– Миша! Я так больше не могу! Это – не ребёнок, а какое-то наказание. Опять его учительница звонила. Учебный год едва начался, и вот нам снова в школу идти надо. Явка к семи часам, и отказаться нельзя. Как я поняла, по большей части из-за Степана устраивают родительское собрание, причём и директор, как мне сказали, может прийти. Имей в виду: в этот раз с проблемой будешь разбираться ты! Мне некогда! – Доносилось из динамика смартфона так громко, что это слышал не только мужчина в кожаном кресле, но и люди, сидевшие перед ним на чуть менее комфортных офисных стульях.
– Вера, – отчеканил Михаил, – у меня сейчас важные переговоры. Освобожусь – перезвоню тебе.
Невидимая собеседница стала кричать ещё громче, но мужчина завершил звонок и извинился:
– Простите! Сыну, Стёпе, двенадцать лет, но, похоже, у него уже переходный возраст начался. Ещё и первый учебный месяц не закончился, а нас опять в школу вызывают. Мы теперь с женой туда как на работу ходим…
Миловидная женщина средних лет улыбнулась:
– Ничего, Михаил Андреевич. С детьми всегда непросто. Кажется, вот встанет на ноги, научится ходить и станет легче. Куда там! Правильно говорят, что самое спокойное время у родителей, когда ребёнок находится в животе у мамы. Но так уж заведено. Мы стареем. Дети взрослеют. Начинаются непонимания. Извечный конфликт отцов и детей.
Сидящий рядом мужчина добавил:
– Да уж, маленькие детки – маленькие бедки, но ведь и мы родителям в своё время показывали небо в алмазах. Как вспомню! Если мама на родительское собрание пошла – я волчком по дому вертелся, чтобы чистоту навести. Считал, что так меня меньше ругать будут.
Михаил Андреевич легко улыбнулся, вспомнив похожие моменты:
– Что ж, коллеги, благодарю вас за понимание и поддержку и предлагаю вернуться к обсуждению нашего сотрудничества.
Внезапная смена темы не самых простых переговоров сблизила стороны, и вскоре были нАскоро набросаны пункты дополнительного соглашения. Хозяин кабинета застучал по клавишам, распечатал два экземпляра приложения к основному договору. После подписания документов Михаил Андреевич предложил:
– Теперь имею честь пригласить попробовать блюда от моего шеф-повара. Не в моих правилах хвастаться, но готовит он гениально.
Партнёры не стали отказываться, но долго за искусно сервированным столом не задержались. Женщина поблагодарила Михаила Андреевича и объявила:
– Поеду со своими детьми пообщаюсь. Сегодняшний день мне напомнил, что важнее их ничего в жизни и нет. Наверное, может высокопарно прозвучать, но только ради своих дочек я и барахтаюсь в работе целыми сутками. Хочется, чтобы у них был хотя бы старт с форой.
Партнёры попрощались, вполне довольные переговорами и вкусной едой, и Михаил стал готовиться к родительскому собранию.
В голове мужчины крутились не самые радостные мысли, но вовсе не из-за того, что предстояло выслушивать нотации от классного руководителя сына и директора школы.
Михаил снова думал о том, что, возможно, решение усыновить мальчика было его самой большой ошибкой. Сейчас мужчина и сам не понимал: как это жена сумела его уговорить на такое решение. Вера рожать категорически не хотела. Боялась всяческих осложнений, а ещё ей не хотелось портить фигуру. Как не убеждал Миша, что ему совсем не важна внешность, женщина твёрдо отстаивала свою точку зрения и исподволь подводила к непростому поступку.
– Милый мой, раз тебе нужен наследник, давай, возьмём какого-нибудь мальчика из детского дома. Хорошенько, за денежку, попросим, чтобы ребёнка нам подобрали без проблем. Сиротками же и у нормальных родителей дети стараются. Даже не сомневайся: за несколько крупных купюр нам хорошего, здорового малыша подберут.
Женщина тогда рассуждала, как будто находилась в магазине:
– Мы чётко опишем, какой типаж нам нужен. По внешности, и это не оговаривается, ребёнок должен быть похож на нас. Никаких уговоров слушать не станем! Только русоволосый малыш с серыми глазами! Совсем маленького ребёнка, думаю, смысла нет брать – только лишние хлопоты. Пелёнки, смеси – ну, это совсем не то, чем я мечтаю заниматься. Это же значит, прощай, спокойный сон! Нет! Я своей личной свободой жертвовать не хочу. Так что, как я понимаю, года два, может, три, думаю, оптимально будет. Психика в этом возрасте гибкая. Плохое быстро забывается, замещается хорошим. Ребёнок вскоре и не вспомнит, что не с нами жил. Ну, а с остальным, будем справляться по мере возникновения проблем. Разумеется, если будет сложно, наймём няню. Впрочем, думаю, мы справимся. Года в три в частный садик отдадим. Я тут в соседнем доме видела объявление. И развивающие игры обещают, и обучение английскому языку. В общем, ты согласен, Миша?
