— Опять пыль! — Вера Николаевна демонстративно провела пальцем по полке в квартире сына. — Тимоша, как ты тут живешь вообще? Исхудал весь, кормят тебя тут непонятно чем…
Карина на кухне до боли сжала лопатку в руках. Очередной сюрприз от свекрови — заявилась без звонка проверить, как живет ее ненаглядный сыночек. И ведь специально пришла именно сейчас, когда Карина только с работы и не успела толком прибраться.
— Мам, ну хватит уже, — Тимофей переминался с ноги на ногу. — У нас все нормально, Карина вкусно готовит.
— Вкусно? — фыркнула Вера Николаевна. — Это твои вечные салатики что ли вкусные? Мужику нормальная еда нужна — борщ, котлеты…
— На плите как раз мясо тушится, — не выдержала Карина. — И борщ со вчерашнего дня есть. Будете?
Свекровь сделала вид, что не слышит. Прошлась по комнате, поцокала языком:
— И шторы эти мрачные… Помнишь, Тимоша, какие у нас дома висели? Светлые, красивые…
«Ну конечно, — подумала Карина. — Все у нее не так. А то, что шторы Тимофей сам выбирал, мы промолчим».
С первой встречи пошло все наперекосяк. Карина до сих пор помнит этот цепкий взгляд будущей свекрови, будто та ее насквозь просветить пыталась.
— И где же ты работаешь, деточка? — спросила тогда Вера Николаевна таким тоном, словно слово «деточка» было ругательством.
— В банке, в корпоративном кредитовании.
— Ааа, так значит целыми днями на работе? — протянула свекровь. — А как же дом, семья? Тимофею жена нужна, а не офисный работник.
Карина тогда смолчала, хотя внутри все кипело. Еще бы — она к тому времени уже начальником отдела была, неплохие деньги получала. Между прочим, больше Тимофея раза в два. Он инженером в строительной конторе работал, зарабатывал средненько — тысяч 80. А у нее выходило все 150, да еще и премии квартальные.
Квартиру им родители Карины подарили на свадьбу — хорошую двушку в новом доме. Казалось бы, живи и радуйся. Так нет же! Свекровь и тут нашла к чему придраться:
— В квартире ее родителей живете, — постоянно попрекала она сына. — Не по-мужски это. Сам должен семью обеспечивать.
А то, что сами они с мужем всю жизнь в старой хрущевке живут, которая им от его родителей досталась — это нормально.
Сначала Карина старалась не обращать внимания. Пусть говорит, что хочет, думала она. Но свекровь будто поставила цель — разрушить их брак. То названивает Тимофею:
— Сынок, что-то ты бледный ходишь. Она тебя вообще кормит?
— Тимошенька, рубашка мятая. Совсем за тобой не следят…
То сообщения шлет:
«Зайди, котлеток тебе наготовила»
«Что-то давно один не заходил, все с ней да с ней»
«Может, рубашки тебе погладить? А то ходишь непонятно как …»
Карина случайно увидела эту переписку, когда муж попросил важное письмо с работы проверить. Аж в груди похолодело — вот оно что! Системная работа по развалу семьи, блин.
А самое противное — Тимофей, раньше всегда ее защищавший, теперь все чаще помалкивал, когда мать на Карину наговаривала. Иногда и сам начинал:
— Что опять ужин не готов?
— Дома какой-то бардак…
— Может, поменьше на работе сидеть будешь?
Она пыталась с ним поговорить, объяснить, что мать специально их ссорит. Куда там!
— Да брось, — отмахивался муж. — Мама просто беспокоится.
В тот вечер Карина задержалась на работе — важный проект горел. Пришла домой — пусто. Записка на столе: «У мамы. Ей плохо».
Позвонила свекрови. Та трубку взяла бодренькая такая, и голос прямо лучится здоровьем:
— А, это ты… Тимоша у меня, не переживай. Хоть накормлю его по-человечески, раз уж ты не можешь.
— Давайте начистоту, — Карина еле сдерживалась. — Зачем вы это делаете? Зачем сына против меня настраиваете?
— Я? — деланно удивилась свекровь. — Ты что-то путаешь. Это ты его от семьи отваживаешь. На работе пропадаешь, дома не бываешь…
— Я все вижу, — процедила Карина. — Вы с самого начала были против нашей свадьбы. Но я люблю Тимофея, и он меня любит. И я не позволю…
— Что ты там не позволишь? — перебила Вера Николаевна. — Думаешь, я слепая? Только о карьере и думаешь, сын мой для тебя на десятом месте. Даже готовить не научилась! Вот помяни мое слово — не будет у вас счастья…
И трубку бросила. Карина всю ночь не спала, ждала мужа. А он только утром явился, как ни в чем не бывало:
— Мама права, ты совсем от дома отдалилась. Может, что-то поменять надо?
