Я всегда гордилась своей интуицией. Когда она подсказывала мне, что что-то не так, я редко ошибалась. Но в тот вечер я изо всех сил пыталась заглушить этот внутренний голос, списывая всё на паранойю и усталость.
Виктор, мой муж, в последнее время стал каким-то отстранённым. Засиживался допоздна на работе, постоянно шептался с кем-то по телефону, выходя на балкон. А когда я спрашивала, в чём дело, отмахивался:
— Рабочие вопросы, дорогая, тебе это неинтересно.
Мы познакомились три года назад в IT-компании, где я работала программистом. Он пришёл к нам новым менеджером проектов. Высокий, подтянутый, с внимательным взглядом карих глаз и обезоруживающей улыбкой. Служебный роман закрутился стремительно, и через полгода мы поженились.
Квартира досталась мне от бабушки. Однокомнатная «сталинка» в центре города – небольшая, но с высокими потолками и старинной лепниной. Бабуля часто говорила:
— Александра, береги её. Это твоя крепость, твоя защита.
Свекровь, Нина Петровна, с самого начала была против нашего брака:
— Сынок, она же старше тебя на два года! И квартира у неё – вот и охомутала тебя, чтобы было где жить.
Я молча проглатывала обиды – ради Вити. А он только отшучивался:
— Мам, ну что ты придумываешь? Мы любим друг друга.
Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что должна была насторожиться, когда месяц назад Нина Петровна вдруг резко изменила своё отношение ко мне. Начала звонить, интересоваться здоровьем, даже пару раз заехала с пирогами.
— Сашенька, может, оформишь на Витюшу дарственную на квартиру? — говорила она елейным голосом. — Вы же семья, чего делить-то? А то, не дай бог, что случится…
Я отказалась – мягко, но твёрдо:
— Нина Петровна, давайте не будем об этом. Квартира – память о бабушке.
С тех пор Витя стал ещё более замкнутым. А потом начались эти странные звонки.
В тот вечер я вернулась с работы раньше обычного – разболелась голова, и начальник отпустил меня домой. Открыла дверь своим ключом, стараясь не шуметь – думала, если Витя дома, не буду его беспокоить, прилягу с таблеткой.
Из кухни доносились приглушённые голоса. Я замерла в коридоре.
— Сынок, времени мало. Через неделю Верочка выходит из декрета, и место юриста будет занято, — голос свекрови звучал настойчиво и непривычно жёстко.
— Мам, я понимаю. Но может, есть другой способ? Всё-таки Саша…
— Какой другой способ?! Ты что, забыл, сколько денег мы должны Михалычу? Он не будет ждать вечно! А тут – готовая квартира в центре. Продадим – и закроем долг. Заодно и на первый взнос за новую останется.
— А если она догадается? С поддельной дарственной…
— Не догадается. Вера всё продумала – она лучший юрист в городе. Главное, чтобы ты правильно разыграл свою роль. Скандал, развод… А потом, когда она сама съедет к родителям, мы спокойно всё оформим задним числом.
У меня подкосились ноги. Я прислонилась к стене, зажимая рот рукой, чтобы не закричать. Голова кружилась, но каждое слово с кухни впивалось в сознание острой иглой.
— Витя, сынок, — продолжала свекровь, — ты пойми, это единственный выход. Михалыч уже угрожать начал. Ты же знаешь, с такими людьми шутки плохи.
— Но обманывать Сашу… Она верит мне.
— А ты о себе подумал? О нас? Я все свои сбережения отдала, чтобы тебя из этой истории вытащить! Квартиру заложила! А теперь что – на улице оказаться?
Звякнула чашка. Послышался тяжёлый вздох.
— Ладно, мам. Ты права. Начну сегодня… Буду придираться к каждой мелочи, устраивать скандалы. Через пару недель подам на развод.
— Вот и правильно. А как съедет – сразу к Вере, она документы подготовит…
Я отшатнулась от стены. В голове словно включился режим экстренного реагирования. Тихо, на цыпочках, прошла к входной двери. Открыла и закрыла её – уже громко, как обычно.
— Витя, я дома! — крикнула я нарочито бодрым голосом. — Что-то голова разболелась, отпросилась пораньше.
На кухне что-то грохнуло, послышалась возня. Когда я вошла, Виктор стоял у окна, нервно протирая очки, а свекровь суетилась у плиты.
