— Не то! — свекровь раздраженно бросила вилку возле тарелки с недоеденной лазаньей, — Тебя всему учить надо? Кошмар у тебя, а не еда, Оленька! Ты уж не обижайся, но лучше бы Леша женился на другой, которая готовить бы умела, да по дому управляться. А ты это так, ни то ни се.
Ирина Витальевна с лицом измученного работой батрака и тяжестью неведомого никому, кроме нее самой, груза на плечах встала из-за стола. Оля наблюдала за этакой траурной процессией свекрови до мусорного ведра, медленно провожала взглядом не столько женщину, сколько свою лазанью, которая тут же отправилась к отходам и оберткам с фантиками.
Свекровь повернулась с еще более обреченным выражением:
— Вот так. Приезжаешь погостить к сыночке, а потом тебя голодом морят.
Оля протяжно выдохнула, уже потеряв всякую надежду на нормальное обращение к себе и своему труду:
— Ирина Витальевна, вы час назад съели полную тарелку супа.
— Ох, я еле заставила себя его дохлебать. Словно в хлеву, точно не для людей. Гостям такое впредь не подавай.
Свекровь, как это обычного бывает, поставила свою посуду на дно раковины, словно считая, что чистой станет она сама по себе. А может, домовой придет и все вымоет. Ей не шибко важно.
— Вот еще что. Ты переделай этот ужас. Я Леше подобным не позволю питаться! — пробурчала удалившаяся из кухни Ирина Васильевна.
А Оля отрешенным взглядом проводила женщину. Все вспоминала, как свекровь за обе щеки уминала этот злосчастный суп. Давно невеста просекла заскоки своей свекрови. Все плохо, что она сделала, будь то ужин или уборка. Ирина Васильевна всегда найдет, к чему придраться. При этом претензии-то все будто даже не из пальца высосаны, они совсем логического смысла не имеют. Упрек для упрека — вот как Оля это называла.
Или, к примеру, этим утром состоялся у двух новоиспеченных родственников такой диалог на повышенных тонах. А точнее монолог. Монолог свекрови.
— Посуду не помыла: поела и бросила как есть. Бесстыжая! Я вам этот сервиз покупала, а обращаешься с ним, как с финтифлюшками. Я, между прочим, деньги тратила, для вас все старалась.
Ирина Васильевна ходила хвостиком за собирающейся впопыхах Олей: она проспала, но не теряла надежды успеть на автобус. И так нервы до предела напряжены, а тут еще орущая свекровь под боком бросается бессмысленными обвинениями.
— К слову, — Оля резко остановилась перед распахнутой входной дверью, — Посуду ваш сын оставил, а не я. И этот набор был подарком на нашу с ним свадьбу, не забывайте. Вы и так притащили на мероприятие, на единственный в жизни такой замечательный день, к которому я готовилась невесть сколько, трех своих внуков. — Ирина Васильевна, кажется, с каждым словом все больше вскипала, — Вы нам с Лешей свадьбу чуть не испортили, теперь и быт хотите?
Как только свекровь открыла рот, явно настроившись на долгий выговор, от Оли след простыл. Она сразу захлопнула дверь и убежала на работу. Видимо, Ирина копила в себе все негодование, чтобы под вечер выплеснуть его на невестку.
И вот, Оля, уставшая, трет несчастную посуду свекрови, словно только что она не выбросила еду в мусорное ведро. Шум от льющейся воды заглушил и лязганье ключей, и голоса, и много чего еще. Женщина нашла своего мужа уже в постели.
— Леш, у меня серьезный разговор.
В ответ прозвучало лишь недовольное мычание.
— Твоя мама сегодня терроризировала меня все то время, которое я провела в своем доме. Леш, у меня не неисчерпаемый запас сил и терпения. Я очень устала. — Девушка обреченно села на край кровати, ей хотелось, наконец, открыть глаза своего мужа, хотелось, чтобы он ее понял.
— У нее характер просто такой, не парься. Уверен, она тебя обидеть не хотела. Да и, между прочим, по делу мама все говорит, так что прислушайся, и будет тебе счастье.
— Ты хотел сказать тебе? — Оля уставилась на мужа, обидчиво нахмурив брови.
— А мне-то что?
— Вот именно! Тебе ничего, а меня гоняет только так.
— Не воспринимай всерьез. Все, спокойной ночи, — Леша показушно перевернулся на бок.
Было вполне очевидно, что разговаривать на эту тему он не намерен, так что Оля смирилась и отстала. Когда муж давно уже сопел в подушку, девушка все думала о своей жизни.
Живет с любящим мужем в частном доме, имеет неплохое хозяйство, но ужасную по всем масштабам свекровь, которая зачастила в гости. Кажется, еще пару таких поездок и останется жить у них. А уж Олю такой расклад точно ни с какой стороны не привлекал.
Она представляла, как могла бы выглядеть их жизнь без постоянных упреков, без вечного контроля. Оля мечтала о дне, когда свекровь поймет, что она не просто невестка, а женщина, которая тоже хочет быть услышанной.
Сколько можно терпеть этот натиск? Почему каждый раз, когда она старается, все превращается в недовольство? Оля приглушает мысли о несправедливости, не желая гробить настроение еще сильнее.
Она покружила в мыслях, понимая, что, хотя бы ради своего мужа, ей нужно найти способ взять себя в руки и попробовать организовать этот быт, но с каждым днем это становилось всё сложнее. Вечернее одиночество давило на ее плечи. Оля чувствовала себя самым одиноким человеком на свете именно в компании Ирины Васильевны.
