— Галя, помогите. Семён Петрович совсем плох, лекарства нужны, нам денег не хватает. Да и физически тоже помочь бы надо. Одной мне ох как тяжело! — позвонила Настя брату и снохе в город.
— Ой, ну ты смешная такая! Как мы тебе поможем-то? Деньгами? Так у нас их нет, самим на жизнь не хватает. Твой-то братик не больно разбежался деньги в дом приносить. Всё больше бездельничает да с дружками по гаражам прохлаждается! А мне детей кормить надо, — отвечала Насте невестка.
— Ну хотя бы сами, что ли, приехали. В доме что-то помогли сделать, прибраться, постирать. Да и помыть его надо в бане, а мне как-то несподручно. Всё же я женщина, дядя стесняться будет. Я тут разрываюсь между своим домом и дядькиным. А вы глаз не кажете! Так же нельзя! Дядя Сёма Андрею тоже ведь родня, не чужой!
— Некогда нам сейчас, детей в школу собираем, купить столько всего надо, а тут ты со своими капризами. Вырвемся как-нибудь попозже, приедем. Всё, давай, пока!
Галина отключилась, а бедная Настя, на которую в последнее время свалилось столько забот, набрала номер второго брата, который тоже жил в городе.
— Здравствуй, Степан! Как вы там с Валей, живы, здоровы? А детишки ваши? Ну и хорошо. Я что звоню-то, приехать бы вам к нам сюда надо, — начала неуверенно Настя.
— Да с чего это? Не горим мы желанием грязь деревенскую месить. Не для этого мы в город уехали. Что-то случилось у тебя? — спросил Степан.
— Да не случилось пока ничего. Но я вас ждала. Думала, вы в отпуск приедете. Тут мне помощь кое-какая требуется.
— В отпуск мы в Турцию летали, ясно тебе? Можем себе позволить! — гордо выдал сестре мужчина.
— Рада за вас, — грустно отвечала сестра. — Молодцы! Значит, деньгами богаты. Семён Петрович-то наш совсем плохой. Почти не встаёт. Лекарств ему много требуется. Местный фельдшер каждую неделю новые рецепты выписывает. Прислали бы мне немного деньжат-то, раз уж такие богатые.
Для Насти, никогда никуда не выезжавшей дальше областного центра, слово Турция звучало таинственно и волшебно, как далёкая неизведанная планета. И тот факт, что старший брат с женой побывали там, ей казался фантастическим.
— Ой, нет, нет! Вот сейчас совсем не вовремя. Говорю же тебе, только с отдыха прилетели. Какие могут быть деньги, ты о чём? — недовольно проговорил Степан. — У Андрюшки с Галькой спроси. Пусть они тоже раскошеливаются.
— Да нету у них. Сейчас только звонила, до тебя, — грустно отвечала Настя.
— Ну и ты успокойся. Нет денег, значит, пусть так дядька обходится, без лекарств. В конце концов он пенсию получает, вот пусть на неё и лечится. Да и ты там особо-то не надрывайся, сеструха. Знать, срок его подошёл. Лечи, не лечи, всё равно преставится.
— Как ты можешь, Стёпа? Неужели тебе его совсем не жалко. Ведь у него, кроме нас, племянников, никого нет. Не по-человечески это как-то, — не выдержала Настя.
— Так, прекращай там истерику. Я понимаю, отец родной был бы, а то дядька. Ниши родители уже несколько лет в сырой земле лежат. Знать, и ему пора уже. Всё, не порть мне настроение, у меня законный выходной, — Степан дал ей понять, что разговор окончен.
Настя отключилась и от бессилия заплакала.
Она жила здесь, в посёлке, с самого рождения и очень любила свою малую родину. Старшие братья, лишь только окончив школу, уехали отсюда и уже назад не вернулись.
А Настя осталась с родителями. Помогала им, пока была не замужем. Да и потом, когда у неё появилась своя семья, всегда выкраивала свободную минутку, чтобы прибежать к пожилым отцу и матери и чем-нибудь им помочь. Или просто побыть рядом, как в детстве.
