Почему я должна всё готовить одна, в то время как вы сидите там и болтаете?! — голос Ольги, полный слёз и ярости, разлетелся по тесной кухне, где витал запах пригоревшего масла. Она встала напротив свекрови, сжимая в руке деревянную ложку, словно оружие.
Людмила Ивановна, невозмутимо поправляя свой тёмный бархатный халат, скрестила руки на груди. Её лицо выражало смесь удивления и снисхождения.
— Ольга, успокойся, — проговорила она тоном, каким обычно успокаивают детей. — Ты хозяйка дома, вот и справляйся. Никто не заставляет тебя делать это одной, просто ты сама не умеешь организовать процесс.
— Что?! — Ольга громко стукнула ложкой по столу. — Это я не умею организовать?! Это вы пригласили сюда всю вашу родню, даже не спросив меня! Вы вообще в курсе, что это моя квартира?
Дмитрий, стоявший у дверного проёма, неуклюже попытался вмешаться. Его лицо побледнело, как только он увидел слёзы жены.
— Оля, мама не имела это в виду… Давайте все успокоимся, пожалуйста. Новый год всё-таки.
— Да? — Ольга повернулась к нему, её глаза сверкали гневом. — А что она имела в виду? Что я должна стать прислугой на своей кухне?! Ты вообще хоть раз спросил меня, хочу ли я всех этих людей здесь?
— Оля, не начинай, — Дмитрий нервно оглянулся на дверь, за которой доносились весёлые голоса гостей. — Они же семья…
— Твоя семья, Дима. А я — чужая? — её голос задрожал. Она вытерла руки о фартук, который уже был заляпан мукой и соусом, и бросила его на стол.
— Ольга, прекрати истерику! — вмешалась Людмила Ивановна, сделав шаг вперёд. — Никто тебе не чужой. Просто нужно быть гостеприимной. Твоя свекровь только старается, чтобы всё было как надо. А если тебе тяжело, надо было заранее сказать.
— Я говорила, — резко перебила её Ольга. — Я говорила тебе ещё три дня назад, что не хочу гостей. Но ты решила за меня! Вот так всегда, Людмила Ивановна! Вы никогда меня не слушаете!
В комнате за стеной кто-то крикнул:
— Люда, ты где? Салат-то ещё не готов?
Людмила Ивановна подняла брови и, повернувшись к двери, громко ответила:
— Сейчас всё будет! Мы тут просто порядок наводим! — Затем она снова посмотрела на Ольгу и процедила сквозь зубы: — Как тебе не стыдно устраивать этот спектакль перед праздником? Ты позоришь своего мужа, между прочим. Дмитрий, скажи ей!
Дмитрий беспомощно смотрел то на мать, то на жену. Он хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Взгляд Ольги стал ледяным.
— Не надо, Дима. Тебе не нужно ничего говорить. Ты выбрал сторону своей матери ещё тогда, когда позволил ей жить с нами. — Она скинула с себя кухонные рукавицы и вышла из кухни, громко хлопнув дверью.
— Оля, подожди! — Дмитрий кинулся за ней, но Людмила Ивановна остановила его, схватив за рукав.
— Не бегай за ней, пусть остынет. Она должна понять, что у семьи есть правила. А ты, Дима, будь мужиком. Не позволь ей так с собой разговаривать.
Дмитрий выдернул руку, но не сказал ни слова. Слышались голоса родственников, смеющихся над очередной шуткой в другой комнате. В кухне осталась только Людмила Ивановна. Она раздражённо вздохнула, поставила сковороду на плиту и взялась за нож.
— Всё самой, как всегда, — пробормотала она себе под нос, нарезая лук. — Никакой благодарности.
За окном раздавался слабый треск фейерверков, а на кухне нарастало напряжение. Кухня, полная грязной посуды, напоминала поле битвы, где победителя явно не было.
***
— Ты совсем ничего не понимаешь, Дима, — Ольга стояла у окна, скрестив руки на груди. За окном хлопали фейерверки, но ей было не до праздника. — Я уже три года это терплю. Она мне дышать не даёт, а ты только молчишь.
Дмитрий устало потер лицо руками. Он сидел на краю дивана, словно мальчишка, которого застали за шалостью.
— Оля, ну ты же знала, какая мама. Она всегда такой была. Да и потом, она же не навсегда с нами. Просто… времени ей надо. Ты же понимаешь, она одна осталась, папы нет уже сколько лет…
— Дима, «немножко времени» — это три месяца, ну полгода, — Ольга резко обернулась к нему, её голос дрожал от возмущения. — Она уже три года тут живёт! И всё по-своему делает! И даже в мою квартиру приглашает своих родственников, как будто хозяйка тут она! Ты в курсе, что она даже обои на кухне переклеила, пока нас не было дома? Потому что ей, видите ли, цвет не нравится!
