— Вера, ты зачем так? Мы же семья! — голос Игоря дрожал.
— Это не семья, Игорь. Это бойцовский клуб, где я больше не хочу участвовать. — Вера встала, направляясь к двери.
— Ты правда уходишь? Прямо после своей выходки!?
Утро, кухня
— Вера, где молоко? Я же просила купить вчера! — голос Ольги Николаевны раздавался с такой силой, будто молоко было единственной вещью, удерживающей вселенную от коллапса.
Вера, стоявшая у плиты и старательно помешивавшая кашу, глубоко вздохнула, но обернулась с натянутой улыбкой.
— Доброе утро, Ольга Николаевна. Молока нет, но у нас есть сливки. Можно разбавить водой, и получится почти то же самое.
— Сливки? Ты серьёзно? — Ольга Николаевна картинно вскинула брови. — Игорь любит молоко. Ты вообще слушаешь, что я говорю?
Вера сделала вид, что не услышала, и продолжила готовить. Годами выработанная привычка не реагировать на критику Ольги Николаевны спасала её нервы, но внутри всё кипело.
Игорь заходит на кухню, лениво потягиваясь
— Мам, ну чего ты опять завелась? — Он взял чашку и сел за стол. — Вера старается, давай без этих… как ты любишь… допросов с пристрастием.
— Да-да, конечно, — Ольга Николаевна драматично махнула рукой. — Я — деспот, она — мученица. Ты бы хоть посмотрел, как ваша квартира выглядит! Пыль, вещи разбросаны. А я молчу про холодильник. Разве так жена должна хозяйничать?
— Мам, — устало протянул Игорь, — может, хватит? Сегодня ведь суббота. Вера, может, кофе сваришь?
— Конечно, — кивнула Вера, доставая турку. — Только мне бы сначала кухню вымыть, чтобы всё по стандартам, — добавила она с едва уловимой иронией.
Ольга Николаевна промолчала, но глухо хмыкнула, демонстративно заложив руки на груди.
Днём, в супермаркете
— Новый год-то скоро. Какой торт будем брать? — спросил Игорь, рассматривая витрину.
— Твоя мама медовик хотела, — безразлично ответила Вера.
— Да брось ты, купим то, что тебе нравится.
Вера чуть наклонилась к нему и прошептала:
— Слушай, Игорь, давай так. Ты со своей мамой решишь, что купить. А я займусь салатами. Хорошо?
Игорь вздохнул, не заметив в голосе жены скрытой усталости.
— Ладно, как скажешь.
Они двинулись дальше по магазину, но мысли Веры витали далеко. Новый год с Ольгой Николаевной обещал стать очередным марафоном напряжения. Казалось, что свекровь специально искала повод зацепиться за её ошибки.
Вечером, дома
— Вера, ты бы хоть чуть-чуть себя в порядок привела, — бросила Ольга Николаевна, мельком взглянув на невестку, сидящую на диване в уютном свитере и растянутых трениках. — Женщина должна выглядеть хорошо. Вдруг кто в гости заглянет?
— Кто? Дед Мороз? — съязвила Вера, но тут же пожалела. Игорь бросил на неё предостерегающий взгляд.
— Игорь, слышал? Вот так твоя жена общается со старшими. Никакого уважения! Я в её годы…
— Мам, стоп, — перебил её Игорь. — Ты же обещала не вмешиваться.
— Я? Я просто хочу, чтобы она нормально ко мне относилась! А если я молчать буду, что, всё так и останется?
Вера тихо поднялась с дивана.
— Я пойду на кухню. У меня ещё посуда не помыта.
Она зашла в маленькую кухню, открыла окно и вдохнула морозный воздух. «Господи, дожить бы до следующего года», — подумала она, чувствуя, как на глазах наворачиваются слёзы.
Поздно вечером, спальня
Игорь лежал на кровати с телефоном, листая мемы. Вера сидела рядом, расчесывая волосы.
— Знаешь, — начала она осторожно, — а может, мы в следующем году Новый год загородом отметим? Ты и я, а?
— Ты серьёзно? Как это, без мамы? Да она же… — Игорь внезапно умолк, заметив выражение её лица. — Вера, ну ты понимаешь, она одна. Ей нужно внимание.
