когда я занята, занимается математикой со старшим бесплатно… Золотой души человек! А ей «неправильно»… Любит очень бабуля внуков-то, вот и затосковала…
— А сын что?! – спросила Маша, – Неужели не вступился за мать?!
— Сына Лариса наша воспитала интеллигентом! А ещё – парнем скромным и ведомым. Лерка из него сразу подкаблучника сделала. Он против неё слова не может сказать! А мать – что?! Мать всё равно сына своего простит… Колька это понимает. Иногда приходит к матери, чтобы жена не знала: на жизнь жалуется. У Ларисы Георгиевны настоящий праздник тогда…
— Бедная женщина, – покачала головой Маша.
— А кто у нас тут не бедный?! – рассмеялась Катя, – Ты, что ли богатая самая?! Пойдём лучше к Ларисе Георгиевне зайдём! Выясним, что с ней, почему нос из комнаты не кажет.
— Лариса Георгиевна! Откройте дверь! – Катя настойчиво стучала в дверь комнаты учительницы. Наконец, минут через 5, пожилая женщина их впустила.
— Катенька, Маша, что-то случилось?! – тихо спросила она, – Что вы так стучите?! Пожар?!
Мария опешила: в этой маленькой сухенькой старушке она не узнавала всегда опрятную, ухоженную Ларису Георгиевну. Женщина пригладила свои растрёпанные волосы и пропустила соседок в комнату. Здесь была идеальная чистота: ни пылинки, ни соринки. Зато сама Лариса Георгиевна была в старой ночной сорочке, без макияжа. На столе стояла початая пачка галетного печенья и бутылка воды.
— Что это Вас не видно?! – напрямик спросила Катя, – На кухне уже 2 дня не появляетесь, на прогулку свою ежедневную не ходите…
— Вы не заболели? – присоединилась к соседке Маша,– Может, Вам помощь какая-то нужна?
— Не заболела, девушки, а помочь вы мне не сможете! Спасибо, конечно, за участие! Горе у меня…
— Мне что-то так есть захотелось! – вдруг картинно охнула Катерина, погладив себя по выдающемуся животу, – Идёмте на кухню! Я ж котлет нажарила – перекусим! Идёмте, идёмте – беременным нельзя отказывать!
Маша улыбнулась: Катя врала коряво, но искренне.
На кухне они все вместе ели котлеты, запивая их томатным соком, и разговаривали.
— Лерочка от Коленьки уходит! – сказала Лариса Георгиевна, качая головой и доедая между тем вторую котлетку, – А он так расстроился! Не знает, что делать! Мне звонит, жалуется… А я чем помогу?!
— А вам то что?! Пусть себе уходит! – пожала плечами Катерина, – Царица, блин!
— Она не просто уходит – уезжает в Москву к родителям. Сказала, надоело ей здесь – в провинции нашей. У неё родители в столицу переехали 5 лет назад. Всё продали, однушку купили на окраине: мечтала сватья жить в Москве. Там они работают теперь и быт налаживают. Вот и Лера решила, что москвичкой будет. Это ж я внуков теперь никогда не увижу! – разрыдалась Лариса Георгиевна.
— Так вот оно что! – протянула Катя, – Глупая Вы женщина, хоть и жизнь прожили! Лерка Ваша теперь с родителями будет жить, правильно?! В однушке… Думаю, она сама Вам детей на каникулы привезёт! В Москве работать надо, не покладая рук. Кто с детьми будет сидеть?! Думаю, Вы!
— Ну, не знаю, – протянула женщина, но плакать перестала.
— Вы же со сватьей общаетесь? Вот и намекайте ей раз за разом, что с внуками на каникулах сидеть готовы. И заниматься дополнительно. Думаю, Лерка Ваша не будет такой принципиальной, когда московской жизни хлебнёт… В однокомнатной квартире впятером не так-то и весело! – ухмыльнулась Катя.
Потом они все вместе пили чай. Лариса Георгиевна уже не выглядела такой расстроенной, она шутила и смеялась вместе со всеми…
— Маш, меня мастером поставили, работа ответственная, но хорошо оплачиваемая. Так мы скоро в новую квартиру переедем. Свою! Без соседей по кухне! – обнял жену Илья.
— А у меня для тебя тоже есть сюрприз, – вздохнула Мария, – беременна я. Вот и не знаю: грустить или радоваться…
— Радоваться, Машунь, конечно, радоваться! Если такое дело, нужно нам комнату эту продавать, добавлять сбережения и брать ипотеку. Как думаешь, осилим? – улыбнулся Илья.
