– Мама, ты должна понять отца. Ему сейчас очень тяжело. Он всю жизнь был главным кормильцем, а теперь…
– Так что ему мешает? Пусть ищет работу и дальше кормит хоть семью, хоть соседей. Но он решил забрать то, что ему не принадлежит! – перебила Ксения.
– Ксюша, у меня есть отличная идея! – Владимир отложил вилку и внимательно посмотрел на жену.
Ксения продолжала расставлять тарелки с ужином. День выдался суматошным – новая коллекция детской одежды требовала внимания, швейная мастерская, отшивающая для них товар, подвела со сроками. Приготовить ужин мужу успела с трудом.
– Что случилось? – она наконец села за стол. – Ты какой-то странный в последнее время.
– Я долго думал… – Владимир помедлил. – В общем, я считаю, что ты должна передать управление магазином мне.
Ксения замерла с поднятой вилкой.
– Что, прости?
– Ну сама подумай, – муж говорил спокойно, будто объяснял очевидные вещи. – Я сейчас без работы, свободный человек. И у нас есть готовый бизнес. Ты и так все эти годы разрывалась между домом и магазином. Пора бы тебе отдохнуть, больше времени уделять семье.
– Подожди, – Ксения отодвинула тарелку. – Ты предлагаешь мне отказаться от своего наследства в твою пользу? Это абсурд! – возмутилась она.
– Какое наследство, Ксюша? Это просто магазин. Я же не собираюсь его продавать или закрывать. Просто возьму управление на себя. Ты же знаешь, у меня хорошие организаторские способности…
– Просто магазин? – голос Ксении дрогнул. – Это дело моей бабушки. Она себя в него вложила. А я его двадцать лет развивала. Юля подключилась, уже создает свои коллекции детской одежды…
– Вот именно! Сколько ты потратила на эту торговлю времени и сил? Теперь сможешь сидеть дома на всём готовом. Вот увидишь, я твой магазин на такой уровень подниму… А Юльке давно пора искать серьезную работу, а не играться в куколки.
– Играться? – Ксения почувствовала, как к горлу подступает ком. – Значит, все эти годы мы с дочерью просто играемся?
– Ну не обижайся, – Владимир попытался взять ее за руку. – Я же о семье думаю. Мужчина должен быть добытчиком. А ты наконец сможешь пожить для себя, для семьи…
Ксения встала из-за стола.
– Знаешь что? Я тридцать лет живу для семьи, ты всегда обстиран, накормлен, в тепле и уюте, тебе грех жаловаться, где сама не успеваю, делегирую: клининг нанимаю, еду заказываю, технику себе всю необходимую купила, заметь, сама, на свои деньги. Но и для себя я живу тоже. В том самом магазине, который для меня и заработок, и отдых от вечного быта. И менять что-то в этой жизни я не собираюсь.
Ночью Ксения не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок, а перед глазами проплывали картины прошлого. Вот она, двенадцатилетняя девчонка, помогает бабушке развешивать в магазине новые платьица, и сама одета в точно такое же. Бабушка ещё смеялась, что внучка демонстрирует товар лучше всякого манекена. Она была настоящей волшебницей – могла из простого ситца сотворить такое чудо, что дети не хотели снимать ее наряды даже на ночь.
Начиналось всё с крошечного отдела в универмаге, а сейчас у них было собственное помещение в центре города. Бабушка не просто шила одежду – она создавала атмосферу. Каждый ребенок, переступивший порог магазина, чувствовал себя особенным.
Когда бабушки не стало, Ксения была уже дважды мамой, сидела в декрете. Владимир тогда сказал: «Продай магазин, зачем тебе эта морока?» Но она не могла. Не имела права. Это было не просто помещение с товаром – это была память, традиция, дело жизни.
Первые годы давались тяжело. Маленький Даня, крошечная Юлечка, дом, магазин – всё требовало внимания. Владимир был недоволен: «Зачем надрываешься? Я нормально зарабатываю». Но она справлялась. Научилась жонглировать делами, находить время на всё, а на что не находила, то доверяла профессионалам. А главное – она сохранила то особенное ощущение праздника, которое создавала бабушка.
