Нина Григорьевна внимательно всматривалась в лицо сына.
— Сашенька, ты ведь столько людей на ноги поставил, а сам почему не хочешь встать? — с тревогой спросила она.
Александр лежал неподвижно, с закрытыми глазами, ни одна черта его лица не изменилась. Он не двигался, не издавал ни звука. Для него была выделена отдельная палата, и вовсе не потому, что он занимал какую-то высокую должность. Хотя, по правде говоря, его считали важной персоной, но в другом смысле. Александр Сергеевич работал хирургом в этой больнице уже почти два десятилетия и заслужил славу не только в городе, но и за его пределами.
Саша всегда был добрым и отзывчивым мальчиком. Соседи удивлялись, как он всегда старался помочь родителям. Когда его семья переехала в этот город, Саше было десять лет. Соседки часто спрашивали Нину Григорьевну:
— Нин, как ты такого замечательного сына вырастила? Наши-то только проблемы создают, не то что помогать.
Нина скромно улыбалась в ответ:
— Да никакого секрета нет. Саша сам по себе такой, особого воспитания у нас не было.
Соседки иногда обижались, ведь им хотелось, чтобы их дети хоть немного походили на Сашу. Но они понимали, что уже поздно что-то менять. На самом деле, Нина скрывала одну важную деталь. Саша не был их родным ребёнком — они взяли его из детского дома. Сначала они познакомились с ним, стали друзьями, а затем поняли, что не могут жить без него.
Когда пришло время забирать мальчика, Саша не сразу поверил в это, но когда осознал, заплакал и пообещал, что они никогда не пожалеют о своём решении. И он сдержал своё слово: получал грамоты, награды, похвалы. Саша был образцовым ребёнком, а позже — примерным подростком.
Когда он окончил институт, за семейным ужином Сергей Фёдорович задал вопрос:
— Ну что, сын, какие планы дальше?
Саша отложил вилку и, посмотрев на родителей, сказал:
— Я хотел обсудить с вами одну мысль. Меня всегда интересовало, как эти народные целители, знахари, лечат людей. Не то чтобы я верю в сверхъестественное, но хотел бы разобраться и доказать, что всё это лишь выдумки. В одной деревушке недалеко отсюда есть такая знахарка, а рядом, в районной больнице, нужен врач. Я бы хотел поехать туда, немного набраться опыта. Там я буду и хирургом, и терапевтом, и гинекологом — всё в одном лице. Ну, если, конечно, вы не против.
Нина вздохнула. Она всегда поддерживала сына во всём, но мысль о долгой разлуке была ей тяжела. Сергей Фёдорович задумался, а затем сказал:
— Знаешь, сынок, поезжай. Настоящий доктор должен уметь многое, так что это будет хорошая проверка. Только будь готов к серьёзным испытаниям.
— Я готов! Хочу преодолеть все эти трудности, — ответил Саша с уверенностью.
Нина едва сдержала слёзы.
— И надолго?
— Планирую на три года. Буду приезжать в отпуск.
И он действительно приезжал. Первый раз привёз множество историй, а второй раз появился уже совсем другим — грустным и подавленным. Когда Нина увидела его на пороге, чуть не потеряла сознание.
— Сашенька! Ты здоров? — воскликнула она.
Саша слабо улыбнулся:
— Да, мам, всё нормально.
Нина Григорьевна уже давно чувствовала, что с её сыном что-то неладное. Даже Сергей Фёдорович обратил внимание, но тогда только сказал ей:
— Не лезь, мать, похоже, это из-за любовных дел.
После того как Саша уехал из отпуска, Сергей Фёдорович заболел. Промёрз на рыбалке. Сперва скрывал это от жены, но когда уже не мог встать с постели, Нина вызвала скорую и сразу же позвонила Саше. Сын успел приехать и проститься с отцом, успел сказать несколько слов. И всё.
Когда Саша вышел из палаты, лицо его было мрачным, как грозовая туча. Нина всё поняла, у неё потемнело в глазах, и если бы не поддержка сына, она бы упала прямо там. Саша остался рядом.
— Мы с тобой справимся, будем жить вместе и поддерживать друг друга, — твёрдо сказал он.
