— Танюша, а что у тебя сегодня на ужин? Я так проголодался, да и пообедать не успел, если честно.
Аристарх зашёл на кухню и повёл носом в сторону плиты. Ах, как чудесно пахло курицей с чесночком.
— Так, я не поняла! У меня что здесь бесплатная столовая для неимущих? Что-то я вывески снаружи не видела, — недовольно фыркнула Татьяна, войдя вслед за бывшим мужем на кухню. — Тебя теперь вообще не должно касаться, что у меня на завтрак, обед или ужин!
Аристарх опять сегодня припёрся к ней. И чего ходит? Ведь ушёл же к другой, развелись даже.
— Тебе чего надо? Ты здесь больше не живёшь, забыл?
— Нет, не забыл. У меня важный разговор к тебе, Таня, — выдал Аристарх заготовленную фразу. — От него вся моя жизнь зависит.
— Ого, а о чём же, интересно?
— О моей доле в этой квартире.
— Твоя доля в этой квартире — это дырка от бублика, — спокойно отвечала ему бывшая жена. — Или кукиш с маслом, от мёртвого осла уши — какое хочешь выражение, такое и выбирай. Любое будет тебе в самый раз!
— Как же так? Ведь я столько лет здесь жил вместе с тобой. Я прописан здесь, наконец! — вскричал Аристарх.
— Ну а вот это ненадолго. Всё никак не соберусь пойти тебя выписать. Руки не доходят.
— Не надо, Таня.
— Что не надо?
— Не выписывай меня. Мне Раиса не разрешила выписываться отсюда.
— Что?
— Говорит, у себя я тебя всё равно не смогу прописать. Так что вот такие дела. Не выписывай, — кротко и как будто о чём-то обыденном попросил Аристарх.
— Вот тебе новости! Это как же так? Жить будешь с Раисой, а прописанным, стало быть, здесь останешься? Ну хитра тётка!
— Да, нет. Ты неправильно всё понимаешь, Таня!
— Всё я правильно понимаю. Ушлая баба, твоя Раиса! Вот и всё!
— У неё там человек десять уже прописано. Родственники. А я уже здесь прописан. Так что ж мы будем туда-сюда, того-этого…
— Будем, обязательно будем, Аристарх! И никаких туда-сюда не будет, ясно тебе? А тем более, того-этого. Ушёл, вещи забрал, живи там. И прописывайся там. Здесь тебе всё равно ничего не светит, хоть сто лет будь прописан.
— Почему же, Таня? Мне Раиса сказала, что я могу претендовать на часть в этой квартире. На свою долю. Поэтому, говорит, и не выписывайся. Там твоя доля по любому есть. Разве нет? — с надеждой спросил Аристарх.
— Нет, конечно. А с какой радости тут образуется твоя доля? Эта квартира моих родителей. Ты помнишь, надеюсь?
— Помню. Хорошо помню. Но я ведь столько лет здесь прожил, Танечка. И деньги свои вкладывал в ремонт. Не единожды, между прочим.
— Вкладывал что-то, может быть, не спорю. Хотя у тебя зарплата всегда была так себе, Аристарх. Ну сущие копейки.
— Ну, не скажи, Таня, я хорошо зарабатывал. И мебель покупал, и ковры, и на ремонт всегда хватало.
— Но ведь ты и жил здесь, Аристарх! Жил в чужой для тебя квартире, которая тебе никаким боком не принадлежала! Так?
— Так, Таня, ты права.
— Пристроился и жил все эти годы. Не имея никакой своей жилплощади, ты не снимал угол для своей семьи, отдавая за это немалые средства из своей зарплаты. Не откладывал и не копил на то, чтобы поскорее купить своё собственное жилье. Не ущемлял себя ни в чём. Ты этого не делал, потому что у тебя всегда была крыша над головой. Верно?
— Да, всё так, Таня.
— Поэтому, Аристарх, ты и должен был поддерживать в надлежащем виде ту жилплощадь, в которой столько лет жил. По-моему, это справедливо?
Аристарх сейчас думал о разговоре с Раисой. О том, что она строго-настрого запретила ему выписываться от бывшей жены.
— Ты пойми, пока ты там прописан, она никого к себе не приведёт. Тебя там нет, но ты, вроде, как и есть. По документам ты там. А значит, Татьяна твоя не может никакого мужика привести.
И потом, раз ты там прописан, то и долю имеешь право требовать. Подашь заявление на раздел. Глядишь, что-нибудь да выгорит, а выпишет она тебя, и всё — забудь про свою долю навсегда!
— Ты думаешь, Раечка, я могу надеяться?
— Конечно! Главное — не выписывайся!