— А мне? — тихо спросила она.
Игорь отложил телефон.
— Тебе? Ну, Вера, мы семья. Ты же сильная, ты справишься. Она — пожилая женщина.
Вера не ответила. Внутри всё медленно застывало. «Справлюсь», — подумала она. — «Ещё как справлюсь. Вот только для свекрови у меня будет особый сюрприз».
Утро следующего дня, кухня
— Вера, ты как всегда вчера ничего не доделала! — голос Ольги Николаевны пробивался сквозь шум кипящей кастрюли. — У тебя плита грязная, мусор с вечера не вынесен. Ну разве это порядок? Я в своё время…
Вера, закрывая шкафчик, сдержанно ответила:
— Ольга Николаевна, я не успела. Вечером устала, после работы сразу готовила ужин.
— Работа! — свекровь возмущённо всплеснула руками. — У тебя-то что за работа? С детишками сидишь, картиночки раскрашиваешь! Устала она! Вот я, бывало, на двух ставках…
— Мама, ну ты опять? — вмешался Игорь, заходя на кухню и сонно почесывая голову. — Может, дашь Вере спокойно жить? Ну сколько можно ей пилить?
— Ах, я пилю? Да если бы не я, ты бы голодный ходил. Не жену ты нашёл, а беду себе на шею! — Ольга Николаевна хлопнула полотенцем по столу.
Вера почувствовала, как в груди всё закипает, но привычно промолчала. Она знала: чем больше она будет отвечать, тем громче станет Ольга Николаевна.
Позже, гостиная
Вера задумчиво гладила рубашку Игоря, поглядывая в окно. Снег падал пушистыми хлопьями, но вместо праздничного настроения она чувствовала только пустоту.
Из соседней комнаты донеслось:
— Да я тебе говорю, она совсем хозяйством не занимается, — голос Ольги Николаевны звучал резче обычного. — Если бы не я, у них тут всё пылью бы заросло. Вера… Да что она вообще из себя представляет? Ни характеру, ни ума!
Вера замерла. На утюг она уже не смотрела, вместо этого, прижав ухо к двери, продолжала слушать.
— Да и Игорь у неё как под каблуком! Всё: «Вера то, Вера это». Плюнула бы разок ему в суп, может, шевелиться начал бы. А так… Ну и женушку он нашёл, что говорить!
Вера почувствовала, как у неё по спине пробежал холод. Это было уже слишком. Она выпрямилась, но вместо привычного желания отступить почувствовала злую, почти мстительную решимость.
Поздно вечером, в спальне
— Игорь, — позвала она мужа, сидя на кровати с чашкой чая. — Я тут подумала, может, на Новый год твоей маме отдельный подарок сделаем?
— Какой ещё подарок? — лениво пробормотал он, не отрывая глаз от телефона.
— Ну… Она же постоянно говорит, что ей не хватает времени на себя. Может, что-то полезное подарим? — Вера попыталась придать голосу как можно более непринуждённый тон.
— Ты хочешь массажёр? Или абонемент в бассейн? — хмыкнул Игорь.
— Можно и так, — кивнула она. — Только я сама подумаю, ладно? Всё-таки хочется, чтобы сюрприз был.
— Ну смотри, мне без разницы, — отмахнулся Игорь. — Только, пожалуйста, не забудь торт купить. Мама его ждёт.
Вера молча кивнула. Слова «мама его ждёт» звучали как гвозди, забивающиеся в её терпение.
На следующий день, школа
После уроков Вера осталась в кабинете. Она вытащила из сумки новый диктофон, который купила накануне. Простенький, но надёжный. Убедившись, что поблизости никого нет, она тихо нажала на кнопку записи.
— Значит, так, — пробормотала она себе под нос. — Если меня всегда считают виноватой, то пусть хотя бы знают, за что.
Она вспомнила вчерашние слова Ольги Николаевны. Всё это время свекровь нагло унижала её, а Игорь… Игорь лишь отмалчивался.
«Ну ничего, — подумала она. — В этот раз молчать не придётся».
