— Они всю жизнь твоей добротой пользуются в своих целях, а теперь вообще на шею сели и ножки свесили! Хватит этой добродетели, мама!
— Светочка, не нужно с ними ругаться, пожалуйста! Ты уедешь опять в Москву, а мне здесь жить, вся родня потом заклюет.
Мария Семёновна готовилась к Новому году: закаток с салатами и соленьями наделала ещё осенью, колбасы хорошей купила, продуктами запаслась. Каждый год этот праздник она отмечала с роднёй — приезжал старший брат со всей своей семьёй.
Владимир жил в этом же городе, буквально в соседнем районе. Но, Новый год, а иногда и другие праздники, любил проводить у сестры. Потому что так его семья экономила на продуктах и проводила время, как в санатории. Женщина всегда старалась вкусно и разнообразно кормить родственников, которые обычно гостили несколько дней, порой вплоть до недели.
Света уехала в Москву, чтобы сделать там карьеру и устроить личную жизнь. А к матери в глубинку приезжала только в отпуск и на день рождения. Хоть квартира у Марии Семёновны была большая и просторная, Свету бесило, когда семья дяди Вовы гостила у них. Это была ещё одна причина, чтобы в своё время съехать от матери и не встречаться с роднёй на застольях.
Неделю назад личная жизнь девушки рухнула, и она вернулась в родной город, к матери, с разбитым сердцем.
— Свет, я больше не могу молчать и делать вид, что всё нормально. Я встретил другую девушку, и мы хотим жить вместе. Тебя я не люблю уже давно, просто живу с тобой по привычке. Прошу тебя уйти из моей квартиры, потому что Новый год я хочу праздновать со своей любимой.
Света снова и снова прокручивала этот разговор в своей голове.
С Фёдором они были вместе 7 лет.
И хоть их отношения нельзя было назвать идеальными, девушка считала себя счастливой. Фёдор был заботливый, добрый, хоть и немногословный, но Свете было хорошо с ним даже молчать.
Последние несколько месяцев она заметила, что любимый отдалился от неё, стал холоден, но Света списывала всё на стресс и не придавала значения. Она собирала вещи в слезах и до последнего надеялась, что это окажется шуткой или розыгрышем. Ей хотелось, чтобы Фёдор обнял её за плечи и сказал, что всё выдумал, чтобы проверить её чувства. Но этого не случилось, и Света в тот же вечер купила билет и уехала к матери. Идти ей было больше некуда, да и хотелось родного тепла и человеческого отношения в праздники.
— Светочка, ты у меня такая красивая и добрая — встретишь ещё хорошего мужчину, который будет это ценить, — утешала её мама.
— Не хочу сейчас даже думать об этом, — вздыхала Света. — Давай лучше встретим Новый год вдвоём, а дяде Вове скажи, пусть у себя празднуют в кои-то веки.
— Не могу, они ведь уже сообщили, что приедут в воскресенье. Как я могу им отказать в последний момент?
Свету очень раздражали приезды родственников ещё с детства. Они являлись на все праздники, могли даже без предупреждения прийти. Все хлопоты ложились на плечи Марии Семёновны, которая целыми днями крутилась, чтобы гостям было хорошо. Готовила, убирала, мыла посуду и покупала продукты. Родственники не стеснялись съедать всю провизию, хотя знали, что мать Светы живёт на небольшую зарплату учительницы и деньги, которые ей дочь присылает.
Пару лет назад Света приехала домой на Новый год, а Владимир с семьей уже были там. Она видела, что матери тяжело даётся вся подготовка к празднику и уход за родней. Дочь всегда помогала, но не молчала и высказывала всё и ей, и родственникам.
— Дядя Вова, вы бы хоть матери продуктов привезли, живёте здесь днями всей семьей, а приезжаете с пустыми руками.
— Так Маша одна живёт, ей много не надо. А у меня семья большая, нам такой праздник в копеечку влетит. Ты в Москве работаешь, у тебя денег куча, вот вам и накрывать стол.
— Мне эти деньги не с неба падают, я их маме отправляю на жизнь, а не для того, чтобы вас кормить!
— Ты прямо стервой жадной стала в этой Москве, Светка! Так нельзя, родня — это святое.
Каждый раз, когда дочь высказывала родственникам за наглость, Мария Семёновна краснела и старалась сгладить конфликт, чтобы брат, не дай Бог, не обиделся. Он был старше на 5 лет. Мама Свете рассказывала, что когда поступила в техникум и получала повышенную стипендию за отличную учебу, брат всегда приезжал и клянчил у неё деньги. Сам он работал слесарем на заводе, но просить у сестры не стеснялся.
А как только Света уехала в Москву и стала регулярно помогать матери финансово, так Владимир через месяц просил в долг, но ещё ни разу ничего не вернул. Мария Семёновна привыкла с детства быть безотказной брату, отдавала ему всё, что он просил. Они давно выросли, но привычка эта осталась.
Мать так воспитала Машу, что мужчины в семье главные.
