Олег неспешно шёл по двору предприятия. Сегодня был один из тех немногих дней, когда он позволил себе опоздать. Хотя и директор, и владелец в одном лице мог бы себе позволять это почаще. Но привычка, воспитанная отцом ещё с детских лет всегда давала о себе знать. Отец сам так прожил свою жизнь: в жёсткой дисциплине, вкалывая по двенадцать часов в сутки и потому не представлял для сына других устоев.
Мамы не стало, когда Олегу было всего пять лет и баловать своих обожаемых мужчин как-то сразу стало некому. Отец не растерялся, не захандрил, наладил быт, активно вовлекая в него и сына, ухитрялся кроме основной работы на своей мебельной фабрике устраиваться совместителем на дополнительную работу и всегда вводил подросшего Олега в курс дела разнообразных производственных тонкостей. Что ж, Олегу стукнуло уже тридцать и ему, пожалуй, не за что краснеть перед отцом. Жаль только, что отец его трудов так и не увидел. Жизнь на износ с постоянной стопроцентной отдачей дала себя знать. Много пережившее сердце остановилось в самый неожиданный момент: на следующий день после защиты Олегом диплома, словно отец специально тянул, чтобы не сорвать ответственный момент. А утром так и не проснулся. Олегу пришлось дальше уже плыть в житейском море в одиночку и неизвестно выплыл бы он или нет, если бы не суровая отцовская закалка и железная дисциплина. При воспоминании об отце как обычно тихонько заныло сердце, но к сожалению эту дыру ничем уже не закроешь,
— Доброе утро, Олег Борисович!, — шедшие мимо рабочие поздоровались чуть ли не за версту.
Олег приветливо кивнул в ответ. Он знал, что работяги его уважают. И это тоже была отцовская школа. «Запомни, сынок», — часто твердил отец: » На рабочем человеке предприятие держится. Нет, без управленцев, конечно, никак нельзя. Но они свою зарплату получают за счёт того, что сделано руками столяров, плотников, сборщиков и многих других. Поэтому никогда не презирай простого человека, до каких бы высот ты не поднялся. Они – твой фундамент. Хорошего спеца найти трудно, так же как и хорошего человека. Никогда людьми без нужды не разбрасывайся. Незаменимых-то, конечно, нету, только замена не всегда бывает удачной и своевременной. Человеческий фактор – штука серьёзная». Сын слова отцы запомнил. И поэтому всегда старался быть справедливым, выдержанным и человечным. Его «фундамент» это ценил и, в основном, отвечал взаимностью. «Кстати, надо отчёты по текучести кадров посмотреть», — посетила директорскую голову светлая мысль: » Что-то я много стал приказов по личному составу подписывать…»
Предоставленный отчёт отдела кадров подтвердил все опасения. По простейшим профессиям: грузчикам, разнорабочим, комплектовщикам текучка была просто чудовищной. Да, работа эта требует определённого физического здоровья и под силу далеко не каждому. Но не до такой же степени… Тем более, что раньше этой проблемы не было. Конечно, люди менялись, но не намного чаще, чем на других профессиях.
— Андрей Валентинович, зайдите, пожалуйста, ко мне, — вызвал Олег своего заместителя.
Мужчина вошёл и, выслушав вопросы директора, сделал недоуменное лицо:
— Помилуйте, Олег Борисович, да как же им всем угодишь? Не хочет народ наш работать. То нагрузку им вдвое скости, то зарплату дай заоблачную. Дармоеды сплошные. Работа неквалифицированная, сами понимаете, что за контингент. Если на бутылку каждый день тратить, никакой зарплаты не хватит.
— Андрей Валентинович, люди за последнее время существенно не изменились. А вот текучка резко возросла. Зарплату я контролирую и с другими предприятиями сравниваю. Не самая маленькая у нас зарплата. Может быть, надо проанализировать, что именно людей стало не устраивать? Причины могут быть разные.
— Да, конечно, мы всё проверим, — сухо ответил зам, всем своим видом демонстрируя полную безосновательность директорских подозрений и с оскорблённым видом вышел из кабинета.
