— Они твою доброту используют в своих интересах, а теперь и вовсе сели тебе на шею! Хватит быть такой доброй, мам!
— Наточка, пожалуйста, не ругайся с ними! Ты снова уедешь в Москву, а я здесь останусь — родные загрызут.
Анастасия Григорьевна готовилась к встрече Нового года: ещё с осени она заготовила банки с соленьями и салатами, купила качественную колбасу, запаслась деликатесами. Ни один Новый год не обходился без брата и его семьи.
Захар жил практически по соседству. Но отмечать Новый год, а порой и другие праздники, предпочитал у сестры.
Это позволяло его семье экономить на еде и провести время, словно на курорте. Анастасия готовила превосходно, поэтому родственники могли оставаться на несколько дней, а то и целую неделю. Она была поваром по профессии, поэтому столовничать у неё было одно удовольствие.
Ната перебралась в столицу. В родную глушь она приезжала лишь на праздники и отпуск. Хотя у Анастасии Григорьевны была просторная квартира, Нату раздражало, когда дядя Захар с семьёй гостил у них.
Это стало одной из причин, по которой она когда-то переехала, чтобы реже встречаться с роднёй. Но месяц назад её личная жизнь дала трещину, и она вернулась к матери с разбитым сердцем.
* * *
— Ната, я не могу больше делать вид, что всё в порядке. Я влюбился по-настоящему и хочу начать новую жизнь. Нас с тобой уже давно связывает лишь привычка. Прошу тебя выехать из моей крватиры. Предстоящий праздник я хочу провести с ней.
Этот разговор не выходил у Наты из головы. С Егором они прожили вместе 5 лет. Пусть их отношения и не были идеальными, но девушка считала, что у них настоящая семья. Мужчина был заботлив и добр, хоть и таскался за чужими юбками. Но Ната старалась не обращать на это внимания.
В последние месяцы она заметила, как он изменился, стал холоден, но списывала это на стресс. Собирая вещи в слезах, она надеялась, что это лишь злой розыгрыш. Ей хотелось, чтобы Егор обнял её и сказал, что пошутил. Но этого не случилось. Он бросал Нату по-настоящему. И не просто бросал, а прогонял из своего дома.
Девушкаа купила билет в родной город. Встретить Новый год в одиной в Москве ей хотелось меньше всего.
— Наточка, ты у меня такая красивая и добрая, найдёшь достойного человека, который это оценит, — успокаивала её мама.
— Что-то я пока не верю, что смогу найти достойного мужчину, — сквозь слёзы отвечала Ната.
— Конечно, найдёшь!
— Давай встречать Новый год вдвоём, а дяде Захару скажи, чтобы у себя праздновали, — взмолилась дочь.
— Не могу, я уже подтвердила, что у меня всё готово к их приезду. Пойти на попятную уже не вариант.
* * *
Нату раздражали семейные встречи с детства.
Родные появлялись на всех праздниках, иногда без предупреждения. Эти визиты ложились исключительно на плечи Анастасии Григорьевны. Она одна занималась готовкой, уборкой и покупкой всего необходимого. Родственники съедали все припасы, зная, что мать Наты живёт на скромное жалованье и на отправленные дочерью деньги.
Несколько лет назад Ната вернулась домой на празднование Нового года, и Захар со своей семьей уже были там. Она заметила, что матери нелегко справляться с подготовкой и заботой о родственниках.
— Дядя Захар, может, вы привезёте хоть немного продуктов? Живёте здесь как в гостинице, а приезжаете с пустыми руками.
— Сестре-то и тратиться больше не на кого. А я кучу ртов кормлю, устраивать празднество — для меня разорение. Ты работаешь в Москве и зарабатываешь хорошо, так что вам и накрывать.
— Я деньги не печатаю и маме перечисляю не для того, чтобы вас кормить!
— Разбаловалась ты в Москве, Ната. Родня – это святое!
Когда дочь возражала родственникам, Анастасия Григорьевна краснела и сглаживала конфликты, боясь обидеть брата. Дело в том, что Захар был инвалидом – он хромал на одну ногу. Хотя дефект совсем не влиял на его жизнь и работу, мужчина постоянно подчёркивал свою ущербность и заставлял окружающих ухаживать за собой.
Мать говорила Нате, что её брат часто просил у неё деньги, как только она устроилась на первую работу. Хотя он работал сантехником, просить у сестры не стеснялся. Да, и вообще, ни у кого не стеснялся.
Узнав, что племянница обустроилась в Москве и начала перечислять сестре деньги, Захар тут же начал брать в долг, но так ничего и не вернул. Анастасия привыкла с детства отдавать делиться с братом.
* * *
Настю воспитали в убеждении, что мужчины важнее, и женщины должны им подчиняться.