Михаил поддался на вроде бы разумные уговоры жены и после некоторых хлопот, значительно уменьшившихся при помощи конвертов с материальной благодарностью, в их красивом новом доме Лыковых появился двухлетний Степан.
Однако всё оказалось не так гладко, как ожидали Миша и Вера. Мальчик в самом начале был нелюдимым. Старался спрятаться, чтобы быть как можно незаметным. Эту привычку удалось побороть лишь благодаря опытной воспитательнице детского сада. Она раскрепостила мальчика, и вплоть до школы семья Лыковых была почти что эталонной. Вера занималась сохранением своей красоты. Глава семейства много работал, выводя свой ресторан в число мест, которые рекомендовали к посещению и обычные гости, и привередливые критики. А Стёпу отдали в самый лучший частный детский садик в городе. Для статей в глянцевых изданий и виртуальных изданий делались парадные фото. А потом мальчик пошёл в школу, и всё покатилось под откос.
То ли расставание с полюбившейся воспитательницей сыграло свою роль, то ли гены выстрелили, но Стёпа стал неуправляемым. Не хотел учиться, не слушал учителей. На переменах бесился. Опытной учительнице начальных классов потребовался почти целый учебный год, чтобы мальчик, наконец, стал слушаться. Однако четыре года начальной школы пролетели быстро, и опять проблемы с воспитанием и учёбой сына выводили приёмных родителей из равновесия. Они даже отправляли мальчика к модному психологу, но результат был ещё хуже и после пары сеансов от услуг «мозгоклюя», как называл его Стёпа, отказались.
Михаил пытался рассуждать сам с собой, но ни к какому определённому выводу не склонялся. Может, переходный возраст к сыну подошёл. Или классный руководитель не такой чуткой к детям оказалась, но Степан пошёл в разнос. Учителя по разным предметам жаловались на него почти ежедневно. Самое обидное – он не был глупым и легко усваивал информацию, но вёл себя своенравно. Срывал уроки, поправляя учителей. Часто ссорился со сверстниками по самым разным поводам. Дрался, в том числе и с девочками. Михаил, разбираясь с инцидентами, понимал, что отчасти ситуации были просто подстроены якобы жертвами, но это ничего не меняло. Из-за того, что Степан доставлял одноклассникам дискомфорт, приходилось регулярно ходить в школу. И не отказаться, если вызывают!
Да и вообще, у мужчины оставалась призрачная надежда, что распоясавшийся мальчик испугается возможных последствий и выправит своё поведение.
В коридоре перед кабинетом толпились люди, среди которых Михаил увидел сына со ссадиной на щеке. Подойдя к ребёнку, мужчина коротко спросил:
– Опять подрался, что ли?
Мальчик кивнул, но объяснить подробно не успел. Показалась учительница, Татьяна Владимировна, которая, открыв двери, строгим тоном приказала:
– Стёпа, Саша. Вы ждите здесь. Я вас приглашу, когда это будет уместно.
Мальчики, неприязненно взглянув друг на друга, сели на разные диванчики. Михаил, посмотрев на сына, погрозил ему кулаком и вошёл в кабинет.
Сидя за партой в полусогнутом состоянии, он мысленно ругал то Стёпу, то свою жену, то себя самого. Это же надо: как бездарно ему приходится проводить своё свободное время!
Пока классная руководительница сына ходила вокруг и около, подбираясь к главной теме собрания. Уже была дана команда родкомитету собрать деньги на поездку в музей, и мужчина, как и многие другие, оглядывался по сторонам. Впрочем, большинство родителей, пришедших на собрание, тоже откровенно скучали, оживляясь только услышав свою фамилию.
Внимание мужчины внезапно привлекла женщина, сидящая в соседнем ряду. Её профиль был ему откуда-то знаком, а потом он понял. Это же посудомойщица, которая не так давно устроилась в его ресторан. Женщина, очевидно, почувствовав пристальный взгляд, обернулась, и, узнав начальника, заметно смутилась и опустила глаза.
Как внимательный работодатель, Михаил помнил её имя – Лариса и знал, что у неё четыре сына. Помнится, он, читая её резюме, даже мысленно пошутил: «Ей бы ещё одного сына, и можно баскетбольную команду организовывать». Однако увидеть её на родительском собрании в довольно престижной школе он никак не ожидал. Уже от своего разговорчивого управляющего Михаил позже узнал и подробности её жизни.
История была грустная. Муж Ларисы работал вахтовым методом, и трагически погиб в результате несчастного случая. Однако компания всё подтянула таким образом, что умерший оказался по бумагам во всём виноват, нарушив все правила техники безопасности. Женщине не выплатили компенсацию за потерю мужа, и даже похороны ей пришлось оплачивать за свой счёт. По крайней мере, так управляющему, разумеется, «по секрету», рассказала официантка Юлия, приятельница этой многодетной матери.