«Кажется, здесь нечисто», -заподозрил директор:» Знает он что-то, этот cтервец, безусловно знает. Но блефует, не признаётся. Надо узнавать самому».
Сказано=сделано. Олег не привык откладывать дела в долгий ящик. Приказ на недельную командировку и исполнение обязанностей директора Андреем Валентиновичем секретарь состряпала за пятнадцать минут. Андрей Валентинович с превеликим удовольствием с приказом ознакомился, предвкушая неделю свободного полёта и единоличной власти. «Кот из дому – мыши в пляс», -подумалось Олегу при виде самодовольной физиономии заместителя. Далее путь лежал в гараж. Кроме банки с мазутом для рук и лица, там ещё нашлась старая отцовская роба, в которой он всегда ремонтировал старенький жигулёнок. Затёртые брюки и видавшая виды безрукавка не оставляли сомнений о жизненном уровне их владельца. Потёртый картуз, сдвинутые на лоб, завершил образ бродяги. Отыскав в ящике свою боксёрскую капу, Олег прихватил и её. В самом-то деле, не будет же грузчик разговаривать директорским голосом.
На следующий день тип весьма сомнительной наружности разглядывал объявление о вакансиях на дверях отдела кадров мебельной фабрики. Вакансии были под стать претенденту: грузчики и разнорабочие. Потоптавшись перед дверью, тип нерешительно сунулся в отдел кадров.
— Чего тебе? – с порога грозно вопросила фурия в лице инспектора по кадрам, подправляя контур и без того ярко накрашенных губ.
— Мне бы на работу, — с заминкой произнёс посетитель, — У вас тут грузчики же требуются…
— Мало ли что у нас требуется!? – фурия никак не желала сменить гнев на милость, — Шляетесь тут, по два дня вас оформляешь, через неделю увольняешь. Только бумагу портить да с отчётами бегать. Ты на себя в зеркало смотрел, чудо? Кто тебя возьмёт на приличное предприятие? Иди, куда шёл. Без таких работников обойдёмся!
Хлопок двустворчатого зеркальца означал безальтернативное окончание разговора. Барышня поднялась во весь рост и нависла над столом, явно собираясь в случае возражений вызвать охрану. Неудавшийся претендент на работу грузчика пожал плечами и, тяжело вздохнув, вышел.
«Ничего себе», — от возмущения у Олега всё кипело внутри: »А я ещё удивляюсь, что у нас большая текучка. При таком отношении хорошо, что вообще ещё кто-то работает. Раз эта заноза не боится так по-хамски разговаривать с посетителями, значит, кто-то из более высокого звена этому не препятствует. А может быть, даже и одобряет. Теперь пора заходить с тыла. Надо с работягами потолковать».
С этой мыслью Олег подошёл к группе рабочих, остановившихся в сторонке перекурить.
— Здоров, мужики! Не подскажете, здесь вообще на работу берут? А то на двери написано: » Требуются», — а как дверь открыл, так еле ноги унёс. Ну и мегера там обитает, я вам скажу!, — повертел он головой из стороны в сторону.
— А ты думал, она тебя в лобик поцелует?, — загоготали работяги, представляя эту картину. — Для этого у неё покрасивше есть, да и познатнее.
— Да зачем мне её поцелуи?, — возмутился незнакомец, — Мне работа нужна. Позарез просто, — и он провёл ребром ладони по горлу, демонстрируя степень нужности этой самой работы.
— Ну, ты это, из-за отказа-то шибко не расстраивайся, — сказал пожилой грузчик, гася сигарету, — Немного ты потерял. Работа здесь каторжная, а денег пшик.
— Как пшик? Я же в объявлении видел, нормальная вроде зарплата.
— Так там в объявлении не написано, что ты за двоих вкалывать будешь на одну заплату, — заулыбался молодой парень с щербиной на лице.
— А почему за двоих? Без напарника что ли?, — никак не мог взять в толк ситуацию неудавшийся кандидат в грузчики.
— Ну почему, с напарником. Только по штату там, где две бригады по два человека, на самом деле работает только одна. А вторая «тю-тю», на бумаге только.
