Виктория в который раз перечитала сообщение от мужа: «Задержусь у мамы, не жди с ужином». Телефон тихо скользнул из рук на диван. Раньше такие сообщения не вызывали никаких эмоций — ну что плохого в том, что сын навещает мать? Но в последнее время после каждого визита Андрея к Елене Петровне что-то неуловимо менялось в их отношениях.
Виктория не могла точно сказать, когда заметила эти перемены. Может быть, когда муж впервые отчитал её за «неразумные траты» на новую мебель в детскую? Или когда начал придирчиво проверять все чеки из магазина?
— Вика, ну зачем нам такой дорогой шкаф? Можно было найти вариант попроще, — говорил Андрей тогда, хмуро разглядывая покупку. — Мама вон до сих пор пользуется советской мебелью, и ничего, стоит как новая.
Виктория помнила, как неприятно кольнуло сердце от этих слов. Раньше они всегда обсуждали крупные покупки вместе, и Андрей никогда не был скупым. Что изменилось?
Ответ пришёл неожиданно, когда Наташа, их общая с мужем подруга, как-то забежала на чашку чая.
— Слушай, Вик, я давно хотела с тобой поговорить, — Наташа нервно крутила в руках чайную ложку. — Тут такое дело… В общем, я на днях встретила твою свекровь в магазине.
— И что? — Виктория насторожилась, заметив необычное волнение подруги.
— Понимаешь, она… как бы это сказать… В общем, она жаловалась продавщице на тебя. Говорила, что ты транжиришь деньги её сына, что он много работает, а ты только и делаешь, что ходишь по магазинам.
Виктория почувствовала, как к щекам прилила кровь. Да как Елена Петровна смеет? Ведь это Виктория работает финансовым директором в крупной компании, пока Андрей развивает свой небольшой бизнес. Это её зарплата позволяет им жить в достатке и не отказывать себе в необходимом.
— Постой, это ещё не всё, — Наташа положила руку на плечо подруги. — Она сказала, что «нужно открыть сыну глаза», пока ты не разорила семью.
После этого разговора многое встало на свои места. Виктория начала замечать, как часто Елена Петровна стала звать Андрея к себе — то кран починить, то полку повесить. И каждый раз настаивала, чтобы сын приезжал один.
— Ой, Виктория, тебе же надо с Машенькой сидеть, — говорила свекровь с притворной заботой. — Да и дел у тебя много, не будем отвлекать.
А потом Андрей возвращался домой какой-то напряжённый, хмурый. Начинал разговоры о том, что надо бы экономить, что времена нынче неспокойные. Говорил что-то про друзей, которые потеряли работу и еле сводят концы с концами.
— Мама правильно говорит, надо быть осторожнее с деньгами, — как-то заявил он за ужином.
— А что ещё говорит твоя мама? — не выдержала тогда Виктория.
— Ну вот, опять ты начинаешь, — Андрей раздражённо отодвинул тарелку. — Мама желает нам добра. Она опытный человек, много чего повидала в жизни.
— Но мы же не в девяностых живём! У нас стабильный доход, хорошая квартира…
— Вот именно! — перебил её муж. — У нас всё есть, зачем тратить деньги на ерунду?
Эти споры становились всё чаще. Виктория чувствовала, как между ними растёт стена непонимания. Особенно больно было видеть, как Андрей, всегда такой самостоятельный в решениях, вдруг начал оглядываться на каждое слово матери.
— Может, тебе к психологу сходить? — предложила как-то Наташа. — Ну, знаешь, чтобы разобраться в ситуации.
Виктория только рукой махнула. Какой психолог? Тут и так всё ясно — Елена Петровна методично настраивает сына против невестки. Но как это доказать?
Однажды утром, провожая мужа на очередной визит к матери, Виктория поймала себя на странной мысли. А что, если…
— Ты сегодня надолго? — как можно небрежнее спросила она.
— Да нет, часа на два-три, — ответил Андрей, завязывая шнурки. — Маме помочь надо кое с чем.
Виктория проводила мужа до двери и долго смотрела в окно, как его машина выезжает со двора. В голове крутилась безумная идея. Настолько безумная, что от неё становилось не по себе. Но других вариантов она не видела.
Достав телефон, Виктория набрала номер Наташи.
— Слушай, мне нужна твоя помощь, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Помнишь, ты говорила, что твой муж работает в магазине электроники?
— Да, а что? — в голосе Наташи послышалось удивление.
— Мне нужен диктофон. Маленький, незаметный, но с хорошим качеством записи, — Виктория сама поразилась тому, как спокойно прозвучали эти слова.
— Вика… Ты что задумала? — Наташа помолчала. — Погоди, ты хочешь записать разговоры свекрови?
— Именно. И чем быстрее, тем лучше.
Через два часа Виктория уже держала в руках крошечное устройство размером чуть больше спичечного коробка. Сергей, муж Наташи, подробно объяснил, как им пользоваться, и уверил, что батареи хватит на сутки непрерывной записи.
Ждать подходящего момента пришлось недолго. Буквально на следующий день позвонила Елена Петровна.
