— Любимая жёнушка, у меня до того как на тебе жениться тоже какая-никакая жизнь имелась.
Ты толстая и несчастливая, твой муж тебя не любит и никогда не любил.
Пора бы уйти в сторону и уже дать людям насладиться счастьем.
Мы все совершаем ошибки, вот и мы с Толиком совершили такую ошибку когда-то, но теперь навёрстываем упущенное.
Он сам не может никак решиться сказать тебе что уходит от тебя, попросил меня это сделать.
Вот я тебе и говорю, уйди с моего пути…
Людмила сидела и смотрела в монитор.
Буквы прыгали, они никак не хотели собираться в кучу, складываться в слова.
Он сам не может никак решиться сказать тебе что уходит от тебя, попросил меня это сделать.
Перечитала снова женщина: не может решиться, не может решиться…
Било в голове молоточками.
Интересно, как бы банально это не звучало, но у них обычная, простая семья, Людмила всегда считала что счастливая.
Они никогда не ругаются с мужем, так, по мелочи повздорят, но всегда кто-то идёт на уступки, по очереди.
Нет такого, что один всегда подчиняется, а другой приказывает. У них всё делается вместе, без скандалов и склок, без обид и унижения.
Так было всегда, все пятнадцать лет их семейной жизни.
Они не какие-то там суперзвёзды обладающие неземной красотой и притягательностью, что люди хотели бы завладеть ими. Не обладают несметными богатствами.
Простые, обычные люди, Толик не Супермен, да и она, Людмила не принцесса.
Написано было в соцсети для старичков (как выражается старшая дочь), но Люда туда заходит потому, что у неё там шло общение с тётями которые жили одна в другом конце страны, а вторая вообще заграницей. Да со школьными друзьями тоже. И вот на тебе сюрприз такой.
Люда не могла войти на страничку к написавшей, у неё она была закрыта.
Кое-как отработав пришла домой.
Начала наблюдать за мужем да вроде так же ведёт себя, никаких признаков.
А эта, с закрытой странички, Анна М., продолжает бомбить Людмилу письмами, и признанием в любви к её, Людмилиному мужу, Толику.
Люда вида не подаёт держится, но сил терпеть уже нет.
-Людмила Ивановна, вы заболели? — начальница строго смотрит на Люду, её понять можно, квартальный отчёт, о каких болезнях речь.
-Нет, нет. Отчётом голова забита, — улыбается бледной улыбкой Людмила.
-Да вы что, голубушка, не надо так сильно уж, даст бог сдадим всё хорошо будет и отдохнуть вам надо будет, хоть дня три.
-Хорошо, спасибо Татьяна Петровна, — говорит Люда.
А самой реветь хочется, от обиды и несправедливости всего происходящего, ведь эта Анна М. продолжает ей писать гадости, а сегодня сказала сегодня…что Толик ночевать к ней придёт, а скажет Людмиле, что командировка срочная…
Толик позвонил и сказал что командировка на три дня.
Ни о чём думать Людмила не могла, не знала как жить ей дальше. Вот тебе и любовь, вот тебе и хорошие отношения вот и простая семья вот и просто Толик…
Совсем всё не просто…
Приедет из командировки, будем что-то решать, — говорит себе Людмила, очень жаль что так всё произошло, закончилось видимо счастье семейное. Зря, ой как зря доверяла, ещё бахвалилась, мол, я своему мужу полностью доверяю. Вот и надоверяла.
Дома Людмила наплакалась вволю, не хотела трубку брать от мужа, но взяла всё же.
-Что с голосом? — спросил он.
-Ничего, устала, отчёт Толь.
-Вот ты моя трудяжечка, тоже устал, что-то думал что легче будет, сейчас с тобой поговорю да спасть пойду, утром рано вставать.
-Хорошо Толь. Давай, спокойной ночи отдыхай.
-И тебе спокойной ночи. Целую.
-Ага…
«Устал он как же, на той Ане М. устал что ли», — злорадно думает Людмила, в каком-то приступе ярости, боясь расплескать это чувство, она, закрывшись в комнате, берёт и режет аккуратненько все его вещи. Футболки, носки, трусы, рубашки свитера…
Всё то что с такой любовью подбирала под костюмы, создавала образы, это с этим носить, а это с этим.. решила костюмы завтра порезать, сегодня устала.
Собрала все лоскутки в сумку, поставила в комнате, чтобы дети не видели, не надо им этого знать.
Анатолий приехал через три дня, привёз сувенирчики, ещё какие-то безделушки.
Ребятишки порадовавшись встрече с отцом, получив подарки, ушли к себе.
