Александр и Нина жили в браке восемь лет и имели одного ребёнка – здорового и энергичного сыночка Серёжу. Но потом, к счастью двух любящих друг друга людей, произошла вторая незапланированная беременность. И уже на седьмом месяце супруги знали, что Нина беременна девочкой и даже загодя придумали имя – Ксюша.
Александр – коренной житель столицы. Мужчине повезло – он принадлежал, к так называемой, «гончей породе», отчего мог поглощать пищу килограммами и не толстеть ни на грамм. Именно поэтому, в свои двадцать девять лет, Саша выглядел так же, как в студенческой молодости – черноволосый парень с весёлыми, живыми карими глазами, с неизменными восемью кубиками пресса на животе и длинными ногами бегуна. Причём лёгкий недостаток в килограммах глава семейства Поповых компенсировал своими бойцовскими качествами – с раннего возраста занимался боксом и имел звание мастера спорта.
Нина, в свои двадцать семь , так же была очень недурнА собой. Однако немного располнела после родов. Но полнота сия была приятной и притягательной для глаз и даже шла умелой, доброй и очень опытной хранительницей домашнего очага. К тому же женщина давно подобрала «ключ» к своему образу – довольно коротко стригла чёрные от природы волосы, а так же преимущественно носила строгие костюмы и юбки, отчего всегда и везде получала неподдельное внимание от мужчин.
То, что Нина была прекрасной домохозяйкой, признавала даже свекровь – Ирина Игоревна, которая жила вместе с сыном, внуком и невесткой в родовом гнезде – большом загородном доме. Именно от Ирины её единственный сын перенял свои телесные кондиции. Именно поэтому, несмотря на пятидесятипятилетний возраст, свекровь Нины выглядела просто прекрасно для своих постбальзаковских лет и почти не использовала омолаживающую косметику. Наоборот, всегда говорила, что стареть нужно красиво и полностью принимать себя такой, какой есть, отчего максимум, на что шла женщина – это немного подкрашивала свою седину.
В двухэтажном загородном доме места хватало абсолютно для всех. Более того, мама Александра, как бухгалтер по образованию и опытный финансист, нередко правильно советовала сыну то, куда вкладывать деньги и как лучше всего поступить в той или иной сложной ситуации. И даже загодя предугадала наступление финансового кризиса, когда в средствах массовой информации только-только заговорили про нулевого пациента и про массовое заболевание в азиатской стране. Но, к большому сожалению, именно в этот роковой день, когда Ирина Игоревна впервые выдвинула свои верные предположения о надвигающемся финансовом коллапсе, чуть ли не впервые в своей жизни Александр не послушал маму, о чём очень жалел впоследствии, когда загодя не предпринял хоть каких-то мер.
Самая старшая женщина в семье Поповых занимала две отдельных комнаты на первом этаже, редко выходила в общее пространство дома и даже имела свой собственный выход на улицу. Женщина искренне считала, что должна как можно меньше вмешиваться в семейные дела сына. И была полностью удовлетворена своими условиями обитания, так как в ответ на свои уступки и условия тоже обладала очень ценной возможностью проводить время наедине с собой и предаваться излюбленному занятию – чтению.
Нина, в отличие от Поповых, приехала в столицу из далека, чтобы выучиться в одном из самых престижных институтов страны. Именно там она и познакомилась со своим будущим супругом, который учился на два курса старше. Но, в отличие от приезжей провинциалки, молодой человек, сразу же после пар, садился на метро, добирался до окраины, а оттуда на автобусе – до родового гнезда, которым владело уже несколько поколений этой семьи. Нина же шла в общежитие, нередко собираясь на ночную смену – родители препятствовали переезду дочери в столицу и молодая девушка, из принципа, не признавала помощи и всего пыталась добиться сама. Благо, что в активе провинциалки было первое образование – диплом медицинского колледжа.
Познакомились молодые люди случайно, в общей столовой, где после пар сошлись студенты финансового потока и будущие химики-биологи. Знакомство произошло тогда, когда Александр неудачно и чересчур сильно надавил на пластиковую бутылку с кетчупом, которая была закупорена своей же подсохшей массой, после чего ярко-красный поток оросил всю округу и больше всего зацепил Нину, стоящую в очереди неподалёку от эпицентра взрыва.