— Викуля, милая, — голос свекрови источал мёд. — Давно тебя не видела. Может, заглянешь на чашечку чая? Посидим, поболтаем по-женски.
Виктория почувствовала, как участился пульс. Вот он — шанс.
— Конечно, Елена Петровна! С удовольствием, — ответила Виктория. — Как раз сегодня пораньше освобождаюсь с работы.
В назначенное время Виктория поднималась по знакомой лестнице к квартире свекрови. Диктофон лежал во внутреннем кармане сумки, уже включенный. План был прост: оставить его в гостиной, где Елена Петровна обычно принимала гостей.
— Проходи, дорогая, — свекровь распахнула дверь. — Я как раз пирог испекла.
Виктория вошла в квартиру, привычно отметив запах выпечки и едва уловимый аромат духов, которыми пользовалась Елена Петровна. На кухне уже был накрыт стол: чашки, блюдца, вазочка с вареньем — всё как положено.
— Давайте я помогу вам с посудой, — вызвалась Виктория, когда они допили первую чашку чая.
— Ой, что ты, сиди! — замахала руками Елена Петровна, но Виктория уже встала.
— Нет-нет, вы столько хлопотали. Позвольте хоть немного помочь.
Пока свекровь собирала посуду, Виктория незаметно достала диктофон. Проходя мимо серванта в гостиной, она ловко поставила устройство на верхнюю полку, прикрыв его краем салфетки.
— Знаешь, Вика, — начала Елена Петровна, когда они вернулись к столу, — я всё думаю о вас с Андреем. Как вы живёте, всё ли у вас хорошо…
— Всё замечательно, — Виктория улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка выглядела искренней.
— Ну как замечательно… — свекровь покачала головой. — Андрюша столько работает, старается. А ты… — Елена Петровна сделала паузу, — ты бы могла быть и поэкономнее.
Виктория сжала под столом кулаки, но продолжала улыбаться.
— Вы правы, времена сейчас непростые. Надо быть осторожнее с тратами.
— Вот-вот! — оживилась Елена Петровна. — Я всегда говорю: мужчина должен быть главой семьи. Это его деньги, его решения…
Разговор продолжался ещё около часа. Виктория поддакивала, соглашалась, изображала понимание. А в голове крутилась только одна мысль: что скажет свекровь, когда за невесткой закроется дверь?
На следующий день Виктория позвонила Елене Петровне:
— Кажется, я у вас сумочку с косметикой забыла. Можно забежать?
— Конечно-конечно, — отозвалась свекровь. — Я как раз дома.
Сердце колотилось, когда Виктория поднималась по лестнице. Что, если свекровь нашла диктофон? Что, если запись не получилась? Но всё прошло гладко — пока Елена Петровна искала несуществующую сумочку в прихожей, Виктория быстро забрала устройство с полки.
Дома, закрывшись в спальне, Виктория дрожащими руками подключила диктофон к ноутбуку. Первые полчаса записи были знакомы — их разговор за чаем. А потом…
— Алло, Танечка? — голос Елены Петровны звучал совсем иначе, чем при невестке. — Представляешь, эта выскочка только что ушла. Нет, ты подумай — строит из себя деловую женщину! А я точно знаю, что она специально устроилась на высокооплачиваемую работу, чтобы унижать моего Андрюшу. Он у меня такой доверчивый, всему верит…
Виктория замерла, вслушиваясь в каждое слово.
— Нет-нет, я уже придумала, как действовать, — продолжала свекровь. — Помнишь, я тебе говорила про план? Нужно, чтобы Андрей начал контролировать все расходы. Я ему уже внушила, что она слишком много тратит. Теперь надо, чтобы он потребовал полного отчёта о её зарплате. А потом…
Виктория остановила запись. Руки дрожали, к горлу подступил комок. Всё оказалось даже хуже, чем она предполагала. Дальше на записи Елена Петровна подробно рассказывала сестре, как планирует настроить сына против жены, как будет понемногу убеждать Андрея, что Виктория его использует.
Входная дверь хлопнула — вернулся Андрей. Виктория глубоко вздохнула, собираясь с силами.
— Андрей, нам нужно поговорить, — голос звучал тише обычного.
— Что-то случилось? — муж остановился в дверях спальни, заметив бледное лицо жены.
— Да. И тебе нужно это услышать.
Виктория включила запись. Сначала их разговор за чаем, потом звонок сестре… С каждой секундой лицо Андрея становилось всё более напряжённым. Когда голос Елены Петровны произнёс: — А эта выскочка думает, что достойна моего сына! Нужно её выдавить из семьи, пока она окончательно не испортила Андрюшу… — мужчина резко встал.
— Выключи, — хрипло сказал Андрей. — Я не могу это слушать.
— Нет, послушай до конца, — твёрдо ответила Виктория. — Ты должен знать правду.
Запись продолжалась. Елена Петровна в красках расписывала сестре, как манипулирует сыном, как внушает ему мысли о контроле над деньгами, как планирует разрушить брак.
Андрей слушал, сжав кулаки. Когда запись закончилась, в комнате повисла тяжёлая тишина.
