— Вера Игоревна? — удивилась Снежана, увидев свою свекровь копающейся в шкафу с её одеждой. — А что вы там забыли, позвольте узнать?
— А? Я? Я… Я вот решила проверить, не нужно ли тебе что-то постирать. Вдруг одежда какая несвежая завалялась, — не сразу нашла, что ответить, растерявшаяся и пойманная на горячем Вера Игоревна…
— Она следит за каждым моим шагом, контролирует всё, что я делаю! Твоя мать невыносима! Более того, с ней происходит такое, о чём тебе лучше не знать, — кипятилась Снежана.
Анатолий хмуро молчал. Как же его достали эти бесконечные скандалы между женой и матерью! И главное, он не знал, как решить этот конфликт, разгорающийся всё сильнее с каждым днём.
Так вышло, что обе его близкие женщины обладали горячим нравом и непростым характером. Они совершенно не хотели уступать друг другу в своей непримиримой войне.
То, что мать ревновала его к молодой жене, Анатолию стало понятно практически сразу. Последние годы перед женитьбой он жил в собственной квартире один, отдельно от матери. Но Вера Игоревна каждый день приезжала к нему и хозяйничала у сына как дома.
Когда Анатолий привёл Снежану, мать, нисколько, не сомневаясь в том, что поступает правильно, продолжила свои визиты в его квартиру. Причём, её совершенно не смущало, что у молодых медовый месяц, и им хочется побыть одним.
— Толик, я привезла вам замороженных пельменей. Сама вчера налепила, — открыв дверь своим ключом, заявляла мать растерянным молодожёнам.
Каждый день находился повод для того, чтобы приехать к сыну и снохе. То пельмени, то котлетки, то свежеиспечённый пирог с вишней. При этом она чаще всего заставала супругов неодетыми и смущёнными, так как всегда открыла дверь своим ключом.
— Зачем, мам? Мы что, голодаем? — возмущался сын.
Снежана пока молчала, но по её лицу всё можно было понять. Она невзлюбила мать мужа с первого дня.
— А я не знаю, голодаете вы или нет? — недовольно говорила мать. — На что способна твоя молодая жена на кухне, мне пока неизвестно. А ты у меня привык к хорошему питанию. Да и понятно же, что вам некогда позаботиться об этом сейчас. Не до того вам. А мне нетрудно, сынок. Да и привыкла я уже.
Вера Игоревна ездила к сыну и снохе каждый день, как на работу. Тем более, что её рабочий график позволял это. Помимо разнообразных продуктов питания, замороженных или уже готовых к употреблению, она привозила молодым супругам средства ухода за домом, различную бытовую химию, которой, как она выражалась, давно пользуется сама.
— Я хочу, чтобы у вас было всё только самое лучшее и безопасное! — пафосно заявляла она при этом.
— Снежаночка, а что же ты так плохо помыла душевую кабину? Какие-то разводы непонятные на ней, брызги. Надо тщательнее убираться, особенно в санузле. Это же ваше здоровье, — с милой улыбкой на лице произносила Вера Игоревна. — Если сама не справляешься, найми кого-нибудь.
— Нормально помыла. Нас всё устраивает, — недовольно отвечала Снежана, мечтая о том, чтобы свекровь поскорее отстала от неё и уже покинула квартиру.
— И на кухне у тебя грязь. Ну ты посмотри — раковина в разводах, варочная поверхность заляпана вся, на полу пыль. Я понимаю, тебе сейчас не до этого. Но нужно же соблюдать элементарную опрятность и чистоплотность. Ведь вы же здесь принимаете пищу. Так и до пищевого отравления недалеко! — со знанием дела продолжала Вера Игоревна.
— Мам, ты отстанешь от Снежаны или нет? Что ты привязалась как санэпиднадзор? Ну правда! Твоя опека и контроль уже немного напрягают, — говорил Анатолий в полушутливой форме, чтобы не обидеть мать.
— Что это за выпады в сторону матери? Кто вас научит всему, если не я? Кто подскажет, проконтролирует? — недовольно парировала она.
— Так меня не надо учить и контролировать, Вера Игоревна. Я всё уже умею, — нагловато улыбаясь и прижимаясь в это время к мужу, отвечала ей сноха.
Свекровь покрывалась красными и пятнами и еле сдерживала свои эмоции.
«Вот ведь нахалка! Совсем меня не стесняется», — думала про неё свекровь.