Владимир сначала ворчал, но со временем успокоился. В конце концов, дома чисто, еда всегда вкусная и свежая, а жена при деле, а не нервы ему треплет от скуки.
А теперь… Теперь муж говорит «просто магазин». Как будто можно просто взять и перечеркнуть двадцать лет жизни. Как будто дело не в том, что каждая вещь здесь хранит отпечаток бабушкиных рук, ее любви, ее мудрости.
Юля унаследовала бабушкин дар. Уже три года создает свои для магазина маленькие шедевры, которые мгновенно разбирают постоянные покупатели. «Я выросла в этом магазине, мам, – говорит она. – Здесь моя душа».
И что теперь? Отдать всё это Владимиру? Человеку, который никогда не понимал, что значит создавать красоту своими руками? Который видит в магазине только способ заработка?
Ксения повернулась на бок, глядя на спящего мужа. Тридцать лет вместе. Хороший муж, заботливый отец. Но теперь он, кажется, решил всё разрушить.
На следующее утро Владимир появился в магазине. Раньше он заходил сюда только чтобы забрать жену домой, а теперь вдруг решил «вникнуть в процесс». Ходил между стеллажами, разглядывал ценники, делал пометки в блокноте.
– Ты зря держишь такой большой ассортимент, – заявил он в конце дня. – Надо оставить то, что лучше продается, а остальное убрать. И персонал можно сократить – зачем нам две продавщицы в будний день?
– Не переживай, они обе всегда при деле, – устало ответила Ксения. – К тому же они знают всех постоянных клиентов, их детей…
– Вот это и проблема! – перебил Владимир. – Слишком много болтовни, слишком мало продаж. Бизнес должен быть эффективным.
– Да с чего ты взял, что у нас мало продаж?
В этот момент в магазин вошла молодая женщина с девочкой лет пяти.
– Ксения Андреевна! – радостно воскликнула посетительница. – Здравствуйте! Нам на выпускной в садике нужно что-то особенное… Мы весь интернет перевернули, но Настенька говорит, только ваше платье подойдет.
– Конечно, Леночка, – улыбнулась Ксения. – Сейчас мы что-нибудь подберем для вашей принцессы.
Через полчаса довольная девочка кружилась перед зеркалом в нежно-розовом платье из новой коллекции Юлии, а её мама рассказывала, как сама когда-то также крутилась перед этим зеркалом.
– Вот видишь? – сказала Ксения мужу после их ухода. – Это не просто продажи.
Владимир только поморщился:
– Сантименты. На сантиментах далеко не уедешь.
– Меня всё устраивает, в том числе прибыль. Мне на всё хватает, думаю, и на тебя хватит!
Вечером позвонил Даниил. Он уже пару лет не жил с родителями, но всё еще был очень близок с отцом.
– Мам, давай встретимся, поговорим.
Они встретились в кафе возле его офиса. Сын был непривычно серьезен.
– Мама, ты должна понять отца. Ему сейчас очень тяжело. Он всю жизнь был главным кормильцем, а теперь…
– Так что ему мешает? Пусть ищет работу и дальше кормит хоть семью, хоть соседей. Но он решил забрать то, что ему не принадлежит! – перебила Ксения.
– Не забрать, а помочь! – горячо возразил Даниил. – Он же мужчина, ему нужно чувствовать себя нужным, важным. А ты своим упрямством только делаешь ему больнее.
– Упрямством? – Ксения с горечью усмехнулась. – То есть, когда ты несколько лет назад с боем отстаивал своё право на самостоятельность, когда отец требовал, чтобы ты работал с ним, – это нормально. А когда я защищаю дело всей жизни – это упрямство?
– При чем тут я? Я мужчина, я должен сам решать свою жизнь. А отцу сейчас нужна поддержка семьи.