— Ну и сатрап у вас тут директор!, — не унимался посетитель.
— Да не, директор нормальный мужик. Только у него забот больно много и о людях он слишком хорошо думает. Из высокого кабинета всего ж не видать. А вот у зама его, наверное, «Мёртвые души» любимой книжкой в школе были, небось и под подушку на ночь клал, чтоб усвоить получше. Вот теперь и карманит липовую зарплату, своей ему мало. Всё мечтает в кресле директорском посидеть. Может, и сядет. Проходимец тот ещё. Кого купит, кого запугает. Уже сейчас его стукачей на фабрике полно. Шныряют везде, высматривают, вынюхивают, потом шефу своему доносят, — продолжал всё тот же парень, не замечая, как один рабочий изрядно занервничал, но не ушёл, продолжая внимательно слушать разговор.
Обменявшись с рабочими ещё парой-тройкой ничего не значащих фраз, Олег направился к выходу. Возмущения уже не было. Было брезгливое отвращение и острое ощущение опасности. Надо же, его развели как сопливого мальчишку. Почти десять лет не досыпать, не доедать, вертеться как белка в колесе то рискуя, то обивая пороги, создать своё предприятие и выкормить внутри него этого хлыща! Ну зачем он тогда уступил этому чиновнику, ходатайствующему за «классного специалиста» . Нет, специалистом зам действительно был неплохим. А вот человечишкой дрянным оказался. Эдак и детище его – фабрику отожмут. Надо что-то срочно предпринимать.
Посидев немного в ближайшем сквере для успокоения мыслей и чувств, Олег решил, что пора расставаться с маскарадом и отправился прямиком в гараж разгримировываться. Чтобы сократить путь он решил не обходить промзону, а просто её пересечь. Погружённый в свои невесёлые и многозаботливые мысли, Олег не сразу заметил нагнавший его автомобиль. Машина резко затормозила, и из неё вышло трое мускулистых парней весьма недружелюбного вида.
— Ну что, нюхач, донюхался?, -зло осклабился один из них, — Ты не знал, что лишнее любопытство приносит только лишние проблемы?
«Э, да похоже, у меня под носом уже практически преступная группировка обосновалась»,- успел подумать Олег прежде, чем получил первый удар в живот. Следующие посыпались один за другим. Били молча, спокойно и уверенно. Олег, понимая, что силы, мягко говоря, совсем не равны, старался только закрывать руками голову. Но помогло ненадолго. Очередной удар обрушился именно на неё и сознание отключилось.
Очнулся Олег уже в темноте. Тело было одним сгустком боли. В подслеповатое окошко побивался тусклый лунный луч. Рядом сидела какая-то старуха и клевала носом. Где он? Похитили его, что ли? Неужели узнали всё-таки в отцовской робе? Что с ним тогда будут делать? Олег попытался пошевелиться и невольно застонал.
Старуха встрепенулась. Вернее, она оказалась не совсем старуха. Просто волосы совершенно седые и спина дугой скрюченная.
— Ну что, очнулся? Вот и славненько. Крепко же тебе досталось, как я погляжу. Погоди, дам водички попить.
Голос странной женщины был совсем молодым. Да и спина выпрямилась, когда она встала. Зачерпнула кружку из ведра с водой и осторожно поднесла к губам Олега. Спёкшиеся губы разлепляться никак не хотели, приподняться не было никакой возможности и сделать удалось только пару глотков. Остальная вода пролилась по лицу и шее, оставив лёгкую свежесть.
— Где я? Что со мной?, — попытался Олег прояснить ситуацию.
— В трущобе, — невесело усмехнулась женщина, — Свалка вон рядом. Машинка крутая туда подъехала и тебя из багажника выбросила. Полежал ты там чуток, а как стемнело совсем, я тебя к себе перетащила. На беду или нет, уж и не знаю. Дружки твои тебя так отделали?
— У меня таких дружков отродясь не водилось, — слова давались с трудом, язык слушался плохо, — Это дом твой?