Вечер, дома
Ольга Николаевна, как обычно, что-то ворчала на кухне, но Вера слушала её с новым интересом. Она включила диктофон и оставила его в кармане, тайно записывая всё, что та говорит.
— Игорь, сынок, ты совсем сдал! — вещала Ольга Николаевна, вытаскивая кастрюлю из духовки. — Ты помнишь, как я тебя воспитывала? Ты должен был взять сильную женщину, а не вот это… «Веру-верочку». Только на нервы мне действует!
Вера сидела за столом и молча резала яблоки для пирога. Она начала прятать включенный диктофон, когда свекровь собиралась позвонить очередной из своих подруг.
К ночи, закрыв дверь спальни, Вера включила на диктофоне проигрыш. Слова Ольги Николаевны звучали как наяву: язвительные, полные презрения. Она слушала это и впервые за долгое время чувствовала, что всё идёт правильно.
«А для свекрови на Новый год у меня будет особый сюрприз», — подумала она, улыбаясь краешком губ.
31 декабря, утро. Кухня
— Вера! — голос Ольги Николаевны прорезал утреннюю тишину, как сирена. — Где моя большая сковородка? Ну сколько можно её прятать?
Вера, старательно украшая торт сливочным кремом, спокойно ответила:
— Ольга Николаевна, сковородка на месте. В нижнем шкафчике. Я вчера её туда убрала после плова.
— Убрала! — Ольга Николаевна тяжело вздохнула, заглядывая в шкафчик. — Ну что за привычка, всё не туда класть? Я-то привыкла, что у вещей своё место. А тут…
— Мам, — раздался голос Игоря, лениво выползающего из спальни. — Сегодня праздник, может, расслабишься чуть-чуть?
— Расслабиться? — Ольга Николаевна смерила сына взглядом. — Праздник? Это праздник, когда у тебя жена из дома музей устраивает! Тут готовка, а она с мандаринами возится. Нет, чтобы мясо мариновать!
— Всё готово, — спокойно сказала Вера, даже не оборачиваясь. — Мясо в холодильнике, салаты накрыты. Осталось только стол сервировать.
— А ну и молодец, — протянула свекровь с лёгким недовольством. — Только вот елка у нас, по-моему, кривая стоит. Кто ставил?
— Ты, мам, — ухмыльнулся Игорь, доставая чайник. — Вчера ещё с гордостью рассказывала, как лучше всех умеешь.
— Не умничай, сынок. Всё у вас через одно место, — буркнула она и ушла в зал.
Вера наконец позволила себе короткий вздох. Сегодня всё должно быть идеально. Улыбка свекрови на фотографиях станет лучшим прикрытием для сюрприза.
Вечер. Начало праздника
Гостиная была уютно украшена гирляндами, пахло мандаринами и корицей. На столе стоял салат «Оливье» в большой стеклянной миске, сельдь под шубой и идеально приготовленная буженина.
— Вот, молодец, хоть на праздник сподобилась нормально накрыть, — протянула Ольга Николаевна, разглядывая стол. — А то обычно у нас то колбаса, то сосиски.
— Спасибо, — сдержанно ответила Вера, подавляя желание ответить резче.
Игорь включил телевизор, где уже мелькали нарядные ведущие с шампанским в руках.
— Так, всё! Давайте пить! — радостно заявил он, разливая шампанское. — Мам, тебе побольше?
— Давай, сынок, я ж за праздник! — Ольга Николаевна подняла бокал. — Ну, за наш уютный дом! И чтоб у вас, молодёжь, всё ладилось.
Вера подняла бокал, улыбаясь краешком губ. «За наш уютный дом», — повторила она мысленно.
Праздничный стол. Поздний вечер
— Вера, а ты салат-то сама резала? — язвительно спросила Ольга Николаевна, ковыряя вилкой «Оливье». — Или, как обычно, накупила в магазине и втихаря в миски передлжила?
— Сама, — спокойно ответила Вера, потягивая вино. — И шубу сама сделала.
— Да уж, на что-то ты, видимо, способна, — протянула свекровь, одобрительно кивая. — Но в следующий раз лук мельче режь. А то тут прям куски!