И вот – сюрприз! Оказывается, ребёнок посудомойки учится в одном классе с его сыном. Михаил успел подумать, что, вероятно, это один из новичков, пришедших в этом году, а дальше ход его мыслей прервала Татьяна Владимировна.
– К моему огромному сожалению, в классе складывается неблагоприятная обстановка. Я просто не узнаю наших с вами детей. Постоянно какие-то обзывательства, склоки, драки. Этому надо положить конец! Если так и дальше будет продолжаться, то придётся привлекать Инспектора по делам несовершеннолетних, а мне этого очень бы этого не хотелось. Думаю, вы тоже разделяете моё мнение, что агрессию надо не просто жёстко пресекать, но и разбираться в причинах. Вот, например, сегодня в столовой произошел вопиющий случай: подрались Стёпа Лыков и Саша Макаров. Из-за чего стали кулаками махать – не говорят. К счастью, обошлось без серьёзных травм, но сам факт очень неприятный. Я бы даже сказала – вопиющий! Так что я сочла нужным вызвать и вас, и их. Пусть перед всеми расскажут: что они поделить не могут. Директор, к сожалению, похоже, сегодня к нам не зайдёт, но, думаю, мы и без неё разберёмся, чтобы доложить ей истинную обстановку в классе и сделать правильные выводы.
Михаил заметил, что Лариса опустила голову, и решил вступиться за детей:
– Простите, Татьяна Владимировна! Думаю, нет смысла устраивать мальчикам этакое чистилище. Как понимаю, Макаров появился в нашем классе недавно, и считаю, что наши дети просто устанавливают иерархию. Вы же должны понимать, что это – обычное дело. Не думайте, я не оправдываю драки, но и стыдить подростков перед взрослыми, на мой взгляд, не лучшая идея. Разрешите, Татьяна Владимировна, мы сами разберёмся, небольшой компанией?
Классная руководительница не стала протестовать. В конце концов, школа и она лично благодаря спонсорской помощи Михаила Андреевича не испытывали особенных проблем, если надо было организовать угощение на праздник.
– Что же, я не возражаю. Тогда, наше собрание объявляю оконченным. В частном порядке, если надо, готова выслушать каждого из вас. Кроме того, напоминаю, что в случае чего вы можете мне звонить на мой личный номер, но хотя бы не позже двадцати часов вечера.
Родители потянулись кто к выходу, кто к Татьяне Владимировне, чтобы узнать подробно про успехи и проблемы своих детей. Михаил обратил внимание, что посудница не стала любопытствовать и выскользнула за дверь в числе первых.
В коридоре её и её сына тоже не было, а Степан покорно дожидался выговора от отца.
– Чего подрались-то? – уточнил отец.
– Да из-за ерунды. Я не хотел тарелку на стол для грязной посуды отнести. Сказал, что уборщицы за это деньги получают.
Михаил был удивлён. Никогда раньше он не замечал в сыне такую чванливость и пренебрежительность. Этих качеств в избытке было у Веры, и, похоже, мальчик копирует её манеру поведения.
– Ладно. Поехали. Дома договорим. Тут как-то обстановка не располагает к беседам.
Лариса, у которой в этот день был выходной, ещё дома успела поговорить с сыном и убедиться, что лично он ни в чем не виноват. Однако ей всё равно было очень стыдно и страшно. Она боялась, что из-за этого инцидента босс, не разбираясь, уволит её, а ей никак нельзя было сейчас оставаться без работы.
Пока женщина снимала бахилы в фойе школы, слёзы сами собой начали капать из глаз. Растерянный Саша стоял радом, не зная, что и делать. Увидев, что приближается недруг с отцом, мальчик ожидал, что ухоженный мужчина с дорогими часами будет его гнобить, но ошибся.
Михаил поздоровался с Ларисой и попытался пошутить:
– Лариса, простите, не помню отчества, вы из-за мальчишеской драки слёзы льёте? Право слово, зря. Я со Стёпой поговорил – конфликт яйца выеденного не стоит.
– Спасибо, Михаил Андреевич. Извините нас, пожалуйста. Саша тоже больше не станет так бурно реагировать.
Лариса говорила, но успокоиться не могла. Слёзы так и текли из её глаз, и мужчина искренне поинтересовался:
– Лариса, в чём дело? Расскажите, не стесняйтесь. Это на работе мы с вами – начальник и подчинённая, а тут, в школе, как бы по одну сторону баррикад – родительские обязанности объединяют даже незнакомых людей. Расскажите, может, у вас какие-то проблемы? Я могу помочь.
Женщина опустила глаза, чтобы не отвечать начальнику и не давать повод себя жалеть.