«Господи, – подумала Ксения, глядя на сына, – как же он похож на Владимира. Но почему именно этим цинизмом?»
Когда Ксения вернулась домой, её встретила Юлия:
– Мам, я всё знаю. Даня мне звонил, агитировал «повлиять» на тебя. Не вздумай сдаваться! Это наше дело, наше с тобой. Пусть папа ищет себя в другом месте.
Ксения слушала дочь и чувствовала, как к горлу подступают слезы. Семья рушилась на глазах, раскалывалась на два лагеря. А Владимир будто не замечал этого. Каждый вечер приносил новые «идеи по развитию бизнеса»: убрать детский уголок, где дети играют, пока мамы выбирают одежду; перейти на более дешевые материалы; поставить больше примерочных…
– Если клиенту нужно – купит и так, без танцев с бубном, – говорил он.
Каждое его слово било точно в цель, грозя уничтожить то, что делало их магазин особенным. То, что когда-то создала бабушка и бережно хранила Ксения все эти годы.
День рождения Владимира всегда отмечали с размахом, а в этом году особенно расстарались: всё-таки семья хотела его подбодрить. В их просторной квартире собрались родственники, друзья, коллеги с прежней работы. Ксения привычно суетилась на кухне, улыбалась гостям, поддерживала разговор. Только Юлия замечала, как подрагивают мамины руки, когда она разливает чай.
– Спасибо всем, что пришли! – Владимир встал с бокалом в руке. – В этом году у меня случились некоторые перемены в жизни. Но, как говорится, нет худа без добра. Я наконец-то понял, что нужно менять…
Ксения замерла с чайником в руках. Она знала этот тон мужа – уверенный, слегка снисходительный. Так он говорил, когда был абсолютно уверен в своей правоте.
– Столько лет я наблюдал, как моя дорогая жена разрывается между домом и магазином. Пора бы ей и отдохнуть, правда? – он обвел взглядом гостей, ища поддержки. – Тем более, что у нас подрастает дочь – моя Юленька уже совсем взрослая, ей пора думать о серьезнойкарьере, мать могла бы сосредоточиться на помощи ей…
– Пап, у меня есть карьера, – тихо, но твердо сказала Юлия.
– Доченька, твои платьица – это прекрасное хобби, но… – Владимир махнул рукой. – В общем, я решил взять управление магазином на себя. Это будет мой новый этап в жизни. И, кстати, – он улыбнулся жене, – Ксюша до сих пор не сказала, что дарит мне на день рождения. Может быть, это будет…
Звон разбитого чайника заставил всех вздрогнуть. Осколки фарфора разлетелись по паркету, горячий чай плеснул на ноги Ксении, хорошо хоть была в плотных брюках, почти не обожгло.
– Нет, Владимир. – Ксения не кричала, но её голос заставил гостей замолчать. – Я не подарю тебе магазин. Ни на день рождения, ни просто так. Никогда.
– Ксюша, не здесь же… – начал было Владимир.
– А где?! Где мне сказать тебе, что ты не имеешь права распоряжаться чужой жизнью? Моим наследством? Будущим нашей дочери?
– Мам, успокойся… – Даниил попытался взять мать за плечи.
– Не трогай меня! – она резко отстранилась. – Ты такой же, как отец. Для вас это просто бизнес, который можно отобрать, перекроить, сломать! А для нас… Для нас это жизнь. Моя, Юлина, бабушкина память…
– Да что ты носишься с этой памятью! – не выдержал Владимир. – Двадцать лет я терпел твои бесконечные «магазин, магазин»! Позволял тебе играть в бизнес-леди! А теперь, когда нужно поддержать мужа…
– Поддержать? – Ксения горько рассмеялась. – Ты хочешь сказать – подчиниться? Отдать то, что создавали годами? То, во что ты никогда не верил, что высмеивал, считал бессмысленной тратой времени?
– Прекратите! – Юлия встала между родителями. – Папа, неужели ты не понимаешь? Это наша жизнь, семья!
