— Хотите знать правду? — следователь вперил взгляд в Антона, словно проверяя, выдержит ли тот страшную новость. Антон не изменился в лице, хотя внутри всё сжалось.
— Очень хочу, — тихо сказал он, чувствуя, как пересохло в горле.
— Никто вашу жену искать не станет, — спокойно продолжает следователь. — Тем более, что ваш брак не зарегистрирован. Обычное сожительство.
Антон открыл рот, чтобы возразить, но следователь поднял руку:
— Послушайте, у вас даже юридических прав на это нет. Она вам… по закону никто.
Слова ударили как пощёчина. Антон хотел что-то сказать, но смог выдохнуть лишь одно:
— Мы были вместе три года…
— Хоть двадцать! Без бумажек — вы никто друг другу. Это не я придумал, это закон. Ваша женщина просто не хотела, чтобы вы её нашли. Смиритесь. — Следователь пожал плечами, показывая, что его это не касалось.
***
Выйдя из участка, Антон глубоко втянул морозный воздух, но легче не стало. Уже прошло полгода с того дня, как Валя исчезла.
Эта фраза про «вы никто друг другу» застряла в его голове. Горько, но правдиво. Он бы женился на ней, но Валя всегда находила повод отложить свадьбу. Антон был уверен, что она его любит, но почему увиливает от брака — оставалось загадкой. О прошлом она почти не говорила. Он знал отрывочные детали, а всё остальное — как за железной дверью.
Когда они познакомились, ей было тридцать два, а ему тридцать шесть. Сначала Валя боялась буквально всего — шорохов, незнакомых людей, даже открытого окна. Ее пугала тишина, и вместе с тем она ненавидела шум. Антон подстраивался, как мог.
Сначала ему было очень интересно: что могло так сильно повлиять на нее? Он заметил, как во сне она всхлипывала, и однажды услышал, как она бормотала что-то про «бывшего». Всё указывало на тяжёлый травматичный брак. Он не расспрашивал — боялся ранить её ещё сильнее. Ждал, что когда-нибудь она сама захочет рассказать. Но этого так и не произошло.
Однажды он вернулся с ночного дежурства. В квартире было тихо, как будто она просто вышла в магазин. Уставший, он рухнул на кровать и уснул. Но когда проснулся, дом всё так же пустовал. На кухне на столе его ждала записка:
«Если любишь — не ищи меня».
Сначала он просто не мог поверить, что это серьёзно. Ищейка внутри него не давала покоя. Он обзвонил всех знакомых, кого только мог вспомнить, но Валя почти ни с кем не поддерживала связь. Единственное, что пришло в голову — она вернулась к бывшему. Но почему нельзя было сказать об этом прямо? Разве за три года он не заслужил хотя бы объяснений?
Антон не сдавался. Дни сменяли недели, но он продолжал искать ее, как будто от этого зависела его жизнь. Стало всё труднее находиться в пустой комнате, где каждая вещь напоминала о ней. Он всё чаще задерживался на работе, лишь бы не идти домой.
Однажды он уже пришёл к квартире, повернул ключ в замке, но вместо того, чтобы войти, развернулся и направился назад в больницу. Там, среди коллег и пациентов, ему было светлее. Легко жить.
— Антон Михайлович, вы чего здесь? — с тревогой в голосе спросила медсестра Аня, заметив его. Она нахмурилась, осматривая его с ног до головы. — Сегодня ведь не ваша смена.
Антон попытался выдавить улыбку, но вышло плохо.
— Просто… не могу находиться дома.
— Вы сами себя изводите, — Аня нахмурилась ещё сильнее. — Подумайте хотя бы о своем здоровье! Да и о людях. Пациенты на вас смотрят, роженицы… Вы их таким видом распугаете. — Она попыталась рассмешить его, но тревога в ее взгляде говорила, что ей не до смеха.
Антон отвёл глаза, чтобы не показать, как тяжело ему было слышать эти слова. Всё, что она сказала, было правдой. И даже здесь, в больнице, тишина гудела внутри него. Пустота от исчезновения Вали не отпустила.
Ее голос звучал в голове: «Если любишь — не ищи…» Но он всё равно искал. Каждый день.
Антон Михайлович сидел напротив Ани, глядя мимо нее, как бы хотел заглянуть за ее слова, понять, чего она добивается.
— Зачем ты мне это говоришь? — голос его звучал устало. — Я всё понимаю. Но что с этим делать? Давай просто оставим этот разговор. Я ведь на работе внимателен, ошибок не допускаю.
— Вы же и сами всё понимаете, — спокойно ответила Аня.
Антон раздражённо махнул рукой.
— Понимаю… но это ничего не меняет.
— И что вы собираетесь делать дальше? — не сдавалась она, села напротив, упираясь локтями в стол. — Послушайте, Антон Михайлович, — начала она, немного подбирая слова. — Вы хороший врач, но вы тоже человек. Иногда надо обратиться за помощью. У меня есть знакомый психотерапевт. Попробуйте, вдруг поможет?