Карина молча собралась и ушла на работу. В голове крутилась одна мысль — так дальше продолжаться не может. Надо что-то делать, пока эта змея окончательно не развалила их семью…
Весь день она не могла сосредоточиться на работе. Даже важную встречу с клиентом пришлось перенести — голова совсем не соображала. А вечером случилось то, что окончательно выбило ее из колеи.
Тимофей позвонил и сухо сказал:
— Я сегодня поздно. Не жди.
— Что случилось? — спросила Карина.
— Ничего. Просто… — он помолчал. — Знаешь, мне нужно подумать. Мама сказала, что ты… А, неважно.
И отключился. Карина так и застыла с телефоном в руке. Что еще наплела эта старая интриганка?
Домой она вернулась поздно вечером. Тимофея, конечно, не было. Зато телефон его остался на кухне — видимо, второпях забыл. И тут пришло сообщение от свекрови. Карина знала, что читать чужую переписку нехорошо, но не удержалась и глянула на экран.
«Сынок, ты только подумай — она говорит, что ты ленивый и зарабатывать не умеешь! Разве можно так о муже? Я же тебе всегда говорила — она только о своей карьере думает…»
У Карины потемнело в глазах. Да она никогда такого не говорила! Наоборот, всегда гордилась мужем, поддерживала его.
Дрожащими пальцами открыла переписку. И чем дальше читала, тем больше ужасалась. Вера Николаевна методично и планомерно настраивала сына против жены. Приписывала Карине слова, которых она никогда не произносила. Выдумывала какие-то истории.
«Она сегодня про тебя такое говорила… Но я не буду расстраивать, сам все поймешь»
«Смотри внимательнее — она тобой пользуется»
«Сегодня видела ее с каким-то мужчиной. Наверное, коллега, но все же…»
Карина села прямо на пол. Вот оно что! Вот почему Тимофей в последнее время такой странный. А она-то думала — может, проблемы на работе? Может, устал? А это все…
Входная дверь хлопнула — вернулся муж. Увидел Карину на полу с его телефоном в руках.
— Ты что, мою переписку читаешь?
— Да, читаю! — Карина поднялась. — И знаешь что? Давай-ка вместе почитаем. Очень интересно, что твоя мама обо мне пишет. Особенно то, чего я никогда не говорила!
— В каком смысле? — Тимофей нахмурился.
— В прямом! Вот, смотри — где и когда я говорила, что ты ленивый? Когда я жаловалась, что ты мало зарабатываешь? А эти намеки про каких-то мужчин — это вообще что?
Тимофей взял телефон, начал читать. Лицо его менялось — недоверие сменилось удивлением, потом — злостью.
— Не может быть… Мама бы не стала…
— Еще как стала! — Карина уже не сдерживала слез. — Она с самого начала была против нашей свадьбы. А теперь решила довести дело до конца — развести нас!
Тимофей молча листал переписку. Потом поднял глаза на жену:
— Прости… Я… я не думал, что она может так…
— Знаешь, что самое обидное? — тихо сказала Карина. — Что ты поверил ей, а не мне. Неужели за пять лет брака ты хоть раз слышал от меня что-то подобное? Я всегда гордилась тобой, поддерживала. А ты…
Тимофей порывисто обнял ее:
— Прости, родная. Я был таким идиотом! Она же моя мать, я думал… А она все это время…
Он отстранился, решительно взял телефон:
— Сейчас же ей позвоню!
— Тимоша, сыночек! — голос Веры Николаевны был медовым. — Как ты…
— Мама, хватит! — перебил ее Тимофей. — Я все знаю. Видел твои сообщения. Зачем ты это делаешь? Зачем пытаешься разрушить мою семью?
— Какие сообщения? О чем ты? — деланно удивилась свекровь. — Я просто беспокоюсь о тебе…
— Беспокоишься? — Тимофей повысил голос. — Выдумывать про Карину всякие гадости — это забота? Приписывать ей слова, которых она не говорила — это по-матерински?
— Но я же… — начала Вера Николаевна.
— Знаешь что, мама? Я люблю. тебя. Ты моя мать. Но я люблю и Карину. Она моя жена, мы создали семью. И я не позволю тебе разрушить наше счастье!
— Тимоша, я же хотела как лучше! — в голосе свекрови появились слезы. — Я просто хотела уберечь тебя…
— От чего уберечь? От любящей жены? От счастливого брака?
— Но она же…
— Все, мама. Хватит. Либо ты прекращаешь свои интриги и принимаешь Карину как мою жену, либо… — Тимофей глубоко вздохнул. — Либо нам придется прекратить общение.
В трубке повисла тишина. Потом раздались короткие гудки — Вера Николаевна бросила трубку.
Тимофей повернулся к жене:
— Прости меня. Я должен был раньше это все прекратить.