Михаилу стало неловко. В самом деле, чего он лезет со своим благородством. Явно, Лариса плачет не из-за собрания, но и озвучивать причину не хочет. Имеет право. Приказывать подчинённой всё рассказать он просто не имел никакого права, и мужчина решил, что, если будет надо, посудница сама расскажет о причине своих слёз.
Михаил протянул руку сыну подчинённой:
– Надеюсь, все неурядицы останутся в прошлом. До свидания!
Саша робко ответил на рукопожатие, и Миша со Степаном вышли из школьного здания и сели в добротный автомобиль. Уже вырулив со стоянки на улицу, мужчина увидел в зеркале заднего вида, как Лариса, держа сына за руку, быстрым шагом идет по тротуару в противоположную сторону.
Веры дома ещё не было, и Михаилу пришлось позаботиться об ужине самому. Когда сын уже приступил к десерту, мужчина продолжил начатый в школе разговор.
– Стёпа, ты в этом конфликте был не прав.
– С чего это? Я в школу хожу, чтобы учиться, а не тарелки грядные таскать. Ты ещё скажи, что там ещё и мыть их должен. Мне Ленка потом уже рассказала, что Сашка наехал на меня из-за того, что его мамаша посудомойкой работает. Вот я и стал подшучивать над ним.
– Да уж, город у нас, вроде бы, большой, а, оказывается, все друг друга знают. Просто удивительно. В общем, Стёпа, я тебя прошу: больше не обижай сына посудомойщицы. К тому же, все работы – нужны, а все честные способы заработка заслуживают уважения. У тебя не отсохнут руки, если ты в школе уберёшь за собой со стола.
Михаил и не заметил, что его разговор с сыном уже несколько минут слушает Вера, которая вернулась домой.
Женщина вошла на кухню и начала критиковать мужа:
– Миша, ты в своём уме? Дети – существа жестокие, и в их среде доброта и покорность приравнивается к слабости! Чему ты Стёпу учишь-то? Чтобы он всё терпел? Вот ещё – тарелки таскать.
Михаил замер в изумлении. Оказывается, его догадка о том, что поведение сына было спровоцировано мамой, была верна.
– Сын, если ты поел, то пойди, поиграй в приставку или уроки сделай, а мы с мамой поговорим.
Стёпа, прихватив с собой чай и пирожные, покинул кухню, а Михаил, сдерживая злость, предложил жене суп, на что получил гневную отповедь:
– Неужели трудно запомнить, что после шести я не ем, и вообще – не увиливай от разговора. Зачем ты растишь из сына безвольную тряпку? Он должен уметь постоять за себя. Мы же не будем вечно его проблемы решать. Пусть сам учится жить. Не малютка уже!
– Вера, ты чего? Считаешь, что убрать тарелку – равно стать тряпкой? А меня тогда как можно назвать, если я с десяти лет начал по дому всё почти делать, включая мытьё посуды? Тоже тряпкой? А уж если я тебе расскажу про своё первое место работы, даже боюсь представить, как ты меня называть будешь!
– Не надо мне ничего рассказывать! – взвизгнула Вера. – Не роняй свой светлый образ!
Михаил возмутился:
– Ты неправа! В жизни пригодится умение работать своими руками.
– Вот пусть твой любимый Стёпочка делает полезные вещи. Учится прилежно, например, а не посуду относит. Я тут в дневник ради интереса заглянула – так там уже тройка даже есть. Позор! Никакой надежды, что он с медалью школу окончит.
– Вера, ты чего? Это же наш сын! Ты же его не за медали или достижения любить должна!
– Никому я ничего не должна! Всё, что должна, то всем прощаю.
В результате, супруги Лыковы сильно поругались и даже легли спать в разных комнатах. Стёпа, до которого доносились голоса родителей, очень тяжело переживал из-за обстановки в доме. Ему было очевидно, что он сам косвенно стал причиной этих проблем, но не знал, как всё исправить.
Неспокойно было в этот осенний вечер и в квартире посудомойщицы.
Саша разогревал ужин, а Лариса присела на стул около кровати, на которой лежал её несчастный младший сын, болезненно-худой, с оттенками синевы под глазами.
– Как ты себя чувствуешь, Витенька?
– Хорошо. Только гулять хочу. Когда ты с Сашей в школу пошла, Денис с Матвеем на улицу усвистали, а меня не взяли. Мне же тоже хочется!
– Ну, потерпи, мой хороший. Мы же с тобой сегодня были в больнице, и ты слышал, что доктор сказала. Тебе нужно беречь себя! Даже простой насморк может вызвать ухудшение состояния, а нам надо, чтобы ты был здоров как космонавт. Вот как только у тебя всё будет в порядке, сможешь гулять, сколько твоей душе угодно, а пока – потрепи, солнышко.