Антон собирался возразить, но передумал. Идея посещения специалиста вертелась у него в голове уже давно. Однако мысль о том, что кто-то заметил его проблемы, вызвала сопротивление. Аня, будто читая его мысли, улыбнулась.
— Никто об этом не узнает, обещаю.
— Хорошо, — наконец заметил он, как будто сдался.
Разговор не успел развиться — дверь распахнулась, и в кабинет буквально ворвалась другая медсестра Наталья, кипя от негодования.
— Это просто абсурд! — начала она, не обращая внимания на присутствующих. — Я считаю, что зэчкам нужно рожать там, где они сидят, а не возить их к нам!
Аня удивлённо подняла брови, глядя на коллегу, которая всего три месяца назад пришла в отделение, но уже вела себя так, словно она здесь хозяйка.
— Ты представляешь? Привезли рожать заключённую из тюрьмы! Наш роддом — что, теперь приют для всех, кому некуда податься? Такие, как она, плодиться вообще не должны!
Антон поднял глаза на Наталью, его взгляд был тяжёлым и хмурым.
— Когда вы выбрали профессию медсестры, вы не знали, что всем бывает нужна помощь? Или это открытие для вас?
— Ой, только не надо читать морали, — огрызнулась она. — Посадили — сиди! А не раздвигай ноги, чтобы потом мы тут всё разгребали.
— Наталья, мне кажется, вы забываетесь, — голос Антона стал твёрже, почти резким. — Напоминаю: у вас есть обязанности. Идите и выполняйте их.
Она метнула на него взгляд, полный раздражения, но не сказала ни слова. В следующий момент дверь громко хлопнула за ее спиной.
— Смена началась, пойдёмте, — сказала Аня, пытаясь разрядить обстановку. — Ваши руки там точно пригодятся.
В дверях приемного их встретил дежурный врач.
— Антон, у нас на столе уже сложный случай — кесарево. Пациентку должны были привезти ещё вчера, но привезли только сейчас.
— Я понял, — ответил Антон, сразу включаясь в работу. — Правда из тюрьмы?
— Да, заключённая. Ее сопровождали конвоиры, — добавил врач.
Антон покачал головой, удивляясь тому, как в одном месте сошлось столько сложностей, и шагнул в операционную.
— Аня, скажи, чтобы приготовили всё для анализов и ЭКГ. Нужна будет полная картина.
— Сделаю! — крикнула она, уже убегая.
Антон внимательно подумал, что Аня прекрасно справляется со своими обязанностями, а затем вошёл в приёмный покой. У дверей стояли двое конвоиров, не спуская глаз с женщин, сидящей на каталке. Она прижимала к лицу руку, чтобы заглушить стоны. Видно, боль выворачивала ее изнутри.
Антон задержал взгляд на том, как она зажала рукав зубами, пытаясь держаться. И вдруг его сердце сжалось. Внутри этого сильного женского тела жила жизнь, которую нужно было спасти. И что бы кто ни говорил, этот долг не терпел деления на «достойных» и «недостойных».
Что-то внутри Антона напряглось. На первый взгляд все выглядело обычно, но возмущение закралось в голову. Так было неправильно. Он строго обратился к охранникам:
— Покиньте помещение.
Один из конвоиров нахмурился и начал спорить:
— Мы не можем оставить ее одну…
— Здесь стерильная зона. Подождите в коридоре. Или хотите в операционную зайти? — Антон перебил его так, что возражать не было смысла.
Охранники удалились за дверь. Антон склонился над женщиной, собираясь приступить к осмотру. Но как только он наклонился поближе, услышал голос, который пронзил его до дрожи:
— Антон… Это ты?
Мир как будто замер. Он поднял взгляд медленно, как в медленной съемке, пока не встретился с ее глазами.
— Валя? — прошептал он.
Валя начала говорить быстро, тихо, как будто каждое слово могло быть ее последним:
— Притворись, что мы незнакомы. Только так мы сможем спасти ребёнка. Я не могу сейчас объяснить всё. Поверь. Я говорю о своем муже. Он издевался надо мной, но я выжила. Его отец — влиятельный человек. Я сбежала от них, думала, что скрылась с тобой, но они нашли меня. Пригрозили, что навредят тебе, если я не сдамся. Это его отец засадил меня в тюрьму, мстил за побег.
Она как будто на мгновение остановилась, боялась сказать больше, но потом продолжала:
— Я беременна от него. Мой мучитель ждёт, чтобы я родила, и потом продолжит всё, что он делал со мной. Помоги ребёнку, Антон. Умоляю.
Дверь открылась, вошла Аня, и разговор оборвался. Антон сжал челюсти так, что мог слышать, как они скрипят. Сейчас не время думать, что делать дальше. Сейчас он обязан спасти ее. И ребенка.
