– А у вас какой срок?
Голос сидящей рядом девушки вырывает из задумчивости.
– Еще не знаю, – улыбаюсь я, продолжая поглаживать совсем плоский живот. Мой малыш… Маленький мой… В последнее время я только и делаю, что мечтаю о том, как изменится наша с Романом жизнь после его рождения. Он перестанет задерживаться на работе, окружит мелкого отцовской любовью, будет учить всему на свете… – Я только неделю назад узнала о беременности.
– Понятно, – поглаживая огромный живот, произносит эффектная брюнетка. – А мне рожать скоро. Наверное, не приду сюда больше, – она переводит взгляд на двери гинеколога женской консультации. – Вы уже думали, где будете рожать?
– Нет еще. А вы?
– Я – в самом лучшем медицинском центре города, – важно отвечает она. – Только на этом условии я согласилась оставить ребенка. Ой! Толкается. Меня, кстати, Оксана зовут, а вас?
– Оставить? Что вы такое говорите? Ваш муж не хотел ребенка, да? Меня Маша, можно Маруся.
– Муж, ага… Объелся груш. Он женат на бесплодной деревенщине. Все никак не решится сказать ей правду. А мне как быть? Я сколько должна ждать? И фамилию… Фамилию мне какую малышу давать?
– Согласна, вы в сложной ситуации. Я вам сочувствую.
– Да ладно тебе… Прорвемся, – добавляет она, устремляя взор к экрану айфона. – О! Мой мусик написал. Сейчас поднимется и заберет меня. А то я уже еле хожу – тридцать девятая неделя на носу, ноги отекают.
Оксана шуршит пакетами, прячет обменную карту в сумочку, прихорашивается.
Не скрою – мне до ужаса интересно посмотреть на ее мужчину… Это каким надо быть изобретательным, чтобы скрывать от «бесплодной деревенщины» беременную любовницу.
Приосаниваюсь и устремляю взгляд к входу в отделение… Но то, что я вижу, заставляет вздрогнуть. Высокий, красивый, по коридору гордо шествует мой муж Рома… Внутри будто что-то лопается… Наверное, так разрывается сердце… Оно просто в лоскуты… И все, что я так старательно в нем хранила – воспоминания, мечты, веру, любовь – все разбивается на осколки… Ничего не остается – лишь чудовищная, черная, как бездна, пустота…
– Мусичек мой, спасибо, что приехал, – неуклюже поднимается с места Оксана.
Подходит к моему мужчине и, не стесняясь окружающих, целует его в губы.
А он отвечает ей, не глядя на молодых мамочек, столпившихся возле двери кабинета. Лишь потом его взгляд схлестывается с моим, направленным прямо на него…
Тускнеет, прищуривается, наполняется странным блеском…
– Маруся? Ты? Ты… Ты следила за…
Ему даже в голову не приходит, что я не просто так сижу в очереди к гинекологу.
– Рома, что здесь происходит? – хмурится Оксана. – Вы… Вы знакомы?
– Да, Оксана. Я и есть та самая деревенщина. Его жена. Почти бывшая.
– Давай мы дома поговорим, Маш? Здесь не место.
– А где место, Рома? Дома? Это разве дом? Это… – выдавливаю чуть слышно. – Вот, значит, кто был причиной твоих частых командировок?
– Очуметь, – выпаливает Оксана. – Мусик, теперь она все знает. Вы, наконец, разведетесь?
– Нет, – сухо отвечает мой муж.
– Да! – пылко отвечаю я.
Из дверей кабинета выглядывает медсестра. Хмурится, обводя взглядом скопившуюся в коридоре очередь.
– Федосеева! Кто Федосеева? На прием проходите.