А дело всё было в том, что Вера Игоревна паталогически не терпела всех девушек или женщин, которые появлялись в зоне видимости её сына. Хотела ли она, чтобы её сын оставался без семьи? Конечно же, нет! И если бы кто-то её об этом спросил, она с полной уверенностью ответила бы, что от всей души желает своему Толечке семейного счастья.
Но проблема заключалась в другом. Все претендентки на его руку и сердце, начиная с семнадцатилетнего возраста Анатолия, совершенно не подходили её сыну. Абсолютно и по всем параметрам.
Образ будущей снохи уже давно был нарисован в сознании женщины. Наверное, ещё с глубокого детства её сыночка. Но беда заключалась в том, что ни одна из подружек Анатолия даже близко не походила к этому образу.
Все они совершенно не дотягивали до светлой и чистой полубогини, которая жила в сознании матери. И мать боролась с ними как могла. Именно это обстоятельство и отпугивало долгое время от сына возможных спутниц жизни.
И когда уже ближе к тридцати годам Анатолий всё же женился, Вера Игоревна поняла, что проиграла. Ей так и не удалось найти идеальную сноху. А Анатолий поступил хитро — не поставил мать в известность о своих планах и предварительно даже не познакомил сноху и свекровь. Просто позвонил матери и поставил её перед фактом.
— Что? — изумилась мать. Она даже на секунду подумала, что ослышалась. — И кто же твоя избранница, позволь узнать? И почему такое важное событие своей жизни ты не согласовал со мной?
— Я вас познакомлю, мам. Приходи сегодня к нам. А согласовывать что-то в таком вопросе, думаю, дело лишнее. Это же моя жизнь, ведь правда? — просто и буднично ответил ей сын.
Как и ожидала Вера Игоревна, Снежана оказалась не той, что была нужна Анатолию. Всё в ней было не так.
Малообразованная, не прочитавшая в своей жизни ни одной достойной книги — так решила свекровь — сноха обладала при этом решительным и даже дерзким характером. Веру Игоревну ни во что не ставила, не уважала мать своего мужа от слова совсем. И не ценила того, что получила от судьбы такой бесценный подарок — умного и преуспевающего мужа.
Вера Игоревна попыталась установить с ней контакт, но наткнулась на полное нежелание снохи с ней общаться. Свекровь затаила обиду. И решила, что не всё ещё потеряно и что у неё есть возможность поменять сыну жену. Нужно только слегка приложить усилия.
— Вер, ну успокойся ты уже. Пусть твой Толик живёт с этой Снежаной. Так-то мальчику четвёртый десяток идёт. Ну счастлив он с ней и ладно. Ты-то что всё никак не угомонишься? — удивлялась подруга, выслушивая её вечные жалобы на сноху.
— Нет, с этим нужно что-то делать. И как можно скорее, пока она не родила ему ребёнка, — спорила Вера Игоревна.
— Вот и пусть рожают на здоровье тебе внука или внучку. Чтобы ты уже отвязалась от своей снохи и переключилась на приятные хлопоты.
— Ты ничего не понимаешь! Она ему совсем не подходит, — вновь спорила Вера Игоревна.
Подруга лишь рукой махала, переубеждать её было бессмысленно.
— Анатолий, я переезжаю к вам! — заявила Вера Игоревна растерявшемуся сыну.
Рано утром он увидел на пороге мать с сумками и был весьма удивлён.
— К нам? А зачем? У тебя что, потоп, или не дай бог пожар?
— Нет ни потопа, ни пожара. В моей квартире теперь живёт моя давняя подруга с семьёй. Тётя Марина, ты её должен помнить. Временно, — заметив удивлёние на лице сына, добавила она. — У них начался ремонт, и я любезно разрешила им пожить у меня. Вы же не прогоните мать, ведь правда? А людям надо помогать. Сейчас я им, а потом и они мне помогут.
— Мам, то есть ты пустила чужих людей в свою квартиру, чтобы поселиться у нас и досаждать нам своим неусыпным контролем? — не выдержал Анатолий, представив реакцию своей жены на эту новость.
— Не утрируй. Никакого контроля. Просто немного поживу с вами и уеду.
Снежана в спальне лишилась дара речи, когда муж рассказал ей о решении матери.
— Это она всё специально придумала. Хочет выжить меня отсюда. Выкинуть из твоей жизни. Я сразу поняла, что не по нраву твоей матери. Все эти ухмылочки, замечания по поводу того, какая я грязнуля и неряха. Я же не глупая и всё понимаю, хоть твоя мать упорно и пытается меня выставить полной дурой. И плевать ей на то, что у меня высшее образование юриста, и на работе меня ценят и уважают.