А женщины подчиняются мужчинам. Когда Мария вышла замуж, то брат отстал. А как только внезапно овдовела, получив большую квартиру в наследство, тут же снова появился на пороге с протянутой и рукой и полной уверенностью, что сестра снова ему должна по факту рождения и пола.
К сожалению, для Марии Семёновны и Светы, она тоже считала, что это её обязанность и семейная традиция.
Светлана ломала голову, как отвадить родственников приезжать вот так в гости. Ей хотелось провести эти праздники в тишине и спокойствии, чтобы залечить раны и подумать, как жить дальше.
— Дядя Вова, мы этот Новый год хотим с мамой вдвоём отметить, — Света решила позвонить наглому родственнику, несмотря на то, что мать запретила, и сказать всё, как есть.
— Ничего себе заявление! — удивился Владимир. — Ни разу нас ещё из дома так не выгоняли.
— Так мы и не выгоняем, просто, для разнообразия, можно хоть раз и так сделать. А следующий Новый год, например, у вас собраться.
— Нет уж, племяшка! Я не собираюсь менять планы и тратиться на продукты! Мы уже купили подарки сыновьям, а стол накрыть — недешёвое удовольствие!
По семейной традиции – это обязанность твоей матери. А ещё раньше была обязанность твоей бабушки. А потом – твоя обязанность будет. Так что приедем в воскресенье, как договаривались.
После их разговора, брат позвонил Марии Семёновне и устроил разнос, что плохо воспитала дочь, раз она так с родней разговаривает. Мать разрыдалась и говорила, как ей стыдно перед братом, попросила Свету больше не звонить ему с подобными просьбами. Предложение дочери просто не открывать родне и не впускать, мать даже слушать не стала, выпучив от страха глаза.
— Они же максимум на неделю придут, а не навсегда, — говорила Мария Семёновна. — Это не так уж и много — потерпеть можно.
— За неделю они здесь успевают съесть все твои запасы и устроить бардак, который ты потом ещё неделю убираешь! Как тебе не жалко своего труда? И моего спокойствия? — не унималась Света. — Я не собираюсь их постоянно терпеть, гости должны быть желанными!
— Тогда хоть меня пожалей, — умоляла мама. — Ты же знаешь, нас по-другому воспитывали. В своей семье веди себя, как хочешь. А у нас так утроено, я привыкла уже и другого порядка не знаю.
Вот от этого «я привыкла уже» Света в своё время и уехала подальше.
Но теперь мириться с домостроевскими правилами не собиралась. «Что-нибудь придумаю», — решила молодая женщина.
Мария Семёновна со Светой занялись генеральной уборкой в квартире. Постирали все шторы и покрывала, помыли полы до блеска и протёрли всю посуду, которая была для праздников. Света вспоминала, что очень любила эти приготовления, пока был жив отец. Он был главой семьи, и брат Марии Семёновны тогда вёл себя намного скромнее. Ей было 12, когда отца не стало, и семья дяди Вовы с тех пор часто у них гостила.
— Светочка, Серёжа с Пашей будут жить у нас до августа, — сказала как-то мать, когда Света вернулась из школы после экзамена.
— У них что, своего дома нет? — спросила Света, которой тогда было 15.
— Вова с женой едут отдыхать к друзьям на море, дочь друзей замуж выходит.
— А почему они Серёжу с Пашей не берут? Это же целых два месяца!
— Вова сказал, билеты дорого обойдутся на четверых, поэтому решили, что они у нас поживут. И тебе веселее будет.
Двоюродные братья-близнецы были младше Светы на 3 года и к порядку не приучены. «Не мальчишечье это дело – красоту наводить и харчи готовить!» — любил приговаривать дядя Вова, воспитав сыновей в лучших «мужских» традициях. Они любили дразнить сестру и прятать её вещи. На плечи Марии Семёновны тогда легла забота о трёх подростках, которые то дрались, то устраивали бардак в квартире.
Однажды, когда мать Светы была на даче допоздна, Сергей с Павлом устроили дома палаточный лагерь и хотели развести огонь прямо посреди комнаты. Света успела вовремя, вылив на их костёр тазик воды, но ковёр успел обгореть, и там осталась огромная дыра, поэтому его пришлось выбросить.
— Ну, ты даешь, Маша!
Мы тебе детей доверили, а ты за ними совсем не следила? — возмутился Владимир, когда они с женой вернулись.
— Я и предположить не могла, что они додумаются разжечь костёр в квартире, — сказала Мария Семеновна извиняющимся тоном. — Вроде уже не по 5 лет, хорошо Света была дома.
— Ты сама виновата, не надо было на Светку их оставлять — она вообще безответственная! Ковёр новый я тебе покупать не буду, раз ты не следила за племянниками, и они чуть сами не пострадали из-за твоей халатности!
Света вспоминала, как мать тогда плакала вечером и винила себя за то, что случилось. На новый ковер денег не было, и зимой они с матерью ходили дома в войлочных тапках, потому что квартира на первом этаже, и пол был холодный. Когда Света уехала в Москву и начала зарабатывать, она купила матери ковёр, и та снова расплакалась, только на этот раз от радости и благодарности. С братьями и дядей девушка не общалась и старалась приезжать после праздников, если в это время они гостили у мамы.