На самом деле Раиса ещё не до конца была уверена в своих чувствах к Аристарху. И тот факт, что её новый возлюбленный совершенно не имел никакого жилья, очень её удручал.
Не о таком она мечтала. Да и Аристарх, хитрый лис, ей горы золотые обещал, пока встречались. А потом выяснилось, что квартирка-то родительская. Родителей бывшей жены, ушедших в мир иной. Значит, ему ничего от неё не перепадёт. Поздно об этом узнала Раиса, ох, поздно!
Но Рая была из тех людей, что не привыкли добром разбрасываться. Глядишь, для чего-нибудь и пригодится ей Аристарх. Вот только, если его бывшая жена выпишет из своей квартиры, ей придётся прописывать возлюбленного у себя. А это совсем не входило в планы Раисы.
Аристарх вернулся в этот день к Раисе ни с чем.
— Нет, Рая, ничего не выходит. Не согласна Татьяна. Говорит, выпишу тебя и всё. Уж как только я её не уговаривал! Ни в какую не соглашается!
— Ну, всё! Значит, у неё уже кто-то появился. Как пить дать! — со знанием дела заявила Раиса.
— Нет, Раечка. Никого у неё не было, я бы заметил. Одна она, — стал спорить Аристарх. — Одна, совсем одна, я тщательно проверил.
— А почему, скажи мне на милость, она так стремится тебя выписать? Только поэтому. Ясно же, как белый день! Тебя на улицу, а нового мужика — под бочок. Вот почему.
— Ну не знаю. Может, просто потому что мы развелись, и я там больше не живу?
— А ты говорил ей, что я тебя никак не смогу прописать? Ведь должна же она войти в твоё положение — ты ей всё-таки не чужой, двадцать пять лет жизни за плечами, сын общий.
— Конечно, говорил!
— Ну и? Где и кто тебя пропишет, когда она выпишет тебя из своей квартиры? Ты что должен становиться бомжом по её милости? — строго спросила его Раиса.
«А ведь и правда! Это как-то неправильно. Что же получается — я нигде не буду прописан, значит, меня и нет? Раиса-то права! Нужно потребовать у Татьяны, чтобы она ни в коем случае меня не выписывала! Ни в коем случае!» — думал Аристарх
— Я пойду к ней завтра же и потребую у неё, чтобы она не смела этого делать! — бойко сказал Аристарх. — Что я — собака бездомная, что ли, чтобы так со мной поступать! Ишь, выдумала!
— Ну вот, наконец-то я услышала от тебя слова мужчины! А то всё мямлишь и мямлишь.
— Да, Раечка. Спасибо за поддержку. И почему это ты меня должна у себя прописывать? Что за глупость, право? Мы же с тобой ещё никто друг другу. По закону мы чужие. А она все-таки жена, пусть и бывшая.
— Вот и молодец! Правильно рассуждаешь. Так и скажешь Татьяне. Слово в слово всё и передашь.
На следующий день Аристарх опять пришёл к бывшей жене.
— Татьяна, я пришёл выразить решительный протест. У меня есть заявление! — начал Аристарх официально.
— О, ты сюда, как на работу теперь будешь ходить? — удивилась Татьяна, опять увидев бывшего. — Ну, что там за заявление у тебя? Интересно!
— Да, официальное, между прочим. Ты должна меня выслушать! Просто обязана! — вскричал Аристарх, вдохновлённый идеей восстановить справедливость.
— Слушаю тебя. Хотя и не представляю, что нового ты мне можешь сказать, — снисходительно сказала Татьяна.
Тут Аристарх с чувством стал доказывать бывшей жене, как она не права. И что на неё тоже найдётся управа. И что нет такого закона, который бы разрешал выписывать бездомных людей в никуда.
Он очень распалился, без всяких сомнений уверовав в то, что прав. Но бывшая жена охладила его пыл моментально.
— Я в суд пойду и пожалуюсь на тебя! — кричал Аристарх. — Где это видано, чтобы людей вышвыривали на улицу? Я напишу заявление, где попрошу уважаемый суд не выписывать меня, потому что мне некуда идти. Ты понимаешь, что мне некуда идти, бездушная ты женщина, или нет?
— Ой, сделай мне милость, сходи в суд, — спокойно отвечала Татьяна. — А то у меня всё руки не доходят. Пусть они тебя через суд уже выпишут из моей квартиры.
Суд не нашёл достаточных оснований, чтобы оставить Аристарха в квартире бывшей жены.
Он выписался. И теперь уговаривает Раису прописать его у себя. Хотя бы временно.
Он уже понял, какую жестокую ошибку совершил. Но сделанного не исправишь. Придётся искать компромиссы.
