— Гости к нам едут, — растерянно сообщил Семён. Тётя с семьёй из деревни.
— Гости? Вот новости! Так не пустим их и всё! В чём проблема? — тут же ответила находчивая Лариса.
— Как это? Они не поймут. Обидятся. Маме пожалуются. А от неё потом столько придётся выслушать, что не дай боже! — растерянно произнёс Семён.
— На обиженных воду возят. А мамы твоей я не боюсь! — смело выдала Лариса. — Это мой дом, моя семья. И только мне решать, кого впускать сюда, а кого нет. А ты даже не спросил у меня, нужны ли они мне здесь. Никого не пущу!
— Хорошо тебе рассуждать. Ты их практически не знаешь. А я с детства роднюсь с ними. Они мне не чужие.
— Семён, прошу тебя, прекрати! Это просто малодушие. Ты взрослый мужик, у тебя семья. Вдумайся в это слово. Семья — это твоя крепость. И дом тоже. Ну то есть наша с тобой квартира. Ты имеешь полное право никого сюда не пускать. Полное право! — подняв указательный палец вверх, строго произнесла Ларочка. — Ну что же я тебя учу, учу, и всё без толку-то?
— У нас так не принято, — пытался спорить супруг.
— А у нас, то есть у меня — принято. И ты, милый мой, живёшь со мной уже пять лет. Значит, будь добр придерживаться установленных мною правил! — жена была настроена решительно.
Сегодня Семёну позвонила родная тётя, сестра матери Дарья Ивановна.
— Сёмочка, мы на выходные к вам приедем. Вера хотела по магазинам походить, надоело ей в посёлке сидеть. Да и купить кое-что надо, — имея в виду свою старшую двадцатилетнюю дочь, начала разговор тётя. — Валерик тоже с нами собрался. В ночной клуб хочет сходить. Что это хоть такое, чем там занимаются, ты знаешь?
— Э… Да, знаю, — растерялся Семён, поставленный вопросом тёти в тупик, а ещё представив, как он вместе с семнадцатилетним Валериком идёт в ночной клуб.
— Ну и отец тоже изъявил желание, чего сто лет с ним не было. Ты же знаешь, дядя Витя не очень любит куда-то ездить. А тут прям всполошился. Говорит, и я с вами поеду. В общем, мы всей семьёй к вам.
— А где же вы все у нас разместитесь? — задал племянник резонный вопрос.
— Ой, об этом не беспокойся. Придумаем что-нибудь. Главное — это крыша над головой. Ведь, правда? — уверенно спросила тётя Даша.
— Да и не ждали мы гостей… Ларисе это не понравится.
— А нас не надо ждать! Ой, ну что ты! Мы же свои! Какие церемонии могут быть? И готовиться не надо. А с женой надо говорить на эту тему. Негоже так к твоим родным людям относиться, — резюмировала тётя их недолгий разговор.
Семён, успокоенный тем, что предпринял попытку отговорить родню от приезда, отключился. Да, попытка не увенчалась успехом. Но что же теперь?
У жены было другое мнение на этот счёт.
— Ты знаешь, я тут подумала в связи с этим событием, что пора уже из тебя делать человека, — уверенным голосом сказала мужу Лариса. — Вот как раз и подходящий случай. Я так решила.
— Что ты имеешь в виду, Ларочка? — слегка испугался Семён.
— Ты сам выгонишь отсюда незваных гостей! Сам! Ясно тебе?
— Я не смогу, — растерялся супруг.
— Сможешь. А то привык за моей спиной прятаться, — с укором произнесла супруга.
— Может, просто не откроем? Ну вроде нас дома нет. Или всё-таки пусть переночуют, а? Ну что, они нам сильно помешают? Переночуют и уедут. А мы забудем обо всем. И нет проблем.
— Да знаю я таких гостей! Их только впусти, он всю квартиру вверх дном перевернут! К моим родителям периодически родичи приезжают из соседнего города, какие-то двоюродные, что ли, по отцовской линии. Так вот, они ведут себя как варвары. Ведь сколько раз уже говорила матери — гони ты их в гостиницу! Что за дела такие? Так нет, как ты вот тоже, неудобно всё ей.
— Ну неудобно же, правда. Люди едут, надеются, что мы их примем, — неуверенно поддержал разговор Семён.
— Они надеются на халяву пожить. Вот на что такие люди надеются! Не потратить ни рубля и при этом хорошо отдохнуть вне дома.
— Ну зря ты так, Лара…
— Конечно, разве плохо — за гостиницу платить не надо, за кафе тоже. Даже продукты можно не покупать. Ну потому что это ведь гости! Есть же давняя традиция! Гости на порог — и хозяин обязан кормить их, развлекать.
А с какого перепугу я должна их на свои деньги кормить? Жильё им предоставлять, которое после них нужно будет приводить в порядок. Убираться, стирать бельё и полотенца, мыть горы посуды, налаживать вышедший из строя душ, покупать новый сгоревший фен и так далее. Всё даже перечислять не буду.
Да-да, именно этим и занимаются мои родители после очередных гостей, проживших у них несколько дней. Я так не хочу! Ясно тебе? Вот и защити свою семью от такого варварства.
В субботу после обеда в дверь к Семёну и Ларисе позвонили. Открыв её, глава семейства гордо стоял на пороге, готовый к обороне своего жилища.
— Ой, Сёмочка! Здравствуй! Ну вот мы и добрались к вам! — произнесла тётя Даша, потянувшись к племяннику для объятий.
