— Семён получил твои сообщения только вчера — у нас связь барахлила из-за шторма. Он когда читал, у него такое лицо было…
— Он… он верит мне? — у Анны перехватило дыхание.
— Конечно, верит! — возмутился Макар. — Он знает, что ты не врёшь.
— Дожили! Теперь любая проходимка может завладеть чужим имуществом! — звенящий от возмущения голос Анастасии Романовны разносился по всему подъезду.
Она шагнула в подъезд и захлопнула за собой дверь, словно боялась, что Анна проскользнёт мимо неё и ворвётся в квартиру.
Соседи испуганно высовывались из квартир и тут же прятались обратно. Только Галина Игоревна из квартиры напротив оставалась свидетельницей разворачивающегося спектакля, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди.
Анна стояла перед закрытой дверью квартиры, в которой прожила последние полгода. Она вернулась пятнадцать минут назад с работы и не смогла попасть в квартиру. Замок поменяли. А теперь перед ней стояла будущая свекровь и обвиняла её чёрт знает в чём.
— Вы не имеете права… — Анна едва сдерживала слёзы. — Семён разрешил мне жить здесь, пока он не вернётся с вахты.
— Разрешил? — Анастасия Романовна театрально всплеснула руками. — Ты моему сыну никто! Ты не имеешь права здесь жить! Она принадлежит моему сыну! — напирала будущая свекровь. — Если ты сейчас же не уйдёшь, я вызову полицию.
Ещё утром мир Анны был полон предсвадебных хлопот и ожидания возвращения любимого. Заявление в ЗАГС они подали перед отъездом Семёна, ресторан забронирован, приглашения разосланы. Два месяца до свадьбы обещали быть хлопотными, но радостными.
Семён уехал на вахту неделю назад. Перед отъездом они провели последние дни вдвоём, любуясь новым ремонтом в квартире, который сделали вместе. Обои выбирали по несколько часов, спорили о цвете плитки в ванной, вместе собирали новую кровать. Превратили холостяцкое логово в уютное семейное гнёздышко.
— Всё-таки, принцесса моя, это твой дом не меньше, чем мой, — говорил тогда Семён, обнимая Анну. — Всего два месяца, и мы будем уже официально мужем и женой.
Последнее, что сказал Семён перед отъездом: «Не скучай, маленькая. Я позвоню, как только будет связь. Люблю тебя!»
Но связь на нефтяной платформе оказалась хуже, чем обычно. За неделю — всего два коротких звонка и несколько сообщений. В последнем Семён писал, что возможны перебои со связью из-за шторма.
И вот теперь Анна стояла перед наглухо запертой дверью, а мать Семёна смотрела на неё с торжеством победителя.
— Я всегда знала, что ты охотишься за его квартирой, — шипела Анастасия Романовна. — Думала окрутить моего мальчика, но не на ту напала! Пока он на вахте, я позабочусь о его имуществе.
— Мои вещи… документы… всё внутри, — Анна попыталась взять себя в руки. — Просто дайте мне забрать мои вещи.
— Ничего твоего здесь нет! — отрезала свекровь. — Всё, что нужно, я уже упаковала.
Она указала на потрёпанную сумку у двери. Анна с ужасом узнала старую спортивную сумку Семёна, куда были кое-как запиханы её вещи.
— Там твои тряпки и косметика. Остальное купишь себе сама, — презрительно бросила Анастасия Романовна.
— А документы? Ноутбук? Там все материалы по подготовке свадьбы, договоры…
— Никаких свадеб не будет! — торжественно провозгласила свекровь. — Я уже поговорила с Семёном. Он всё понял.
У Анны перехватило дыхание. Неужели Семён действительно передумал? Нет, этого не может быть. Он любит её. Они вместе планировали будущее.
— Я не верю, — твёрдо сказала она. — Я сама поговорю с ним!
— Уходи по-хорошему, — Анастасия Романовна выпрямилась. — Или я вызову полицию. Скажу, что ты пытаешься вломиться в чужую квартиру. Документы на квартиру у меня. Семён — мой сын. Кому поверят — тебе или мне?
