– Ну а ты на себя, Андрей? У тебя же живот от пива уже больше, чем у меня перед родами был!
– Не надо тут сравнивать! – Андрей раздражённо махнул рукой, словно отмахивался от назойливой мухи. – Я на работе пашу, а ты дома сидишь целыми днями. Что тебе мешает хоть как-то за собой следить?
Маша судорожно сглотнула, пытаясь сдержать слёзы. Она не хотела плакать, не хотела давать ему этого удовольствия.
– Знаешь, – её голос дрожал, но она старалась говорить спокойно, – я сижу дома, чтобы у тебя был чистый дом и горячий ужин. Чтобы ребёнок был ухоженным. Это ведь ты сказал, что моя работа – ерунда, а важнее забота о семье!
– Да кто ж знал, что ты превратишься в… – он замолчал, не договорив, но в воздухе явно повисло слово «тётка».
– Ну скажи, скажи! Тебе же легче станет, если унизишь меня ещё раз! – Маша резко встала, толкнув стул. – Может, я и не такая, как твои сотрудницы в этих обтягивающих платьях, но знаешь что? Я – твоя жена! Или ты забыл, как обещал любить меня такой, какая я есть?
Андрей фыркнул и отвернулся к окну. Вечерняя Москва мерцала огоньками, но он видел только своё отражение и полное злости лицо жены.
– Давай без драмы, Маш. Просто не надо ломиться туда, где тебе не место. Все будут смотреть. Думаешь, мне приятно? Я хочу гордиться женой, а не прятаться за спинами коллег.
Эти слова словно ножом прошлись по её сердцу. Она молчала несколько секунд, пока Андрей, злясь на её упорство, не добавил:
– Ладно, хватит. Мне пора. Надо костюм погладить. Ты это хотя бы можешь сделать?
Маша стояла как вкопанная, пока Андрей не вышел из кухни. За спиной осталась гулкая тишина, которую нарушал лишь телевизор, вещавший про новогодние скидки.
Она подошла к зеркалу, висящему на стене в прихожей. Тусклый свет лампочки выхватывал из отражения усталые черты, тёмные круги под глазами и волосы, собранные в небрежный пучок.
– Ну как же так? – прошептала она, прижимая ладонь к губам, чтобы не разрыдаться.
Где-то за дверью зашумела вода – Андрей принимал душ. Она закрыла глаза, пытаясь подавить всё, что сейчас хотелось выплеснуть криком. Её маленький сын мирно спал за стенкой, и она не хотела его будить.
Маша глубоко вдохнула, развернулась и пошла в спальню. У неё не было сил гладить этот проклятый костюм.
***
– Машка, ну ты же звезда! – Катя, подруга Маши, захлёбывалась от восторга, разглядывая её новый проект. – Это что за красота?! Как ты такое придумываешь?
Маша улыбнулась, слегка смущённо поправляя выбившийся локон. Тогда, лет семь назад, она действительно верила, что у неё большое будущее. В руках Катя держала брошюру – одну из первых, которые Маша нарисовала для дизайнерской студии, куда устроилась сразу после института.
– Ой, Кать, перестань! – рассмеялась она. – Это просто работа. У нас шефа всё не устроить. Никак не могу угадать с цветами.
– Да ну его! Главное, что ты можешь, – подруга обняла её за плечи. – Я бы так не смогла. Ты – талант, Машка!
Эти слова ещё долго звенели в её голове. Тогда она и представить не могла, как всё изменится.
***
Вечер. Кафе в центре Москвы. Андрей чуть наклонился через стол и взял Машу за руку.
– Машунь, ну ты серьёзно думаешь, что твоё дело – это навсегда? – Его голос был мягким, но в нём сквозило что-то настойчивое. – Дизайнерство – это, конечно, здорово, но для семьи… Ты ведь сама говорила, что мечтаешь о доме, детях. Я, кстати, могу это обеспечить.
– Андрей, ну… – Маша неуверенно пожала плечами. – Я люблю свою работу. Она… она мне нравится.
– Да понятно, что нравится! – он усмехнулся, чуть крепче сжав её пальцы. – Но ты же видишь, как я стараюсь? Как поднимаюсь? А ты зачем на этих копейках сидишь? Лучше займись тем, что важно. Я же всегда с тобой.
Эти слова тогда показались Маше настоящим обещанием счастья. Она искренне верила, что Андрей заботится о ней, о них. И спустя полгода после свадьбы ушла из студии.
***
– Андрюш, ты чего такой хмурый? – Маша встретила мужа у двери, ещё в халате, с ложкой в руках. – Что случилось?