Настя родилась у них поздно, была последышком, как они её называли. И разница между ней и старшим братом была аж в двадцать лет.
Родители очень любили Настю, жалели её. Но, к сожалению, покинули этот мир рано, друг за другом, лишь только дочери исполнилось двадцать пять лет.
Она очень тосковала. Часто плакала вечерами, сидя у окна, когда все в её доме уже спали. Хорошо, что у Насти на тот момент была своя семья — муж Валерий и дочка Варенька. В заботах о них боль от потери близких была не такой тяжёлой.
А потом в посёлок внезапно вернулся её постаревший дядька Семён Петрович, что много лет был моряком на судах торгового флота.
Настя его и не видела никогда до этого, а теперь пришлось познакомиться, потому что дядя Сёма купил в селе самый большой дом и поселился в нём встречать свою старость, как он выразился.
— А зачем тебе такой дом-то большой, дядя Семён? — спрашивала его Настя. — Семьи у тебя всё равно нет, а тебе одному много ли надо?
— А вот хочу большой! Всю жизнь мечтал поселиться в красивом деревянном доме, и чтобы окна в сад выходили. Может, я ещё и женюсь, чем чёрт не шутит! Есть у вас тут вдовушки подходящие? — смеясь, спрашивал он у племянницы.
— Ой, да брось, ты, Семён Петрович! Зачем тебе жениться-то? Чтобы ворчание старой больной женщины слушать? Или ты молодую взять хочешь, а, затейник? — интересовалась его новая соседка Зинаида.
— А как пойдёт? — в тон ей шутливо отвечал он.
— А что же ты до седин дожил и ни разу женат не был? Вот ни за что не поверю!
— Был, как же не был! Всё у меня было…
Из рассказов дяди Настя узнала, что женился он очень рано, и жену свою первую и единственную очень любил. И сын у них был, Иван.
Но однажды, вернувшись из очередного длительного плавания, увидел, что его место занято.
— Другой там уже подселился, стал захаживать к моей Любушке. Я её не осуждаю, тяжело женщине одной, не все выдерживают такие длительные разлуки. Бросил я тогда всё и ушёл. Так жену больше и не видел, кроме одного единственного раза. Пришлось нам с ней ещё раз свидеться… Когда наш сыночек, наш Ваня из армии не вернулся.
— Ой, дядя Семён, какая жизнь у тебя непростая вышла. Тяжёлая. Я знаю, помню, родители мне про тебя рассказывали, и про Ваню вашего. Да я маленькая была, глупая. Много не понимала, не вникала особенно. А вот сейчас, рядом с тобой, слушая твой рассказ о жизни, до дрожи ощущаю, как тебе было непросто всё пережить.
Так и стали они жить-поживать. Дядя так ни с кем и не сошёлся, хотя много одиноких женщин в посёлке не против были бы вселиться в этот дом. Видно, действительно, он считал себя уже старым для каких-либо отношений. Пока не болел, старался помогать Насте и мужу по хозяйству — своего-то не держал. А Настя к нему в дом бегала. Когда пирожков горяченьких принесёт, когда полы помоет или шторки постирает, когда супчик из свежей курочки сварит — мало ли в доме дел.
А потом от Насти ушёл муж. Уехал как-то в очередной раз из посёлка на заработки и больше не вернулся. Написал ей сообщение, мол, не жди, полюбил другую. А потом Насте пришла повестка в суд, где их благополучно развели.
Алименты на дочь бывший платил исправно. Хоть и деньги там были совсем не завидные. Но и всё на этом. Никакого участия в жизни бывшей жены и маленькой дочери Валерий больше не принимал.
Дядя Семён Петрович как мог успокаивал и поддерживал племянницу.
— Ничего, Настасья, ты молодая, красивая. Выйдешь ещё замуж. Какие твои годы! Лишь бы человек хороший встретился.
— Да в этом-то и вся проблема, дядя. Где их хороших взять сейчас? — невесело отвечала она.
А потом дядя тяжело заболел, и все заботы о нём легли на хрупкие плечи Насти.
Когда братья отказались ей помогать, Настя поняла, что рассчитывать теперь может только на себя. Побегала по своим подружкам, заняла денег, купила необходимые лекарства.