Так они и продолжали жить. Саша с головой ушёл в работу, проводил все дни в больнице, берясь за самые сложные операции, порой такие, что главврач только руками разводил и говорил, что молиться научился. Нина очень беспокоилась, ведь её сын изменился после той потери. Молодой, привлекательный мужчина с престижной профессией. А счастья в личной жизни так и не было.
Может, и были какие-то мимолётные отношения, но ничего серьёзного. Сколько раз Нина Григорьевна пыталась завести этот разговор, но ответ у Саши был всегда один:
— Мам, ну зачем? Разве нам с тобой плохо вдвоём?
— Сашенька, дело не в этом. Тебе ведь уже за тридцать, пора бы задуматься. Ни жены, ни детей — так ведь одному и остаться можно, — с тревогой в голосе говорила она.
— А почему у всех обязательно должны быть семья и дети? — отвечал он.
— Ну как почему? Это же естественно.
— Не хочу жениться просто ради того, чтобы жениться.
— У каждого своё мнение, но тебе уже не двадцать. Скоро и сорок подойдёт… — Нина вздохнула.
***
Нина тяжело поднялась. Завтра она снова придёт к сыну и проведёт весь день рядом с ним.
— Нина Григорьевна, можно вас на минуту? — послышался голос главврача.
Она посмотрела на него. Её давно знали все в этой больнице, и она знала весь персонал. Люди здесь были отзывчивыми и добрыми.
— Вы же понимаете, что если бы на вашем месте была не мать Александра, я бы не стал этого говорить. Вернитесь к нему. Попрощайтесь. Его состояние ухудшается, и мы больше ничем не можем помочь. Слишком серьёзные повреждения, но будем продолжать бороться. Хотя, по правде говоря, шансов очень мало, теперь всё зависит только от чуда.
Нина была в отчаянии. Шансов спасти сына почти не осталось.
— Спасибо, Олег. Я пойду.
— Но не задерживайтесь. Через полчаса консилиум.
Нина села рядом с сыном. Она слышала отдалённые звуки — кто-то что-то говорил, санитарка шуршала тряпкой. Но всё это было как фон. В этот момент для неё существовал только Саша. Она пыталась запомнить каждую черточку его лица.
— Сашенька, если ты уйдёшь, то и мне незачем здесь оставаться, — тихо произнесла она, и слёзы начали стекать по её щекам. Сын всегда учил её быть сильной, говорить, что плакать нужно только тогда, когда всё действительно плохо. И сейчас Нина понимала, что этот момент настал.
Она медленно направилась к выходу, с каждым шагом чувствуя, как её сердце рвётся на части.
— Подождите! Постойте! — вдруг услышала она чей-то голос.
Нина остановилась и, сквозь слёзы, с трудом сфокусировала взгляд на молодой девушке в халате санитарки.
— Вы мне? — удивлённо спросила Нина.
— Понимаю, как это звучит, но позвольте мне помочь Александру Сергеевичу, — тихо попросила девушка.
— Девушка, если это какая-то шутка, то очень неудачная. Здесь лучшие врачи не могут его спасти, а ты, санитарка, предлагаешь помочь?
— Да, именно так, — тихо подтвердила девушка. — Я позже всё объясню. Дело в том, что я приехала из того самого поселка, где Александр Сергеевич когда-то работал. Там произошла неприятная история — он сильно поссорился с женщиной, которую здесь бы назвали знахаркой. Ссора произошла потому, что он, как врач, не принимал её знаний и того, что она могла видеть то, что медикам нужно долго изучать. В итоге он покинул посёлок, не найдя с ней общего языка. А я… Я её дочь. Я специально приехала сюда ради него. Пожалуйста, Нина Григорьевна, позвольте мне помочь. Я уверена, что смогу. Нужно лишь, чтобы этой ночью никто не заходил в палату, кроме вас. Только кровные родственники могут быть рядом, — умоляюще попросила она.
Олег, главврач, нахмурился, явно удивлённый такими словами.
— Вы понимаете, что Саше может срочно потребоваться медицинская помощь, например, кислород или укол. Что тогда?