Покормив супруга ужином, (А как же! Так ещё бабушка учила чтобы еда всегда на столе была, как бы не поругались, а накормить святая обязанность), Людмила вытерла со стола невидимые крошки и пригласила Анатолия присесть.
-Людмилка, я устал может в комнату пойдём приляжем и поболтаем.
-Нет — Людмила покачала головой, — я всё знаю, Анатолий.
-О чём, Люд? Ааа, ну ё- маё, ну что за люди, ведь просил не говорить, Людочка, там незначительная была, совсем…
— Незначительная?
-Ну да, меня слегка по голове тюкнуло вот сюда в грудь ударило…
Анатолий потёр в районе сердца.
-Издеваешься, да? Мне зачем знать о твоих… шашнях, — заплакала Люда, — мало твоя кошёлка гадости пишет, так ты ещё…
-Люда, а ты о чём это?- вкрадчиво спросил Анатолий.
-А то ты не знаешь? Вот — смотри! — швырнула телефон с перепиской. Эта Анна М. где-то нашла номер Людмилы, и продолжала её бомбить обычными смсками.
Так и подписывается — любимая женщина Анатолия В.
-Люда, а это кто?
-А то ты не знаешь, — всхлипнула, — любовница твоя, совсем стыд и срам потеряли…
-Какая любовница, Люд?
А Людмила, не выдержав напряжения последних недель, взвизгнула и кинулась драться на Анатолия.
-Я тебе покажу какая, я тебе устрою, — визжала она, прибежали испуганные дети, кое-как успокоили Людмилу.
Она сидела на кухне и громко вздыхала всхлипывая.
-Люда, покажи мне её.
-Вот смотри, — вяло сказала…
Анатолий посмотрел и отодвинул телефон.
-Я уже понял что это, и кто это делает. Ты почему молчала? Мы же во всём друг другу доверяем, неужели усомнилась во мне? Люда?
Смотрит осуждающе чуть, неужели не врёт?
-Я на сколько тебя старше?
-На пять лет, причём тут это.
-А при том, любимая жёнушка, что у меня до того как на тебе жениться тоже какая — никакая жизнь имелась. Я тебя как встретил, так и забыл обо всём, исцелился. Зря думаешь мои тебя так любят, а бабушка внученькой всегда тебя называла?
Эта Анна М, это Анька Маслянкина, одноклассница моя.
Прилепилась с класса пятого, тогда уже выдерга ещё та была, командовала мной как хотела, а я тюфяк. Так и было школу закончили я в армию пошёл мне парни писали что гуляет Анька, да и Анька же мне тоже писала, как любит меня и ждёт…
Я из армии пришёл, а у неё… живот на лоб лезет.
-Ты,- говорит, -Толечка, не подумай я тебя люблю, а это так, недоразумение. Главное, что мы любим друг друга, и никто нам не может помешать!
Ну… а я что? Я же тюфяк…Повёлся…Мать моя с сестрой и тётками, бабушка, да и отец тоже стеной встали. Отец ругается сколько, мол, тюфяком будешь…
А я ни в какую, упёрся у меня любовь, типа.
Ну и ушёл жить к ней и её мамаше. Родился мальчонка, Дениской назвали, мать моя на колени встала, в прямом смысле, просила чтобы пацана на себя я не записывал.
И ты знаешь, Людмила вдруг и правду, не будем мол, Дениску на тебя писать, ты и так отец ему…
Мальчишке три месяца, он нервный плачет, ну сама знаешь что такое малыш, я ночами не сплю, помогаю ей, а утром на работу бегу.
Прихожу как-то, а она такая сидит, глазки бегают. Смотрю, на столе колбасы какие-то, консервы, у Дениски погремушки новые.
-Что это, — спрашиваю?
-Мамины подруги заходили, — а сама что маков цвет полыхает.
Ну другой раз, так третий, всё подружки мамины заходят…
А потом сосед встретил, ну и сказал, что олень я, рогатый. Мол, я на работу, а к Аньке мужик нырь, тёща пацана берт и на улицу идёт, а те там вдвоём..
-Что вдвоём? — спрашиваю.
-Да и правда, парень, олень какой-то, тьфу.
Плюнул сосед и пошёл.
Я решил поймать с поличным, на второй день отпросился с работы, а сам собрался утром будто на работу. Поцеловала, всё как полагается, я ушёл, за угол встал, стою. Смотрю мужик идёт, забежал озираясь в подъезд. Я жду.
Опа на, смотрю тёща с коляской, корячится вывезти из подъезда не может.
Ну я и подошёл.
-Давайте, -говорю, — дражайшая тёщенька, я вам с сыночком моим ненаглядным, в любви и ласке воспитуемом, колясочку помогу вывезти.
