— Оля, я с просьбой к тебе. Ты же знаешь, что Оксана одна с маленькими детьми, денег совсем нет. Пусти на дачу ее пожить к вам, пожалуйста. — Свекровь сперва долго плакала, расписывая, как тяжело приходится ее дочери, брошенной непутевым муженьком.
— Алевтина Алексеевна, конечно! Не бросишь ведь женщину в беде. Жизнь по-разному складывается. — я искренне сочувствовала и Оксане, и свекрови.
Жизнь прожить это, и правда, не поле перейти. Она разная бывает. Можно сколько угодно говорить, что до свадьбы надо смотреть на мужчину, чтобы потом не жаловаться – бросил с детьми. Но ведь никто не отменял любви, которая часто ослепляет нас поначалу. Кажется, что это тот самый человек, а когда выясняется ошибка, бывает уже поздно.
У Оксаны вышло точно так. Она вышла за Сергея, уверенная, что все будет у них хорошо, спокойно родила двоих детей – дочку Алену и сына Пашу. Пашке был всего месяц, когда человек, давший ему отчество, вдруг решил, что не готов к детям. О чем он думал раньше, спрашивать было не у кого – Сергей исчез в неизвестном направлении, оставив жену без копейки денег с месячным малышом и маленькой трехлеткой.
Свекровь тогда плакала много, не зная, чем помочь. Сама она жила в крошечной малосемейке, забрать к себе дочь с внуками не могла – слишком тесно бы им пришлось. У сына Алевтины Алексеевны, то есть моего мужа Димы, была своя семья – жена и ребенок. Мы жили в квартире, за которую выплачивали ипотеку. Но по счастью, у меня была дача.
Дача та досталась мне от бабушки. Она находилась в большом садовом хозяйстве, там был добротный дом со всеми удобствами. Многие там жили постоянно. А чего бы и нет? Есть газ, свет, вода в доме, все блага цивилизации. Большой участок давно уже неухоженный, тем не менее, был полон кустов и деревьев, которые исправно плодоносили.
Мы иногда приезжали сюда летом с мужем и нашей дочкой Верой, чтобы шашлыки пожарить, свежим воздухом подышать. Вокруг дачи были леса, в которых грибов море, в паре километров расположено рыбное живописное озеро. Рыболовов в нашей семье не было, но зато мы охотно проводили время на берегу, купаясь, поедая спелые сочные ароматные арбузы.
Перебраться на ПМЖ на дачу мы с мужем не могли. В городе все-таки работа, до которой с загородного дома пришлось бы добираться слишком долго. Хоть я и признавала, что там во многом жилось бы нам лучше. Но в городе Вера ходила в школу, переводиться куда-то в середине учебного года было точно не лучшим выходом – ребенку пришлось бы привыкать к новому классу, к новому учителю. Да и Вера была совершенно не сельским ребенком. Не прельщали ее ни свежий воздух, ни сбор ягод, ни кудахтанье соседских кур за забором.
Дачу бабушка отписала мне по завещанию. Строил там ее старший сын, мой дядя. На старости лет матери сделал все на совесть – живи и радуйся. Сам он был богатым, его детям дача была без надобности, потому, когда бабушка решила отписать имущество мне, он не спорил, а наоборот поддержал.
Наверное, бабушка расстроилась, узнай она, что мы почти не пользуемся ни возможностями дачного участка, ни дачного домика. Но пока нас с мужем все устраивало. Дима сделал там в прошлом году ремонт – поклеил обои в спальне, инициировал покупку нового кухонного гарнитура.
Когда свекровь попросила пустить туда Оксану с детьми, я была уверена, что никаких трудностей молодая мать там испытывать не будет. Магазинов там было несколько – все в шаговой доступности. Да, цены чуть дороже, учитывая удаленность от города, но не критично. В доме были теплый душ, ванна, стиральная машинка, два холодильника. Дачный поселок был довольно внушительным, и, в целом, жил себе как полноценная деревня.
Большая часть жильцов были люди преклонного возраста, потому там всегда стояла тишина. Не было потока постоянно шумящих шинами по асфальту машин, что так утомляет в городе. Многие держали птицу – уток, кур, индюков. Я правда не знала, есть ли там детский сад, но даже если такового там не имелось, старшая дочка Оксаны во дворе всегда нашла бы, чем заняться, а Паша еще был совсем мал, так что главное, что требовалось ему – это спокойная выспавшаяся мама.