Сконфуженный молодой человек бросился оттирать загрязнения салфеткой. Но, естественно, ещё больше размазал упрямый соус по белоснежной блузке, которую, как назло, надела перед выходом Нина. Желая хоть как-то загладить свою вину, он оставил свой номер телефона, и взял номер телефона девушки, чтобы прислать деньги на новую блузку. И это стало отправной точкой прекрасных, доверительных и искренних отношений, которые закономерно продолжились официальным заключением брака и рождением первенца.
Нина всегда была девушкой самого лучшего воспитания. Родителей она любила всей душой и понимала, что нежелание отпускать дочку в столицу было продиктовано именно заботой о ней и нежеланием расставаться на долгое время. Но именно из-за своего характера она и не хотела признавать помощь своих родителей, силясь доказать, что всего может добиться сама.
Поэтому, для девушки с такой принципиальной позицией, было очень болезненно воспринимать перешёптывания за спиной, направленные в её адрес. Что только не говорили студенты и даже преподаватели, когда узнали про неожиданную беременность второкурсницы – и то, что она вышла замуж за богача специально, и то, что зачатие произошло только для того, чтобы получить столичную прописку.
Никого совершенно не волновал тот факт, что сама Нина, даже встречаясь с Александром, продолжала работать по своему первому образованию медсестрой при местной станции скорой помощи, что позволяло обеспечивать себя и оплачивать своё второе образование. И почти полтора года, пока девушка не убедилась, что у неё с молодым человеком «всё серьёзно», также принципиально не принимала ни копейки от своего возлюбленного, полностью обеспечивая себя самостоятельно, несмотря на невероятную нагрузку.
Именно поэтому, только сама девушка понимала, какой трудовой и учебный подвиг она совершила, всё-таки закрепившись в столице самостоятельно. Но, несмотря на собственные достижения, для сокурсников всегда осталась «той самой медсестричкой», которая «вышла замуж за богача». Благо, что во время академического отпуска, связанного с беременностью, злые языки перешли на курс старше. А добровольный переход Нины на заочную форму обучения окончательно развёл с ней большинство завистников и злопыхателей во времени и пространстве, отчего пересуды, за отсутствием «перед глазами» объекта критики, затихли сами собой.
Бизнес достался Александру в наследство от отца – несколько небольших столовых на окраине столицы. И, несмотря на то, что эти заведения совершенно не походили на фешенебельные рестораны центральной части города, как говорят — «своего клиента они имели тоже», преимущественно опираясь на рабочий, заводской класс, так как именно сюда ездили и заходили простые мужики, в основном после работы, чтобы удовлетворить свою первейшую потребность в еде. Но, к большому сожалению, Иннокентий Николаевич – отец Саши, очень много нервничал и работал в «девяностые», отчего после начал страдать сердцем и в итоге скоропостижно покинул этот свет. Именно поэтому бразды правления семейным бизнесом пришлось срочно перенимать Александру Иннокентьевичу, который едва успел закончить институт.
И благо, что молодой мужчина обладал настоящим внутренним стержнем, отчего выдержал удар судьбы и даже вскоре увеличил годовой доход от небольшой сети заведений быстрого питания. Это удалось сделать благодаря введению специальной клиентской карты, дарующая большие скидки в «острые часты» — с часу до двух дня и с пяти до семи вечера. И этот простой приём возымел замечательный эффект, так как если раньше заводские рабочие ещё могли «завернуть» в другое заведение по дороге, то теперь толпами ломились в общепит, принадлежащий семье Поповых, так как такой вариант обеда и ужина был даже выгоднее, чем самостоятельный приём пищи у себя на кухне с только что закупленными продуктами.
К большому сожалению, бизнес Александра «надорвало» решение расшириться. А это – дорогостоящая покупка ещё одного помещения в выгодном месте, поближе к центру и чуть менее дорогостоящий ремонт, чтобы соответствовать новой локации, который на данный момент «встал» из-за отсутствия средств.
И ведь всё было правильно прочитано – заведение должно было располагаться близко к спальному району, отчего в него бы всенепременно пошёл смешанный тип посетителей – всё те же работяги, едущие домой и местные жители, привлечённые дешевизной и доступностью. Но, разразившаяся кризис особенно жёстко ударил по кафетериям, отчего единственное, что пробовал делать на тот момент Александр – это оперативно налаживал свою службу доставки завтраков, обедов и ужинов, отчего вчерашних официантов пришлось очень быстро перепрофилировать в «людей с разноцветными рюкзачками» — представителей самой распространённой профессии больших городов.
