После свадьбы мы с Петей перебрались в квартиру, которую купили мне мои родители.
— А мама твоя часто будет нас навещать? — с опаской спросила я у супруга.
— Нет, она же вечно занята – то какие-то клубы с бабульками, то вяжет или шьет. — отозвался Петр, с нежностью глядя на меня.
Беременность мне очень шла. Я оказалась из тех женщин, которых ожидание ребенка украшает. Не было никакой слабости дурноты по утрам, только первое время очень хотелось спать – желательно до обеда. Благо, работала я в риелторском агентстве в основном с десяти утра, так что страшную рань мчаться не приходилось.
Решение пожениться пришло без лишней романтики и сразу после двух розовых ярких полосок на тесте на беременность. Мы тогда уже говорили о том, чтобы создать семью, но ожидание малыша стало веским поводом поторопиться. Поспешно расписались, отметили по-семейному и тихо, и я занялась обустройством нашего семейного гнездышка. Просторная двушка позволяла сразу позаботиться о детской, ведь время в ожидании летит куда быстрее, чем кажется, когда внутри тебя еще не толкается пара маленьких ножек и ручек.
Детскую обставляли в фиолетовых тонах, так как еще не знали, кто у нас родиться – мальчик или девочка. Нежнейшие фиолетовые обои с ненавязчивыми сиреневыми узкими полосками очень нравились мне. Я накупила мягких пледов, полотенец, носочков и шапочек. Это уже ведь пережиток прошлого, что мальчик должен расти непременно в голубом, а девочка в розовом.
Этот обычай когда-то ввела Екатерина Великая, но, поскольку с тех пор много воды утекло, я решила не поддаваться стереотипам, и покупала желтые и красные боди с рисунками, в которых мог бы быть красивым любой ребенок. Тем более малышам ведь совершенно все равно, во что они одеты – тепло, сухо, мама с папой рядом, вот и все, что надо маленьким человечкам.
Свекровь после свадьбы периодически приходила в гости. С Анной Ивановной отношения у меня не заладились с момента знакомства. Петя был ее единственным сыном, а свекровь моя из тех матерей, которые в снохе видят врага. Ей казалось, что я разрываю ее связи с Петром, она откровенно ревновала и не раз делала попытки рассорить меня с мужем. Беременности моей свекровь тоже не обрадовалась.
— Да что же ты полгода спустя и уже с привеском? — заявила немолодая ухоженная женщина, строго глядя на меня, — Чем думала?
— Так получилось, и Петя рад, мы сразу же поженились и ждем ребенка. Разве это не счастье?
— Счастье, когда мать уважают и слушают, а не живут своим умом и желанием, на которое пока еще права не имеют! — отрезала Анна Ивановна, поджав и без того тонкие губы.
Вообще-то свекровь моя не была плохой. Петра она любила, растила его одна, когда не стало ее мужа. Тот ушел рано и по какой-то нелепой случайности на работе. Оставшись с ребенком на руках, которому не было тогда и четырех, Анна Ивановна сделала все, чтобы вырастить его без лишений, выучить, вывести в люди.
Она работала, не покладая рук, хорошо одевала и кормила сына. Вечерами, даже устав до того, что глаза слипались, читала ему сказки, пела песни. Замуж второй раз Анна Ивановна так и не вышла, хотя, судя по фото, в молодости была яркой красавицей, которые не часто встречаются на этом свете.
Огромные, какого-то совершенно нереального цвета шоколадные глаза и белые, словно лен, шелковые волосы до колен. Косу свекровь носила полвека, и лишь потом решилась обрезать. Но даже сейчас ее волосы длинной до плеч вызывали восхищение – почти не поседели, не поредели, переливались благородным платиновым золотом и были изумительной густоты.
Анна Ивановна никогда не позволяла себе быть неопрятной – ухоженные руки в серебряных массивных кольцах, всегда идеально отглаженная и сидящая на, до сих пор, стройной фигуре одежда. Не будь она моей свекровью, я бы с удовольствием нашла с этой сильной и по-прежнему красивой женщиной общий язык.