Лариса едва не заплакала, но раздалась спасительная трель простенького мобильного телефона. Поцеловав сына, женщина вышла из детской, пройдя в тамбур на две квартиры, чтобы спокойно поговорить.
Звонившая официантка Юлия принялась делиться с подругой «срочной информацией».
– В общем, управляющий сказал, что наш Андреич очень выгодный контракт заключил. Так что, подруга, может нам с барского стола какие-нибудь крошки в виде премии отсыплют.
– Твои слова бы да Богу в уши. Мне сейчас деньги просто край как нужны.
Юлия согласилась, что деньги они никогда лишними не бывают, и, вспомнив, спросила:
– Кстати, как ты с Витюшкой в больницу сходила? Удачно?
Лариса вздохнула:
– Не очень. Диагноз, который предположила педиатр, подтвердился во время обследования. У Вити порок сердца. Мне рассказали, как встать в очередь на квоту, чтобы сыну как можно скорее сделали операцию.
– Ну, так это хорошо. Чего ты раскисаешь?
– Да не раскисаю я, Юль. Я, наоборот, сегодня только и делаю, что беру себя в руки. Врач мне намекнула, что в этом году у Вити шанса на операцию практически нет. Хотя только осень началась, но квоты до конца года распределены. Только если кто откажется по каким-то причинам, но, сама понимаешь, на это надеяться – гиблое дело. Не с моей удачей. А времени у Витюши почти нет. Счёт идёт уже на месяцы. Господи, Юля, мне порой кажется, что я в каком-то ужасном сне. Сплошные несчастья! Витюша погибает, а я ему никак не могу помочь. Врач, когда увидела, что я чуть не плачу, стала успокаивать, вроде того, что и платно можно всё сделать. А где я денег возьму? Пособие, которое мальчишки получают, я хотя и стараюсь экономить, но накоплений крохи.
– Слушай, а, может, ты кредит оформишь? Квартира у тебя есть. Вот, под её залог и возьмёшь, а Сашке операцию и оплатишь. Потом постепенно выплатишь.
– Буду думать об этом, потому что другого выхода не вижу. Вообще, как будто все несчастья на нашу семью разом обрушились.
Сашка ещё проблем подкидывает. Вечером на родительском собрании была, и чуть от стыда под пол не провалилась. Представляешь, мой герой — штаны с дырой, подрался с сыном Михаила Андреевича. Я даже не знала, что наши дети вместе учатся.
– Слушай, Ларис, а ты к нему обратись! – моментально сориентировалась подруга. – У Михаила Андреевича, наверняка, найдутся свободные деньги не в обороте, и, думаю, он не откажет. У самого же тоже ребёнок есть! По-моему, он мужик невредный и нежадный. Точно поможет!
– Нет, Юль. Это как-то неудобно. Не хочу я обращаться за помощью к директору. Попробую своими силами справиться!
– Ну, как знаешь, но, всё-таки, ты про этот вариант подумай.
– Спасибо за поддержку, дорогая! Ты – настоящая подруга!
Женщины ещё немного пообщались и завершили разговор.
Лариса, встречаясь с директором ресторана, вежливо здоровалась и они иногда даже обменивались какими-то репликами на школьную тему. Михаилу импонировало, что многодетная мама вовлечена в жизнь сына, несмотря на свою занятость. Невольно он сравнивал её с собственной женой, у которой взаимоотношения с сыном были мало сказать странные. Стёпа к ней тянулся, спрашивал порой помощи в выполнении домашних заданий, а Вера всегда отвечала отказом:
– Иди-ка лучше к папе! Он тебе всё объяснит, а то у меня от твоих уроков голова уже болит!
Однажды утром, как обычно, проверяя свой ресторан, Михаил обходил все помещения и нигде не встретил Ларису. Это показалось ему странным, ведь она накануне не отпрашивалась у него.
Зная, что женщина дружит с Юлией, мужчина вызвал официантку в свой кабинет и спросил:
– Ты, случайно, не в курсе, почему Макаровой сегодня нет на рабочем месте и вообще на территории заведения?
– Ой, Михаил Андреевич, это я виновата. Ларисочка мне звонила, просила вам передать, что у неё под утро у сынишки приступ был. Его на скорой в кардиологию увезли. Она, конечно, с ним поехала.
– У Саши приступ? Странно, по его виду не скажешь, что у него проблемы со здоровьем.
– Нет. У Саши всё в порядке. Младший сын у Ларисы очень болен, Витенька. Он стоит в очереди на операцию по квоте, но может и не дождаться. Платно такую сумму озвучили, что только крупный кредит спасёт. Вот только Ларисочка не успела его оформить. Думаю, счёт на дни идёт. Жалко мальчишку. Всего четыре годика, а уже такие проблемы.