Многим сотрудникам не нравилось такое перепрофилирование и они писали одно заявление на увольнение за другим, обескровливая кадрами всю систему. Именно поэтому, владелец бизнеса буквально физически чувствовал, как своё дело расползается под пальцами, будто бы тонкая, сгнившая ткань древнего савана, которая удушливо накрыла почти весь мир, не давая вздохнуть полной грудью.
В один из вечеров, когда общие дела дошли до точки отчаяния, мама Александра вызвала сына на разговор. И, перед тем, как войти в покои к матери, Саша вежливо постучался.
— Да-да, проходи, — Ирина Игоревна отложила в сторону очередную толстую книгу, которую читала в вечерний час, со вздохом посмотрела в тройное окно эркера, собираясь с мыслями и, одновременно с этим, величавым жестом руки, махнула сыну на стул напротив.
— Серёжа сказал, что ты хотела поговорить, мама?
— Да дорогой. О делах насущных. Я ознакомилась с финансовыми отчётам организации и вижу, что мы на грани банкротства. Ведь так?
— Так, — сын устало сел в кресло и тяжело вздохнул, растирая уставшие ноги — Честно, я в полной прострации и не знаю, что делать дальше. И этот кризис – будто бы ему нет конца …
— Кризисы бывают, — перебила Ирина Игоревна, взметнув руку в останавливающем жесте, — Твой отец пережил девяностые – а это самый большой кризис, во всех смыслах, в истории нашей страны. Справишься и ты.
— Есть конкретные предложения? – поинтересовался сын.
— Конечно. Иначе бы я тебя не позвала.
— Тогда внимательно тебя слушаю, мам…
— Судя по текущим новостям, — начала пожилая женщина, которая всегда держала руку на пульсе событий, — вирус уходит. И едва закончатся ограничения, как освобождённое, прости Господи за такое сравнение, население, ринется навёрстывать упущенное. В том числе – пойдёт в кафе и рестораны, устав от надоевшей готовки дома и от питания полуфабрикатами.
— Это я понимаю. Но у меня, на данный момент, всего треть персонала осталась в строю.
— Этого хватит. Но нужно заморозить все прочие помещения и сделать ставку на одно единственное – то, которое ты так и не привёл в порядок после ремонта.
— Мама! – глаза Александра блеснули чем-то похожим на раздражение, — У меня сейчас денег – только выплатить заработную плату и закрыть ближайшие счета. Всё. И я – банкрот. Мне кажется и Нина о чём-то догадывается, так как не может не понимать моё подавленное состояние. Она уже несколько раз говорила, что хочет вернуться обратно на станцию скорой помощи, едва откормит Ксению, чтобы тоже вносить свою лепту в семейный бюджет! Она чувствует, как я режу привычные расходы!
— Вот! – у Ирины Игоревны, в ответ на речи сына, так же раздражённо блеснули глаза, — Почти миллион я тебе уже нашла. Это немного. Но основные дыры закрыть хватит и «тика-в-тику» запустить новое учреждение.
— Не понял… Где ты мне нашла миллион? Он скрывается в том, что Нина снова станет медсестрой? – совершенно не понял сказанного сын.
— Нет, Саша. Где материнский капитал Серёжи?
— Был вложен под проценты ему на образование…
— Отлично. А сейчас Ксения, так сказать, подоспеет своим рождением, чтобы помочь отцу, попавшему в трудную ситуацию.
— Но мама! Этими деньгами же нельзя распоряжаться свободно!
— Нельзя. Но если очень хочется – то можно. Был у твоего отца хороший друг – Евгений Вячеславович. Я его не так давно встретила и узнала, что он как раз занимается решением очень многих сложных финансовых вопросов. В том числе – обналичивает материальный капитал. Даже если он уже куда-то вложен…
— Мама! Это незаконно! Более того — это решение Нины положить деньги на будущее образование детям. И я считаю, что именно мама ребёнка должна распоряжаться материнским капиталом!
— И так бы оно и было. Но ныне нужно принимать суровые решения и чем-то жертвовать и рисковать. Если тебе угодно, то считай, что это я нацелилась на деньги невестки. Всё на моей совести так сказать. Но это – единственный шанс спасти бизнес. К тому же, по старому знакомству, Евгений Вячеславович возьмёт себе только десять процентов после обналичивания. Обычно Тюкалов берёт двадцать пять и больше.