Но, увы, со снохой Анна Ивановна изначально была в соперницах, и договориться нам не удавалось. Сошлись на том, что будем пореже звать свекровь в гости, и Петр, вроде бы, поначалу даже с этим соглашался. Впрочем, и сама Анна Ивановна какой-то период времени с визитами к нам не спешила. Она увлеченно вязала и шила, посещала клуб рукодельниц, по утрам бегала, по вечерам по долгу гуляла со своим стареньким псом Ральфом. По счастью, свекрови было просто не до нас. Да и Петя каждую субботу навещал мать, привозил продукты, подолгу гостил, чтобы мама не скучала. Я не препятствовала этим посещениям, зная, как мать важна для Петра.
Да и мне было чем заняться одной. Я с удовольствием листала каталоги детской одежды на маркетплейсах, готовила вкусный ужин. В будни мне редко удавалось побаловать мужа чем-нибудь сложным, ведь работа забирала слишком много времени. Да и живот становился все больше, требуя отдыха. Так что мужа к матери я отпускала с радостью, занимаясь своими делами. Я была счастлива и спокойна, и достаточно самодостаточно, чтобы и в одиночестве найти свои маленькие радости.
Работать я собиралась до последнего – деньги были нам с Петей не лишние, ведь вскоре предстоял декретный отпуск. Начальство уверило меня, чтобы я шла в отпуск по уходу за малышом спокойно, контора меня дождется. Но даже на последних месяцах я не расслаблялась, и бегала с клиентами. Правда последнее время стала все чаще нанимать такси – ноги страшно уставали, и я себя жалела.
Тут как раз крупная строительная фирма выстроила целый район новый комфортабельных домов, и ажиотаж на рынке недвижимости возрастал с каждым днем. Начальник сыпал премиями, а все мы, из риэлтерского агентства «Наше завтра» бегали, сбиваясь с ног. В этой рабочей суете я почти не готовила.
Приходила домой совершенно без сил, стараясь поскорее вымыться и лечь. Муж понимал и не упрекал меня, а дома всегда было чисто и приготовлено. Тут мне с Петей очень повезло – в трудный период он не ворчал, что жена не бывает дома, а сам стоял у плиты, поддерживал квартиру в идеальном порядке.
Так я думала ровно до этой среды. Жаркие августовский день и мое интересное положение вынудили уйти домой пораньше. Стало дурно, хотелось скорее в прохладный душ и полежать хотя бы полчаса. Начальство дало добро, даже вызвало мне такси. Доехала я быстро, как раз успев, пока город не встал с бесконечными автомобильными пробками. По моим подсчетам, Петя должен был еще быть на работе, чему я порадовалась. Не хотела, чтобы муж видел меня такой бледной и уставшей.
Открыв дверь, я с изумлением почуяла запах жарящейся трески. Из кухни доносилось шкварчание масла на сковороде, ароматы овощей и чье-то тихое пение на фоне включенного телевизора. Ускорив шаг, как могла в моем положении, быстро вошла в кухню, и увидела свекровь, которая стояла у плиты босиком и в шелковом халате с яркими карпами кои.
— Анна Ивановна, что вы здесь делаете? — изумленно спросила я.
— Твои обязанности, милочка, выполняю! Мужик месяц городом бы сидел, если бы у него матери не было. Я каждый день, как на работу сюда, хотя уже четыре года как на пенсии должна бы отдыхать. Но бог мне такую нерадивую сноху послал, что не могу же я Петю бросить в беде! — отчитала меня грубым тоном свекровь.
— Но у меня просто сложный месяц, я же на работу хожу и ради Пети тоже, деньги нам не лишние.
— Знаешь что, Оксана, вот ты хоть обижайся на меня, хоть нет. Я тебе все сейчас скажу. Ты думаешь, я райскую жизнь прожила? Я на двух работах тридцать лет, как белка в колесе крутилась. Дома даже на антресолях ни пылинки не было, ребенок сыт, одет, уроки сделаны. Еда в холодильнике всегда в трех кастрюлях. А у тебя что? Я сунулась в стирку, так и обомлела – кто так сортирует вещи? А с ребенком ты как справляться будешь? Тоже на мужа все свесишь?
Я чувствовала, как стремительно краснею от такой отповеди. Хотелось немедленно выставить нахалку за дверь, но я все силы тратила на то, чтобы не заплакать перед свекровью.
— С ребенком ведь я буду дома…
— А от тебя дома есть толк, если ты стирку разложить по-людски не можешь? Женщина, тоже мне! Чему только мать тебя учила. Или сама такая же?
Натиск непрошенной гостьи я выдерживала еще полтора часа. Свекровь по-хозяйски ходила по квартире и критиковала меня.