Андрей прошёл мимо, бросив куртку на вешалку.
– Да что тут… У нас новая начальница, – пробормотал он, развязывая галстук. – Какая-то выскочка из Питера. Глаза бегают, слова умные, а толку – ноль. Теперь ещё с ней налаживать связи.
Маша пошла за ним на кухню, поставила на стол тарелку с его любимым борщом.
– Ну, разберёшься, как всегда, – попыталась она улыбнуться. – Ты же у меня лучший.
Андрей лишь буркнул что-то себе под нос и принялся есть. Тогда она впервые почувствовала, как между ними растёт расстояние.
***
– Маш, ты когда в последний раз что-то нормальное на себя надевала? – его голос резанул по сердцу. Это было спустя год после рождения сына, когда она ещё восстанавливалась после сложных родов. – У нас тут семейная встреча будет, а ты даже приличного платья не можешь выбрать!
– У меня нет времени, Андрей, – устало ответила она. – Я всё с ребёнком. Да и в магазин не доеду. Ты же обещал помочь…
– Да ты сама всё можешь! Чего разнылась? Я и так горбачусь на троих, а ты даже до бутика доехать не можешь?
Тогда она впервые промолчала, чувствуя, как ей хочется кричать. Но кричать было нельзя. Ребёнок мог проснуться.
***
А потом был тот самый разговор. Случайно услышанный через приоткрытую дверь.
– Да ну, Коля, – смеялся Андрей в телефон. – Ты жену свою видел? Вот я свою на корпоратив не поволоку. Стыдно, понимаешь? Домашние тётки там не в тренде. Надо выглядеть. А она… ну ты понял.
Маша стояла за дверью, чувствуя, как ей в спину вонзаются его слова. Её трясло, но она так и не нашла сил зайти и что-то сказать. Она просто молча отошла и начала разбирать игрушки в детской.
Эти моменты возвращались к ней раз за разом. Она пыталась оправдывать Андрея, объяснять его грубость усталостью или рабочими неурядицами. Но внутри, глубоко, она понимала – это не он изменился, а она позволила ему так с собой обращаться.
***
– Ну что, Маш, я пошёл, – Андрей выскочил из спальни, на ходу застёгивая рубашку. – Галстук-то где мой серый? Ты же гладила?
Маша, сидя за кухонным столом, даже не подняла головы. Перед ней стояла кружка холодного чая, и она в который раз прокручивала в голове слова Андрея, сказанные несколько дней назад.
– В комоде ищи, – коротко бросила она.
– В каком ещё комоде? – Андрей заглянул в спальню и тут же раздражённо вышел обратно. – Ты издеваешься? Я же тебя просил нормально приготовить всё. Ты вообще понимаешь, что это важно? У меня там начальство, надо произвести впечатление!
Маша медленно подняла голову. На её лице не было ни слёз, ни обиды, только усталость.
– Андрей, а мне что, в другой раз всё это говорить, да? Или ты думаешь, я робот, который только и делает, что подаёт рубашки и гладит твои костюмы?
– Вот опять начинается! – Андрей широко развёл руками. – Да я всё для тебя делаю! Для нас! А ты только ноешь. Не можешь даже простую мелочь запомнить.
– Для нас? – Она горько усмехнулась. – Ты когда последний раз спрашивал, чего я хочу? Или как я себя чувствую?
– Маша, ну началось. Ты же дома сидишь. Что у тебя может быть не так? У тебя всё есть – еда, крыша над головой… что ещё надо? – Андрей явно пытался уклониться от серьёзного разговора, но уже нервничал.
– Что ещё надо? – Маша отодвинула кружку и встала. – Андрей, мне нужно, чтобы ты меня уважал! Не только как жену и мать, но и как человека. А не как бесплатное приложение к твоей карьере!
Андрей замолчал, смотря на неё. Ему явно было неудобно продолжать, но отступать он не собирался. Он только махнул рукой.
– Ладно, всё. Я пошёл. Поздно уже. Не хочешь – не надо. Сиди тут одна, думай, что говорить. А я буду работать, чтобы нам было что есть.
Он захлопнул за собой дверь, и Маша осталась одна в квартире. Она постояла несколько минут в полной тишине, пока не услышала слабый плач из детской.
***
Через полчаса, когда сын снова уснул, в дверь постучали. Маша открыла и увидела на пороге свою старую подругу Олю – ту самую, которая всегда находила время зайти даже в самый неподходящий момент.
– Машка, привет! Ну ты чего не предупреждаешь, что дома? – Оля ворвалась в квартиру с пакетами из супермаркета. – Я тут шла, думаю, дай забегу. Ты чего такая? Что опять твой чудо-муж?
