Приличная квартира, дача, сын-студент, муж – не последний человек в одном банке. А Жанна Юрьевна вздумала разводиться.
– С ума ты сошла на старости лет? – увещевала ее коллега по работе. – Двадцать лет прожили – нормально было, и нате вам – не могу больше с ним жить. Что за блажь? Ты правда думаешь, что одной будет легче? Да ты, моя дорогая, плохого не видела!
– Может и не видела. И не собираюсь, мне собственного «счастливого супружества» хватило, хочу пожить для себя. А может, повезет и встречу нормального человека, мне еще нет пятидесяти, это теперь не считается возрастом дожития как во времена моей мамы.
– Да что у вас стряслось?
– Мне надоело экономить на всем, терпеть его скупердяйство. Лешка начал зарабатывать, обещал мне помогать, так что я теперь прекрасно проживу без великого и могучего финансиста Семена Андреевича.
– Экономить? При его положении? Ты шутишь? Или грядет кризис, о котором знают только банковские работники?
– Да Семен давно буквально одержим накопительством. А последние лет пять денег в семью практически не дает, самый-самый минимум. Или ты не заметила, сколько лет моему зимнему пальто? Так что не надо меня уговаривать, я достаточно терпела и подстраивалась, и даже объясняла ему, что так жить больше не могу.
– А он что?
– Он, конечно, когда про развод услышал, не поверил – думал, пугаю. Потом стал предлагать переговоры и даже готов был уступить, и денег больше давать. Мол, ну что ты дорогая, я же не думал, что вкусная еда и новая одежда так важны для тебя. Ну хорошо, я готов давать больше денег, даже шубу тебе куплю… ну и все в таком духе.
– Так хорошо. Прощения просит, подлизывается. Испугался, значит. Может, раньше надо было поговорить?
– Говорила, язык уже сломала говорить. Он не слышал столько лет! То есть был уверен: кормилец имеет право устанавливать правила, жена должна подчиняться. Меня, моих интересов, моих желаний нет в его мире.
– А теперь, может быть, появятся? С испугу люди сильно меняются.
– Не хочу больше с ним жить, понимаешь? Все. Сначала не хотела жить как он придумал, теперь не хочу жить с ним. Аминь.
… Первые лет десять все в этом браке было хорошо. Муж – бухгалтер, жена – библиотекарь. Жили скромно, но дружно. Потихоньку-помаленьку быт наладили, квартиру обставили, дачу родительскую привели в божеский вид, пришли к некоторой стабильности.
В основном, конечно, материально вкладывался в семью муж. Человек в быту непритязательный, всю свою жизнь работал ради семьи. И страшно боялся банкротства: его родители потеряли большие накопления в 90-х годах прошлого века.
Работником Семен Андреевич был ответственным, рос в карьере последовательно и неуклонно. И как только получил хорошую должность с высоким окладом и соответственно неплохой премией, задумал создать неприкосновенный запас – накопить на безбедную старость.
«Объявляю в семье строгую экономию!» – сообщил он домочадцам в один прекрасный день.
И началось.
Вместо покупки нового платья жене или нового телефона для сына – сохранение сбережений. Каша вместо вредных деликатесов, штопанье старых вещей, починка ботинок…
«Немедленно сдай обратно набор постельного белья, разве не видишь, сколько он стоит? У нас и так три комплекта!»
«Мыться достаточно один раз в день, а то воду потребляем в немереных количествах, толку, что счетчики установили!».
Подобные приказы раздавались в квартире едва ли не ежедневно.
Как только сыну стукнуло 18, Семен Андреевич категорически отказал в карманных деньгах:
– Ты уже совершеннолетний! Пора задумываться, откуда деньги берутся. Хочешь новые джинсы? Ищи подработку! А вообще эти сначала относи! Ну и что, что они летние? Для чего, по-твоему, придумали кальсоны?
Ремонту в «приличной квартире» – десять лет, холодильнику – все 18, одежду супруга научилась покупать в секонд-хенде, обувь – только на распродажах. Маникюр делает тайком.
При этом жена и сын в курсе: на счетах у Семена Андреевича лежат крупные суммы. На черный день, как он регулярно напоминал своим близким.
Пресловутый день, кстати, наступил гораздо раньше, чем предполагал бережливый экономист. Хотя, быть может, для него он как раз радостный.
Окончив учебу, сын тут же отправился работать на Север. Следом Жанна, не в силах терпеть мужа-скрягу, подала на развод и, не слушая мужниных извинений, уехала жить к родной сестре в деревню.
Семен Андреевич остался наедине со своими счетами, депозитами и вкладами в приличной квартире, меблированной в стиле прошлого века. Геркулеса ему Жанна впрок закупила. Уезжая, от души пожелала здоровья и долголетия.
Правду говорят, от великого до смешного – один шаг.