Игорь, заметив, как напряглись плечи Веры, вмешался:
— Мам, да ты что! Нормально всё, вкусно. Вера молодец.
— Молодец… — Ольга Николаевна усмехнулась. — Ладно, хоть Новый год нормально отмечаем. Вот, помню, я в свои молодые годы…
— Ольга Николаевна, а хотите сюрприз? — вдруг перебила её Вера.
— Сюрприз? — свекровь насторожилась. — Ну давай, удиви.
Вера взяла пульт и нажала на кнопку. Колонки заговорили знакомым голосом. Голосом Ольги Николаевны.
— Да я тебе говорю, она совсем хозяйством не занимается… Только на нервы мне действует! — голос звучал чётко, отчётливо, без всякой возможности оправдаться.
В комнате повисла тишина. Ольга Николаевна застыла, её рука с бокалом вина дрогнула.
— Ты… Ты чего? — прошептала она, пытаясь прийти в себя.
— А вот и ещё, — продолжила Вера, нажимая на кнопку.
Теперь запись воспроизвела ещё более резкие слова:
— Вера? Да она — не жена, а наказание. Ни толку, ни ума. Ни готовить, ни убирать. Сколько я ей ни показываю, а у неё руки из одного места. Игорь, бедный, прямо страдалец у меня. Только на ней всё это никак не отражается, она, видишь ли, старается!
Ольга Николаевна вскочила с места, её голос дрожал от возмущения.
— Это что, ты меня втайне записывала? Ты с ума сошла, что ли? Ты на мать своего мужа собралась грязь лить?
Но Вера не слушала. Она нажала на кнопку ещё раз.
— А сын-то мой! — продолжал голос из колонок. — Совсем размазня стал. Да если бы не я, он бы вообще, наверное, из дома выйти боялся. Подкаблучник он, с такой-то женой. Поставила его в угол и сама рулит. Вот я и думаю: какой же мужчина?
Игорь, побледнев, посмотрел на мать.
— Это ты так про меня, мам? — тихо произнёс он.
Ольга Николаевна попыталась защититься:
— Ну что ты, Игорёк! Это я просто так, сгоряча сказала. Ты же знаешь, я… я только добра вам хочу. Ну чего она тут устроила? Диктофон, запись! Это ж… это ж какой-то театр абсурда!
Вера поднялась из-за стола. В её глазах больше не было обиды, только усталость.
— Хотели честности? Вот она. Я больше не буду терпеть это шоу. Новый год, новое начало, как я уже сказала. Пусть все знают, что ты думаешь о нас.
Ольга Николаевна кричала, металась по комнате, пытаясь заглушить звук записи.
— Это ложь! Это клевета! Игорёк, ты же понимаешь, это всё она специально сделала, чтобы тебя против меня настроить! Я для тебя всё отдала, а она… она специально!
Игорь, казалось, не слышал её. Он сидел в оцепенении, глядя в одну точку.
— Игорь, ты вообще слышишь меня? Ты своей жене хоть скажешь слово или боишься? — закричала Ольга Николаевна, подойдя к сыну.
Но он ничего не ответил.
После скандала
Комната замерла. Ёлочные гирлянды, весело мигающие ещё минуту назад, теперь казались нелепым напоминанием о несостоявшемся празднике. Вместо радости, за столом витала напряжённая тишина. Ольга Николаевна продолжала метаться, пытаясь оправдаться:
— Да как ты могла такое устроить? Новый год, праздник, а ты — вот это! — Она отчаянно жестикулировала в сторону колонок. — Все нормальные люди сейчас сидят, отмечают, а у нас… позор какой-то!
Вера молча смотрела на неё. Её уже не волновали слова свекрови. Она лишь ждала, как отреагирует Игорь.
— Вера, ты не думала, что можно было… ну… поговорить? — наконец выдавил он, глядя на жену с мольбой.
— Поговорить? — Вера рассмеялась коротким, горьким смехом. — Сколько раз я пыталась? Сколько раз просила тебя сказать ей, чтобы она прекратила лезть в нашу жизнь? Ты молчал. Ты всегда молчишь. Так вот, а я решила не молчать.