— Можно сказать и дом, — женщина подошла к окну, и Олег рассмотрел её чуть получше. Нет, ни о какой старухе и речи не было. Да, она была постарше его лет на десять – пятнадцать. А, может быть, и меньше, потому что потрёпанное старьё, в которое она была одета и лохмы седых волос явно придавали ей возраста. А вот голос… Голос говорил как раз об обратном. Подозрительная, однако, личность. Олег решил пока о себе помалкивать. Надо получше разобраться что к чему.
Спина невыносимо затекла и Олег попытался приподняться на локте. Предательская дрожь в руках и боль, стреляющая по всему телу не дали этой попытке осуществиться. Он застонал и рухнул опять на спину.
— Сесть хочешь? Давай помогу, — странная женщина приблизилась и, подхватив Олега подмышками, попыталась помочь ему сесть. Олег напряг руки, сделал над собой огромное усилие и приподнялся на кровати. Женщина, придерживая его, стала подкладывать под спину подушку, но в этот момент от неудачного поворота новый приступ боли рванул всё тело и Олег завалился на бок, чуть не придавив женщину.
Но что это? Копна седых волос внезапно отделилась и мягко шлёпнулась прямо на пол возле лежанки «Да это же парик!», — пронзила внезапная догадка и несоответствие в облике женщины сразу стало понятным и объяснимым. Но зачем ей весь этот маскарад? Куда он влип в очередной раз? Олег изумлённо воззрился на женщину, не решаясь приступить к прямым расспросам.
— Что смотришь? Да, не старуха я. Ещё и сорок-то не стукнуло. Да не бойся ты, никакого криминала за мной нету. Вернее, он есть, но не совсем за мной. Хочешь, историю свою расскажу? Ночь длинная, тебе торопиться некуда, мне тоже. Ты думаешь, я по свалкам всю жизнь живу? Ничего подобного. Я даже институт когда-то закончила, инженером на заводе работала. В нашем городишке только на заводе-то этом и была работа. Весь город кормил. Пока его не выкупили столичные акционеры. Им, естественно, понадобилось всё срочно менять, модернизировать, перепрофилировать, в общем, вылилась вся эта модернизация в то, что ползавода оказалось на улице и я вместе с ними. О работе по специальности речь уже, естественно, не шла. И шить пыталась, и в палатке овощами торговать. Не клеилось. На выработке получалось мало, я в руках не быстрая, больше головой привыкла. На овощах обсчитывать не смогла, день отработаешь себе в убыток. Одно сгнило, другое усохло. Вот и поехала я заработки искать. В ваш город попала. Сначала тоже не брали нигде, а потом объявление нашла : требовались гладильщицы в швейный цех и зарплата очень хорошая. Ну, думаю, гладить – не шить, попробую. Пришла я туда, отдала на приём документы. И всё. Назад мне уже их никто не вернул. Это подпольный цех оказался. Там работали, там и ели, там и спали. Рабы, в общем. Как в древнем Риме. Только тем удавалось хоть солнце увидеть и воздух свежий глотнуть, а нам нет. Только подвал. Еда какая-никакая, зарплаты вообще никакой. Да и зачем в подвале деньги? Куда их тратить? Заболевших почти не лечили.. Чуть что посерьёзнее, из подвала забирали, говорили, что в больницу везут. Только назад из больницы уже никто не возвращался. Были такие, что бунтовать пытался, еду получше требовать, простора побольше. Тоже пропадали неизвестно куда. Придёшь с работы, а кровать человека уже пустая. И так до следующего «улова». Выйти оттуда никто не надеялся. И я бы не вышла, если бы не случай. Охранник у них был один – Фарух. Парень как парень, чернявый, улыбчивый. Но оказалось, что болезнь у него есть серьёзная. Случались с ним периодически припадки. Скрывал он их тщательно, боялся, что выгонят. Хотя, какое там выгонят. Исчез бы, наверное, как и все. И вот однажды такой припадок с ним прямо на посту ночью случился. Я тогда в коридор вышла, хотела воды пойти попить, а он корчится, глаза закрыты, изо рта пена. И вижу, язык у него начал