Особенно при наличии заболевания, святой долг женщины, тянуть мужчину. Стоило ей овдоветь и получить квартиру от мужа, брат снова начал занимать деньги без возврата.
Ната ломала голову над тем, как отвадить семейство от таких визитов и провести праздники в тишине.
— Дядя Захар, мы с мамой хотим Новый год отпраздновать вдвоём, — решилась сказать она, несмотря на запрет матери.
— Вот это да! — удивился Захар. — Гонишь больного родственника прямо в Новогоднюю ночь?
— Не гоню, конечно, просто у нас с мамой другие планы. Может в следующий раз у вас соберёмся на праздник?
— Нет, племяшка! Мы свои планы менять не будем. По традиции – это ваша с матерью обязанность. Приедем, как планировали, в воскресенье.
После разговора Захар позвонил сестре и устроил скандал, обвиняя её в плохом воспитании дочери. Анастасия Григорьевна расстроилась, просила Нату не беспокоить брата такими просьбами.
Поэтому когда дочь снова предложила не впускать родню, женщина даже слушать не захотела.
— Они же приедут всего на неделю, а не навсегда, — уверяла Анастасия Григорьевна. — Это ведь не так уж долго.
— За эту неделю они успевают сожрать всё, что не приколочено и устроить срач, после которого квартиру генералить надо! Разве тебе не себя не жалко? — не унималась Ната. — Я не собираюсь без конца их терпеть, гостей, вообще-то приглашают, а не навязывают!
— Меня хотя бы пожалей, — взмолилась мать, — ведь ты знаешь, нас учили иначе. У себя в семье поступай, как хочешь. А мы так жили всегда, и я привыкла подчиняться брату.
Именно из-за этого «я привыкла» Ната и переехала в столицу.
Терпеть подобные издевательства над матерью она не собиралась. «Обязательно выпровожу их», — подумала девушка.
Мать и дочь приступили к генеральной уборке в квартире перед встречей гостей. Постирали шторы и покрывала, вымыли полы и начистили всю праздничную посуду.
Ната вспоминала, как любила эти хлопоты, когда отец ещё был жив. Он был главой семьи, а брат Анастасии Григорьевны тогда вёл себя скромно. Но когда Нате было 12, и отец ушёл из жизни, а семья дяди Захара всё чаще стала гостить у них.
— Наточка, Алёша и Миша проведут у нас лето, — как-то сказала Анастасия Григорьевна.
— У них что, своего дома нет? — удивилась Ната, которой тогда исполнилось 15.
— Захар и его жена поехали на море с друзьями.
— И почему они не взяли с собой Алёшу и Мишу? Два месяца, это же долго!
— Захар объяснил, что на четверых билеты дорого, поэтому мальчики останутся у нас. Тебе будет не так скучно.
Двоюродные братья были на три и четыре года младше Наты не знали, что такое порядок.
— Не мужское это дело – наводить чистоту и готовить еду! — любил поучать дядя Захар, воспитывая сыновей в традициях настоящих мужчин.
Они дразнили сестру, портили её вещи и прятали одежду. А потом хихикали, наблюдая, как сестра мечется по квартире, в поисках своих чистых вещей.
Однажды, когда мама Наты задержалась на даче, Алексей с Михаилом решили разбить дома палаточный лагерь и собирались развести огонь в гостиной. Ната потушила костер тазиком воды, но ковер был испорчен совершенно.
— Как ты могла, Настя? Мы доверили тебе детей, а ты за ними не следила, что ли? — возмутился Захар, вернувшись с женой домой.
— Я не могла предположить, что они захотят развести огонь в комнате, — оправдывалась Анастасия Григорьевна. — Им ведь не пять лет. Хорошо, что Ната была дома.
— Я надо было, чтобы ТЫ была дома! Я ТЕБЕ доверил детей, а не Нате. Она совершенно безответственная! Новый ковер я покупать не стану, раз ты сама не могла за детьми уследить.
Вспоминая прошлое, Ната не могла забыть, как в тот вечер её мать плакала, упрекая себя за происшедшее. Из-за отсутствия средств на новый ковер, зимой они вынужденно носили дома войлочные тапочки, так как их квартира находилась на первом этаже.
Когда Ната переехала в Москву и стала зарабатывать, то купила матери ковер. Мать даже вплакнула от радости. С братьями и дядей девушка старалась пересекаться минимально.
— Могла бы что-то получше выбрать, учитывая, что в Москве работаешь, — заметил Захар, увидев подарок Наты.
— Вы могли бы ещё пять лет назад покрыть ущерб, нанесённый вашими детьми, и сами купить ковёр, — парировала Ната.