Директор уточнил у официантки сумму, которую назвали за платное проведение операции маленькому Вите, и, долго не раздумывая, открыл сейф. Достал несколько пачек купюр в банковских обёртках, добавил ещё одну банкноту из кошелька и попросил:
– Юлия, вызови такси и отвези деньги Ларисе. Передай, чтобы об возврате она не беспокоилась. Будет потом частями возвращать. Без процентов, само собой. Главное, чтобы мальчика спасли.
Официантка кивала, а сама, едва взяв пачки в руки, решила, что найдёт деньгам гораздо лучшее применение.
Мысли в голове красивой Юлии бродили самые чёрные: «Если у Витьки в раннем детстве такие серьёзные проблемы, то и дальше из него здорового полноценного человека всё равно не получится. Значит, эти деньги будут потрачены впустую. Несправедливо! Даже половина этой суммы может помочь моему жениху, который проигрался в карты. А на оставшуюся сумму мы с ним можем переехать и начать новую жизнь в другом городе».
Вслух же Юлия рассыпалась в благодарностях директору и пообещала:
– Михаил Андреевич, я сейчас же найду себе замену, а сама поеду к Ларисе.
На следующий день директор снова не увидел в ресторане ни Ларису, что было вполне ожидаемо, ни Юлю. Телефон официантки был выключен. Сначала директор не слишком беспокоился. Мало ли, может, разрядился. Однако потом он не на шутку заволновался. Сумма, с которой она накануне вышла из ресторана, была внушительной. Мало ли что могло случиться с сотрудницей по дороге. Тем более что Лариса ему не позвонила. Не то, чтобы он ожидал благодарности, но явно не в характере этой женщины было принимать такие щедрые жесты как должное. Он подумал, что посудница просто замоталась, оформляя документы на операцию и поддерживая сына, но постепенно тревожные сомнения полностью завладели мыслями Михаила.
Поколебавшись, он позвонил Ларисе и узнал, что она находится дома, поскольку из больницы её попросили уехать, чтобы не мешать персоналу.
– Приехать на работу сможешь?
– Конечно, Михаил Андреевич. Дома просто невыносимо оставаться. Мальчишки в школе, а я просто места себе не нахожу.
– Отлично. Как придёшь, зайди сразу ко мне.
Очный разговор с посудомойкой подтвердил самые мрачные предположения Михаила. Женщина с заплаканными глазами на вопросы о подруге удивлённо отвечала, что Юлия к ней не приезжала и никаких денег не привозила.
– А что случилось-то, Михаил Андреевич? Зачем она у вас деньги взяла? Может, с ней что-то произошло? Надо к ней домой съездить!
Михаилу было неловко. Он уже был уверен, что официантка его ловко обхитрила, но вместе с Ларисой направился в съёмную квартиру, где официантка жила со своим парнем.
Поездка оказалась бесполезной. Дверь открыла хозяйка квартиры, которая объяснила:
– Так вот, съехали экстренно, вчера ещё, а мне теперь порядок наводить и новых арендаторов искать. Одни хлопоты теперь.
Лариса чувствовала себя виноватой в том, что её, как она считала, подруга, обманула Михаила, но директор успокоил женщину:
– Если кто и просчитался, то только я сам. Надо было лично помогать, а не через третьи руки. Но ты не волнуйся. Всё будет хорошо!
– Спасибо вам огромное, Михаил Андреевич. Я очень признательна за попытку помочь. Сына по скорой отвезли в очень хорошую больницу, и там врачи пообещали, что они его обязательно поддержат до момента операции. Я верю, что всё с Витей будет хорошо. Иначе и быть не может!, — говорила несчастная мать, скорее не для директора, а для самой себя.
Мужчина подвёз подчинённую до больницы, а сам вернулся в ресторан. Теперь ему надо было решать, как оплачивать свои обязательства, часть на которые он и держал деньги в сейфе.
Залезать в кредит не хотелось, и вечером он обратился за помощью к Вере, у которой был вклад в банке. Не желая врать, вкратце рассказал, что хотел сделать доброе дело, и надеялся, что жена его поймёт:
– Так и получилось, что у меня сейчас налички нет, а надо расплачиваться. Слушай, сними вклад завтра, а я тебе потом и их верну и проценты, которые ты потеряешь при досрочном закрытии.
Вера только фыркнула:
– Вот если бы ты, Мишенька, был умнее, всё сложилось бы нормально! А то ты слишком много внимания уделяешь каким-то посудомойщицам и официанткам, разбрасывая деньги направо и налево. Доверчивый, как валенок! Как только у тебя бизнес не прогорел с таким характером, не понимаю.
Михаил даже не очень и обиделся. И в самом деле, чего на правду обижаться? Он надеялся только на то, что присвоенные официанткой деньги не принесут ей счастья.