— Сашенька! — защебетала она. — А я вот решила вас навестить, пирожков принесла…
— Спасибо, Нина Петровна, — улыбнулась я, чувствуя, как внутри всё леденеет. — Очень кстати.
Весь вечер я играла роль ничего не подозревающей жены. Улыбалась, расспрашивала свекровь о её цветах на балконе, даже съела пирожок. А сама незаметно наблюдала за мужем.
Виктор был непривычно молчалив, избегал смотреть мне в глаза. Несколько раз начинал что-то говорить, но обрывал себя на полуслове. Когда свекровь наконец ушла, он вдруг подошёл сзади, обнял за плечи:
— Саш, нам надо поговорить…
— Конечно, дорогой, — я мягко высвободилась из его рук. — Только давай завтра? Голова всё ещё болит.
Он кивнул с явным облегчением. Видимо, ещё не настроился на роль скандалиста.
Ночью я не спала. Лежала, слушая ровное дыхание мужа, и думала о том, как всё изменилось за несколько часов. Кто такой этот Михалыч? Во что влип Виктор? И главное – как давно они планировали эту аферу с квартирой?
Утром, проводив мужа на работу, я первым делом позвонила своей старой подруге Марине – она работала в прокуратуре.
— Маринка, мне нужна помощь. Срочно.
— Что случилось, Саш?
Я коротко пересказала подслушанный разговор.
— Так, — в голосе подруги появились профессиональные нотки. — Значит, они ещё ничего не успели сделать с документами?
— Вроде нет. Говорили про какую-то Веру, которая должна выйти из декрета…
— Вера Николаевна Соколова? — перебила Марина. — Высокая такая, с родинкой над губой?
— Не знаю, я её не видела.
— Если это она – дело плохо. Та ещё штучка. Уже проходила по одному делу о поддельных документах, но доказать ничего не смогли.
— Саша, слушай внимательно, — голос Марины стал жёстким. — Ничего не подписывай. Вообще ничего. Даже если будут угрожать. И квартиру не покидай ни в коем случае.
— А как же работа?
— Возьми больничный. Скажи, что грипп. Я сейчас подниму кое-какие связи, проверю этого Михалыча. А ты установи камеры. И диктофон включай постоянно.
После разговора с Мариной я первым делом поехала в магазин электроники. Купила две миниатюрные камеры с датчиком движения и качественный диктофон. Едва успела установить технику, как раздался звонок в дверь.
На пороге стояла свекровь. Без обычных пирожков, зато с какой-то папкой под мышкой.
— Сашенька, можно войти? Надо поговорить.
— Конечно, Нина Петровна. Проходите.
Она прошла на кухню, достала из папки какие-то бумаги:
— Я тут подумала о нашем разговоре про дарственную…
— О, как удачно! — перебила я с наигранной радостью. — Я тоже хотела обсудить этот вопрос. Только давайте дождёмся Витю? Он скоро должен прийти.
Свекровь занервничала:
— Зачем Витю? Это же женский разговор…
— Нина Петровна, — я посмотрела ей прямо в глаза, — а кто такой Михалыч?
Она побледнела. Чашка в её руках задрожала:
— Какой Михалыч? Не знаю никакого…
— Тот самый, которому Витя должен денег. И вы тоже, раз квартиру заложили.
Свекровь рухнула на стул:
— Откуда ты…?
— Неважно. Важно другое – вы действительно думали, что я не узнаю про поддельную дарственную? Про ваш план с разводом?
В этот момент щёлкнул замок входной двери. Вернулся Виктор.
— О, мама? — он застыл в дверях кухни. — А что ты тут…
— Витя, хорошо, что ты пришёл, — я старалась говорить спокойно. — Давай поговорим о Михалыче. И о том, почему ты решил украсть у меня квартиру вместо того, чтобы рассказать правду.
Муж побелел как мел:
— Саша, я могу объяснить…
— Да что тут объяснять! — вдруг взвилась свекровь. — Думаешь, мы не знаем, что ты специально окрутила моего сына? Небось, сама всё подстроила – и встречу в компании, и роман этот! Знала, что он из приличной семьи…
— Мама, перестань! — Виктор грохнул кулаком по столу. — Хватит!
— А что хватит? — она уже кричала. — Эта… эта выскочка хочет, чтобы мы на улице оказались! А всё из-за тебя, сынок! Нечего было в эти игры лезть!
— В какие игры? — я посмотрела на мужа. — Витя, расскажи сам. Я ведь всё равно узнаю.