Глубоко вздыхаю, пытаясь унять дрожь. Разворачиваюсь и, кивнув медсестре, бреду в кабинет. Малыш здесь ни при чем… Я так долго его ждала, мое солнышко… И обязательно его рожу. Уеду к маме в Ярославль… Мамуля будет рада компании – она давно живет одна. Еще столько дел надо переделать – найти работу, развестись, вещи перевезти к маме. Господи, какой же я была дурой? Я ему верила. Любила и беспрекословно верила все эти шесть лет. Да у меня и причин не было сомневаться – Рома всегда был ко мне внимателен, цветы дарил, подарки, да и в постели все у нас было хорошо… Откуда взялась эта Оксана? Чем она лучше меня?
– Федосеева, вы вопрос услышали? – громко повторяет доктор.
– Ой…
– Рожать собираетесь?
– Конечно. Ребенок желанный.
Ты теперь мать-одиночка, Мария Федосеева…
В душе такой коктейль чувств – впору захлебнуться! Радость от долгожданной беременности, боль от предательства мужа… Как он мог? И почему я слепо верила ему и ничего не замечала? Совсем ничего… Объясняла его поздние возвращения домой загруженностью на работе, а его равнодушие усталостью. Я все прощала Роману… Оправдывала все его поступки. Идиотка…
Глубоко вдыхаю прохладный, уличный воздух и бреду к остановке. Надо успеть собрать вещи, предупредить маму, купить билет…
Денег очень мало.
Я не работала после замужества. Уволилась из банка, посвятила себя семье.
Квартиру нашу с Ромой украшала, благоустраивала. Цветочки, занавески, печеньки… Тьфу!
Мама мне аккуратно советовала не растворяться так в муже, найти работу или хобби. Однако все ее советы я воспринимала, как манипуляцию.
Выпрыгиваю из автобуса и иду к дому, издали завидев машину Романа, припаркованную возле подъезда.
Возвращать меня приехал? Не выйдет! Его Оксана вот-вот родит… Господи, и я рожу… Только мой малыш будет расти со мной. А его любовница… Она займет мое место в доме. Будет трогать своими гадкими руками вещи, что я покупала с такой любовью…
Нервно сглатываю и поднимаюсь в квартиру.
– Пришла? Я собрал твое барахло, – ультимативно произносит Рома.
Чужой… Не мой любящий муж, а посторонний, злой мужчина. В глазах что-то страшное клубится – ярость, гнев, раздражение.
– Хорошо… Хорошо, что ты меня отпускаешь, – вздыхаю облегченно. Видимо, Оксана всю дорогу моего мужа обрабатывала.
– Не отпускаю, а прогоняю. Оксана скоро родит мне сына, и с сегодняшнего дня она будет жить здесь. На, вот… – он выуживает из внутреннего кармана пиджака портмоне и брезгливо швыряет на тумбу смятые купюры.
Кошмар какой-то… От унижения сквозь землю провалиться хочется. Пожалуй, такой ничтожной я себя никогда не чувствовала. Денег у меня кот наплакал, но я не беру подачку… Они разлетаются по полу прихожей, рассыпаются, как прах. И моя жизнь сейчас такая же – разрушенная, никчемная. Единственная причина, по которой я не могу унывать – малыш под сердцем. И Роман о нем никогда не узнает.
– Я… Я паспорт из спальни заберу.
Проглатываю скопившиеся в горле слезы и спешно иду в спальню. Не разуваюсь – пусть теперь сами в квартире наводят лоск. Вхожу в комнату, завидев на нашей кровати томно отдыхающую Оксану. Она обводит меня ленивым взглядом и протягивает:
– Поторапливайся, давай. Тут все повыбрасывать надо после тебя – статуэтки дурацкие, картинки. Захламила дом и радуется, вы только посмотрите.
– Вообще-то я такая же хозяйка этой квартиры, как и Роман. Так что…
– Что? А ну, вон пошла отсюда! Хозяйка нашлась… – личико Оксаны кривится в усмешке. Она не рассказала Роме о моей беременности. Понятное дело, такой поворот событий ЕЕ не устраивает.