— Так я ей тогда сказал, что перебор! — Дмитрий развёл руками. — Но ты тоже могла с ней нормально поговорить. Она же не враг тебе.
Ольга фыркнула.
— «Нормально поговорить»? Ты серьёзно? Да я с ней каждую неделю говорю! И каждый раз одно и то же. Она обещает, что не будет лезть, но потом всё равно делает по-своему. Ты хоть раз её остановил?
Дмитрий потупился. Его молчание было ответом. Ольга вздохнула, прикрыв глаза. Её голос стал тише, но от этого только резче.
— Знаешь, Дим, я иногда думаю, что тебе это даже удобно. Она за тебя всё решает, а ты просто плывёшь по течению.
— Оль, ну ты несправедлива сейчас, — он попытался говорить мягче, но в голосе уже закипало раздражение. — Мама мне помогала всегда. Ты не понимаешь, как тяжело ей одной. Да и потом, это же твоя семья теперь тоже! Что такого, если она гостей пригласила? Новый год всё-таки.
— Моя семья? — Ольга рассмеялась, но смех её был горьким. — Моя семья — это ты и я. Всё. А твоя мама считает, что семья — это она, её двоюродная сестра, троюродный племянник и соседка тёти Клавы. А я просто обслуживающий персонал.
Дмитрий нахмурился, его терпение начало иссякать.
— Хватит уже! Ты себя слышишь? Она же добра тебе хочет! Ты просто не понимаешь, как это важно для неё — собрать всех. Она всю жизнь так делала.
— Вот пусть и собирает у себя дома, — Ольга резко повернулась к окну, словно пытаясь спрятать слёзы. — Только у неё дома больше нет. И теперь она решила, что её дом — это мой. А ты ей это позволяешь.
Дмитрий тяжело вздохнул и уткнулся взглядом в пол.
— Ты же знаешь, что она не может жить одна. Ей страшно там одной в её хрущёвке. Да и старый дом, ремонт нужен. Ну куда ей в её возрасте?
— А я куда? — Ольга обернулась к нему, её лицо было усталым, но глаза горели. — Я тоже не могу жить вот так. С её вечными замечаниями, «а ты почему так режешь», «ты не так моешь посуду», «Дима, ты не слышал, что я сказала?» Ты слышал, как она тебя строит? Как она даже тут, в этой квартире, всё под себя подмяла? Ты вообще видишь это или нет?
Дмитрий молчал. В голове крутились слова матери, её постоянное «Дима, я лучше знаю». Ему было стыдно признаться себе, что Ольга права.
— А знаешь, что самое смешное? — продолжала Ольга. — Ты даже не попытался со мной поговорить, когда она сказала, что приглашает гостей. Ты просто сказал: «Ну, мама так решила». Как будто это она решает, что будет в моей квартире.
— Оль, ну хватит уже! — Дмитрий хлопнул ладонью по колену. — Ты всегда такая — всё через край. Ну да, не спросили. Ну да, гости. Ну не конец света же! Разберёмся как-нибудь.
— Как-нибудь? — Ольга горько усмехнулась. — Дим, мы три года «как-нибудь». Только знаешь, я так больше не могу. Меня, кажется, просто не осталось в этом «как-нибудь».
За стеной раздался смех гостей. Кто-то громко позвал:
— Дима, ну ты где? Шампанское разливать пора! Люда зовёт!
Дмитрий поднялся и, избегая взгляда Ольги, пошёл к двери. Уже на пороге он остановился, будто хотел что-то сказать, но передумал. За его спиной Ольга стояла в тишине, глядя в окно на всполохи фейерверков.
***
Ольга сидела на кровати в спальне, обхватив руками колени. Сквозь тонкую дверь доносились голоса гостей, звон бокалов и смех Людмилы Ивановны. «Господи, как же они меня достали…» — думала она, чувствуя, как слёзы снова наворачиваются на глаза. Шум шагов в коридоре заставил её напрячься. Дверь слегка приоткрылась, и в щель заглянул Дмитрий.
— Оль, ну ты чего тут сидишь? Праздник же… Все спрашивают, куда ты пропала.
— Пусть не спрашивают, — резко ответила она, не поворачивая головы. — У меня больше нет сил притворяться, что всё нормально.
Дмитрий вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь.
— Ну ты как ребёнок, честное слово. Устроила спектакль на ровном месте. Люди пришли отдохнуть, а ты дуешься.
Ольга повернулась к нему, её лицо было уставшим, но взгляд — острым, как лезвие ножа.