западать, хрипит, вот- вот задохнётся. Я его быстро на бок перевернула, чтобы дышать смог, дверь в его каптёрку закрыла, под голову свитер его положила, чтоб не так бился. Хрипеть он перестал, а через некоторое время в себя пришёл. Увидел пену, язык прикушенный, обо всём догадался. Очень просил меня тогда, чтобы я его не выдала и всё благодарил за то, что умереть не дала. Я, конечно, не сказала никому ничего. Зачем губить человека? Кто знает, как он к этим извергам попал? Может, тоже не совсем по своей воле. С тех пор отличал он меня. То лакомство какое-нибудь принесёт, то ночью у окошка подвального подышать даст. А однажды пришёл серьёзный очень, подозвал меня и сказал, что хочет сам отсюда уйти и мне помочь домой вернуться. Узнал он, что старую цистерну завтра ночью будут увозить. И как раз его смена. Предложил мне в подвальное окошко вылезти и попытаться в цистерну залезть. А мне уже всё равно было. Схватят, убьют, пускай. Лучше уж сразу, чем ждать, если вдруг заболеешь или пахать на них сил не останется. Так мы и сделали. Фарух окошко открыл, сам вылез, мне помог, потом на цистерну помог залезть, а из цистерны мы уже потом выпрыгнули. Я ушиблась тогда крепко, а боли совсем не чувствовала. Дышала ночным воздухом и надышаться не могла. Казалось, что пьянею я от него и от обретённой свободы, на которую уже не надеялась. Фарух мне на первое время денег немного дал и уехал, у него документы с собой были. А я осталась. Боялась я очень. И теперь боюсь. Я же понимаю, что такое предприятие серьёзным криминалом поддерживается. Сунься в полицию – у них и там могут свои люди быть. Вокзала тоже боялась. Там будут искать в первую очередь. Вот, нашла на свалке паричок, одежду старушечью и перебиваюсь пока. Жду ещё одного случая, может повезёт мне и опять всё к лучшему переменится.
— Как зовут-то тебя?, — спросил Олег, потрясённый услышанным. На фоне этой трагедии его помятые бока казались пустячной травмой, даже не заслуживающей пристального внимания.
— Анастасия, — впервые улыбнулась женщина и оказалось, что она действительно ещё молода и довольно красива, — А тебя?
— А меня Олег. Знаешь, я ведь тоже не совсем тот, за кого себя выдаю.
— А кто?,- почему-то совсем не насторожилась Анастасия.
Эх, была-не была. Олег облизал сухие губы и рассказал женщине историю своего не совсем удавшегося расследования.
— Ну, мистер Шерлок, вы даёте, — Анастасия оказалась не без чувства юмора, — что теперь делать-то будешь?
— Не знаю пока. После твоей истории у меня в голове бродят нехорошие мысли. Думаю, может зам мой тоже с кем-нибудь связан? Пока немного в себя прийти надо, голова как чугунок, ничего сообразить не могу.
— А на сколько ты себе командировку оформил?
— На неделю. В понедельник надо быть как штык. У меня ещё и встреча важная с муниципалитетом. Они хотели мою мебель для школ заказать.
— Вот и лежи, отдыхай, — резюмировала Анастасия. Там что-нибудь придумаем. А пока я тебе пойду подорожник рвать и календулу.
— Зачем?, — удивился Олег.
— Раны твои лечить. Заодно девясил поищу. Где-то я его в округе видела.
Оставшись один, Олег погрузился в невесёлые мысли. Как ему выбраться из этой истории? Он ведь не знает, сам Андрей Валентинович свои схемы крутит или с кем-то ещё у него связи есть. Кто бы мог ему помочь в трудной ситуации? Кроме школьного друга Лёвки, пожалуй, обратиться-то и не к кому. Лёвкин отец в заместители мэра выбился, может подскажет что-нибудь дельное.
ДремОта подкралась незаметно. А по пробуждению оказалось, что Анастасия вернулась с охапкой травы, вскипятила кастрюлю с водой и готова приступить к лечению раненого. Облепленный травяными примочками Олег похлебал незатейливый супчик, запил его травяным чаем, морща нос и пуская недовольные пузыри, при этом чуть не получил от Анастасии шуточный подзатыльник и опять провалился в сон.