— Прости меня, — наконец произнёс Андрей, опустившись на край кровати. — Господи, как же я был слеп… Все эти разговоры о деньгах, о контроле… Я ведь и правда начал верить, что ты слишком много тратишь.
— Я не хотела делать эту запись, — тихо сказала Виктория. — Но я не видела другого выхода. Твоя мама…
— Моя мама, — горько усмехнулся Андрей, — превратила меня в марионетку. А я и не заметил.
Виктория села рядом с мужем, осторожно коснулась его плеча.
— Что ты собираешься делать?
— То, что должен был сделать давно, — Андрей поднял голову. — Поставить точку в этих манипуляциях. Мама должна понять: я взрослый человек, у меня своя семья, и я сам решаю, как нам жить.
— Андрей, я не прошу тебя ссориться с матерью…
— Нет, Вика. Дело не в ссоре. Дело в границах. Я люблю маму, но она не имеет права так поступать с нами.
На следующий день Андрей поехал к матери. Виктория не знала деталей их разговора, но вечером муж вернулся домой с решительным видом.
— Я всё сказал маме, — произнёс Андрей, обнимая жену. — Сказал, что знаю про её планы. Что больше не позволю вмешиваться в нашу жизнь.
— Как она отреагировала?
— Сначала пыталась всё отрицать. Потом, когда я включил запись, — Андрей тяжело вздохнул, — устроила истерику. Кричала, что ты её подставила, что это подлый поступок…
— Может, она права? — Виктория почувствовала укол вины. — Может, я действительно поступила подло?
— Нет, — твёрдо ответил Андрей. — Ты защищала нашу семью. А мама… Я сказал ей, что пока она не научится уважать наш брак, наше общение будет ограничено.
Прошла неделя. Елена Петровна не звонила, не приглашала в гости. Виктория чувствовала облегчение, хотя иногда её мучила совесть — не слишком ли жестоко они поступили со свекровью?
— Знаешь, — сказал как-то вечером Андрей, — я много думал обо всём этом. Раньше мне казалось, что самое важное — это сохранять мир в семье любой ценой. Но теперь я понимаю: иногда нужно пройти через конфликт, чтобы построить здоровые отношения.
— Думаешь, твоя мама когда-нибудь простит нас?
— Простит, — уверенно ответил Андрей. — Но даже если нет… Я больше не позволю никому, даже маме, разрушать наше счастье.
Постепенно жизнь начала налаживаться. Андрей больше не проверял чеки, не упрекал жену в тратах. Они снова стали обсуждать покупки вместе, планировать будущее, доверять друг другу. А через месяц позвонила Елена Петровна.
— Вика, — голос свекрови звучал непривычно тихо, — можно с тобой поговорить?
Они встретились в том же кафе, где когда-то Наташа рассказала Виктории о сплетнях свекрови.
— Я была неправа, — произнесла Елена Петровна, глядя в чашку с остывшим чаем. — Мне казалось, что я защищаю сына, а на самом деле… На самом деле я просто боялась его потерять. Боялась, что он больше не будет нуждаться во мне.
Виктория молчала, не зная, что ответить.
— Ты сделала его счастливым, — продолжала свекровь. — А я этого не видела. Или не хотела видеть.
— Мне тоже нелегко далось это решение, — ответила Виктория после долгой паузы. — Записывать ваши разговоры… Это было отчаянным шагом.
— Я понимаю, — Елена Петровна впервые подняла глаза. — Знаешь, когда Андрей включил эту запись… Я будто со стороны услышала себя. И мне стало страшно. Неужели я действительно так говорила? Неужели я могла желать разрушить счастье собственного сына?
Виктория заметила, как дрогнули руки свекрови.
— Елена Петровна, давайте начнем сначала, — предложила Виктория. — Без манипуляций, без интриг. Просто будем уважать выбор друг друга.
— Ты правда готова дать мне второй шанс? После всего, что я наговорила?
— Ради Андрея — да. И ради нашей семьи тоже.
В глазах Елены Петровны блеснули слезы:
— Спасибо. Я постараюсь заслужить это доверие.
Когда Виктория вернулась домой, Андрей встретил её с тревогой в глазах.
— Как всё прошло? — спросил он, обнимая жену.
— Знаешь, кажется, твоя мама действительно всё поняла, — улыбнулась Виктория. — Иногда людям нужно увидеть себя со стороны, чтобы измениться.
Прошло время. Отношения с Еленой Петровной постепенно наладились — без прежней фальши, зато с искренним уважением. Она больше не пыталась контролировать жизнь сына и невестки, не лезла с советами о деньгах. А Виктория поняла: иногда стоит пойти на крайние меры, чтобы сохранить то, что действительно дорого. Главное — суметь потом найти путь к примирению, не держать зла и дать шанс всё исправить.
— Знаешь, что самое удивительное? — сказала как-то Виктория Наташе. — Тот диктофон не только разоблачил интриги. Он помог всем нам стать честнее друг с другом. Иногда нужно услышать горькую правду, чтобы начать меняться к лучшему.