В этом он оказался прав. Когда Юлия передала деньги своему жениху, они съехали со съёмной квартиры и направились в загородный нелегальный игорный дом. Официантка ожидала, что Олег просто расплатится с кредиторами, а потом они уедут в светлое счастливое будущее с оставшимися деньгами. Однако мужчина, раздав всем долги, решил напоследок сыграть партейку, а за ней вторая и ещё одна, в итоге проигрался в пух и прах. У парочки не просто не осталось никаких денег. Долг Олега увеличился в несколько раз, и он предложил основному кредитору:
– Слушай, я верное дело предлагаю. Директор ресторана, где моя Юлька работает – пижон самоуверенный. У него ни охраны, ничего. Надо его просто припугнуть, и он выплатит всё, что я задолжал. Да и тачка у него – нормальная. Даже если на запчасти продать, то пару лимонов по лёгкому дадут.
– Дурень ты, Олег. Всё-таки, дело уголовное. Сейчас на всех трассах камеры. На машинах регистраторы.
– Я знаю глухие места! – встряла Юлия, и вскоре план похищения Михаила был придуман.
Вечером автомобиль директора подрезала тонированная развалюха без номеров, и ему пришлось резко остановиться. Трое молодчиков так быстро вытащили мужчину из салона, что он даже не успел набрать номер экстренной службы.
Когда на следующий день директор не пришёл в ресторан, все начали тревожиться. Шло время, а Михаил Андреевич как в воду канул. Не появился даже через три дня. От него не поступало никаких новостей.
Вера подала заявление в полицию о пропаже мужа, но в целом вела себя так, словно ничего страшного не произошло. Также ходила в салон красоты, на массаж и в фитнес-зал, усиленно делая вид, что ничто её не может сломать.
Полицейский, пришедший осматривать дом, был с женщиной вежлив, но твёрд и даже жесток:
– Вера Григорьевна, нам удалось установить, что у вас есть любовник. И у него и у вас на предположительное время исчезновения Михаила Андреевича алиби, но от подозрений вас это не освобождает. Признайтесь чистосердечно! Так вы облегчите свою участь!
Вера пустила слезу:
– Да, я давно уже не люблю Мишу, но зла я ему не желаю. Могу вам поклясться, что ничего дурного я ему не делала и даже не думала. Зато я могу вам идею подать. На него могли открыть охоту поставщики, с которыми он вовремя не расплатился.
– Ладно, Вера Григорьевна. Вижу, что вы говорите искренне и буду с вами откровенен в ответ. Если бы это было так, на вас бы уже вышли с предложением оплатить выкуп, а так, боюсь, Михаила Андреевича уже нет в живых.
Расширившиеся от ужаса глаза Веры подсказали полицейскому, что она на самом деле не в курсе, что произошло с пропавшим мужем. «Жаль, такая стройная версия распалась», — подумал полицейский, не зная куда копать дальше.
Отношения Веры и Степана совсем зашли в тупик. Мальчик, правда, в школе вёл себя хорошо, но дома огрызался и постоянно спрашивал:
– Мама, а когда папа вернётся?
Не получая ответа, он замыкался, и женщина не находила нужным подойти и успокоить ребёнка, который стал ей обузой.
Вера рассказала своему любовнику, массажисту Виталику, про визит полицейского и мужчина согласился с его выводами:
– В принципе, да. Если бы преступникам были нужны деньги, они бы их уже потребовали, а раз молчат, значит, или боятся себя выдать или им просто не на что обменивать выкуп. Так что, радость моя, скоро я смогу к тебе переехать. Ну, а тебе пора браться за работу мужа, а то сотрудники без присмотра совсем разболтаются!
Через неделю после исчезновения мужа Вера появилась в ресторане и сообщила:
– Мы все озабочены судьбой Михаила Андреевича. Однако бизнес есть бизнес. Надо собраться и развивать дело дальше. Пока Михаила Андреевича нет, со всеми вопросами обращайтесь ко мне. Представляться, надеюсь, нет необходимости? Ну, а если кто-то не помнит, то зовут меня Вера Григорьевна. Итак, у кого есть вопросы?
Шеф-повар благодаря высокой квалификации нисколько не боялся за своё будущее и прямо спросил:
– А с Михаилом Андреевичем-то как дела обстоят? Его, хотя бы, в розыск подали?
Вера смело посмотрела мужчине в глаза и ответила:
– Разумеется. Компетентные органы делают всё, что от них зависит.
Неугомонный шеф-повар предложил:
– Надо ещё бы в поисковую организацию обратиться или к частным детективам.
Это предложение вызвало у Веры саркастическую ухмылку:
– Надеюсь, вы пойдёте и займётесь, наконец, своими прямыми обязанностями, а не станете мне говорить, как искать Михаила Андреевича. Поверьте, делом об его исчезновении занимается очень опытный профессионал. Он уже посоветовал мне обратиться в поисково-спасательный отряд и работа уже ведётся. Имеются ещё вопросы?
