Я положила на могилу Валентины Степановны букетик её любимых хризантем. Не верится, что прошло уже полгода. Так больно терять дорогих людей…
Я уже собиралась уходить домой, и вдруг позвонили. Это была Ирина Михайловна, моя свекровь.
— Нина, ты где? — спросила она.
— Я на кладбище, пришла к вашей родной сестре, — ответила я. – Вообще-то я думала, что и вы придёте. Сегодня ведь такой день…
— Мы не приедем, — ответила она резко, не дав мне закончить фразу. – А ты, девка, быстро дуй к себе домой, есть серьёзный разговор.
Мне не терпелось спросить, что это за манера разговора такая. Но из уважения к усопшим не стала устраивать телефонные разборки на кладбище. Лучше дома, лично. Хотя я подозревала, какой разговор и на какую тему меня ждет. Я и сама давно хотела поговорить со своей «семейкой».
По дороге домой я всё думала об отношении семьи моего мужа Игоря к покойной Валентине Степановне. Она не была удостоена их вниманием ни при жизни, ни после смерти.
У Валентины Степановны не было своих детей, и муж давно умер. Вся её семья – это сестра (моя свекровь) и её дети, Игорь и Марина. Племянников Валентина Степановна любила как родных детей.
Женщина с ними нянчилась, помогала сестре финансово, бежала по первому зову, возила племянников на море, по крупным городам на экскурсии.
Когда Игорь и Марина выросли, они настолько обнаглели, что стали звонить тётке и просить деньги. Не взаймы, а просто так, на нужды. Тётя всегда помогала.
После нашей с Игорем свадьбы мы с Валентиной Степановной стали очень близки. Часто созванивались, я ездила к ней в гости, иногда помогала по дому и на даче. Она была потрясающим человеком, доброй женщиной и интересным собеседником. Моей мамы уже давно нет, а она была очень похожа на неё по характеру. Ещё и учительницей была, как я и как моя мама. Вот я и тянулась к ней.
А когда Валентина Степановна заболела, родственники нашли сто причин, чтобы не ухаживать за ней. У свекрови работа и артрит, мой муж Игорь на вахте, у Марины дети. А я не могла бросить тётю: работала, потом приезжала к ней и мыла пол, убирала, готовила, ходила в аптеку. Ей было тяжело делать всё это. Она даже из квартиры в последнее время не могла выходить.
По выходным мы с ней вместе готовили пироги, блины.
— Увези сестре и Марине пирогов, — говорила она. – Редко они ко мне заходят теперь. Я соскучилась. Передай хоть гостиницы. Может, на той неделе приедут.
Игорь время от времени звонил тёте спросить, как дела. Марина звонила только тогда, когда нужны были деньги. А Ирина Михайловна приезжала раз в месяц и создавала видимость заботы. Чаще всего просила денег или ныла, что их нет. В конце жизни Валентина Степановна оказалась никому не нужна.
И вот теперь её уже полгода нет…
Я зашла в свою квартиру с боевым настроем: догадывалась, что сейчас меня ожидает. Игорь и Ирина Михайловна сидели за столом с угрюмым видом.
— Явилась, — ответила Ирина Михайловна.
Она бросила на стол исписанный лист и спросила:
— Это как понимать?
Я посмотрела на бумагу и тяжело вздохнула. Свекровь нашла письмо Валентины Степановны ко мне.
Это письмо мне отдала соседка несколько дней назад. Оттуда я узнала, что Валентина Степановна завещала мне квартиру и сбережения.
А еще в письме она написала:
«В конце жизни я поняла, что мои родственники меня используют. Мне было трудно это осознать, но это правда. Только от тебя я чувствовала искреннюю любовь и тепло, как от дочери. Пусть всё, что у меня есть, станет твоим. Если посчитаешь нужным — поделишься с моими родными. Им я тоже оставила денег, но немного.