Дядю она жалела и не могла допустить, чтобы он страдал, пусть даже и недолго ему осталось. Не такой у неё характер был, чтобы близкого человека в беде оставлять. Попросила своего соседа Михаила, чтобы он помогал ей мыть дядю в бане. Сосед тоже неплохим человеком был, не отказал Насте в такой просьбе.
— Спасибо тебе, Настасьюшка, добрая ты, светлая. И душа у тебя большая. Нотариуса вызови ко мне на завтра, дом хочу завещать тебе, — улыбаясь грустно, тихим слабым голосом проговорил ей дядя.
— Да не надо. Всё равно ведь нам и отойдёт дом. Других наследников у тебя нет. Не беспокойся, дядь Сём, — отвечала ему Настя просто.
— А я не хочу, чтобы всем… Хочу, чтобы тебе одной. Твоим братьям не за что… А ты это заслужила, милая. Не перечь мне. Сделай, как прошу. Это моя последняя просьба.
А после кончины Семёна Петровича вдруг наехали братья с женами и детьми и давай мечать о том, как они его большой дом продадут и деньги поделят.
— А ведь у дядьки и денег много было! Он же зарабатывал всю жизнь хорошо, — предположил старший брат Степан. — А семьи не было, тратить-то не на кого было. Насть, говорил он тебе что про деньги или нет? Может поищем в доме?
— Можно и поискать, — отозвался средний брат Андрей. — Глядишь, и найдём заначку.
— Насть, ты чё молчишь? Как воды в рот набрала. Скажи нам хоть что-нибудь, — доставали сестру братья.
Настя непросто пережила уход дяди, к которому очень привязалась в последние годы. И сейчас на душе у неё было тяжело, поэтому ни видеть, ни слышать никого она не хотела. Но бессовестным братьям и их жёнам, которые так ни разу и не откликнулись на её просьбы о помощи, сейчас кое-что хотела сообщить.
— А что вам сказать? Что вы от меня ждёте? Денег захотели? Наследства дядиного? А вот шиш вам всем! Не было вас здесь сто лет и ещё столько же не приезжайте! И про дом дядин забудьте! Наследнички. Где вы были, когда я вас о помощи просила? Вы все!
— Что значит — забудьте? Это как понимать? Мы племянники родные, наследников других нет, ты это брось, — возмутился Степан.
— Дом дяди переходит ко мне по завещанию, которое он составил незадолго до своей сме.рти в присутствии нотариуса, — уже спокойно ответила Настя. — Так что про дом забудьте. Он только мой. Ясно вам?
В доме повисла тишина. Все были как громом поражённые. Никто не решался подать голос, переваривая услышанную информацию.
— Но это ещё не всё, дорогие мои родственнички. Сейчас я вас ещё больше удивлю! Вот вы тут про деньги дядины толковали. Мол, найти бы их неплохо, поделить. Да, деньги были, не буду отрицать. Но Семён Петрович приобрёл на них квартиру в городе. Не так давно, год назад.
— Что? Квартиру? — удивилась Галина. — Целую квартиру? У нас в городе? И что с ней, где она?
Родственники сразу оживились.
— Да, целую. Двухкомнатную, если быть точнее. Но она вам тоже не достанется. Дядя завещал её моей дочери Варваре.
— И что, у тебя есть соответствующие документы, подтверждающие твои слова? — спросил Степан.
— Не сомневайся. И у меня, и у нотариуса. Теперь, надеюсь, все вопросы решены. И если кому-то и что-то ещё неясно, спрашивайте. А потом — уматывайте отсюда! Все и сразу! Потому что я устала от вас, таких неблагодарных и бессердечных родственников.
— Вот ведь гад.ина какая! Опоила-таки старика! — кричала Галина, в мечтах уже поделившая всё имущество и деньги дяди.
— Вот тебе и тихая Настёна! — вторил ей Степан. — Ну, родная сестрёнка, ну зме.юка! Плевать она хотела на интересы родных братьев. Кто бы мог от неё такого ожидать. Ну ты подумай, какая бессовестная!