— А если дело не выгорит? И Серёжа, и Ксюша останутся без образования…
— Бизнес – это тот риск, который способен выдерживать предприниматель, чтобы получать выгоду. Если что-то пойдёт совсем не так, то ты всегда можешь пойти на обычную работу и обеспечить семью. А Нина, в том числе, вернуться к работе медсестрой и даже продвинуться по работе с новым дипломом. Я же, в свою очередь, с внуками справлюсь – тебя же, непоседу, как-то вырастила!
— Не нравится мне всё это…
— Равно как не нравился мой совет загодя приготовиться к кризисному удару и заморозить два заведения до лучших времён, перенаправив прибыль на недостроенное заведение. Но ты сказал: «Мне жалко терять свой персонал». И теперь они ответили тебе предательством – уволились, едва запахло жареным…
— Не будь так категорична, мама. Им тоже нужно кормить свои семьи…
— Сейчас тоже не послушаешь?
— Послушаю, — мотнул головой Александр, — сведи меня с эти Евгением Вячеславовичем завтра.
— Хорошо. А то у нас, на фоне происходящего, не осталось никого, кроме друг друга…
— Есть ещё семья Нины.
— Да, Володя с Людой очень хорошие люди, — облако гнева промелькнуло в глазах властной женщины, — Но они не способны на поступки и риски. Не способны кардинально менять свою жизнь ради общего блага, ради общего дела. Более того, я же вижу, что за всё время пребывания Нины в столице, они отправляли максимум посылки с местными деликатесами. Так что всё, что они смогут – это прислать тебе целый чемодан кедровых шишек и литров десять мёда. И это всё. Так что встречайся с другом отца – это единственный выход.
… Встреча была назначена в одном из ресторанов, который тайно продолжал свою деятельность по предварительной записи. Заведение тёмное, подвальное и с такой атмосферой, от которой буквально веяло ощущением, что здесь решаются очень сомнительные дела.
Александру пришлось заплатить небольшую сумму за вход – так, теперь уже нелегальное заведение, хоть как-то компенсировало свои повышенные расходы в очень непростое время.
Евгений Вячеславович, сидевший за небольшим, круглым столиком на фоне кирпичной стены, оказался невысоким, очень полным, полностью лысым человеком, с бородкой и усами, при одном взгляде на которого возникало острое желание не жать маленькую и даже на вид скользкую руку, но ретироваться как можно дальше, чтобы не связываться с любителем «очень серых схем обогащения». Но у Александра не было выбора и он пошёл вперёд, к столику, чтобы заключить навязанную сделку, которую так страстно не желал совершать.
— О, да вы копия своего отца, — Евгений Вячеславович, сильно картавя при разговоре, вскочил с места и затряс руку Александру.
— Прошу прощения, конечно, но мне все говорят, что я — копия матери…
— Да-да, я так и хотел сказать! Копия матери. Ну-с, голубчик, значит вам нужны мои услуги. Уважаемая Ирина Игоревна обозначила мою таксу?
— Да. Десять процентов с каждой суммы.
— Всё верно. И это моя большая уступка вашей персоне, так как обычно я беру больше. Но маткапитал, дорогой мой, только вершина айсберга разрешения ваших проблем и моих возможностей. Я нашёл в себе силы загодя побеспокоиться о сыне моего давнего друга. И предлагаю вам практически беспроцентный заём под залог замораживаемых помещений, — видя замешательство своего нового клиента, Тюкалов поспешил добавить несколько пояснений, — О, это только формальность – все эти проценты, залоги и документы. Они нужны для того, чтобы я смог выбить деньги у своих партнёров. Один из них, кстати, владелец этого ресторана. Так что, как вы видите, к рискам они привыкли. И когда эта канитель с глобальным вирусом разрешиться, вы выйдете на прежние обороты и рассчитаетесь с нами, всё ваше имущество вернётся к вам. Зато вы сможете не только доделать ремонт в вашей главной локации, но и тут же запуститься! И это будет фурор на фоне большого числа других заведений, которые обанкротились в столь сложный час!