Знай: они будут на тебя давить, будут плести козни, заставлять отдать им всё. Держись, моя девочка! Не отдавай всё! Квартиру лучше продай – жизни в ней они тебе не дадут. А деньгами распорядись, как знаешь. Будь стойкой и мудрой!».
Чаша моего терпения лопнула:
— Во-первых, кто вам разрешил разговаривать со мной в таком тоне? И во-вторых, кто вам позволил читать чужие письма? Как посмели лазить в моей квартире? Где вы его взяли?
— Я нашёл это письмо, — пробормотал Игорь.
— А тебе не стыдно? – закричала свекровь. – Ты почему не сказала, что моя сестра собралась тебе всё отдать? Почему не убедила её? Специально, носилась с ней, чтобы нас без копейки денег оставить? Всё рассчитала, какая, недооценили тебя, прикидывалась овечкой.
— Я её не просила мне всё завещать, — ответила я. – Она один раз только сказала об этом, и то я с ней поговорила, убеждала не делать так. Но она, видимо, не послушала!
Ирина Михайловна села, отдышалась, а потом сказала:
— Ладно, вступим в права наследства и поделим деньги. У неё там их много должно быть. Она же одна жила. Квартиру продать можно…
— Стоп! – сразу обрубила я. – Это решать только мне! Мне не нужно было ничего до этого момента, но теперь я пойду до конца, вы не заслужили ни копейки.
Ирина Михайловна снова стала кричать и ругаться, обзывать меня. Говорила, что я мошенница, аферистка и тому подобное.
— Ирина Михайловна, до свидания! – сказала я и показала пальцем на дверь.
Свекровь покраснела, как рак. Схватила сумочку и убежала.
— Как это понимать? – спросил Игорь. – Ты что, не собираешься делиться деньгами с мамой и Мариной?
— Я ведь прекрасно знаю, для чего твоей маме эти деньги, — сказала я мужу. – Она покроет долги Виктора Фёдоровича. И свои кредиты она хочет закрыть. Тётя Валя эти средства откладывала, копила, чтобы твой отец профукал их с друзьями за месяц запоя? Или чтобы твоя мать очередную шубу купила в коллекцию? Этого я не допущу. Я решила так: квартиру тёти продам, открою вклад. Потом деньги поделю: нашему сыну и детям Марины отдам.
Игорь стал возмущаться:
— Моя мама прямая родственница тёти Вали, пусть у них разные были отцы, но мать то одна. Она имеет право на деньги.
— А почему она не вспомнила, что она родственница, когда нужно было ухаживать за сестрой, помогать ей, когда она болела? Твоя мама была занята маникюром, работой и решением проблем твоего отца. На сестру ей было плевать! А как денежки делить – так она первая в очереди. И Марина ни разу не пришла. Всё отговорки искала. Нет! Тётя Валя всю жизнь всех обеспечивала, и всё как в пустую бочку! Хватит!
Муж орал так же, как его мать. Ему было обидно, что я раньше ничего не рассказала о наследстве, о своих планах, и не посоветовалась с ним. Я пыталась убедить его в том, что решение сохранить деньги для детей — самое справедливое. И я действительно хотела ему рассказать, просто не сейчас, а позже.
Игорь фыркнул, хлопнул дверью и ушёл.
Когда стемнело пришёл домой нетрезвым. Лег спать отдельно. Обиды продолжились. Не разговаривал со мной несколько дней, а потом уехал на работу и не появлялся две недели.
Всю следующую неделю мне не было покоя. Мне звонили все: свекровь, её дочь, какие-то дальние родственники и даже муж свекрови. И всё для того, чтобы узнать, как я собираюсь распорядиться наследством. Пытались давить на жалость. Я объяснила всё, как есть. Но этим только разозлила стаю пираний. Я держалась, но терпение было на пределе. Но потом наступило затишье.