— Это я спектакль устроила? А то, что твоя мать тут командует, это нормально? Ты вообще меня слышишь, Дима? Она меня ни во что не ставит. И ты её в этом поддерживаешь.
— Да никто её не поддерживает! — Дмитрий взмахнул руками, теряя терпение. — Она просто старой закалки. Ну привыкла всё сама решать. Ты бы её не провоцировала, и всё было бы спокойно.
— То есть это я ещё и виновата? — Ольга встала, скрестив руки на груди. — Дима, ты хоть раз подумал о том, как я себя чувствую? Или тебе удобно так жить? Мама всё за тебя решает, а я тут для фона.
— Да при чём тут мама?! — вспылил Дмитрий. — Я вообще между двух огней! Ты с ней ругаешься, она потом мне мозги выносит, а я вас мирить должен. Как мне жить-то, а? Ты хоть раз об этом подумала?
— А ты подумал обо мне, Дима? — Ольга подошла к нему, глядя прямо в глаза. — Три года я стараюсь быть спокойной. Терплю её указания, её гостей, её бесконечные замечания. А ты хоть раз сказал ей: «Мама, остановись»? Хоть раз поддержал меня?
Дмитрий отвернулся, нервно потирая затылок.
— Я пытался, Оля. Просто ты не видишь. Она же моя мать. Как я ей скажу, чтоб она ушла? Она пожилая женщина, ей тяжело одной…
— А мне не тяжело? — Ольга шагнула ближе, и её голос дрогнул. — Дима, это моя квартира. Моя. А я себя тут чужой чувствую. Если она останется, я уйду.
Эти слова заставили Дмитрия обернуться.
— Ты серьёзно? Ты вот так просто всё бросишь?
— Это ты всё бросил, — тихо ответила Ольга, опустив глаза. — Ты выбрал её, а не нас.
Дмитрий замер. В голове закрутились сотни мыслей, но ни одна не могла сложиться в слова. Ольга, видя его молчание, выдохнула и отвернулась к окну.
— Знаешь, я не хотела, чтобы всё вот так. Но ты сам решил, Дима. Ты всё решил ещё тогда, когда позволил ей переехать.
— Оль… ну… — Дмитрий протянул руку, будто хотел её остановить, но не решился дотронуться. — Ты это всерьёз? Просто уйдёшь?
— Если она не съедет — да, уйду. И не вернусь.
За стеной снова раздался смех. Людмила Ивановна громко что-то рассказывала, и гости поддержали её тост криками «Ура!». Дмитрий хотел что-то сказать, но Ольга махнула рукой.
— Всё, иди к своей маме. Гостей ждут.
Дмитрий ещё несколько секунд стоял, но потом развернулся и вышел, тяжело хлопнув дверью. Ольга, услышав этот звук, почувствовала, как внутри у неё что-то оборвалось.
***
На следующее утро квартира встретила их тишиной. Гости разъехались, кухня была завалена грязной посудой, а запах сигарет и алкоголя всё ещё висел в воздухе. Ольга молча собирала свои вещи. Дмитрий, растерянный и подавленный, сидел на кухне с чашкой чая. Людмила Ивановна ходила по квартире, бурча что-то себе под нос про «капризных девочек».
Когда Ольга появилась в коридоре с чемоданом, Дмитрий поднялся.
— Оль, ну подожди. Ну куда ты? Это же всё можно решить.
— Можно. Если она уедет, — Ольга посмотрела ему в глаза, но в её взгляде уже не было ни гнева, ни обиды. Только усталость.
Дмитрий медлил. Людмила Ивановна вышла из комнаты, услышав разговор, и встала у двери.
— Вот и уезжай, раз жить нормально не умеешь, — язвительно произнесла она.
— Всё, Дима, — Ольга вздохнула и взяла чемодан за ручку. — Решай сам. Или мы, или она.
Дмитрий молчал, глядя, как она открывает дверь и уходит.
***
Спустя несколько месяцев Ольга продала квартиру и переехала в другой район. Её жизнь постепенно наладилась: она нашла новую работу, завела новых друзей и научилась ценить своё пространство. Дмитрий пытался связаться с ней, но она не отвечала.
Он остался жить с матерью. Людмила Ивановна продолжала руководить его жизнью, но теперь это всё чаще вызывало раздражение. Их отношения становились всё напряжённее, мелкие ссоры переросли в постоянные конфликты. Дмитрий, смотря на пустую кухню и ощущая холод в некогда уютной квартире, всё яснее понимал, что потерял семью из-за неспособности поставить границы.
Людмила Ивановна, уверенная в своей правоте, лишь недовольно качала головой, если речь заходила об Ольге. Её точка зрения не изменилась: «сама виновата». Только теперь тишина в доме стала такой же постоянной, как её уверенность в собственной правоте.