* * *
В воскресное утро 30 декабря Анастасия Григорьевна занималась подготовкой к встрече гостей. В квартире было чисто и пахло аппетитной едой. Через два часа ожидались родственники.
Ната решила прогуляться по родному городу. Здесь было на порядок больше снега, чем в огромной Москве. Улочки превратились в сказочные. Проходя мимо пекарни, она медленно вдохнула знакомый аромат свежего хлеба и остановилась, наслаждаясь воспоминаниями.
Почему-то в окружении белого цвета ей вспомнился эпизод из детства, как дядя Захар ругал её как-то осенью в глубоком детстве. Она тогда знатно побегала по лужам, с удовольствием лепя пирожки из грязи. Родственник увидел, как Ната, вся «такая красивая» подходит к его подъезду и начал кричать в окно:
— Даже не думай заходить к нам! Даже в подъезд не смей входить. От тебя мы потом неделю отмыться не сможем!
Ната просто шла домой мимо дядиного подъезда, но тогда он её сильно испугал. Девочка гуляла до позднего вечера, переживая, что мама тоже не пустит её домой. Анастасия Григорьевна сама вышла на улицу в поисках дочери.
— Замёрзла совсем, глупышка! Не переживай, я тебя быстро отмою, — и повела домой заплаканную грязную Нату.
— С наступающим! — вдруг поздравил её незнакомец на улице.
— Спасибо, и вас так же! – ответила она автоматически, вернувшись в снежную сказку родного городка.
Взглянув на время, она поняла, что вскоре прибудут родственники, так что пора возвращаться. Быстрым шагом она шла по хрустящему снегу, обдумывая план, который заставлял её улыбаться. По дороге она зашла в магазин и купила всё необходимое.
Придя домой, Ната сказала матери, что забыла купить сыр, отправив её в магазин. Она знала, что в супермаркете в этот день всегда большие очереди, и не ожидала мать вернуться быстрее чем через сорок минут.
Заглянув в окно, Ната ждала, пока семья дяди Захара появится. Через некоторое время они припарковались и начали выгружать багаж. Даже пройти по улице несколько сот метров для родственника было уже «слишком много».
— Как хорошо, что вы пришли, дядя Захар, — открыла дверь Ната, в резиновых перчатках, до локтя измазанных чем-то подозрительно коричневым со странными тёмными струпьями. В руках она держала вантуз в той же коричневой жиже.
— Что случилось? – затормозил родственник.
— Канализация забилась! Теперь лезет вот это прямо на пол. Я вас ждала – вы же сантехник. Заходите скорее – там уже полванной этого добра набралось! Вы как раз прочистите всё за часик, а потом мы все вместе к вечеру всё уберём. А потом к вам будем перемещаться, потому что в нашей квартире уже вряд ли будет праздничная атмосфера, – радостно закончила племянница.
Дядюшка заглянул в коридор и увидел коричневые подтеки на полу и чёрными катышками. Запах не чувствовался, но и Захар старался дышать через раз. Мужчина давно настроился на отдых и что-что, а связываться сейчас с грязной работой он не собирался.
А ещё Ната прекрасно знала, что дядя ни за что на свете не станет работать бесплатно – собственно на это и был расчёт.
— Вызывайте своего сантехника! С чего это я перед Новым годом полдня задарма вкалывать буду? Так, Лёшка, Мишка – несите вещи обратно в багажник, мы уходим. Тут у нас отдыха не получится.
Ната сделала расстроенное лицо.
— Бросаете нас, что ли? – а потом продолжила. – Ну, тогда мы тут приберёмся и сами к вам придём. Уже завтра, наверное.
— Не надо! Ты же всегда вдвоём с матерью хотела Новый год встречать – вот и встречайте! Считай, твоя мечта сбылась, — хихикнул мужчина своей шутке.
Ната с улыбкой наблюдала, как родственники грузились обратно в машину и отъезжали. Девушка ликовала! Она выкинула измазанные смесью расплавленного шоколада и шоколадных хлопьев, чтобы успеть к приходу матери, и помыла быстро полы. Маме доложила, что дядя передумал приезжать.
Анастасия Григорьевна позвонила брату, но тот решил, что она будет напрашиваться в гости и сразу же сказал:
— Празднуйте у себя, Настя. К нам приходить не надо! – и положил трубку.
— Странный какой-то, — пожимая плечами сказала женщина.
* * *
— Давно не было у нас такого мирного и волшебного Нового года, Ната! – заметила мама с улыбкой 2 января. – Наверное, с того времени, когда ещё твой отец был с нами. Я уже и забыла, как можно праздновать и ни за кем не убирать.
— Мам, таким и должен быть настоящий праздник – для удовольствия, — улыбнулась Ната, обняв мать.