Та так и присела и внутрь оглядывается. Трясётся вся, глаза пучит.
-Смотри мне, змея подколодная, часа два погуляй, ребёнку воздух нужен, а если кому пикнешь, убью, — говорю, — мне терять нечего, по кусочкам резать буду.
Откуда и слова такие в голову залезли только…
Дверь ключом открыл тихонечко и зашёл.
Тишина.
Я на кухню, нет никого к комнате крадусь, хихикают.
-Ку-ку, -говорю, — а вот и я, пришёл вас бить.
Эта как соскочит, грудью встала.
-Не тронь Диму, орёт,- не тронь, ирод!
А я будто проснулся, Люд. Весна за окном, птички поют, с меня будто морок спал…
Я повернулся, ключи на стол положил и вышел, дверь тихонечко прикрыв.
Я потом узнал что отец ребёнка это был. Да мне уже всё равно было. А на меня не записала, потому что мои родители денег дали…
А потом ты знаешь учиться поступил, тебя встретил…
С месяц назад, что-то в бухгалтерии надо было, ну я забежал. Татьяна Владиславовна меня и отправила.
-Вон, идите Анатолий Анатольевич, к Анне Викторовне, она вам всё напишет.
Подошёл. Ну тётка как тётка.
Обрюзгшая несвежая, новенькая что ли, думаю. У нас -то девчата в бухгалтерии, сама знаешь, хоть и взрослые все, но как держат себя. А эта, вот прости меня, Люда чучундра какая-то.
И знаешь, как вцепилась в меня, глазками своими поросячьими так и буравит, так и буравит…
После работы встретила на парковке, прискакала, задыхаясь.
— Довезите, Анатолий Анатольевич.
-Вам куда спрашиваю?
Называет адрес недалеко о нашего дома.
Ещё пару раз просила подвезти.
А потом раскрылась, здрасти, приехали. Анечка, мол, я, твоя любимая. Я, говорит, — счастью своему поверить не могла, видимо Господь нас свёл вместе.
Высадил ту Анну, и сказал ей, чтобы даже думать не смела.
Она опять давай, начала приходить на объекты.
-Зачем ты тут спрашиваю? Ты в отделе кадров должна сидеть, чего припёрла?
-На тебя посмотреть, — говорит.
-Ну я Серёге и сказал, либо я ухожу, знаю её, проходу не даст, либо её увольняй. Конечно он ей сказал что не подходит она нам.
От меня отстала, да видно на тебя переключилась. Уж не знаю что она в бухгалтерии наговорила, да только они косо на меня смотрят с тех пор, ну я разберусь с этим.
Веришь мне, Люда?
-Не знаю Толь…
-Хорошо, собирайся, поехали.
-Куда? На ночь глядя?
-Поедем знакомиться… с полюбовницей.
Дверь открыла неухоженная женщина, с пучком на голове, в засаленном халате. Увидев Толика, расплылась в улыбке, но когда из-за него вышла Людмила, попыталась резко захлопнуть дверь.
-Ну уж нет, красотка, я сейчас всем расскажу, какие ты мне письма пишешь, и как мужику моему в любви объясняешься.
-Анька, Анька, чёрт возьми, кого дверь раскрыла, холодом дует…
-О, да мы сейчас познакомимся, — заулыбалась Люда.
-Нет, нет, прошу вас. Не надо… Я больше не буду, честное слово…
-Простите меня Толик, прости. Я просто думала, что до сих пор имею над тобой власть…Простите, Люда. Я вас не потревожу…Простите. Просто увидела его, такого довольного жизнью этой простой, сытого, красивого, а я… Всё чего-то искала…Простите, правда…
Людмила тронула Толика за плечо.
-Пойдём, Толь.
-Так, этот вопрос закрыт, с бухгалтерией завтра разберусь. Всё? Едем домой?
-Толя, Толь, а давай в ТЦ заедем.
-Люд, а может завтра, а?
-Да неее, сегодня. Трусов там тебе купим носков, рубашек…
-Ну ё- маё, Люд, ну нашла время. И к тому же они закрыты все.
-Нет Толя, этот допоздна работает…Поедем, а? И вообще, что там тебе по голове слегка прилетело? О чём не надо было мне рассказывать?
-Вот здесь припаркуюсь, да Люд? Добежим, ага?
И никакой ты не тюфяк, — говорит Людмила, когда они едут домой, закупившись. Ты у меня вон какой, нарасхват.
-Ага, точно, смеётся Толик, — ну его такой расхват, чуть семьи не лишился и любимой женщины.