— Да что ты несёшь, Вера?! — взорвалась Ольга Николаевна. — Это всё от зависти! Ты просто не можешь выдержать, что я лучше знаю, как жить. Мудрее тебя. А ты… ты с этим своим диктофоном унизила не только меня, но и Игоря. Да и себя тоже!
— Хватит, мам, — устало перебил её Игорь. — Просто хватит. Сегодня — праздник, а вы обе превратили его в фарс.
— Мы? — тихо переспросила Вера, вставая из-за стола. — Нет, Игорь. Не «мы». Это твоя мать превратила наш брак в фарс, а ты — молчал. Всё это время. Ну что ж, отмечайте Новый год вдвоём. Вам будет о чём поговорить.
Она подошла к окну, посмотрела на заснеженную улицу и вдруг ощутила странное облегчение. Праздник больше не имел значения.
— Вера, ты куда? — голос Игоря прозвучал, как будто издалека.
— На свежий воздух, — бросила она через плечо, накинув пальто.
— Ты даже шампанское не допила! — выкрикнула Ольга Николаевна, но Вера уже закрыла за собой дверь.
В гостиной
Игорь сидел за столом, тупо глядя на недоеденные салаты и свечи, которые продолжали медленно таять. Ольга Николаевна, шумно вздыхая, придвинулась к сыну.
— Игорёк, ну ты видишь, да? Она сама виновата. Разве нормальная жена станет вот так портить праздник? Всё это… её характер. Она слабая, истеричная.
— Мам, замолчи, пожалуйста, — глухо сказал он, не поднимая глаз. — Просто замолчи.
— Да что замолчи?! Ты видишь, что она делает? Она пытается нас с тобой поссорить! Я для тебя всю жизнь отдала, а ты… ты ей позволяешь так со мной поступать! — Ольга Николаевна начала повышать голос, но заметила, что Игорь даже не шевелится.
— Я просто хотел нормальный Новый год, — наконец сказал он. — Без твоих нравоучений, без её истерик. Просто праздник. Но вы обе не можете остановиться, правда?
Он встал, взял свою куртку и вышел из комнаты, оставив мать одну.
Вера стояла возле подъезда, вдохнув морозный воздух. Игорь подошёл к ней, застёгивая куртку.
— Ну и что теперь? — тихо спросил он.
— Теперь? — Вера посмотрела на мужа. — Теперь ты решай сам, Игорь. С кем ты хочешь встречать Новый год: со мной или с ней.
Он долго молчал, прежде чем опустить взгляд.
— Ты же знаешь, я не могу бросить её одну. Она… она мать.
Вера усмехнулась, отвернулась к снегу и тихо сказала:
— С Новым годом, Игорь.
Она пошла прочь по заснеженной улице, оставив мужа стоять в одиночестве.
Через неделю
Ольга Николаевна сидела у окна, глядя на двор. Улица казалась пустой, хоть дети играли в снежки и слышались хлопки петард. Она больше не слышала этих звуков. С тех пор как Вера ушла, квартира стала как будто холоднее.
— Мам, ты чего там сидишь? — спросил Игорь, заходя в комнату с пакетом из магазина.
— Чего я? Смотрю, — глухо ответила она. — Пусто тут у вас теперь.
Игорь ничего не сказал. Он поставил пакет на стол и сел рядом.
— Может, ей позвонить? — спросил он после долгого молчания. — Извиниться как-то.
— Кому? — нахмурилась Ольга Николаевна.
— Вере.
— Зачем? Ушла — пусть уходит. Так, видно, и надо было, — её голос звучал слабо, словно она говорила больше себе, чем сыну.
— Мам, я тут подумал… — начал Игорь, но тут же замолчал, не найдя слов. Он лишь опустил голову, глядя в пустой пакет на столе.
—
Вера сняла маленькую комнату в коммуналке. Она сидела у окна, смотря на свои вещи в картонной коробке. В голове звучал голос матери: «Должна быть сильной, всегда сильной».
Слёзы наворачивались, но она упрямо смахивала их. Новый год принёс не то, что она ожидала, но, возможно, именно это было ей нужно. Начать сначала. Но пустота внутри всё равно оставалась.