— Аня, милая, не плачь, — Инесса поставила перед подругой чашку горячего чая. — Мы обязательно что-нибудь придумаем.
После унизительной сцены у квартиры Семёна Анна забрала сумку с вещами и поехала к лучшей подруге. Маленькая однокомнатная квартира Инессы стала временным убежищем.
— Я ничего не понимаю, — всхлипывала Анна. — Семён не мог так поступить. Это какое-то недоразумение.
— Конечно, недоразумение, — уверенно кивнула Инесса. — Его мать всё наврала. Ты пыталась звонить ему?
— Без конца. Телефон вне зоны доступа. Я отправила сообщения, но не знаю, дойдут ли они.
— Нужно действовать, — Инесса решительно стукнула кулаком по столу. — Во-первых, нужно забрать твои документы. Это твоя собственность, она не имеет права их удерживать.
— Как? Она не пускает меня на порог и грозится вызвать полицию.
— Так мы сами её вызовем! — торжествующе заявила Инесса. — Пусть они объяснят этой мегере, что удерживать чужие документы незаконно.
План оказался не таким уж удачным. Полицейские, вызванные на следующий день, с равнодушием выслушали историю Анны. Молоденький сержант сочувственно кивал, а его напарник постарше только хмыкал.
— Понимаете, мы не можем просто так войти в чужую квартиру, — объяснял сержант. — Если гражданка утверждает, что там нет ваших вещей…
— Но мои документы! Паспорт, договоры на свадьбу, ноутбук с рабочими файлами!
— Вам нужно обратиться в суд, — пожал плечами полицейский. — Или уладить вопрос мирно с хозяином квартиры.
— Хозяин — мой сын! — гордо заявила Анастасия Романовна, не открывая дверь полностью. — И у этой проходимки тут ничего нет. Никакая она не невеста, свадьбы не будет!
Полицейские переглянулись и развели руками.
— Семейные споры не в нашей компетенции, — сказал старший. — Решайте вопрос через суд.
— Честно говоря, ваша позиция не очень сильна с юридической точки зрения, — Василий Гаврилович, немолодой адвокат с усталыми глазами, постукивал карандашом по столу. — Квартира действительно принадлежит вашему жениху. Если вы не зарегистрировали там официально своё проживание…
— Но мы собирались пожениться! — воскликнула Анна. — У нас свадьба через два месяца, заявление в ЗАГС подано.
— До регистрации брака вы юридически чужие люди друг другу люди, — пожал плечами юрист. — А мать имеет право находиться в квартире сына. Если он дал ей ключи…
— У неё были запасные, на экстренный случай. Жить там он её не разрешал, а мне разрешил.
— Это уже детали, которые трудно доказать, — вздохнул Василий Гаврилович. — Что касается ваших личных вещей, мы можем составить претензию. Но без свидетелей, которые подтвердят, что ваши вещи остались в квартире…
— Есть свидетель! — вспомнила вдруг Анна. — Соседка напротив, Галина Игоревна. Она всё видела!
Галина Игоревна, сухощавая, но крепкая пенсионерка с военной выправкой, заварила крепкий чай и поставила на стол вазочку с печеньем.
— Я всё помню, деточка, — сказала она, разливая чай. — И как ты заходила в квартиру Семёна, и какой чемодан у тебя был. И как его мамаша замки меняла — тоже видела. И в ту сумку, что она тебе выставила, твои вещи явно не поместились бы.
— Почему она так ненавидит меня? — тихо спросила Анна. — Я ведь ничего плохого ей не сделала.
— Эх, милая, — Галина Игоревна покачала головой. — Старая история это. Настя сына одна растила, после смерти мужа. Трясётся над ним, как наседка. Он для неё — вся жизнь. А тут ты — молодая, красивая. Уводишь её сокровище.
— Но я не увожу! Семён сам…
— Знаю-знаю, — кивнула соседка. — Только она этого не понимает и не хочет понять. Настя всегда такой была — властной, своенравной. А теперь боится одна остаться на старости лет.
— Что же мне делать? — Анна смахнула слезу. — У меня там документы, рабочий ноутбук. И потом, как объяснить Семёну, что его мать меня выгнала?