По словам Алевтины Алексеевны, у Оксаны все было совсем плохо. Муж ушел, забрав все банковские карты и даже всю наличность, что была в доме. Бедная женщина от горя и растерянности поначалу не знала, куда бежать. Да еще и жили они на съемной квартире, планируя брать через пару месяцев ипотеку – с почти накопленным первым взносом муженька и сдуло в неведомый закат.
За аренду, которую требовалось платить со дня на день, денег не было ни копейки. Их и на хлеб бы не было, если бы мать не помогла. Дима тоже в судьбу сестры включился – сбросил довольно большую сумму на вещи детям, на продукты, на переезд. На дачу требовалось перевести кое-какую Оксанину мебель, в том числе и детские кроватки, шкаф, стульчики и манежик Паши. Муж тогда нанял машину, сам помог все загрузить и разгрузить.
— Оля, Дима, вы нас спасли! — благодарила Оксана, — Но как я тут в этой глухомани с детьми буду, не знаю.
— И ничего тут не глухомань! Люди вокруг. Магазины есть, транспорт ходит, дома все удобства.
— Я печь топить не умею.
— Оксан, не переживай. Тут газовое отопление. Котел в бойлерной, а управляется все с телефона или моего, или Димы. Мы тебе тоже программу поставим, чтобы ты могла добавлять и убавлять тепло по своему усмотрению. Тем более уже ноябрь, могут морозы ударить. Так что даже не переживай, тебе с детьми тут будет хорошо! — успокаивала золовку я.
— Мама, а можно тут гулять, да? — маленькая Аленка прыгала на одной ноге, и глаза ее радостно блестели.
— Да, котик! На соседней улице мы видели залитую горку – там можно кататься на санках. У тебя есть санки?
— Есть! Мне бабушка их подарила на День Рождения. — важно ответила малышка.
— Ну, вот видишь, как хорошо! Значит, ты не будешь тут скучать, правда? И заботься о маме и маленьком братике. Он еще совсем малыш, ему нужны мама и старшая сестренка. Хорошо?
Девочка кивнула, и я погладила ее по мягким волосам. И как мог отец родной бросить такое чудо с зелеными глазами? Красавица, умница, ласковая чудесная девочка! Я вздохнула, прогоняя от себя невеселые мысли.
— Оксан, я продуктов тебе привез, разбери в пакетах, ладно? Там мясо, крупы, рыба, детям всякое. Малышу что брать, я не знал, положился на совет продавца, так что найдешь кучу салатиков от «Фрутоняни» и всяких пюрешек. — Дима обнял сестру, а затем и меня, — Так, Оль, давай-ка мы поедем уже, а то конец осени, темнеет рано. И посмотри на небо – явно снег будет вот-вот. Нужно трогаться, нам завтра на работу.
Мы уехали, но я все равно за малышей и Оксану тревожилась. Непросто на новом месте, с детьми, в чужом незнакомом доме. Каждый дом по-своему звучит, пахнет, и к этому нужна привычка. Поначалу может быть неуютно и страшно.
Я звонила Оксане каждый день, спрашивая, не нужно ли чего и как она там обустроилась. Оказалось, тревожилась я совершенно напрасно. Молодая мамочка быстро разобралась и с программой, подключенной к газовому котлу, и со стиральной машинкой, и даже с соседями уже познакомилась. Так прошел почти целый месяц, а потом к нам с Димой заявилась свекровь с поразительным заявлением.
— Я решила, что твою дачу нужно на продажу выставить — Заявила мне свекровь
— Алевтина Алексеевна, как вы могли принять подобное решение, если владелица дачи я? — спросила, придя немного в себя от наглости матери мужа.
— Она пустует годами у вас. Оксана одна с детьми. Продадим дачу, купим квартиру однокомнатную. Дача хорошая, в неплохом месте. За такой дом и участок отвалят кругленькую сумму. А если на квартиру не хватит вдруг, то мы потом доплатим.
— Кто это «мы»?
— Я и ты с моим сыном. Мы семья, Оля. А в семье принято помогать друг другу.
— Это все, конечно, так, но в мои планы совершенно не входило продавать дачу. Она стоит пустая, но мы за ней следим. Вера подрастает. Закончит школу, поступит, может быть, продадим как раз, чтобы квартиру ей отдельную взять. Но на Оксану я совершенно не готова такие суммы тратить.
— Мама, ты сама подумай, что ты предлагаешь! Это дача Ольги. Только ей решать, когда ее продавать, и продавать ли вообще. — встал на мою сторону, вошедший в кухню Дима.
Все закончилось обидой свекрови, которая ушла, громко хлопнув дверью и напоследок наградив нас крепким словцом. Я решила не расстраиваться – у Алевтины Алексеевны всегда был тяжелый характер.