Утро оказалось обнадёживающим. Побои болели уже значительно меньше и Олег сам смог усесться на кровати и выглянуть в окно. Главной достопримечательностью пейзажа была, конечно, свалка. Её необъятные просторы сейчас изрядно заслоняли тщательно выстиранные и вывешенные на солнышке перед окном брюки и рубашка гостя. Неудовлетворённый результатами осмотра Олег засунул голову обратно и принялся уплетать вчерашний супчик. Анастасия явилась к обеду. В руках у неё был пакет с продуктами и перевязочным материалом.
— А на что ты живёшь-то?, запоздало задался Олег насущным вопросом.
— Сейчас, пока лето, помогаю людям сады-огороды обрабатывать. В церкви в трапезной тоже еду дают. А к зиме видно будет, — нахмурилась женщина.
— Я надеюсь, что этот кошмар закончится значительно раньше, — возразил Олег и, помедлив минутку, попросил, — Насть, мне нужна твоя помощь. Мне друга детства надо найти. Мобильник-то мой разбили. Я тебе его опишу и адрес дам. Найдёшь? Мне бы с ним переговорить. И насчёт тебя тоже. У их семьи влиятельная, связи крепкие, надо попытаться.
— Пиши адрес,- вздохнула Анастасия, — А я пойду седину пришпиливать.
Лёвка приехал не один, а на пару с доктором. Не слушая никаких возражений, доктор, цокая языком, осмотрел ушибы и раны, нахмурил брови и, сказав, что у пациента прежде всего не порядке с головой, раз он не хочет ехать в больницу и делать рентген, оставил назначения. Потом наконец-то Олег смог рассказать Лёвке головокружительный водоворот событий последних дней.
Школьный друг почесал в затылке, потом подёргал кончик носа и задумчиво произнёс:
— Ну ты и влип, старик. О барышне я вообще молчу. Но у неё хоть факты конкретные есть. Можно за ниточку потянуть, размотать клубочек. А у тебя из доказательств – только побои. Зам в три секунды открестится. Знаешь, что, ты лежи давай, раны зализывай пока, а я с толковыми юристами перетру что да как. Несколько дней ещё есть. Определимся., — с этими словами Лёвка осторожно пожал Олегу руку, опасаясь сделать больно и скрылся в дверном проёме.
— Ну, подпольщик, подвигайся к столу, обедать будем, — Анастасия внесла в дом сваренную на костре рассыпчатую картошку, щедро посыпанную ароматной зеленью укропа и рубленым чесноком, — Не ресторан, конечно, но жить можно.
— И очень даже неплохо жить!, — отозвался Олег, глотая слюну и вдыхая огородные ароматы, — Какие суши сравнятся с полевой кухней?
Анастасия заулыбалась. Сейчас, сняв кудлатый парик и обретя пусть только призрачную надежду на возврат к нормальной жизни, она заметно похорошела. Солнце золотилось в распущенных русых волосах, спина выпрямилась, а в глазах появились озорные лучики. « Ох, и хороша, наверное, была Настя до всех своих бед!», — отвлёкся Олег от горячей картошки: »Она, оказывается, на самом деле ещё моложе. Не влюбиться бы…»
— Уже выздоравливаешь, — сощурила лучистые глаза Анастасия и на вопросительный взгляд своего гостя пояснила, — Раз засматриваешься, значит, дело на поправку пошло.
«Ну, рентген!», — поперхнулся Олег картофелиной и уткнулся глазами в миску.
Лёвка появился в лачуге аккурат к концу срока командировки. Окинул пострадавшего друга пристальным взглядом, удовлетворённо кивнул и плюхнулся прямо на кровать.
— Есть мысль, старик. Но надо понимать, ты от проходной до кабинета своего дохромаешь?
— Вполне, — отозвался Олег, — Меня, главное, до проходной надо аккуратненько довезти.
