— Антоша, как же я устала от этой коммуналки, — Ольга Васильевна тяжело опустилась в кресло. — Представляешь, вчера эта Нинка опять свою рыбу жарила. Вся квартира провоняла!
Антон только вздохнул. После того как мать продала дом в деревне и переехала в город, такие жалобы стали привычными. Денег от продажи хватило только на комнату в старой коммуналке на окраине — цены в городе кусались.
— Может, другую комнату поищем? — предложил он.
— Да какую другую? — махнула рукой Ольга Васильевна. — Везде одно и то же. В ванную очередь, на кухне вечный бардак. А эти соседи! То музыку включат, то ругаются… Я так больше не могу.
Она огляделась по сторонам. Квартира сына была просторной и светлой. Новый ремонт, большая кухня, отдельный санузел — красота!
— А вы тут вдвоем с Таней в такой квартире живете, — как бы между прочим заметила она. — Места много…
Татьяна, которая как раз несла чай, напряглась. Она уже научилась улавливать эти «случайные» намеки свекрови.
— Мам, ну мы же говорили, — начал Антон. — Квартира в ипотеке, платежи большие…
— Да я что? Я ничего, — поджала губы Ольга Васильевна. — Просто думаю — вам вдвоем целых две комнаты, а мне и угла нормального нет.
Она достала платок и промокнула глаза:
— В деревне свой дом был, хозяйство… А теперь как бомж живу. И все ради чего? Чтобы к сыну поближе быть.
Татьяна молча разливала чай. Она помнила, как свекровь сама настояла на продаже дома. «Старая я уже одной жить, — говорила она тогда. — Да и что в той деревне делать? Тут хоть медицина, магазины рядом».
— Знаете что, — вдруг оживилась Ольга Васильевна. — А давайте поменяемся! Вы в мою комнату переедете — вам молодым что? Можно и в коммуналке пожить. А я тут обоснуюсь, присмотрю за квартирой.
— Мам, ты что такое говоришь? — поперхнулся чаем Антон.
— А что такого? — искренне удивилась Ольга Васильевна. — Вы и так целыми днями на работе. Вам только переночевать. А мне нужен покой, удобства…
— Нет, — твердо сказала Татьяна.
— Что значит «нет»? — прищурилась свекровь. — Я мать вообще-то! Я вас вырастила, Антоша. Можно и уступить старому человеку.
— Ольга Васильевна, — Татьяна старалась говорить спокойно. — Эта квартира — наша. Мы за нее ипотеку платим, ремонт делали…
— Да что ваш ремонт! — отмахнулась свекровь. — Я тоже могу обои поклеить. Вы обязаны уступить мне квартиру! А для вас и коммуналка сойдет — молодые еще, все впереди.
Антон растерянно переводил взгляд с матери на жену. А Ольга Васильевна уже разошлась:
— Вот эту комнату я под спальню определю. А там будет гостиная. Шкаф ваш только выкинуть надо — старый совсем…
— Мама! — не выдержал Антон. — Прекрати! Никто никуда не переезжает.
— Ах так? — Ольга Васильевна поджала губы. — Значит, мать может в клоповнике жить, а вы тут барствовать будете? Хороший ты сын, ничего не скажешь!
Она демонстративно встала и направилась к выходу:
— Все, ухожу. Видеть вас не могу, неблагодарные!
Когда за свекровью закрылась дверь, Татьяна повернулась к мужу:
— Нет, ну ты видел? Она что, серьезно думала, что мы ей квартиру отдадим?
— Да она просто расстроена, — вздохнул Антон. — Тяжело ей одной.
— Тяжело ей? — возмутилась Татьяна. — А нам легко? Мы пять лет на эту квартиру копили, теперь ипотеку тянем… И вдруг должны все бросить и в коммуналку переехать?
На следующий день Ольга Васильевна пришла снова. Как ни в чем не бывало уселась за стол, положила сумку рядом, достала какие-то бумаги:
— Налей-ка мне чайку, Танюша. Разговор серьезный есть.