Карина обняла мужа:
— Главное, что ты все понял. Теперь главное…
Телефон снова зазвонил. На экране высветилось «Мама»…
— Тимофей, ты совсем с ума сошел? — голос Веры Николаевны дрожал от возмущения. — Это все она, да? Настроила тебя против родной матери!
— Мама, прекрати, — устало ответил Тимофей. — Никто меня не настраивал. Я сам все увидел.
— Конечно, сам! — в трубке послышались всхлипывания. — Стоило этой… этой… появиться, как ты сразу мать забыл! А кто тебя растил? Кто ночей не спал, когда ты болел?
Карина видела, как муж морщится от каждого слова. Материнская манипуляция била точно в цель — Тимофей всегда был «маменькиным сынком», и попрекать его неблагодарностью было любимым приемом Веры Николаевны.
— Мам, давай не будем…
— Что не будем? Правду говорить? — Вера Николаевна перешла на крик. — Ты предал меня, сынок! Предал ради женщины, которая только о себе и думает!
Тимофей молча слушал. Карина подошла, обняла его за плечи.
— Все, мама, — вдруг твердо сказал он. — Я тебе уже все сказал. Либо ты принимаешь мой выбор и перестаешь лезть в нашу жизнь, либо… мы будем общаться только по праздникам.
— Что?! Да как ты… — свекровь задохнулась от возмущения. — Ну и пожалуйста! Не звони мне больше! Посмотрим, как ты без матери проживешь!
Гудки. Тимофей устало опустился на стул.
— Тяжело? — тихо спросила Карина.
— Тяжело, — честно признался он. — Но по-другому нельзя. Я только сейчас понял, как она все эти годы мной манипулировала.
Следующие недели дались им нелегко. Вера Николаевна объявила бойкот — не звонила, не писала. Только через общих знакомых передавала, как ей плохо, как она страдает от предательства сына.
— Может, съездить к ней? — иногда спрашивал Тимофей.
— Решай сам, — отвечала Карина. — Только помни — если поедешь извиняться, она решит, что снова может управлять тобой.
И он не ехал. А потом случилось удивительное — им стало легче. Без постоянного контроля и манипуляций их отношения словно расцвели заново.
— Знаешь, — сказал как-то Тимофей, обнимая жену, — я только сейчас понял, как мама давила на меня. Все время чувствовал себя виноватым — то не так сделал, то не позвонил вовремя…
— А теперь?
— А теперь… дышать легче стало.
Через месяц Вера Николаевна не выдержала. Карина как раз собиралась на работу, когда пришло сообщение:
«Карина, я хочу извиниться. Может быть, я действительно была неправа. Но ты должна понять — каково это, быть матерью? Когда твой единственный сын уходит … Давай попробуем начать сначала?»
Карина долго смотрела на экран. Потом написала:
«Вера Николаевна, я не держу на вас зла. Но наши с Тимофеем отношения — это наше личное дело. Если вы готовы уважать наши границы — мы будем рады общаться. Если нет — лучше оставить все как есть».
Ответа не было целый день. Вечером позвонил телефон — снова свекровь.
— Тимоша… я тут подумала… может, заедешь ко мне? Один? — В голосе звучала привычная манипулятивная нотка. — Я блинов напекла, твоих любимых…
— Мам, — спокойно ответил Тимофей, — я приеду. Но с Кариной. Мы теперь семья, прими это наконец.
— Но…
— Никаких «но». Либо так, либо никак.
В трубке повисло молчание.
— Ладно, — наконец процедила Вера Николаевна. — Приезжайте… вдвоем.
С тех пор прошло полгода. Свекровь так и не смогла до конца смириться с тем, что потеряла контроль над сыном. При встречах она все еще пыталась вставить шпильку в адрес Карины, но уже не так явно.
— Худой какой, — качала она головой, глядя на сына. — Совсем зеленый. Может, витаминов попьешь?
Карина только улыбалась. Она понимала — Вера Николаевна никогда не признает своих ошибок полностью. Гордость не позволит. Но хотя бы явные манипуляции прекратились.
А потом они узнали, что ждут ребенка.
— Девочка будет, — сказала врач на УЗИ.
— Дочка… — прошептал растроганный Тимофей.
Карина погладила живот и подумала — может, когда она сама станет матерью, то лучше поймет свекровь? Поймет это отчаянное желание удержать, защитить, не отпускать своего ребенка…
Но одно она знала точно — она никогда не будет так поступать со своими детьми. Никогда не будет манипулировать, давить, разрушать их отношения. Потому что любовь — это когда отпускаешь, а не удерживаешь. Когда радуешься счастью своего ребенка, даже если оно не совпадает с твоими представлениями о нем.
А Вера Николаевна… что ж, она сделала свой выбор. И теперь живет с его последствиями. В окружении своих недосказанных обид, несбывшихся ожиданий и упущенных возможностей быть просто любящей матерью. Матерью, которая умеет радоваться счастью своего сына.