– Вот именно – семья! – Владимир стукнул кулаком по столу. – А в семье главным должен быть мужчина! И либо ты, Ксения, это поймешь, либо…
Повисла тяжелая тишина. Гости начали торопливо прощаться, отводя глаза. Кто-то пытался сделать вид, что ничего не произошло, кто-то неловко шутил.
Когда все разошлись, Ксения собирала осколки чайника. Руки дрожали, но слез не было. Тридцать лет брака разбились вдребезги, как этот фарфор, и собрать их обратно казалось невозможным.
Владимир стоял в дверях кухни:
– Это мое последнее слово, Ксения. Либо ты передаешь мне управление магазином, либо…
– Либо что? – она подняла на него усталые глаза. – Что ты сделаешь, Владимир? Разведешься со мной? Из-за того, что я посмела не подчиниться?
Он молча развернулся и ушел в спальню. Через пять минут вышел с дорожной сумкой:
– Я поживу у сестры. Подумай над моими словами.
Входная дверь хлопнула.
Прошла неделя. Владимир не звонил, только передавал через Даниила, что ждет «разумного решения». Сын заходил каждый день, уговаривал:
– Мам, ну подумай сама, что тебе дороже – магазин или семья?
Ксения молчала. Как объяснить сыну, что это не выбор между магазином и семьей? Это выбор между тем, чтобы остаться собой – или превратиться в безвольную тень мужа, предав не только свое дело, но и память бабушки, и будущее дочери.
В магазине все шло своим чередом. Юлия практически переселилась туда, работала над новой коллекцией с утроенной энергией. Однажды утром она встретила мать с решительным видом:
– Мам, отец не успокоится, пока не получит какую-нибудь власть. Давай предложим ему место в совете директоров? Пусть числится, получает дивиденды…
– Юленька, – Ксения грустно улыбнулась, – ты же знаешь отца. Ему не нужно «место». Ему нужен контроль. Полный, безоговорочный.
В этот момент в магазин вошла та самая Лена со своей дочкой в розовом платье. Девочка сияла:
– А нас на утреннике все хвалили! Сказали, самое красивое платье! А на день рождения она хочет что-то голубое?
Юлия просветлела:
– Конечно, можно! У меня как раз есть новый эскиз…
Глядя, как дочь увлеченно обсуждает с маленькой клиенткой детали будущего наряда, Ксения вдруг почувствовала необыкновенную ясность. Нет, она не имеет права предавать это – живое, настоящее, созданное тремя поколениями женщин их семьи. Нельзя отдать все это в руки человека, для которого главное – власть и контроль.
Муж приехал сам через пару недель, уверенный, что за это время жена поняла, что без него не справится. Но Ксения встретила его со спокойной решимостью во взгляде:
– Я не передам тебе магазин. Никогда. Это не обсуждается.
– Значит, ты выбрала бизнес вместо семьи? – в голосе мужа звучала горечь.
– Нет, Владимир. Я выбрала уважение к себе, к памяти бабушки и к будущему нашей дочери. Это ты поставил условие – либо я предаю дело всей жизни, либо теряю тебя. Ты сделал этот выбор, не я.
– И что дальше?
– Дальше… – Ксения помолчала. – Дальше ты можешь принять, что я – не твоя собственность, а магазин – не игрушка, которую можно отобрать. Если тебе и правда дорога семья.
Владимир смотрел на жену так, будто впервые её видел. Тридцать лет он жил с этой женщиной, но только сейчас понял – она никогда не прогнется. Не сломается. Не предаст себя.
– Знаешь, – он медленно поднялся, – я думал, ты любишь меня больше…
– Я люблю… Любила тебя, больше, чем ты любил меня. Настоящая любовь не требует предательства, в отличие от тебя.
Он молча пошёл в спальню. Через час вышел с чемоданом, уже не с сумкой:
– Я пришлю Даню за остальными вещами.
Ксения кивнула. Ни слез, ни истерики – только спокойная уверенность в своей правоте.