Так вышло, что вся семейка Игоря была жадной до денег. «Такие за копейку, как говорят, готовы Родину продать». Они постоянно ныли, что не хватает денег. Хотя тратили средства бездумно на всякую ерунду и вообще не слышали о финансовой грамотности и бережливости.
Отец Игоря, Виктор Фёдорович, безбожно пил, брал займы в сомнительных организациях, пускался во все тяжкие. После таких его загулов семья была вынуждена долго выплачивать долги. Причём Ирина Михайловна считала, что дети обязаны помогать матери в этой ситуации и давать деньги.
Сама Ирина Михайловна покупала в кредит то шубы, то украшения. Они с мужем жили в постоянных долгах.
Марина тоже в финансовом плане была очень легкомысленной. Её обеспечивал муж, она никогда не работала, поэтому цены деньгам не знала.
Наверное, поэтому Валентина Степановна завещала всё мне: ей было жаль, что всё её добро уйдет за два дня на покрытие долгов её семейки и на очередные пустые траты.
Через неделю ко мне приехала Ирина Михайловна. С тортом. Она была так улыбчива, так ласкова, даже смотреть противно было. Хвалила меня, спрашивала о моих делах, самочувствии. Мне надоело слушать этот сахарный бред.
— Вы насчёт наследства пришли разговаривать? – спросила я в лоб.
Ирина Михайловна улыбнулась и сказала тихим голосом:
— Да. Я считаю, что нужно поступить по справедливости. Мы же одна семья.
Я хмыкнула. Ирина Михайловна пыталась убедить, что деньги нужно тратить здесь и сейчас, и они нужны всем родственникам Валентины Степановны. Я отрицательно качала головой.
— Зачем тебе столько денег милая? — продолжала наседать свекровь. – Продай квартиру и отдай часть наследства мне. Эти деньги тебе счастья не принесут. Они ведь нам положены по совести. Мы Валюше кровные родственники, а ты по сути никто. Судьба тебя накажет за то, что ты чужие деньги себе присвоила.
Я охватила голову и засмеялась истерическим смехом. Свекровь выпучила глаза.
— Значит так, — сказала я, когда успокоилась. – Вы, родственники. Идите в церковь, ставьте свечку за упокой души Валентины Степановны и просите прощения, что забыли о ней, когда она болела. Она вас так ждала, плакала… Сколько раз я вам звонила, говорила, просила прийти. Вы всегда были заняты, и дочь ваша. Игорь только звонил, тоже не ходил. А когда настало время делить деньги, сразу все вспомнили, что тётя Валя родной человек.
Ирина Михайловна смотрела на меня в упор.
— Я себе деньги забирать не собиралась. Я их отложу нашим детям! И разговор окончен!
Ирина Михайловна улыбнулась и стала кивать головой:
— Ты пожалеешь об этом! Змеюка.
Она медленно встала и ушла.
Спустя несколько часов позвонил Игорь. Он сказал, что с такой меркантильной дамочкой и мошенницей он жить не намерен. Захотел развода и раздела имущества. Правда, делить было нечего: мы жили в квартире моих родителей.
Новость о разводе принесла мне даже облегчение: вся эта семейка с их постоянным нытьём и инфантильным поведением мне надоела. А ещё мне рассказали, как муж поливает меня грязью за глаза, говоря, что я специально ходила к тёте Вале, изображала любовь к ней, а потом уговорила её отписать мне наследство. Я поняла, что очень ошибалась в нём.
Я собрала вещи Игоря и отправила на адрес свекрови службой доставки. А сама занялась процедурой вступления в наследство.
После того, как я получила доступ к деньгам Валентины Степановны, я всё-таки отправила часть денег уже бывшему мужу Игорю. Как-никак 15 лет были вместе, совесть мучила меня. Но оказывается зря.
Через пару недель мне позвонил Игорь.
— У тебя есть последний шанс поступить правильно. Предлагаю тебе поделиться наследством. Того, что ты прислала, очень мало. Тебе досталось больше.