— Деньги нужно возвращать. И малые проценты имеют свойство складываться в большие суммы, — Александр махнул рукой официанту, чтобы он не приближался, — И если я не рассчитаюсь, я боюсь, что ваши партнёры будут очень сильно огорчены.
— Бросьте! Отдадите как сможете – почти что «тика-в-тику»! И никаких переплат. Мои партнёры доверяют мне. А я чересчур уважал и по-братски любил Иннокентия. И не допущу, чтобы его сын пошёл по ветру, уж прости меня Господи за мои слова, — Евгений Вячеславович истово перекрестился.
Разговор лился и лился и Саша, несмотря на то, что всегда по праву считал себя опытным бизнесменом, всё больше и больше поддавался под почти что гипнотическое влияние своего собеседника. Спустя час, Тюкалов уже не казался таким уже отвратительным человеком. Более того, хотелось действительно пойти на сделку прямо немедленно, чтобы она как можно быстрее завершилась полным восстановлением ключевой точки.
Этими желаниями Александр поделился со своим собеседником.
— Ой, какая радость, — ещё больше оживился Тюкалов, — Мой помощник как раз неподалёку со всеми необходимыми бумагами…
— Но вы говорили, что нужно ещё уговорить партнёров выдать мне займ.
— Безусловно. Но они мне доверяют безоговорочно. И всего пара моих сообщений, после подписания бумаг, обеспечат вам нужную сумму на счёте.
— Хорошо, — улыбнулся бизнесмен, находящийся на грани банкротства.
Помощник действительно прибыл в ресторан всего двадцать минут спустя после предварительного соглашения. Выглядел незнакомый мужчина как точная копия Евгения Вячеславович. Но лет этак на тридцать-тридцать пять моложе.
— Вот и всё, — с радостью пробормотал Тюкалов, когда все подписи были поставлены, — Поутру, обналиченный материнский капитал и прочие заёмные средства поступят на ваш расчётный счёт. Мне было приятно иметь с вами дело, Александр Иннокентьевич. И пусть внешне вы похожи на свою мать, но по манере вести дела – вылитый отец. Он тоже смело шёл на риски, как и все мы в «девяностые». И прошу вас, не беспокойтесь – мы не позволим вашей маленькой сети общепита пойти на дно и в столь сложное время!
— Мне тоже было очень приятно, — молодой человек был явно удовлетворён тем, как идут дела.
По возвращению домой, распираемый от гордости, он всё-таки решил поделиться ситуацией со своей супругой. Вернее тем, как она разрешилась:
— … И вот, на грани банкротства, я нашёл выход, что делать в этой ситуации! – лёжа в постели в полночный час закончил Александр свою часть истории.
— Не нравится мне всё это, — поделилась своими переживаниями Нина, — Конечно, у меня нет образования финансиста. Но чуйка, как говорят, досталась от родителей. И мои родители сказали бы, что нужно держаться от Тюкалова подальше.
— Мне кажется, что твои родители – сельхозработники. Они вряд ли что-то понимают в мире столичного бизнеса.
— Это всё, что ты про них запомнил? Что они кормятся и зарабатывают за счёт своего хозяйства?
— Прости. Я видел твоих родителей всего два раза вживую. И то – когда они приезжали к нам в гости.
— Тогда напомню — у них во владении есть ферма и содержать её, ой как непросто, так как это не только грядочки, козочки и курочки, но и большое число техники и персонала, который нужно кормить. Дело рискованное и сложное. Особенно в тех местах, где климат, знаешь ли, очень переменчив, несмотря на всё великолепие чернозёмных земель.
— Лучше бы я тебе не рассказывал, — вздохнул супруг, — Искал поддержки, а получил негатив.
— Скажи спасибо, что я одобрила противозаконное обналичивание материнского капитала. Всё-таки эти деньги были хоть какой-то страховкой будущего наших детей, — с этими словами женщина, готовящаяся стать мамой, погладила себя по животу.
— Знаю. И я сделаю всё, чтобы к совершеннолетию деньги были.
— Ладно, извини. Но я позвоню своим родителям и обсужу с ними этот вопрос. Может, помогут. Всё-таки я уже всё доказала, что могла, а тут дело коснулось внука и будущей внучки.
— Стоит ли? Заволнуются ещё. Столичная жизнь сильно отличается от жизни провинциальной.