— Пусть Оксана с детьми живут там, сколько ей нужно, но о продаже, Дим, даже речи быть не может.
— Я понял. Как скажешь. Мама и правда палку перегнула. — Супруг приобнял меня, поцеловав в висок.
А через пару дней мне позвонила соседка. Тетя Аграфена жила в соседнем доме, и когда-то очень дружила с моей бабушкой. Меня она тоже хорошо знала, и за домом приглядывала.
— Оля, беда!
— Что стряслось?
— Даже не знаю, как сказать тебе. Вышла я за хлебом, и тут вижу, какие-то мужики пригнали фургон, и грузят туда машинку твою стиральную и плиту. Прямо из дома выносят! — голос у тети Аграфены был очень взволнованный.
Я едва телефон от такой новости не выронила:
— А золовка моя где?
— А, видимо, она их и позвала. Стояла, командовала. Я своими глазами все видела. Приезжайте скорее!
Я поблагодарила соседку, тут же позвонила мужу. Рассказав о случившемся, начала собираться. Дима примчался через полчаса – он как раз поехал за продуктами на нашу семью и для Оксаны. Дорога казалась очень долгой. Когда мы приехали, я выскочила из машины, спешно застегивая дубленку, и я ярости направилась в дом.
— Оксана, что здесь происходит? Как ты смеешь вывозить наши вещи из дачи? Тебе кто разрешал?
— Оля, не сердись. У меня такие долги огромные! — начала ныть золовка.
— Когда ты их наделать успела? Тебе с первого дня вся семья только и делает, что помогает. Мы с Димой тебя на дачу пустили, продукты возим, деньги даем. Совесть есть у тебя вообще? Вот как к тебе теперь с добром? — разгневанно выговаривалась я.
— Да что вам, жалко, что ли? Вы не пользуетесь всем этим, а у меня проблемы. Я одна с детьми осталась, понимаешь ты это? — попыталась пойти в наступление Оксана.
— Ну, ушел твой муж, и что? Конец света наступил? Мы с тобой по-людски. Мать почти всю зарплату свою отдает, мы с Ольгой не оставили. Разве нормально так поступать? Собирайся немедленно и уходи отсюда! — Дима тоже был очень зол.
— Да не надо мне на краю мира жить. Спать невозможно – петухи орут с утра с раннего. Ни дня не останусь! — Оксана стала собирать свои вещи.
Дима вызвал ей такси, и сестра его, гордо подняв голову и забрав детей, убралась из нашей дачи.
— К матери поедет, думаешь? — озабоченно спросила я.
— А куда еще? Кому она со своей оравой нужна? Пусть в малосемейке ютятся, раз обнаглели уже совсем. — ответил Дима.
Мне было жаль детей. С такой матерью жизнь у них точно веселой выдастся. И поступка Оксаны я никак понять и принять не могла. Сказала бы честно, что долги большие, мы бы не оставили, помогли. Но вот так, по-тихому, украдкой продавать вещи из дома! Это ни в какие ворота. Потому иного выхода, как выгнать ее, я не видела. В конце концов, все взрослые люди. И если Оксана добра не понимает, это не наша с мужем вина.
Мы вернулись домой расстроенные произошедшим. Стиральную машинку и плиту, кстати, удалось в итоге вернуть, но поступка золовки это все равно не извиняло. Звонила свекровь, пыталась упрекать и затеять очередную ссору, но слушать я ее не стала. Понятно, что не сладко придется теперь Алевтине Алексеевне в такой маленькой жилплощади с дочкой и маленькими внуками. В ее возрасте уже тишины и покоя хочется, а малыши ведь на месте ни минуты не сидят, постоянно шумят, и следить за ними нужно постоянно. Но это была уже не моя забота.
— Слушай, может, все же, это лето на даче сами поживем? Там так хорошо. Я вот приехала туда, и прямо уезжать не хочется. Да, лишний час на дорогу до работы, но посадим овощей хотя бы немного, да и дочь отдохнет.
— Кстати, отличная идея. Я и сам об этом, признаюсь, подумывал. Дом там обустроенный, участок большой. Тишина такая. Не то что в городе! — поддержал меня муж.
Свекровь и золовка на нас обиделись. Не звонили, не писали. Мы тоже к ним особо не рвались. Пусть живут, как хотят. Обе поступили так, что это нам с Димой впору обижаться. Они же вели себя так, словно мы виноваты во всем. Но я была уверена, что правота на моей стороне. Бабушкина дача только моя, и никуда продавать ее я не собиралась. Самой пригодится.