Персонал молчал, и Вера приказным тоном обратилась к шеф-повару:
– Ну, а теперь пойдёмте в вашу вотчину. Смотрю, вы за неделю распуститься успели.
Персонал не слишком удивился командному поведению Веры Григорьевны. Она и раньше пыталась устанавливать свои порядки, но директор жену до власти не допускал.
После того, как амбициозная женщина покинула заведение, все сотрудники выдохнули с облегчением. Большинство указаний супруги владельца были ненужными, поскольку все и так знали, как и что делать.
Лариса, наблюдая за Верой, удивлялась. Неужели эта холёная женщина, такая спокойная и порой даже ехидная, совсем не любит своего мужа?
Мысли о Михаиле и тревога о сыне привели к тому, что Лариса почти перестала спать. Чтобы она ни делала, всё время думала о дорогих ей людях. В один из редких моментов, женщина провалилась в тревожный сон.
Из ослепительного овала белого цвета вылетела птица, схватила когтями Ларису за спину и куда-то понесла, взмыв ввысь. Женщина отчетливо увидела указатель «Кирилловка», потом птица покружила над домом с серой шиферной крышей, и влетела в его окно. Там в комнате на грязном диване лежал связанный Михаил Андреевич. Лариса окрикнула его, и в тот же миг странное видение исчезло.
Женщина почему-то поверила, что это был вещий сон, и почти не надеясь, что ей поверят помчалась в полицию, чтобы рассказать, что знает, где находится директор ресторана.
К рассказу Ларисы оперативники отнеслись со смехом, но стажёр согласился прокатиться до деревни Кирилловки. С собой парень пригласил парочку друзей, и, к огромному удивлению, странная женщина оказалась права. В доме, который она подробно описала, и в самом деле обнаружили ресторатора и двух похитителей.
Те молчать долго не стали, и вскоре вся преступная цепочка была арестована. Организатор решил возместить Михаилу ущерб и от действий его официантки и моральные страдания в заключении. Мужчина, конечно, отказался и следствие пошло своим ходом.
Михаил вернулся домой, предвкушая горячий душ, но застал там Веру с любовником. Это было даже смешно, и, не зная, что и делать, освобождённый из плена вошёл в комнату Степана. К удивлению мужчины, мальчик не бросился его обнимать и вообще с явной неохотой снял наушники и отложил джойстик.
– Привет, что ли? – обратился к Стёпе мужчина. – Ты совсем не рад меня видеть? Мог бы для приличия хотя бы улыбнуться.
Мальчик помолчал, а потом задал неожиданный вопрос:
– Ты теперь меня обратно в детдом сдашь, да?
– Что за глупости ты говоришь? Чего ты себе придумал?
– Ничего не придумал. Мама, ну, точнее Вера, проговорилась. Вот я и спрашиваю прямо. Надо же знать, когда начинать собирать вещи.
– Тебе ничего собирать не надо! – ответил Михаил твёрдо, подошёл, похлопал приёмного сына по плечу и попросил:
– Поиграй ещё немного. Потом я тебя ужинать позову.
Возмущённый мужчина застал Веру, собирающую свои вещи в спальне, и спросил:
– Ну, ладно я, но со Стёпкой-то зачем ты так? Мальчишка уже и не помнит того времени, когда не мы были его родителями. Для чего тебе нужно было ошарашивать его этой никому ненужной правдой?
Вера, не отрываясь от сбора вещей, стала зло выкрикивать:
– А надоели вы мне! Оба! Хватит с меня! Я ухожу, навсегда.
Михаил оплатил операцию сыну Ларисы и подал на развод с Верой. Постепенно между директором и посудницей, которой пришлось уволиться, чтобы ухаживать за Витей, появилось что-то большее, чем симпатия.
Женщина вместе с сыновьями стала регулярно приезжать в дом Миши и Степана. Её мальчики подружились с сыном ресторатора, и с удовольствием играли впятером, не забывая, что надо беречь выздоравливающего Витю.
Прошло больше года после похищения и счастливого спасения Михаила, и вспыхнувшие отношения между ним и бывшей подчинённой были оформлены официально.
Дом был украшен к новогоднему празднику. Лариса накрывала на стол. Степан с Михаилом играли в шашки.
– Стёпа, погнали играть в снежки! – раздался звонкий голос Саши. – К Денису друг пришёл, и можно будет два на два сразиться, а Витёк будет арбитром!
– Пап, можно я к ребятам? Мы потом с тобой доиграем!
– Беги, конечно! – ответил Михаил, ощущая, как у него защипало в носу от нахлынувших эмоций.
Мальчик впервые назвал его папой после того, как узнал про своё усыновление.
Чуткая Лариса подошла к мужу, обняла его, и, поцеловав, сказала:
– Вот видишь, Миша, всё наладилось! Иначе и быть не могло!