— Ты ещё мне напомни, что я — медсестра, женившаяся на богаче! – снова вспылила едва успокоившаяся Нина, — Может ты забыл, дорогой, но в столицу приехала я против воли своих родителей. И из принципа, до сегодняшнего дня, не принимала никакую материальную помощь, так как должна была полностью понести ответственность за свой выбор. В том числе за то, что выбрала тебя и забеременела от тебя. Они видели во мне продолжательницу семейного дела. А я просто не могла жить чуть ли не посреди тайги. Но и в столице видела себя вовсе не в роли домохозяйки!
— Да успокойся ты! Что ты заводишься с пол-оборота?
— Гормоны, наверное, — женщина попыталась взять себя в руки, — Просто я общаюсь с мамой. И она всё больше склоняется к решению продать ферму и перебраться в столицу. Тут внуки. А она и отец понимают, что не молодеют…
— Без проблем, — заулыбался Саша, чувствуя, как эмоциональная буря смолкает, — На первых порах поживут у нас – места на всех хватит. А потом и место выкружим…
— Твои бы слова, да Богу в уши. Ладно, давай спать. У нас говорят – «утро вечера мудренее»…
… К большому сожалению, утро оказалась не мудренее вечера, но очень «напряжёнее». На счёт Александра не поступил ни обналиченный материнский капитал, ни заёмные средства.
К вечеру, в комнате матери состоялось новое экстренное совещание и звонок Тюкалову. И уже в ходе телефонного разговора Александр осознал, что его, мягко говоря, обхитрили.
— Деньги были отправлены ещё вчера, — всё так же заикаясь, бархатным голосом ворковал Евгений Вячеславович, — Но, судя по всему, имеются какие-то проблемы на стороне банка. В эту вирусную пору всё работает из рук вон плохо!
— Я ещё понимаю, если бы по вине банка не пришла одна сумма, — ответил побледневший Александр, — Но не пришло вообще ничего. Это как понимать?
Разговор происходил на громкой связи и Ирина Игоревна слышала каждое слово. Но старалась не вмешиваться, так как с зияющей дырой на душе понимала, что впервые дала своему сыну совершенно неправильный совет и контакты обычного мошенника.
— Я не знаю, Александр Иннокентьевич, что произошло, — голос собеседника даже не дрогнул в ответ на каверзный вопрос, — Но напоминаю вам, что согласно подписанным бумагам вы должны вернуть всё до копейки. В том числе десять процентов от нынешней и будущей суммы материнского капитала. Это моя такса. В противном случае, несмотря на искреннюю дружбу с вашим отцом, мне придётся обратиться к своим влиятельным товарищам. Извините, у меня ещё немало дел. Всего Вам доброго!
Когда в помещении, будто бы приговор, раздавались гудки прерванной связи, в дверь постучала Нина и чуть ли не впервые вошла на общий совет в личное пространство могущественной свекрови.
— Я была права? – только и спросила женщина, внимательно вглядевшись в растерянные лица супруга и его матери.
Саша ничего не ответил, так как пребывал в состоянии глубокого шока. И именно свекровь первой взяла себя в руки, чтобы внести хоть какую-то ясность.
— У нас действительно большие проблемы, девочка моя, — сказала Ирина Игоревна поблёкшим голосом, — Нас ждут трудные времена и потеря многого. Но не волнуйся. Мы удержим родовое гнездо. И ещё вернёмся к прежним финансовым возможностям. Так нас учит история нашей семьи, корень которой теряется во тьме веков, но зачинается в древнейших купеческих родах столицы. Поповы уже теряли всё в Революцию. Но как феникс воспряли из пепла в советское время, став директорами. А в «девяностые»…
— Понятно, — перебила Нина напыщенную, но всё-таки траурную и довольно пустую речь, — Я как знала, что эта история чем-то таким и кончится. Но возрадуйтесь — мои родители согласны помочь вашему «древнему купеческому роду», — невестка невольно передразнила свекровь, — И хоть мы крестьянских кровей, именно крестьяне приходили на помощь дворянам и баринам в моменты их большой нужды. А когда перечисленные категории подданных государя чересчур заигрывались – сметали с насиженных мест, вместе с тем самым государем.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я, Ирина Игоревна, чересчур люблю вашего мальчика, чтобы бросить его под угрозой потери благосостояния. А раз люблю я – его любят и мои родители. Ныне нужно принимать срочные решения. И как знаю я, из вчерашней истории Александра, вы решили сделать ставку на недостроенное заведение общепита. Верно?