Он опустился на стул, закрыл лицо руками:
— Я… я проиграл в покер. Крупно проиграл. Сначала думал отыграться… потом занимал… А потом Михалыч предложил помощь. Под проценты.
— Сколько?
— Три миллиона…
— И теперь он требует вернуть пять, да? — я горько усмехнулась. — А ты вместо того, чтобы рассказать мне, решил просто украсть квартиру?
— Саша, я не хотел! Это мама… она сказала…
— Ах я, значит, виновата?! — взвизгнула свекровь. — А кто в карты играл? Кто деньги спускал? Я только спасти тебя хотела!
Я молча достала телефон, включила диктофон:
— Давайте всё с начала. Про Веру, про поддельную дарственную, про ваш план. И про Михалыча подробнее.
— Я не буду ничего говорить! — свекровь вскочила со стула. — Ты не имеешь права записывать!
— Имею. В своей квартире я имею право делать всё, что считаю нужным.
Виктор сидел, опустив голову:
— Саша, послушай… Я действительно влез в долги. Сначала это была просто игра с коллегами. Потом… потом затянуло. Михалыч – он держит подпольное казино. А когда я не смог платить…
— Замолчи! — свекровь метнулась к сыну. — Ничего не говори!
Но его уже было не остановить:
— Я заложил машину, взял кредит. Мама отдала все сбережения, заложила свою квартиру. Но Михалыч требовал больше. Угрожал. И тогда мама предложила… — он запнулся.
— Предложила обмануть меня, — я закончила за него. — Подделать дарственную, инсценировать развод…
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стояла Марина в форме майора прокуратуры. За её спиной маячили еще двое в штатском.
— Добрый вечер, — она прошла на кухню. — Я так понимаю, разговор о Михаиле Степановиче Куприянове? По кличке Михалыч?
Свекровь охнула и осела на стул. Виктор вздрогнул:
— Вы его знаете?
— Более чем. Два года разрабатываем его группировку. Подпольное казино, вымогательство, махинации с недвижимостью… — Марина достала папку. — А вот и знакомое имя – Вера Соколова. Ваш будущий юрист, как я понимаю?
— Откуда вы…?
— Саша позвонила мне утром. А я подняла старые дела. Знаете, сколько квартир было переоформлено по поддельным дарственным при участии Веры Николаевны? Пять. И это только те, что мы смогли отследить.
Свекровь неожиданно разрыдалась:
— Я только хотела помочь! Этот бандит угрожал расправой! Говорил, что Витеньку калекой сделает…
— И поэтому вы решили украсть квартиру у невестки? — Марина покачала головой. — Вместо того, чтобы обратиться в полицию?
Я встала:
— Виктор, тебе надо пройти с товарищами. Дать показания.
— А как же…
— А вещи я соберу сама. И оставлю у подъезда. Забирай, когда закончишь с показаниями.
— Саша, прости… — он шагнул ко мне. — Я правда любил тебя. Вначале.
— Вначале – верю. А потом ты полюбил азарт. И решил, что проще украсть у жены квартиру, чем признаться в проблеме.
Через два часа все было кончено. Виктора и свекровь увезли для дачи показаний. Я методично собирала вещи мужа в чемоданы и коробки. Футболки, рубашки, любимый свитер… Каждая вещь хранила воспоминания о нашей совместной жизни. Теперь они были пропитаны ложью.
Прошел год. Михалыча и его банду взяли. Оказалось, история с нашей квартирой была не единственной – они промышляли такими аферами давно. Вера Соколова получила реальный срок за соучастие. Виктор пошел на сделку со следствием и отделался условным сроком. Свекровь избежала наказания – её признали пострадавшей от действий банды Михалыча.
Я сохранила квартиру. Каждый раз, проходя мимо старинной лепнины, вспоминаю бабушкины слова: «Это твоя крепость, твоя защита.» Она оказалась права. Но главной защитой стала не сама квартира, а моя интуиция и решительность.
Недавно встретила Виктора в супермаркете. Осунувшийся, постаревший. Пытался заговорить:
— Саша, может, начнем сначала? Я изменился…
— Нет, Витя. Некоторые вещи нельзя начать сначала. Можно только отпустить и идти дальше.
Я развернулась и пошла к кассе. За спиной слышался его голос, но я не обернулась. В сумке лежали ключи от моей крепости – единственной надежной защиты от предательства близких.