— Если понадобится, я сразу к вам приду, — ответила девушка.
***
Олег перевёл взгляд на Нину Григорьевну.
— Нина Григорьевна, вы — мать, и я понимаю вашу боль…
— Если понимаешь, тогда разреши. Ты ведь сам знаешь, что медицина уже не в силах помочь моему сыну, — с дрожью в голосе ответила она.
Олег вздохнул и опустил глаза:
— Хорошо, я передам указания.
Девушку звали Алина. Казалось, имя совсем не подходило к тому, чем она занималась. Нина напряжённо следила, как Алина ставит свечи по углам палаты, как раскладывает чашу с травами и поочередно зажигает их, тихо шепча что-то себе под нос. Последней мыслью Нины было, что она доверилась совершенно чужому человеку, даже не подумав о том, что у неё могут быть злые намерения.
Нина проснулась от крепкого сжатия её руки. Она открыла глаза и увидела, что это рука Саши. Она всегда держала его руку, но на этот раз эта рука не была безвольной — он сжимал её пальцы.
— Сашенька! — воскликнула Нина.
— Он спит, — мягко сказала Алина с другой стороны кровати. Вид у неё был уставший, как будто она не спала несколько дней. — Ему лучше. Дайте ему немного отдохнуть, пока не зовите врачей.
Нина, всё ещё ошеломлённая, спросила:
— Дочка, кто ты? И почему ты сказала, что приехала сюда из-за Саши?
Алина вздохнула:
— Пожалуй, придётся рассказать. Вы знаете, что ваш сын поехал работать туда, услышав про знахарку. Он никогда не видел её раньше, не знал её возраста. Но когда он приехал в деревню, познакомился с моей мамой в автобусе. Он тогда сразу всё ей рассказал о своих сомнениях, а она не призналась, что и есть та самая знахарка. Ваш сын много работал, у него просто не было времени на личные отношения, и он долго не догадывался, что женщина, которую он полюбил, и знахарка — это одно и то же лицо. Мама ради него отказалась от всего. Но однажды, на местном празднике, случилось несчастье — одному мальчику стало плохо. Саша бросился помочь, вызвал скорую, но прошептал, что она не успеет. Родители мальчика в отчаянии обратились к моей матери, и она не смогла им отказать — помогла. Александр не простил ей этого. Он счёл это унижением перед всеми и обманом. Он ушёл. А вскоре появилась на свет я.
Нина, ошеломлённая услышанным, молчала. Алина продолжила:
— Мама недавно рассказала мне всю эту историю, и я решила, что могу всё исправить. Конечно, прошло много лет… Но я приехала сюда, устроилась санитаркой в больницу. А на следующий день привезли Александра Сергеевича после аварии. Я так хотела попросить прощения за маму. Но она слишком гордая, никогда не сделает этого первой.
Нина Григорьевна вздрогнула от неожиданности, а Алина улыбнулась, глядя на неё.
— С возвращением, Александр Сергеевич. Я сейчас позову врачей, — быстро сказала Алина и выбежала из палаты.
Нина осталась сидеть рядом с сыном, тихо плача, уткнувшись в его руку.
— Ну что ты слёзы льёшь, мам? Видишь, я ещё не всё закончил тут, оказывается, жизнь не так проста, как кажется, — прошептал Саша с лёгкой усмешкой.
Все врачи были поражены произошедшим, главный врач и вовсе будто потерял дар речи. Никто не знал, как такое возможно, и что делать дальше. Но сейчас важнее всего было одно: чтобы Саша встал на ноги.
Дверь палаты вдруг распахнулась, и на пороге появилась женщина лет сорока. Она остановилась, не зная, как реагировать, осматривая всех собравшихся. Алина подбежала к ней, а Саша застыл, удивлённо глядя на новоприбывшую. Нина поднялась со своего места:
— Здравствуйте… Я подумала, может, вам или вашей дочери нужна какая-то помощь? Вы же не прогоните нас?
Саша перевёл взгляд с матери на Алину, потом снова на женщину, и, наконец, с тёплой улыбкой сказал:
— Никого не отпустим. Даже не мечтай.