— Верно, — хором ответили мама и сын
— Тогда встречайте через три дня мою маму из села. Она приедет к вам с большим сюрпризом…
… Пока тянулось время, Тюкалов всё-таки частично выполнил свои обещания и на счёт Александра хотя бы пришли деньги за материнский капитал Серёжи. Более того, пришла и небольшая сумма займа. Но только четвёртая часть от обговорённой суммы. Именно поэтому вся «коренная» «купеческая» семья Поповых находилась в упадническом настроении и ничего не ждали сверхординарного от приезда Людмилы. А Нина, наоборот, буквально порхала по дому и радовалась грядущему приезду матери.
При этом она будто бы знала что-то особенное о визите, о чём сознательно недоговаривала. И это вызвало ряд закономерных вопросов у супруга.
— Слушай, вы с мамой меня не сильно посвящали в финансовые дела. Теперь позволь и мне немного поберечь тайну вам, в качестве урока. Поверь, всё будет хорошо, — только и ответила жена на расспросы мужа.
В указанный срок, Александр и Нина, на своей машине, встретили сватью на вокзале.
— Как доехали? – зять старался быть приветливым, хотя очень мало знал свою тёщу и находился под разрушительным влиянием общей ситуации.
— Всё хорошо, — ответила Людмила, усаживаясь в машину на заднее сидение, — Три дня в поезде – это очень и очень много для человека, который особо не привык куда-то выбираться из своего села.
— Зато у мамы есть сюрприз, — загадочно улыбнулась Нина, — Да ведь?
— Да, дорогая моя, — ответила уставшая мама, — Но позволь мне передать его уже после того, как мы приедем домой и я схожу в душ.
Спустя час, Александр, не ожидая ничего особенного, расположился в столовой, куда пришла Ирина Игоревна, чтобы поприветствовать гостью. Но мама с дочкой несколько задерживались в комнате для гостей, словно бы подготавливая свой негласный сюрприз.
— Интересно, — довольно мрачно прокомментировала ситуацию самая взрослая хозяйка в доме, — Что она привезла? Шмат сала? Самогонку? Или другую домашнюю снедь?
— Не будь так категорична, — вздохнул Александр, — В любом случае, совсем скоро, нам пригодятся абсолютно любые продукты, с учётом нашей плачевной финансовой ситуации.
— Только в том случае, если вы упустите свой шанс, — Людмила, вместе с Ниной, спускалась по лестнице со второго этажа, держа в руках специальный чемодан-кейс на кодовом замке.
Словно в каком-то фильме, гостья столицы приблизилась к столу и, не обращая внимание на белоснежную скатерть, положила загадочный чемодан на её поверхность, после чего быстро набрала только ей известный код и распахнула крышку.
Ровные пачки денег наполняли практически всё внутреннее пространство чемодана. Причём и Ирина Игоревна, и Александр, так как имели необходимый опыт, прямо на взгляд определили, что внутри более чем достаточно, чтобы не только закончить ремонт в главной точке, но и купить всё необходимое, чтобы открыть заведение к окончанию кризиса.
— Откуда эти деньги? – даже в голосе чувствовалось, что Александр был поражён до глубины души сложившейся ситуацией.
— Продали с Володей половину хозяйства. Пришлось расстаться со всей техникой, инструментами и скотом, а может это к лучшему!, — с немного грустной улыбкой ответила Людмила, — Хотя давно пора было передавать бразды правления новым, успешным хозяевам. А нам – перебираться поближе к дочери, внуку и будущей внучке. Так что супруг пока что задержался. Но он тоже приедет сюда, как только завершит дела. И не волнуйтесь – после продажи остатков у нас вполне себе хватит денег на однушку или небольшой домик неподалёку от вас.
— И вы просто передадите этот чемодан нам? – было видно, что Ирина Игоревна, после устроенного сюрприза, совсем по-другому смотрела на гостью из села.
— Конечно. А когда вы снова встанете на ноги, то поможете и нам с Володей на новом месте. Поверьте — нахлебниками не будем. Но кое-какое время нам потребуется на то, чтобы прочувствовать новое место и освоиться в новой среде.
— Мама скромничает, — вмешалась в разговор довольная Нина, — Мой — отец просто прекрасный кузнец и сварщик. И я думаю, что он просто отлично будет зарабатывать и здесь.