— А вот это уже задача посложнее, — задумчиво произнесла Галина Игоревна. — Сёма — парень добрый, мягкий. Мать он всегда слушал… А связь-то с ним есть?
— Почти никакой, — вздохнула Анна. — Он на нефтяной платформе, там постоянные перебои, особенно в шторм. Я отправила ему сообщения, но не знаю, получил ли он их.
— Значит, нужно действовать решительно, — Галина Игоревна стукнула кулаком по столу, отчего чашки подпрыгнули. — За документами твоими я схожу. Настя меня побаивается — я её покойного мужа хорошо знала, кое-что о семейке их помню. А потом будем думать, как Семёна вызволять из-под материнского крыла.
Развязка наступила внезапно, спустя десять дней после злополучной встречи у квартиры. Анна сидела на работе, пытаясь сосредоточиться на задании, когда телефон разразился звонком. Незнакомый номер.
— Алло?
— Анна? — мужской голос звучал встревоженно. — Это Макар, друг Семёна. Мы встречались пару раз на шашлыках.
— Да-да, помню, — сердце Анны заколотилось. — Что случилось? С Семёном всё в порядке?
— С ним всё нормально, не волнуйся. Слушай внимательно. Семён получил твои сообщения только вчера — у нас связь барахлила из-за шторма. Он когда читал, у него такое лицо было…
— Он… он верит мне? — у Анны перехватило дыхание.
— Конечно, верит! — возмутился Макар. — Он знает, что ты не врёшь. И он не говорил матери, что свадьба отменяется или что-то в этом духе. Это она всё выдумала.
— Слава богу, — выдохнула Анна. — Когда я смогу с ним поговорить?
— Вот в чём дело… — Макар понизил голос. — На платформе случилась авария. Ничего смертельного, но часть персонала эвакуируют. Меня уже вывезли, его чуть позже, не знаю, успеет ли позвонить. Их с платформы, считай, сразу в самолёт грузят. Потому я звоню. У меня есть зазор до рейса. Мы прилетаем сегодня.
— Сегодня?! — воскликнула Анна так громко, что коллеги обернулись. — Господи, как здорово!
— Послушай, — перебил Макар. — Семён просил передать, чтобы ты не волновалась. Он сам во всём разберётся. Встречай его сегодня в аэропорту в девятнадцать сорок, рейс из Сургута. И ещё… будь готова к тому, что он очень зол.
— На меня? — испугалась Анна.
— Нет, что ты! — рассмеялся Макар. — На свою мать. Я никогда не видел его таким разъярённым. Он позвонил ей вчера, пока связь была, и… скажем так, разговор был громким. А тебе уже не смог дозвониться, снова шторм разыгрался. Просто предупреждаю, что эмоции у него сейчас на пределе.
После разговора с Макаром мир словно ожил. Серые краски, заполнившие жизнь Анны в последние дни, вдруг стали яркими. Она рванула в аэропорт задолго до прилёта, боясь опоздать, боясь, что что-то помешает их встрече.
Когда Семён появился в зале прилёта — усталый, небритый, с тёмными кругами под глазами — Анна бросилась к нему, не обращая внимания на толпу. Он крепко обнял её, зарывшись лицом в волосы.
— Прости меня, маленькая, — прошептал он. — Я не думал, что мама так далеко зайдёт.
— Ты ни в чём не виноват, — Анна вытирала слёзы, размазывая тушь. — Главное, что ты здесь. И ты мне веришь.
— Я всегда тебе верю, — Семён взял её лицо в ладони. — А теперь поехали домой. Нам нужно кое с кем серьёзно поговорить.
Анастасия Романовна открыла дверь и застыла, увидев сына с Анной.
— Сёмочка! — воскликнула она, пытаясь обнять его. — Ты почему не предупредил? Я бы приготовила…
Семён отстранился, глядя на мать холодным взглядом.
— Мы поговорим внутри, — сказал он тихо, но твёрдо.