— Довезём. В общем, план такой. Раз у тебя на твоего зама ничего нет, будешь брать его на испуг. Он же думает, что с ты в командировке, а любопытный работяга на свалке. Поэтому устроишь ему цирк шапито. Прям на совещании. Вот тебе нормальные вещички, поверх них свой маскарадный костюм наденешь и всё остальные атрибуты образа тоже. Вот тебе диктофон. Когда зам обалдеет от твоего перевоплощения, наверняка начнёт колоться. Всё пиши. Потом зама выгонишь, а запись мне отдашь. Его покровитель и моему бате на любимую левую мозоль наступил. Вопросы есть?
— Есть. А Настя?
— Друг, Настя по другой параллели. Там ребята уже работают. Её рабовладельцы уже кое-где засветились. Но надо бы информации побольше. Ты её предупреди, что пока у тебя будет соло на арене, к ней человечек приедет побеседовать. По округе пусть пока не шастает, заляжет. Я скажу, когда будет можно.
И, заговорщицки подмигнув, Лёвка добавил:
— А не слишком юные барышни, они межу прочим очень даже ничего бывают, — и, увернувшись от запущенной Олегом подушки, добавил, — Завтра в восемь я у тебя. Входи в образ.
Утром во дворе фабрики появился недавний кандидат в грузчики. Но на этот раз он не пошёл в отдел кадров, а припадая на одну ногу, направился прямо в директорский кабинет.
Совещание шло как по маслу. Андрей Валентинович представительно восседал в директорском кресле, явно примеряя его под свою персону, важные гости были настроены весьма положительно, в воздухе витала атмосфера взаимопонимания. Внезапно в приёмной послышался страшный шум и, перекрывая шепелявым фальцетом возмущённые крики секретарши, в кабинет ворвался, размахивая руками, какой-то бродяга и направился прямо к Андрею Валентиновичу.
— Ну што, как шидится в кошаном кресле? , — просипел гость.
-Это что такое? Охрана! Полиция! Что это за безобразие? Ты кто вообще такой, — возмущению Андрея Валентиновича не было никакого предела. Шея его побагровела и налилась, галстук превратился в удавку, на лбу выступили капли пота.
Бродяга, внезапно сделав резкое движение челюстями, смачно выплюнул прямо на директорский стол боксёрскую капу и , разбрасывая во все стороны потрёпанный картуз, старую рубаху и прочие атрибуты нищебродской жизни весьма связно и отчётливо заговорил:
— Кто я такой, Андрей Валентинович? А я знаете ли, на работу хотел здесь устроиться. Да только кадровичка чуть живьём не съела. А потом люди добрые просветили, почему она такая злая. И про одну работающую бригаду грузчиков вместо положенных двух тоже. Ну а схему приписок по зарплате я уже без труда вычислил, не зря же я каждый месяц фонд зарплаты сам утверждаю. То-то Вы машинку сменили давеча. А вот ребяток вы неграмотных наняли. Нет, бьют они хорошо: вот синяк, видите? Вот гематома. Вот зуб выбитый. Что Вы бледнеете? Сразу после битья гораздо хуже было. Кровищи, знаете… Эй, нашатырь заму, сейчас в обморок грохнется. Нет нашатыря? Вот водичка минеральная. Уж извините, что прямо в физиономию. Очнулись? Вот и хорошо. Так вот, трепливые ребятки у тебя , зам Валентинович. Сразу объяснили, что бьют за то, что заплату спрашивал. Эй, зам, ты срок уже посчитал, или юриста вызывать будем? Ты чего это решил меня со свету сжить? Мало тебя я холил – лелеял?
Внезапное бледное от испуга лицо заместителя исказилось злобной гримасой и, передумав падать в обморок, он неожиданно завопил:
— Холил- лелеял? Это ты, выкормыш папкин, лелеял? Пахал я на тебя как вол подъяремный. И батя мой тоже всю жизнь пахал как проклятый! А папаше твоему ко двору не пришёлся. По полдня его, видите ли, на работе не было. А РАБОТА БЫЛА? Её тоже по полдня не было. Так почему рабочему человеку, которому на ваши гроши семью не прокормить, не сбегать на шабашку на полдня? Прогулы, видите ли… Какие такие прогулы? А у тех, у кого по полдня перекур не прогулы? Но вы же порода принципиальная, буквоедская. Легче твоему батяне стало, когда он моего с работы из-за этих самых прогулов выгнал? Сомневаюсь я очень. А вот мой батя работу найти не смог. Сначала в пивных горе заливал, потом уж начал пить всё, что горит. За три года сам сгорел. А ты говоришь за что? Да вот за это самое! Ненавижу вас, всю фамилию вашу занудную! Да, схему с зарплатой я раскрутил, людей подходящих подобрал. Ты же о работягах только печёшься, до других тебе и дела-то нет. Я бы всё равно был в выигрыше: то ли в кресло твоё бы сел, то ли деньжат бы срубил да пустил твою бы фабричку по ветру. Жаль, не добили тебя качки недоделанные.