Татьяна насторожилась, но чай налила. Свекровь отхлебнула, расправила на столе какие-то листочки и начала:
— Я тут всю ночь думала и решила — надо все по-умному организовать. Вы переезжаете в мою комнату, а я остаюсь тут. Все равно вам вдвоем столько места ни к чему. Молодые еще, перебьетесь.
От неожиданности Татьяна выронила чашку. Горячий чай разлился по скатерти, но никто даже не обратил на это внимания.
— Мам, ты что такое говоришь? — растерянно спросил Антон, переводя взгляд с матери на жену.
— А что такого? — Ольга Васильевна говорила так, будто предлагала самую очевидную вещь в мире. — Вы молодые, здоровые — потерпите немного. Коммуналка — это же временно. Вот на ноги встанете, еще одну квартиру купите. А мне будет где спокойно старость встретить. Неужели родной матери угла пожалеете?
— Какого угла? — не выдержала Татьяна. — Это наша квартира! Мы за нее ипотеку платим, между прочим! У нас каждый месяц половина зарплаты уходит на взносы!
— Ну и что? — фыркнула свекровь. — Будете платить и дальше. А я тут обоснуюсь, порядок наведу. Мне в моем возрасте нужны нормальные условия, покой. Я же не молодая уже по общагам скитаться. А вы пока в коммуналке поживете, ничего с вами не случится.
— Ольга Васильевна, — Татьяна старалась говорить спокойно, хотя внутри все кипело. — Мы с Антоном планируем детей. Как вы себе представляете — с малышом в коммуналке? Где коляску ставить? Где детские вещи хранить?
— А что такого? — искренне удивилась свекровь. — Я вон Антошу в бараке растила — и ничего, вырос здоровым! А вы все с удобствами хотите! Избаловались совсем.
— Мам, — попытался вмешаться Антон, видя, как жена начинает краснеть от возмущения. — Давай подумаем о другом варианте. Может, тебе квартиру снять? Или комнату в нормальном доме поискать? Мы поможем с деньгами…
— Ага, значит мать родную на съем отправляешь? — мгновенно среагировала Ольга Васильевна. — А сами тут шиковать будете? Хороший ты сын, ничего не скажешь! Я тебя растила, ночей не спала, а ты…
Она достала телефон и начала звонить:
— Алло, Зина? Ты представляешь, что тут творится? Невестка меня из дома выгоняет! Да-да, родную мать мужа! А сын молчит, будто воды в рот набрал. Совсем жена его окрутила…
— Мама! — возмутился Антон. — Что ты выдумываешь? Никто тебя не выгоняет!
Но Ольга Васильевна уже набирала следующий номер:
— Валя? Это я, тетя Оля. Ты не поверишь, что эти неблагодарные удумали. Мать в коммуналке мучается, а они в двушке прохлаждаются…
К вечеру Татьяне оборвали телефон. Звонили все — от дальних родственников до бывших соседей по деревне:
— Как тебе не стыдно, девка? Это же мать!
— Старому человеку угла жалко? Совесть совсем потеряли!
— Вот оно, нынешнее поколение — никакого уважения к старшим! В наше время такого не было!
Антон метался между женой и матерью, не зная, кого поддержать. С одной стороны, ему было жалко мать — он видел, как ей тяжело в коммуналке с шумными соседями. С другой — он понимал абсурдность ее требований.
— Тань, может какое-то решение найдем? — осторожно спросил он жену поздно вечером. — Ну, не знаю… Может, правда снимем ей квартиру?
— Какое решение? — взорвалась Татьяна. — Отдать нашу квартиру и пойти в коммуналку? Ты этого хочешь? А ипотеку кто платить будет? А детей где растить? Ты об этом подумал?