Рядом с ней стоял супруг Виктор, а сзади дочь и сын. Всё были готовы войти внутрь, наверное, устали с дороги, проголодались и теперь ожидали увидеть накрытый к их приезду стол.
Все улыбались, потому что были рады встрече.
— Здравствуй, тётя. И вы тоже, — Семён сухо кивнул Вере, подал руку для приветствия дяде и Валерику. — Извините, но впустить я вас не могу. Рад видеть всех в добром здравии, но увы! У нас вы остановиться не сможете.
— Как это? — растерялась тётя Даша. — Ты, племянник, давай не шути. Не время, устали мы. Долго ехали к вам, притомились.
— Сёмка, ты чего придумал-то? — удивился дядя Виктор.
— Идите в гостиницу, — вспомнив наставления жены, более уверенным голосом произнёс Семён. — Так порядочные люди не делают. Нельзя вламываться в чужую семью, в размеренную жизнь других людей, и ждать, что вам будут рады.
— Капец, приехали! — громко возмутился Валера. — Вот кидалово! Треш полный! Пошли, Верунька, будем себе ночлежку у бомжей искать.
— Отстань! — оборвала брата Вера и обратилась к Семёну. — Я чёт не поняла, ты нас не пускаешь, что ли? А почему?
Увидев, как растеряна мать и как молчалив и сумрачен отец, она решила взять инициативу в свои руки.
— Да, Вера, именно так, — сказал Семён строгим и чужим для себя голосом. — Потому что для этого существуют гостиницы.
Вся эта сцена давалась ему очень непросто. Молодому человеку хотелось впустить близких ему людей к себе домой, посадить за стол, накормить и напоить всем, что было в доме.
А потом, когда все будут сыты, с удовольствием болтать о разном — обсуждать новости посёлка, откуда он был родом, знакомых ему людей, шутить и смеяться, вспоминая что-нибудь из их общей жизни. Ведь им всем было что вспомнить.
— Вот ты слабак, Сёмка! Как же ты позволил своей жене так себя обработать? Ведь ты же нормальный был, а что теперь? — удивилась двоюродная сестра.
— А что теперь? — выскочила из-за спины мужа Лариса. — Ну что теперь? Не нравится вам, что Семён может постоять за себя? Что он оберегает свою семью и квартиру от вторжения посторонних? Что же в этом плохого?
— Посторонних? — удивилась тётя Даша. — Это мы ему посторонние? Ты что говоришь такое? Да он от нас всё детство не вылазил. И юность тоже! И даже после армии любил к нам зайти, когда к родителям приезжал. Пока тебя вот такую разумную не встретил!
— Во дела! Мы посторонние! А что же ты, Лариса Адольфовна, всё так быстро забыла? — язвительно спросила Вера.
— Прекрати обзываться! Что ты себе позволяешь? — взвизгнула Лариса, стоя рядом с мужем на лестничной клетке.
— Так быстро всё забыла — как недавно вместе с Сёмой у нас в гостях была. Как в баньке парилась, с удовольствием ела свежую клубнику прямо с грядки, а потом ещё и дома из ящиков, которые мы приготовили к продаже. Но это ничего. Нам было не жалко — это же для своих, для родных людей. Угощайтесь! Нам ничего не жалко для родни. И шашлык вкусный забыла, да? Который мы жарили для вас, дорогих гостей. А потом, на следующий день как возили вас в бор, где вы грибы и ягоды собирали. Об этом теперь вспоминать не надо, да? Это там, в посёлке, мы для тебя были свои и дорогие, а здесь стали чужие. Ну что же, молодец! Вся твоя натура тут как на ладони.
Вера замолчала. И все почему-то молчали. Повисла неловкая пауза.
— Идём отсюда, — сказал сквозь зубы дядя Виктор, отвернувшись от Семёна и Ларисы. — Нет здесь у нас родных. Ошиблись мы адресом.
Вся семья направилась к лифту. Семён, обескураженный ситуацией, порывался что-то сказать уходящим родственникам. Но Лариса уже ткнула его кулаком в спину.
— Иди домой. Нечего тут больше рассуждать. Не о чем. Они ещё и обзываются вон, слышал? Деревня бескультурная!
Супруги зашли в квартиру. На душе у Семёна было гадко. Вроде бы всё хорошо — от родни избавились, всех выгнали. Да и жене он доказал, что может постоять за свою семью, отстоял границы своего дома от непрошеных гостей. Всё сделал, как они вдвоём и планировали. Но почему же так хочется волком завыть?
Неужели он неправ?
А вечером позвонила мать. Она очень долго о чём-то говорила с сыном, Лариса даже прислушивалась, пытаясь понять, о чём. Но так ничего и не расслышала.
— Ну что там свекровь сказала? Ругалась, что ли? — спросила она у погрустневшего мужа.
— Нет, не ругалась, — тихо ответил муж, пряча глаза. — Историю одну из своего детства рассказывала. О том, как ей, сироте, помогли выжить совсем чужие люди. Очень много для неё сделали. Последним с ней делились. Просто так. Потому что понимали, что так правильно, так по-человечески…
— Ой, да когда это было! Нашла что вспомнить. Сейчас и время другое, и люди другие, — беспечно ответила прагматичная и расчётливая Лариса, сделав вид, что она ничего не поняла.
— Больше мы с тобой в посёлок не поедем, — вдруг сказал Семён. — Вдвоём не поедем. Стыдно мне будет.
— Не поеду и не надо. Не больно-то и хотелось. Ладно рассуждать. Иди ужинать, — позвала его Лариса.
А куда денешься — она жена, сам выбрал. Полюбил такую. Смелую.