– Хозяйка. Квартира куплена в браке, милочка. И я имею право на свою половину после развода.
Оксана сникает. Предпочитает промолчать и не привлекать внимание моего горе-мужа. Вынимаю из тумбочки папку с документами и возвращаюсь в коридор. Рома разговаривает с мамой по телефону. Как обычно – «все хорошо, поел, здоров». И ни слова обо мне и новой женщине… Может, Зоя Николаевна уже все знает? И одобряет выбор сына?
Я совсем не меркантильная особа, но в сложившейся ситуации выбираю сторону ребенка. Тем более, мои родители участвовали в покупке квартиры. Папа продал земельный участок и машину, чтобы нам помочь… Почему теперь я должна молчать в тряпочку?
Выхожу в подъезд и приваливаюсь к холодной, бетонной стене… Часто дышу, касаюсь прохладными ладонями пылающих щек, а потом обнимаю себя за плечи, боясь упасть… Пытаюсь осознать происходящее, но получается плохо…
Почему влюбляешься быстро? Одной секунды хватает, чтобы увязнуть в человеке… А вот из сердца вырвать… Я не могу. Боль, пустота, разочарование – все тонет в любви к этому предателю… Чувства живы. Хоть я и не прощу его никогда. Не смогу жить после такого…
– Иду, лапочка моя!
Голос Ромы отчётливо слышится через дверь.
– Твоей кошечке срочно требуется порция любви.
А это Оксана…
А я здесь – в холодном подъезде… Как собака бродячая. Подбираю чемодан и выхожу на улицу. Вызываю такси до вокзала. Пялюсь в экран, гадая, как поступить правильно? Сказать ли Зое Николаевне о случившемся?
– Зоя Николаевна, здравствуйте, – произношу дрожащим шепотом.
Все-таки решаюсь поговорить со свекровью. Не о примирении с мужем, вовсе нет – о разделе имущества. Но она, к моему удивлению, обо всем уже знает…
– И не стыдно еще звонить! Роман в другую влюбился. Оксаночка хоть внука нам родит. А ты…
– Так я не против. Он меня из дома выгнал… Речь не о наших отношениях, а…
– Постой-ка, уж не о квартире ли речь? Ты еще на что-то претендовать думаешь? Ромочка тебя кормил все эти годы, дармоедку такую. Это ты нам должна, мерзавка!
– Мои родители внесли значительную сумму. Я имею право на…
– Не смей сюда больше звонить, пустоцвет! Доказательств никаких нет. А квартира на моего сына оформлена.
И все… Следом воздух вспарывают короткие гудки. Такие громкие и противные, что хочется поежиться.
Это конец… Не о чем с этой семейкой разговаривать. Придется все через суд решать. Звоню маме, предупреждая о приезде. Уже вечером переступаю порог родного дома, встречая ее удивленный взгляд.
– Дочка, ну, как такое могло случиться? Ты как сказала, я думала с папой рядом место на кладбище займу… Разве можно так? Не верю, что Роман так мог…
В квартире тепло и уютно. Пахнет домашним ужином и выпечкой. Я дома… Мне есть куда идти… От ощущения защищенности все преграды ломаются. Все, на что я сейчас способна – слезы…
Обнимаю маму и плачу, плачу…
– Все будет хорошо, родная. Мы справимся. Мы…
– Мамуль, я беременная.
– Ох, батюшки свет… А Роман знает? – вздыхает мама, стирая с моего лица слезы.
– Его любовница через две недели родит. Ему не нужно знать.
– Маруся, ты сама решай, дочка. И с разводом не затягивай. Может, к Саше обратишься? Он все-таки так тебя любил, он…
– Мам! Не вздумай даже думать о нем, – качаю головой, пытаясь изгнать образ бывшего. – Он… Он такой же подлец, как Рома. Никого не хочу. Рожу и буду воспитывать малыша сама.