— А теперь, хватит о делах, — Людмила приобняла свою дочку, — Очень хочу увидеть Серёжу! Так что, дорогие мои столичные родственники, где мой любимый внук?..
… После неожиданного визита Людмилы и полученных денежных вливаний, Александр смог к нужному моменту запустить заведение общепита и собрать из оставшегося персонала одну преданную и мотивированную команду. Именно поэтому дела быстро пошли в гору, практически сразу после того, как карантинные ограничения ушли в прошлое.
За это время Нина смогла успешно родить дочку Ксению и уже несколько месяцев испытывала настоящую эйфорию от приятных хлопот, заботясь о девочке так, как только может любящая, внимательная и ответственная мама. В этих хлопотах очень помогали сразу две бабушки, изумительно ужившиеся друг с другом, которые периодически давали молодой маме время и на себя, а так же Серёжа, с большой ответственностью отнёсшийся к тому, что он теперь официально является старшим братом.
Конечно, теневым кредиторам пришлось отдать сразу три точки, чтобы хоть как-то расплатиться с навязанным займом Тюкалова. И Александр, мысленно распрощавшись с имуществом, сосредоточил все усилия на развитии единственного заведения общепита, расположенного в выгодном месте. Да, ему было обидно, что Евгений Вячеславович поступил с ним столь подлым и предательским образом. Но, прежде всего, глава семьи Поповых винил именно себя, за поспешность, доверчивость и желание быстро наладить пошатнувшиеся дела.
И, смирившись с потерей, Саша был несказанно удивлён, когда в один из дней к нему в дом постучались два сотрудника в штатском. Беседа была долгой, основательной, с просмотром банковских переводов и восстановлением всей очерёдности событий, которые предшествовали навязанному займу. Однако эти неожиданные хлопоты стоили того, ибо Тюкалов уже несколько месяцев находился в следственном изоляторе и готовился получить весьма крупный срок, так как оставил без денег совсем не тех людей. Причём Евгения Вячеславович подставили именно его негласные партнёры, которые не только не простили своему коллеге одной единственной ошибки, но и очень устали от особенных талантов и изворотливого характера «теневого кредитора и обналичивателя».
Когда в большой город переехал тесть Владимир, дела у Александра шли настолько хорошо, что он с большим удовольствием помог своему честному и открытому родственнику организовать кузню. И при этом уговорил тёщу с тестем не покупать дом или квартиру вдалеке, а буквально в двух шагах от родового гнезда выкупил участок, на котором развернул строительство. И именно там, первым делом, встала кузня – добротное здание из пеноблоков, в котором очень сильный и выносливый для своих лет мужчина, начал изготавливать свою первую продукцию.
Весть о том, что талантливый кузнец на «раз-два» изготавливает ворота, оградки и любую металлическую утварь, посредством сарафанного радио, донеслась даже до центра столицы. Именно поэтому у Владимира появилось очень много заказов, из-за чего пришлось расшириться и заняться обучением сразу нескольких плечистых подмастерьев.
Все эти приятные хлопоты заняли почти год. И ровно в тот день, когда ещё мало что понимающая Ксюша праздновала свой первый день рождения, суд огласил приговор Тюкалову, а часть средств и все замороженные помещения вернулись в собственность семьи Поповых.
Одно из помещений восстанавливать под точку общепита не стали, несмотря на то, что в заведения Александра стояла очередь из рабочих, желающих устроиться к справедливому и очень внимательному руководителю. Вместо этого отдали отдельно стоящее строение Людмиле, которая быстро наладила контакты с новыми хозяевами своей бывшей фермы и другими сельхозработниками отдалённой области. После чего в перепрофилированное помещение были установлены полки, витрины и холодильники, на которых были аккуратно расставлены таёжные дары – сыры, ягоды, мёд и, естественно, кедровые орешки в стилизованных бочонках, а так же прочие продукты и даже подделки. И этот магазин тоже начал очень быстро раскручиваться, так как жители столицы, видевшие многое и привыкшие к изобилию иностранных товаров, наслаждались редкими продуктами, которые было очень трудно найти среди душного, бетонного города.
Но это – уже совсем другая история, которая развивается и по сей день. И именно сейчас разная, но очень сплочённая семья, только набирает силу и совсем не спешит подписывать новые договора без всестороннего изучения каждой запятой.