— Не знаю, – пожала плечами Маша, – я беременна, скоро в декрет… Может, повременим с ребёнком? Мы ведь хотели купить хорошую квартиру…
— Прорвёмся, Машка! Но в коммуналку мы малыша нести не будем. Будем покупать своё жильё! – нахмурился Илья.
Они приобрели двухкомнатную квартиру на тихой окраине города. Цена была вполне приемлемой, так что ипотечные платежи не слишком сильно били по карману. Маша родила сына ровно в срок, здорового и симпатичного малыша. Молодая женщина с головой окунулась в приятные хлопоты материнства. Илья жене по возможности помогал: выходил гулять с коляской, вместе с женой купал наследника, мог встать к малышу ночью, когда Маша спала. Вадим подрастал. Маша и Илья потихоньку обустраивались в новой квартире… Иногда Маша с удивлением замечала, что ей не хватает её шумных и немного странных соседей по коммуналке…
… — Машка, ты что ли?! – Мария обернулась на знакомый голос. Катерина махала ей рукой, придерживая летнюю коляску.
— Катя! Ты откуда?! – Мария удивилась: при покупке квартиры они сменили район.
— Приехала к знакомой: она вещи детские обещала отдать, – рассказывала Катерина, улыбаясь, – Ты-то как?! Это у нас мальчик?! – женщина бесцеремонно заглянула в коляску.
Женщины уселись на лавочку в парке. Сын Катерины убежал играть в песочницу. Вадим спал. Маша рассказала Кате о том, как они жили последние месяцы.
— А у нас тоже новости! – выслушав её, заговорила Катя, – Анька замуж вышла! Не поверишь за кого!
— За кого? Откуда я могу знать Анькиных ухажёров?! Это не мой контингент! – пожала плечами Маша.
— Этого ты хорошо знаешь! – рассмеялась Катя, – Как облупленного! – женщина выдержала театральную паузу, – За Михалыча!
— За нашего Михалыча?! Не может быть! Они же ругались постоянно! Анька у него сигареты воровала…
— Ругались! А одним прекрасным утром гляжу: выходит эта красавица из его комнаты! Довольная такая… К вечеру они банкет устроили, всех позвали, даже Лариса Георгиевна присутствовала: отмечали начало своей совместной жизни. Тогда же Анька к Михалычу в комнату перебралась. Вроде, даже на работу вышла. Маляром в ЖКХ. Говорит, что дочь будет пробовать вернуть. Михалыч её поддерживает. Не пьют уже несколько недель! Не знаю, конечно, на сколько их хватит… Но тенденция мне нравится!
— Ничего себе! Вот это новости! А как там Лариса Георгиевна? Уехала её Лерка? – спросила Маша.
— Ларисе Георгиевне теперь не скучно: Коленька с ней живёт! – ухмыльнулась Катерина.
— Как с ней?! У него же квартира трёхкомнатная! — развела руками Маша.
— Была! Была – и нету! Лерка квартирку-то продала! Деньги забрала – и была такова! Как там она всё обставила – понятия не имею. Но Коленька наш теперь гол, как сокол! Укатила Лерка с детьми в Москву на его деньги! А Коленька к матери вернулся плакаться. Так Лариса Георгиевна, ты не поверишь, даже рада этому: сыночка с нею, не одна она! Обхаживает его, деликатесами кормит… А этот всё ноет! Сил моих нет: на кухне его встретишь – не переслушаешь! Главный тезис: все женщины – стервы, естественно!
— А вы как? – Мария взглянула на бывшую соседку, – Справляетесь?
— Справляемся! – кивнула та, – Устроила я своего Гришку на работу: спасибо, Анька помогла. Он теперь электрик в ЖКХ. Образование же есть, чего не работать-то?! Сказала, если уволится – убью! Уже 2 месяца почти работает!
— Ничего себе! Кремень! – рассмеялась Маша. Катя смеялась вместе с ней.
— А в вашей комнате дедуля теперь живёт. Приятный такой, воспитанный. Рассказывал, что всё по заработкам ездил, а денег так и не скопил… Свой дом сыну оставил, жена умерла. Вот и купил комнату вашу… Кстати, Лариса Георгиевна его своими супчиками кормит, а он ей с работы то веник, то перчатки принесёт – завхозом он где-то работает. Сдаётся мне, скоро у Коленьки будет отдельная комната…
— Да, не скучно у вас, – протянул Маша.
— Конечно, в нашей коммунальной квартире такие вещи происходят – закачаешься! А ты удивляешься, почему я съезжать оттуда не хочу – интересно же! – рассмеялась Катя.
Женщины ещё долго разговаривали и смеялись. Катя ушла, а Маша вдруг поняла, что коммунальная квартира – это отнюдь не самое страшное воспоминание из её жизни. Скорее, наоборот – одно из самых тёплых и даже приятных…