— Но, Сёма, зачем ты её привёл? — Анастасия Романовна кивнула в сторону Анны. — Я же тебе всё объяснила. Она хотела…
— Внутри, мама, — повторил Семён и, взяв Анну за руку, решительно шагнул в квартиру.
То, что происходило дальше, напоминало суд. Семён сидел в кресле, сцепив пальцы, и смотрел на мать, которая металась по комнате, то плача, то переходя на крик.
— Я хотела как лучше! Она бы забрала квартиру, оставила тебя без крыши над головой!
— Мы собираемся пожениться, мама. Анна — моя семья.
— Какая она семья? Безродная девчонка, ни кола ни двора!
— У меня есть бабушка, — тихо сказала Анна. — И я работаю. Я никогда не претендовала на квартиру Семёна.
— Лгунья! — завизжала Анастасия Романовна. — Охотница за имуществом! Сёмочка, ты не видишь…
— Хватит! — Семён стукнул кулаком по столу. — Мама, я пытался понять тебя. Правда, пытался. Ты боишься одиночества. Ты привыкла, что я всегда рядом, всегда под твоим контролем. Но так больше не будет.
— Что… Что ты такое говоришь? — Анастасия Романовна побледнела.
— Я люблю Анну. Мы поженимся, как и планировали, — чеканил слова Семён. — И ещё… Я увольняюсь с вахтовой работы. Уже договорился о месте в городе. Буду жить здесь постоянно, с женой.
— Сыночек, не надо, — зарыдала мать. — Я всё исправлю. Я буду хорошо относиться к Ане, обещаю!
— Поздно, мама, — покачал головой Семён. — Ты переступила черту. Выгнала мою невесту на улицу, удерживала её документы, распространяла ложь. Как я могу тебе теперь доверять?
— А как же я? — Анастасия Романовна заломила руки. — Ты бросаешь мать ради какой-то…
— Ты живёшь в своей квартире, — оборвал её Семён. — У тебя есть работа, подруги, увлечения. Но я больше не позволю тебе вмешиваться в мою личную жизнь.
— Что же теперь будет? — прошептала Анастасия Романовна.
— Теперь мы поменяем замки, — спокойно ответил Семён. — У тебя больше не будет ключей от моей квартиры. На свадьбе тебя, конечно, не будет, я уже и не знаю, что ты ещеможешь учинить, но проверять не собираюсь. И вообще… Я не хочу тебя видеть.
Свадьба Анны и Семёна состоялась, как и планировалось. Правда, в другом ресторане — первый отказался от сотрудничества из-за просрочек с документами и предоплатой. Карина, администратор нового заведения, оказалась понимающей и помогла организовать торжество в кратчайшие сроки.
Виктор, ведущий вечера, был предупреждён, что матери жениха на празднике не будет, и деликатно обходил эту тему в своих конкурсах и тостах.
Анастасия Романовна всё-таки попыталась проникнуть на торжество, но охрана, предупреждённая Семёном, вежливо, но твёрдо не пустила её в ресторан. «Эта девица настроила моего сына против родной матери!» — кричала она в вестибюле, но гости за громкой музыкой её не услышали.
Галина Игоревна, приглашённая на свадьбу как почётный гость, прокомментировала ситуацию просто:
— Что посеешь, то и пожнёшь. Нельзя всю жизнь держать детей за пуповину.
Медовый месяц Анна и Семён провели на Чёрном море — весенний отпуск был полон солнца и тепла. А вернувшись, Семён сдержал обещание: устроился на работу в городе, чтобы больше не оставлять любимую одну.
Анастасия Романовна иногда звонила сыну, но он, убедившись, что с матерью всё в порядке и она звонит не из какой-нибудь больницы, клал трубку. Она по-прежнему была уверена, что невестка разрушила её связь с сыном, и не замечала собственной вины.
— Знаешь, — сказал как-то Семён, обнимая Анну, — я никогда не думал, что всё так обернётся с мамой. Мне больно, что она не хочет понять и принять мой выбор.
Анна молча прижалась к мужу. В конце концов, у них впереди была целая жизнь — и время показать, что настоящая семья строится на любви и доверии, а не на собственничестве и контроле.