Маша молча указала на чайник. Оля пожала плечами, поставила пакеты и уселась напротив.
– Так, давай рассказывай. Что натворил? – она включила серьёзный тон, хотя явно собиралась разрядить обстановку.
– Да всё как обычно, Оль. Опять корпоратив, опять я «не такая». – Маша присела на стул, уткнувшись взглядом в стол.
– А он у тебя вообще нормальный? – возмутилась Оля. – Маш, ты когда уже перестанешь это терпеть? Ты же у меня была такая… такая яркая! Помнишь, как мы на твоей первой выставке шампанское пили? А сейчас ты в халате по квартире ходишь, и муж указывает, что тебе делать. Оно тебе надо?
Маша всхлипнула, но выдавила улыбку.
– Не надо меня жалеть, Оль. Я сама виновата.
– Это чушь! – Оля вскочила. – Виновата! Да он тебе всю эту вину в голову вбил. Ладно, так… Знаешь, что мы сейчас сделаем? Ты берёшь телефон, открываешь Google и ищешь фитнес рядом. Я тебе оплачиваю абонемент. И чтобы завтра была там.
– Оля, ты серьёзно? – Маша ошарашенно уставилась на подругу. – Я же…
– А вот не надо! – Оля махнула рукой. – Это тебе не обсуждается. Поняла? И давай-ка вспоминай, что ты всегда любила. Может, вернёшься к дизайну?
Маша долго молчала, но что-то в её голове вдруг щёлкнуло. Она кивнула.
– Ладно. Ты права. Надо начинать что-то менять.
Оля улыбнулась.
– Вот это мой человек! Машка, я знала, ты ещё не потеряна.
***
Когда Андрей вернулся поздно вечером, он был раздражён и изрядно выпившим. Его раздражение только усилилось, когда он увидел, что дома нет привычной чистоты, а на столе – лишь бутерброды.
– Ты чего? – начал он. – Я же сказал – порядок чтобы был!
Но Маша не стала оправдываться. Она впервые за долгое время посмотрела ему прямо в глаза и холодно ответила:
– Андрей, а порядок в семье – это когда люди друг друга уважают. Или ты не в курсе?
Тот остановился, глядя на неё. Она больше не была той, что молча проглатывала обиды. Это его насторожило.
***
Прошло пять лет…
Маша сидела в уютной студии в центре Москвы, где проходила выставка её работ. Гости подходили к её картинам, сделанным в необычной технике – смешение графики и акварели. Одна из них, центральная, привлекала больше всего внимания: на полотне была изображена женщина, смотрящая в зеркало, но в отражении была не она, а яркая птица, расправляющая крылья.
– Вы – автор? – подошёл к ней мужчина средних лет, явно знаток искусства. – Это потрясающе. Такая глубина! Вы будто показываете… освобождение?
Маша улыбнулась.
– Можно и так сказать. Это очень личная работа.
Взгляд её скользнул в сторону, где стояла Оля с бокалом шампанского, шутя с кем-то из гостей. Подруга всё так же была её главным союзником, но теперь Маша уже не нуждалась в спасении – она сама держала свою жизнь в руках.
***
В это же время, в маленькой съёмной квартире на окраине Москвы Андрей сидел в одиночестве за кухонным столом. На столе – пустая бутылка водки и несколько помятых фотографий. Среди них – семейное фото, где он, Маша и их сын улыбаются на каком-то пикнике.
Он вздохнул, схватил фотографию и мрачно посмотрел на неё.
– Дурак, – пробормотал он себе под нос. – Как же я всё это потерял…
После того новогоднего скандала их отношения окончательно разладились. Маша ушла, забрав сына, и не стала ждать, пока он «одумается». Он пытался вернуть её, но слишком поздно понял, что ранил её слишком глубоко. Работа тоже пошла под откос: новый начальник не терпел опозданий и конфликтов, а у Андрея этих проблем было в избытке.
Теперь его жизнь состояла из бесконечных попыток справиться с пустотой, которую он сам создал.
***
А Маша? Она больше не вспоминала о боли, что осталась в прошлом. Её жизнь снова была полной – работой, сыном, друзьями, а главное – уважением к себе.
Когда она возвращалась домой после выставки, её сын радостно выбежал из комнаты, чтобы показать ей рисунок, который нарисовал. На нём была птица с яркими крыльями.
– Мам, это ты! Ты же красивая, как птица, правда?
Маша улыбнулась и обняла его.
– Правда, мой хороший. И ты такой же, сильный и свободный.
Их жизнь теперь была другой. Без иллюзий, но с верой в себя.