Утром привычно зазвенел будильник. Верещал прибор только для девушки, ведь муж в свои редкие выходные спит как младенец. Спросонья рука привычно потянулась к кнопке выключения, но звук продолжался, становясь по ощущениям с каждой секундой только громче. Оля раздраженно потерла глаза и окончательно проснулась в момент осознания — то разрывался от звонка телефон. Девушка шустро взяла трубку, а оттуда донесся заплаканный голос:
— Оль?
На другом конце провода была совсем поникшая сестра.
— Любочка, здравствуй, что случилось?
— Меня парень из дома выставил. Мы повздорили… И вот. — шмыгая поведала звонившая.
— И ты одна там? Да как он только посмел?! Жди, я сейчас буду.
Оля впопыхах собралась, накинула плащ и легонько толкнула мужа. Много времени для объяснения ситуации не потребовалось — ошарашенный муж посочувствовал Любашке и пожелал удачи. Всю серьезность он вполне понимал. Собрать вещи, съехать, так еще и пережить такой подлый поступок со стороны любимого человека. Леша просился поехать помочь, но Оля лишь протараторила, что сестре ее сейчас нужна больше моральная поддержка, чем сухое решение проблемы с жильем. А мужчина не стал возражать: проводил до двери и дело с концом.
Сна не было ни в одном глазу после таких вестей, а день выходного дня следует всегда начинать с чашки чая. Из этого следует вывод, что последующие полчаса Алексей провел в гордом одиночестве, посасывая чай на кухне. Может, от громкого сюрпанья, а может по зову природы, свекровь поднялась вслед за хозяевами дома.
— О, а где же Оля? — Ирина Васильевна вошла на кухню.
— У ее сестры проблемы, вот, поехала помочь. И с добрым утром, мам.
— Что же интересно за проблемы-то такие, раз можно и просьбы свекрови игнорировать.
— Ты о чем? — Леша слегка удивился и переспросил.
— Я ее еще вчера вечером по-хорошему попросила постель мою заправить, а она решила, что есть дела поважнее, — Ирина Васильевна демонстративно приняла обиженную позу.
— Ну, вообще-то, дело реально поважнее заправленной постели. Если тебе так важно, то ее заправить и я могу.
Казалось, что от такого сердечного предложения мать Леши вот-вот вскипит.
— «Ну, вообще-то», — нарочито неприятно повторила Ирина, после перейдя на чуть повышенный тон: — Мои просьбы у нее должны быть в приоритете.
— В каком приоритете, мам? Ты понимаешь, что у сестры Оли проблемы? Физически она бы не смогла бросить ее и остаться твою постель заправлять.
Леша вздохнул, пытаясь найти слова, чтобы объяснить матери, какому давлению подвергается его жена. Ему не хотелось, чтобы Оля чувствовала себя виноватой за то, что она выбрала помогать родне. Ирина Васильевна, кажется, этого не понимала, и напряжение только нарастало.
— Она всегда найдет способ игнорировать меня! — без злобы, но с глубоким возмущением произнесла свекровь, — Я внимания на старости лет не заслужила?
Сын в ответ резко покачал головой:
— Оля никогда не отказывает, но ты ведь знаешь, что она завалена делами, и иногда непредвиденным обстоятельствам свойственно появляться непредвиденно.
Ирина Васильевна, похоже, почувствовала, что финишную черту ей в этом споре не пересечь, так что предприняла попытку начать новый конфликт:
— Тебе ее мнение важнее моего? Я твоя мать!
— Пожалуйста, собери вещи. Ты как раз успеешь на утренний поезд, — Леша разочарованно вздохнул, осознавая, что его самые родные люди вряд ли когда-нибудь найдут общий язык.
Свекровь подскочила от неожиданного заявления и сердито свела брови.
— Так ты мать променял на какую-то юбку?
— Оля — моя жена.
— Твоя женушка должна каждый день убирать в моей спальне — Заявила свекровь
Леша был глубоко разочарован, ведь где-то внутри он отчаянно надеялся, что все наладится. Но встал острый вопрос выбора, и он пал на супругу. Комфорт любимого человека, с которым тебе предстоит прожить еще целую жизнь, гораздо важнее.
— Это наш дом, и нам решать, что мы должны, а что нет. Прошу тебя, собирай вещи и больше с такими заявлениями даже не приезжай.
Оскорбленная Ирина Васильевна затопала в комнату для гостей, громко, чтобы весь дом услышал, хлопнув дверью. Леша в то же время все также сидел на кухне, но уже без желания допивать остывший напиток. Через пару минут, без «прощай», без «всего хорошего», свекровь хлопнула теперь уже входной дверью.
Алексей поверить не мог, что его жене приходится настолько тяжело в компании его матери. Она ему казалась всегда просто слегка вредной, казалось, что все Оля преувеличивает по старой привычке, но вышло все совсем иначе.
К моменту, как Оля вернулась домой, Леша уже прибрался в доме и приготовил ароматный ужин. Девушка удивилась, не найдя ни в одной из комнат свекрови.
— А где Ирина Васильевна?
Леша виновато выдохнул:
— Ты прости, я раньше и подумать не мог, что мама у меня настолько вредная. Попросил ее уехать к себе. Надеюсь, что ты не в обиде, дорогая.
Улыбка облегчения расцвела на лице Оли, она была безмерно рада тому, что муж ее наконец услышал и понял. Хоть и таким образом.
— Прощаю тебя! А что так вкусно пахнет? Я на другой улице уже учуяла.
Леша загадочно, но весело посмотрел на супругу, одновременно кряхтя и наклоняясь к духовке.
— Так кряхтишь. Это первый признак превращения в ворчливого старикашку, ты знал?
— Ну уж нет, второго такого ты точно не выдержишь, — рассмеялся муж.