— Ну, могла бы и на что-то получше раскошелиться, в Москве же работаешь, — сказал Владимир, когда увидел подаренный Светой ковёр.
— Ну, а вы могли бы возместить ущерб, который нанесли ваши дети и купить сестре ковёр ещё 5 лет назад, — огрызнулась тогда Света.
В воскресенье, 31 декабря, Мария Семёновна вовсю готовилась встречать гостей. Дома пахло чистотой и вкусными блюдами. Через два часа должны были приехать родственники.
Света пошла прогуляться по родному городу и подышать морозной свежестью. Она шла мимо пекарни, вдыхая знакомый с детства аромат свежего хлеба и остановилась, закрыв глаза, чтобы насладиться запахом.
— Ты что без шапки ходишь, дочка? — воспоминания Светы прервал незнакомец. — Сейчас такой вирус серьёзный ходит, врачи просят всех одеваться тепло и не гулять по морозу.
— А вы что же тогда гуляете? — улыбнулась Света пожилому мужчине.
— А я закалённый и в шапке, — рассмеялся тот. — А у тебя уже нос красный, так что иди лучше домой, а то точно простуду подхватишь.
— С наступающим вас! — сказала Света и, посмотрев на время, поняла, что через полчаса уже родня приедет, поэтому ей и правда пора.
Пока она быстрым шагом шла по скрипучему снегу, в голове родилась идея, от которой Света про себя тихонько хихикала. Она прибежала домой, сказала матери, что забыла купить сыр, который та просила, и выпроводила её в магазин. Света видела, что в супермаркете на кассе длинная очередь, как всегда в этот день и Марии Семёновны не будет минут сорок.
Когда мать ушла, девушка стала смотреть в окно, чтобы не пропустить, когда дядя Вова с семьёй приедут. Через 10 минут их машина припарковалась во дворе, и родственники стали выгружать сумки с вещами. Света в это время быстро порезала две больших луковицы, чтобы глаза защипали и пошли слёзы. Для верности потёрла глаза луковичным соком, пока не начала натурально шмыгать носом.
Идя к двери, посмотрела в зеркало и убедилась, что румянец с мороза на месте и нос ещё красный. На ходу набросила тёплый плед на себя и осталась довольна своим болезненным видом.
— Приффет, дядя Вова!
Сказала Света, давая содержимому носа показаться на всеобщее обозрение родни, а потом смачно засовав соплю обратно. — Проходите быстрее, а то сквозняк.
— Что это с тобой? — спросил родственник.
— А вы что, не слышали про новый вирус в Москве? Уже столько народу слегло, никто не знает, как лечить. Я, видимо, заразилась, когда уезжала, — Света демонстративно вытерла нос рукой, а потом потрогала дядю за рукав куртки. — Но вы же закалённые, не должны заразиться.
— А мать где? — отшатнулся от неё Владимир, попятившись назад в подъезд.
— За лекарствами ушла, — сказала Света, пуская очередную струю из носа и кашляя на дядю. — Мне было так плохо, что она испугалась и решила сходить, пока аптеки работают. Решила сразу на двоих взять, чтобы потом и себе не бегать в праздники. Хотя, можно было и не брать лекарства заранее – вы же, если что, сходите в аптеку для нас, верно?
Родственники медленно пятились назад, когда Света начала кашлять сильнее и сказали, что не смогут остаться на Новый год.
— Как же так?! Не бойтесь заразиться — мы же родня! С роднёй и болеть веселей! Если уйдёте, то кто нас с мамой на праздники выхаживать и компрессы делать? А если, не дай бог, кровавый понос? Мы же даже еду всю не успели приготовить, думали, что вы салаты дорежете. Мы же без вас больные совсем пропадём!
Но родственники уже выбегали из подъезда, крикнув на ходу, что «скорая» поможет, если что, а им о себе подумать надо. Девушка улыбалась, вытирая слёзы, и смотрела в окно, как они садятся в машину и уезжают. Маме сказала, что после прогулки выглядела замёрзшей и больной, по мнению родни, вот они и решили не рисковать и уехали.
— Давно у меня не было такого спокойного и чудесного Нового года, Света! – улыбнулась мать 2 января. – Наверное, с тех времён, когда ещё был жив твой отец. Может, на следующий Новый год мне совсем обнаглеть и в санаторий от родни уехать? – засмеялась женщина, даже смутившись незнакомой решимости.
— А может, совсем «обнаглеем» и Тайланд рванём вдвоём, мамуль?
— Это же сколько денег надо?! — ахнула Мария Семёновна.
— Не больше, чем все те деньги, которые ты отдаёшь брату в течение года! Так что теперь можешь дяде говорить, что копишь на поездку, и лишних денег у тебя нет.
— Ой, не знаю, непривычно как-то. Но, может, и попробую.