— Дорогая, ну не реагируй ты так. Это обычная материнская ревность и всё. Неужели ты не понимаешь, что я столько лет был для неё всем, что у неё своей жизни нет совершенно. А есть только та, что связана со мной. Вот она и никак не успокоится, что ты забрала у неё сына.
С этих пор обстановка в квартире Анатолия начала накаляться и однажды достигла своего апогея.
Вот уже две недели Вера Игоревна проживала в их квартире и буквально гнобила сноху.
— Господи, как вы это можете есть? Это же невкусно! Я готовлю это блюдо совсем по-другому, — заявляла за ужином или завтраком свекровь и, бросив ложку, демонстративно уходила из-за стола.
— Анатолий, у тебя несвежая рубашка, ты что, собрался в ней на работу? — останавливала она сына у порога. — Жена совсем за тобой не следит. Конечно, когда ей, если она с работы позже тебя приходит?
— Мам, прошу тебя, прекрати. Всё нормально с моей рубашкой. Я опаздываю, — нервничал сын.
— Я перегладила все твои вещи, сынок, — гордо заявляла она в следующий раз пришедшим с работы супругам. — Твоя жена это делать не умеет. Стыдно смотреть на глаженные ею рубашки и брюки. Как будто руки не тем концом вставлены!
— А кто вам разрешал заходить в нашу комнату и брать там наши личные вещи? — кричала Снежана на свекровь.
— Успокойся, твои вещи я не трогала. А вещи сына для меня не чужие.
Как-то, вернувшись домой раньше времени и застав свекровь копающейся в своих вещах, Снежана решила, что так больше продолжаться не может.
Застукав женщину за таким непристойным занятием, сноха поняла, что терпению её пришёл конец.
— Вот так дела! И что же вы там делаете? Только не говорите мне больше про стирку. Эту лапшу можете сыночку на уши вешать, со мной не прокатит, — в грубой манере произнесла Снежана.
— А что ты так кипятишься? — без сына Вера Игоревна уж не была такой смелой. Сноху она слегка побаивалась.
— Я повторяю свой вопрос. Что вы здесь делали? И что у вас в руках?
Свекровь действительно что-то прятала в кулаке.
— Да ничего нет, что ты придумываешь, — Вера Игоревна была растеряна. Она даже слегка попятилась, собираясь уйти из спальни.
— Что у вас в руках, отвечайте? Или я сама сейчас посмотрю, но для этого мне придётся сделать вам больно, — грозно проговорила она.
— На, на, смотри! Вот! — прокричала свекровь.
— Что это?- Снежана даже растерялась слегка.
В ладони Веры Игоревны лежал спутанный клубок тёмных нитей, чёрное грачиное перо и засохшие листья какого-то растения.
— Вы что — порчу на меня решили навести! Или от сына вашего отсушить? — удивилась Снежана.
При этом она гомерически захохотала, чем окончательно вывела свекровь из себя.
— Да, да! Я этого очень хочу! И всё сделаю, чтобы ты отвязалась уже от моего сыночка, пиявка! Потому что ему нужно другая. Та, которую ему выберу я! А ты ему совсем не подходишь.
У свекрови началась истерика. Она плакала и кричала, обзывая сноху последними словами.
— Я постараюсь ничего не рассказывать Анатолию об этом инциденте. Чтобы он не отправил вас в психушку. Но вы немедленно покинете наш дом.
Вечером Снежана сказала мужу о том, что его матери пора убираться вон.
— Она следит за каждым моим шагом, контролирует всё, что я делаю! Она меня оскорбляет. Твоя мать невыносима, разве ты не видишь сам?! Более того, с ней происходит такое, о чём тебе лучше не знать.
— Я понимаю, что у вас напряжённые отношения, но всё-таки она моя мать. И что с ней может быть странного? Может, не стоит кипятиться и наговаривать?
— Я ей обещала, что если она сама уйдёт от нас, я не стану рассказывать о том, что она здесь устроила, — проговорила Снежана так громко, чтобы свекрови было слышно.
— Сынок, мне и правда пора. Всё, Марина от меня съехала, звонила сегодня. И я возвращаюсь домой, — грустно произнесла она.
— Ну хорошо, это к лучшему, — ответил Анатолий.
Уходя, свекровь так зыркнула в сторону снохи, что сомнений не осталось — она продолжит свою борьбу против Снежаны.
Жаль только, что не понимает она очевидного — шансов победить у неё никаких. Даже чё.рн.ая ма.гия не поможет, если двое любят друг друга.