Мне надоело повторять одно и то же, что деньги я не беру себе, а оставляю детям. Поэтому я просто сказала «Нет».
— Ну что ж, ты сама виновата, — сказал Игорь. – Помнишь те, фотки, что ты мне присылала, когда я был в командировке, где ты не совсем одета… Я их отправлю кое-куда, и ты в своей школе больше работать не будешь.
Меня стало трясти от злости и переживаний. Я положила трубку и стала думать. Так рисковать не хотелось: для меня работа в школе не просто труд. Три поколения женщин в моей семье были педагогами. Так растоптать династию педагогов я не хотела.
Я подумала и позвала Илью на разговор.
— Всех денег я тебе не отдам, — сказала она. – Я готова дать тебе ещё небольшую сумму, итого ты получишь половину сбережений, которые достались мне от тёти Вали. Но взамен ты удаляешь фото. А деньги с продажи квартиры, как и планировалось, я положу на счёт. Они достанутся потом сыну и твоим племянникам, я обещаю.
Игорь мне не поверил. Ему нужны были все деньги. Он сказал, что сам положит на счёт сыну часть суммы, другую потратит на новую машину. Марина тоже должна получить свои деньги и сама решит, куда ей тратить наследство. Плюс мать: эти средства копила её сестра, мать имеет на них право.
Мы не сошлись в мнениях. Я знала, что будет дальше, морально готовилась к тому, что скоро грянет скандал с моими фотографиями на каком-нибудь сайте с предоставлением незаконных услуг жены на час.
Через несколько дней меня к себе вызвал директор школы.
— Мне ваша бывшая свекровь звонила. Сказала, что вы с помощью мошеннических действий вынудили её сестру передать вам в наследство всё имущество и сбережения. А потом они внезапно, узнали, что вы, так скажем, оказываете совсем не педагогические услуги. Даже фото прислали. Они сказали, что нигде публиковать это не будут пока. Я вас прошу, решите проблемы с ними как можно скорее. Такой скандал нашей школе не нужен.
Я убежала под лестницу и плакала навзрыд. Хотелось плюнуть на все и отдать этим людям и квартиру, и все деньги. Но совесть глодала: тётя Валя не хотела, чтобы всё её добро досталось этим людям. Она им оставила определенную сумму – значит, считала, что им этого достаточно.
Значит, сдаваться нельзя! Пусть лучше наши дети потом, в будущем, получат большую сумму денег и потратят их на что-то важное, чем сейчас Игорь, Марина и Ирина Михайловна за неделю спустят их, ничего не оставив!
Через интернет я нашла номер телефона адвоката. Позвонила и оговорила эту ситуацию, и он согласился помочь мне. Только нужно было собрать побольше доказательств того, что Игорь и его семья давят на меня, заставляя отдать им наследство.
Это не составило труда. Я позвонила Игорю и попросила оставить меня в покое. Тот в красках обрисовал, что меня ждёт, если я не поделюсь наследством.
Адвокат легко смог доказать, что я сама не создавала аккаунта на страницах с предоставлением незаконных услуг. Мой горе – муж зарегистрировал эти аккануты на свой номер телефона. Даже не догадался купить левую симку.
Игоря вызвали в полицию. Он понял, что попал. В отделении я согласилась пока не давать делу ход, но с одним условием: чтобы бывший муж больше не пытался портить мне жизнь. На всякий случай я отдала адвокату дубликаты всех заключений и распечаток, чтобы обезопасить себя.
Игорь и его родственники отстали. Бывший муж общался с сыном, проводил время с ним на выходных. Ирина Михайловна тоже часто виделась с Вовой. Но семейство Игоря общалось со мной теперь очень осторожно и редко, сугубо по делу. Угроз больше не поступало.
После продажи квартиры Валентины Степановны я положила большую сумму на счёт в банке. Часть денег всё-таки отправила Ирине Михайловне и Марине. Они даже ничего не ответили на это. Ну и пусть. Я знаю, что поступила правильно!