Они сидели на кухне поздно вечером. За окном шумел дождь, и эта погода как нельзя лучше соответствовала их настроению. Татьяна устало потерла глаза:
— Антош, я все понимаю — она твоя мать. Но надо что-то решать. Мы не можем вечно ходить вокруг да около. Либо ты объясняешь ей, что это невозможно, либо… — она помолчала, подбирая слова. — Либо решай, кто для тебя важнее. Я не хочу ставить тебя перед выбором, но так больше продолжаться не может.
Антон долго молчал, глядя в окно на мокрые деревья. Потом решительно встал:
— Завтра поговорю с ней. Ты права — надо все прояснить.
Утром он приехал к матери. Ольга Васильевна искренне обрадовалась:
— О, сынок! Проходи скорее, я как раз пирожков напекла. Сейчас чайку поставлю…
— Мам, подожди, — перебил ее Антон. — Нам надо серьезно поговорить.
— О чем? — насторожилась Ольга Васильевна, хотя прекрасно понимала, зачем приехал сын.
— О квартире. Мы не переедем в коммуналку. Это наше жилье, мы за него ипотеку платим, и оно останется нашим. И это не обсуждается.
— Что значит не переедете? — возмутилась мать. — А как же я? Мне что, так и мучиться в этих условиях? Я же мать твоя!
— Мам, мы готовы помочь. Можем помочь снять тебе однушку. Или сделать хороший ремонт в твоей комнате, купить новую мебель…
— Не нужны мне ваши подачки! — Ольга Васильевна вскочила со стула. — Уходи! Не хочу тебя больше видеть! Предатель!
Следующие три недели телефон Антона молчал. Зато все родственники, от близких до самых дальних, прекрасно знали, что «сын продался невестке» и «мать родную на улицу выгнал».
— Вы представляете, — жаловалась Ольга Васильевна соседкам за вечерним чаем. — Живут в двушке, а матери угла жалко! А я их вырастила, все для них делала, ночей не спала…
Татьяна переживала за мужа — видела, как ему тяжело. Он стал молчаливым, часто сидел по вечерам в темноте. Но оба понимали — иначе нельзя. Надо учиться отстаивать свои границы, даже если это причиняет боль.
Через месяц Антон снова приехал к матери:
— Мам, давай поговорим спокойно, по-взрослому. Мы правда хотим помочь. Можем каждый месяц добавлять тебе на съем нормальной квартиры. Или давай твою комнату обустроим — хороший ремонт сделаем, мебель новую купим, технику.
Ольга Васильевна хотела снова вспылить, выгнать сына, но вдруг как-то сразу осунулась и устало махнула рукой:
— Ладно, делайте свой ремонт. Только обои я сама выберу. И шторы тоже.
Постепенно жизнь начала налаживаться. В комнате Ольги Васильевны появились новые обои (она выбрала светло-бежевые с цветочками), красивый шкаф и удобный диван. К своему удивлению, она даже подружилась с соседкой Ниной — оказалось, у той потрясающие рецепты пирогов с капустой.
Правда, иногда она все еще вздыхала при встрече с сыном и невесткой:
— Эх, могли бы и помочь матери по-настоящему… Живете как короли в своей двушке, а я тут в коммуналке старость встречаю…
Но Антон научился пропускать эти намеки мимо ушей. А Татьяна была рада, что тогда не поддалась давлению. Иначе неизвестно, чем бы все закончилось.
Теперь они с мужем твердо знали — нельзя позволять родственникам, даже самым близким, решать за них. У каждого своя жизнь и свой путь.
А недавно Ольга Васильевна удивила всех — записалась в хор ветеранов при местном клубе. Теперь у нее репетиции три раза в неделю, выступления, новые подруги. Она даже перестала жаловаться на соседей — времени не осталось.
— Знаете, — сказала она как-то за воскресным чаем. — А в коммуналке даже неплохо. Все рядом, люди хорошие, поговорить всегда есть с кем. Не то что в деревне — одна как перст сидела.
Татьяна с Антоном переглянулись и улыбнулись. Кажется, все действительно наладилось. И даже к лучшему, что они тогда устояли. Иногда «нет» может спасти отношения лучше, чем вынужденное «да».