— Посмотри вот как у тебя вещи в шкафу сложены! Все же помнется. А гладить Пете когда? Он тоже работает, да еще обязан при живой жене готовить и квартиру мыть. А это что? Четыре пары обуви тебе зачем? Ты скоро с ребенком вообще только в шлепанцах бегать будешь, ничего другого при маленьком ребенке себе позволить нельзя. Не повезло Петру с тобой, Оксана!
Когда свекровь ушла, я села на диван и расплакалась. Плакала долго, искренне жалея себя и одновременно коря за то, что не поставила Анну Ивановну на место. Как она смеет вот так являться в мой дом и все это мне высказывать?
Вернувшийся Петя сразу заподозрил неладное. Я поставила перед ним жареную его матерью треску в ароматном хрустящем кляре и макароны.
— Нам надо поговорить. Ноги твоей матери больше в нашем доме не будет, Петя!
— Я дал моей маме ключи от нашей квартиры — Сказал мне муж, не спросив разрешения
— Это я уже поняла, вернувшись с работы пораньше. Как ты мог, не посоветовавшись со мной? Эта квартира, если ты забыл, моя.
Лицо мужа окаменело, на щеках выступили красные пятна.
— А я здесь в гостях что ли? Что я, мать попросить помочь не могу?
— Нет, не можешь, потому что она приходит обижать меня, а не поддержать. Я всюду плохая, ничего не умею. Ты предлагаешь терпеть такое отношение ко мне?
Петр встал на сторону свекрови:
— Жен у меня может десяток мыть, а мама одна. Радовалась бы, что все приготовлено, убрано. А ты еще недовольна.
— Вот спасибо! И за обиды мне тоже прикажешь радоваться?
— Я не намерен этого терпеть тоже, Оксана. Живи как хочешь!
Петр вышел, не притронувшись к ужину, стал собирать вещи. Больше он не сказал ни слова, чтобы не увеличивать и без того крупную ссору. Когда муж ушел, я не сомневалась, куда он отправился – конечно, к Анне Ивановне. Я осталась одна, но плакать больше не стала. Убрала рыбу в холодильник, налила себе чаю. Сидела и думала – как же все могло дойти до такого?
Единственное, в чем права была моя свекровь, так это в том, что мы поторопились со свадьбой. Пришлось, ведь ожидание малыша требовало узаконить наши отношения. Но времени и правда прошло мало, я не знала своего будущего мужа. Я проглядела, что мать ему важнее меня и нашего будущего малыша.
На следующий день я подала документы о расторжении наших отношений. Поскольку квартира была моей, а ребенок еще не появился на свет, возня с документами завершилась довольно быстро. Через два месяца я приехала в мою квартиру, где меня ждала приехавшая погостить мама.
Маленькому внуку бабушка была безмерно рада. Петр и Анна Ивановна не позвонили и не написали. Решив, что одной мне будет даже лучше, я расстраиваться не стала. Наслаждалась материнством, купала и кормила моего Ивана, который был так похож на меня. От отца в малыше, кажется, не было ничего. И это тоже радовало.
Мы с мамой купили новенькую красивую темно-зеленую коляску и вечерами гуляли в парке. Октябрь выдался солнечным и безветренным. Золотая и красная листва шумела над головой и под ногами, раскрываясь красотой середины осени. Я не жалела о расставании с Петром. Раз он так поступил, не желая защитить меня от свекрови, то скатертью дорога ему из нашей с Ваней жизни. Сын стал смыслом моей жизни, моей радостью. Фамилию малыш носил мою, и поскольку ему предстояло расти без отца, то я еще и деньги от государства неплохие получала.
Когда Ванюше был год, я познакомилась с Никитой. Мы вместе стояли в очереди в магазине, и я уронила пачку печенья. Молодой человек галантно подал мне ее, спросив как меня зовут. Я ответила, и мы вместе, оплатив покупки, вышли на улицу. Мягко улыбаясь, Никита позвал меня в кафе, и я с удовольствием пошла с ним на чашку ароматного облепихового чая. Замуж Никита меня пока не звал, но всячески намекает, что хотел бы видеть меня своей супругой, а Ваню сыном. Малыш в нем души не чает, а Никита обожает мелкого, и балует так, что я не нарадуюсь повороту в своей судьбе. Чтобы проверить наши отношения, мы с Никитой решили для начала несколько месяцев пожить вместе – присмотреться уживемся ли под одной крышей.