Операция шла долго — четыре часа, которые тянулись бесконечно. Выйдя из операционной, Антон увидел, как к нему направляется один из конвоиров.
— Когда ее можно забрать? — спросил тот с безразличием, которое вызвало у Антона желание врезать ему.
— Недели через две. Если она вообще выживет, — ответил он, холодно глядя в глаза.
Второй охранник хмыкнул:
— В каком смысле «если»?
— В прямом, — Антон не стал подбирать слова. — Ее состояние критическое. Забирать ее сейчас — это всё равно что убить. Здесь я решаю, и она останется. Ждите здесь, если хотите, но забрать ее не получится.
Он ушёл, оставил их в коридоре, зная, что они не уйдут. Если не эти, то приедут другие.
Ему было нужно время.
Вернувшись в кабинет, он открыл ноутбук и начал искать информацию — там, где она сказала. Вскоре понял, что Валя на самом деле Варвара. Ее история была ужасной. Женщина, чьё имя мелькало в старых статьях, оказалась проданной собственной родственницей. Брак с сыном богатого бизнесмена оказался ловушкой. Он был старше, с дурной славой. Всё закончилось тем, что Варвара попыталась избавиться от мучителя, но ей этого не удалось. Ее обвинили в покушении, арестовали, и с тех пор она исчезла из поля зрения.
Антон закрыл глаза. Решение пришло само собой. Он, конечно, поможет ей. Но как? Как бороться с людьми, у которых такая власть?
Потом он вспомнил. Год назад у него на руках родила женщина, супруга высокопоставленного полицейского. Ее муж, поблагодарив Антона, сказал странную фразу:
— Если когда-нибудь окажетесь в безвыходной ситуации, позвоните. Я помогу. Но только один раз.
Тогда Антон спросил в шутку:
— Даже если я кого-то убью?
Полицейский серьезно посмотрел:
— Даже если убьёте троих. Но только один раз.
Антон открыл записную книжку. У него остался номер. В голове был хаос, но он знал точно: он воспользуется этим шансом. Ради нее. Ради их ребенка.
Антон говорил по телефону, его голос звучал напряжённо, но уверенно. Он шагал по коридору мимо палат, никого не видя перед глазами…
***
Варвара медленно открыла глаза. Комната казалась незнакомой, сознание плыло. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, где она. Она вспомнила… и тут же огляделась, сердце заколотилось. Наручников не было! Конвоиров тоже. Единственная, кто была в палате, — девушка в медсестринской форме. Та стояла у окна, скрестив руки, и о чём-то задумалась.
— Простите… — Варвара попробовала говорить спокойно, но голос ее выдал. — Как мой ребёнок? Кто родился?
Медсестра повернулась и улыбнулась:
— Всё хорошо. Ваш мальчик пока в реанимации, но угрозы его жизни нет. Меня, кстати, зовут Аня.
— Варвара, — прошептала женщина, чуть задержав взгляд на медсестре. — Хотя вы, наверное, знаете меня под другим именем. Это не важно… Мы раньше встречались?
Аня заметила страх в ее глазах и подошла к кровати.
— Не переживайте. Антон Михайлович всё уладил. Вы больше не будете страдать. Пока вы спали, у нас в городе был настоящий переполох. Приехали большие люди из Москвы, из полиции. Половину участка уволили. Говорят, даже какой-то бизнесмен и его сын оказались под следствием. Я не знаю, как всё это связано с вами, но… за всем стоит Антон Михайлович.
Варвара слушала, не в состоянии поверить. Слёзы радости и облегчения катились по её щекам, а она лишь шептала:
— Такое невозможно… Не может быть, чтобы всё закончилось так хорошо…
Она закрыла глаза, пытаясь осмыслить это, но ее размышления прервал звук открывающейся двери. Вошёл Антон. Он катил прозрачную люльку с малышом одной рукой, а в другой что-то сжимал. Подойдя поближе, он протянул Варваре маленькую коробочку.
— Что это? — удивлённо спросила она.
Антон улыбнулся, глядя ей прямо в глаза.
— А как ты думаешь? Варя, выходи для меня. Надеюсь, я не получу отказа в этот раз.
Она застыла, не зная, то ли смеяться, то ли плакать. А затем одним движением бросилась ему на шею.
— Я всегда этого хотела, Антон… Просто раньше не могла, я же замужем!
Из люльки донесся слабый звук, — малыш зашевелился. Антон посмотрел на ребенка и, смеясь, сказал:
— Похоже, Антонович уже требует обеда. Поехали домой. Прости, ресторан будет позже. А пока придумаем имя сыну.
Варвара улыбнулась, смахнула с лица последние слезы и тихо прошептала:
— Домой…
Они вышли из палаты вместе. Варвара прижалась к Антону, он осторожно катил люльку. Еще три месяца назад ей казалось, что счастье для нее — недостижимая роскошь. Но теперь всё изменилось. Всё встало на свои места.