С этими словами зам рванул воротник рубашки, выстрелив мелкими пуговицами, схватил графин с водой и вылил его прямо себе на лысину.
— Для обвинения хватит, — холодно произнёс Олег, выключая кнопку диктофона. Да и свидетели есть.
— Классно ты его сделал, — потянулся в кресле Лёвка, прослушав очередной раз запись, — Теперь, даже если секретарша твоя с перепугу что-нибудь из сказанного забудет, всё равно мерзавец не отвертится. Шеф его тоже дела пакует. Похоже, что фабричку твою они бы рано или поздно отжали. Но не вышло. Голова, руки, ноги как, не болят?
— Проходят понемногу. Знаешь, никогда не думал, что у травы, которая растёт прямо под ногами реально есть лечебные свойства.
— А если ещё учесть, кто эту самую траву собира-а-л…, — затянул Лёвка, закатывая глаза.
— Сейчас в зуб дам, — мрачно пообещал Олег, — Ты бы лучше рассказал как та дела продвигаются, сколько ей можно тени своей бояться?
— Можно подумать, она у тебя из пугливых. Там голова светлая, всё следаку описала в точности, будто реестр вела. Рабовладельческий строй обречён. Шконки сатрапам уже готовят. Потерпи немного, думаю, на банкет ко дню города сможешь уже с ней прийти.
День города выдался тёплым и солнечным. Заехавший за другом Лёвка только присвистнул, увидев выходящую из здания фабрики Анастасию. Она и впрямь была хороша. Русые волосы , стянутые в нетугой узел позволяли озорнику ветру играть выбившимися непослушными прядями, серо-зелёные глаза смотрели открыто и вдумчиво из-под не нуждающихся в татуаже бровей, лёгкие оборки кремового платья струились, подчёркивая стройную фигуру. Полная естественность, не нарушаемая и не искажаемая ни лишней косметикой, ни лишними аксессуарами.
— У тебя появились штатные единицы богинь?, — вопросил Лёвка припоздавшего Олега.
— У меня освободилась штатная единица менеджера по продажам, — огрызнулся тот, — Вот я её и заполнил.
— А ты не промах, дружище! Можешь запускать новую линию. С таким менеджером у тебя будут расхватывать не только офисные столы, но и трюмо, пуфы, двуспальные кровати, — затянул любимую песню друг детства.
— Мальчики, хватит препираться, — Настя засмеялась, придерживая непослушные пряди, — Поехали скорей, а то на таком ветру от моей причёски пшик останется.
— Карета ждёт свою королеву!,- картинно заламывая руки запричитал Лёвка и с поклоном распахнул дверцу машины.
«Паяц», — угрюмо подумал Олег, усаживаясь на заднем сиденье и отворачиваясь к боковому окну.
— Старик, я как-то никогда не интересовался, а не пробовал ли ты заниматься живописью?, — моментально среагировал на изменение настроения друга Лёвка.
— Не понял. Какая живопись?, — не поймал ход Лёвкиной мысли Олег.
— Какая- какая, притворно вздохнул шутник, — Я просто подумал, что если такая умная и зрелая женщина как Гала смогла сделать из неуравновешенного сопляка художника настоящего гения, то у тебя шансов гораздо больше. Гала по сравнению с королевой Анастасией – сущая карга. Кстати, надо мне поискать мои детские рисунки…
«Вот же балабол», — подумал, оттаивая Олег и посмотрел исподтишка на улыбающийся Настин профиль.
