Нина сидела, поджав под себя ноги, среди раскиданных журналов и глянцевых каталогов со свадебными платьями. За окном пасмурный октябрь играл последними листьями, а на душе у Нины было светло и радостно. До свадьбы оставалось всего два месяца! Нина переворачивала страницы, останавливаясь то на одном, то на другом фасоне.
— Может это? — Нина поднесла журнал поближе к монитору, показывая картинку подруге в видеозвонке. — Не слишком вычурно?
— По мне так оно идеально! — воскликнула Маша, одновременно что-то печатая на клавиатуре. — А Ваня уже видел?
— Ты что! — Нина рассмеялась, быстрым движением закрывая журнал. — Говорят, жениху до свадьбы платье видеть нельзя, плохая примета.
Нина поднялась с дивана, отряхивая мягкие пушистые брюки домашнего костюма. Маша что-то говорила о стилисте и салоне, но мысли Нины уже ускользнули в сторону. Вот уже почти год, как они с Ваней вместе. Это её первые по-настоящему серьёзные отношения, в которых всё продумано и надёжно. Никаких тебе художников-бунтарей или рок-музыкантов, вечно сидящих без денег. Ваня — инженер в строительной компании, с хорошей зарплатой, планами на будущее и постоянной работой.
Единственное, что немного смущало Нину — это родители Вани. Маргарита Павловна, статная женщина с тяжёлым взглядом, который, казалось, просвечивал насквозь не только Нину, но и весь её род до седьмого колена. И Николай Петрович, сухощавый, всегда молчаливый мужчина, который за столом отвечал только «да» или «нет», а всё остальное время будто уходил в себя.
— Нина! — Маша нетерпеливо вернула подругу к реальности. — Ты меня вообще слушаешь? Я спрашиваю, когда ты к стилисту записалась?
— Извини, задумалась, — Нина потёрла переносицу. — В следующий четверг, вечером.
Когда звонок закончился, Нина снова вернулась к мыслям о родителях Вани. На последней встрече Маргарита Павловна снова не упустила возможности уколоть невестку:
— Котлетки, дорогая, нужно делать с любовью, — свекровь отставила тарелку в сторону. — Мой Ванечка любит более сочные.
— В следующий раз обязательно учту, — Нина постаралась улыбнуться, хотя скулы свело от напряжения.
— А хлеб где испекла? — Маргарита Павловна осмотрела стол.
— Я купила в пекарне… — начала Нина, но Маргарита Павловна уже покачала головой с выражением лица «я так и знала».
— Ванечке нравится домашний хлеб. Я всегда пеку сама.
Ваня никак не реагировал на такие разговоры. Лишь улыбался, будто это какая-то невинная шутка, а не постоянные нападки на Нину. Только один раз, когда Маргарита Павловна начала третировать Нину особенно жёстко, Ваня положил руку на Нинино запястье и сказал:
— Мам, хватит, ладно?
Но было как-то не очень убедительно.
Впрочем, родители Вани жили в деревне, почти в трёх часах езды от города. Они приезжали редко. Нина старалась об этом не думать — в конце концов, выходит она замуж за Ваню, а не за его родителей.
Сам Ваня периодически бросал странные фразы про то, что родителям в деревне скучно живётся, что надо бы их как-то вызволить оттуда. Нина воспринимала это как обычные сыновние переживания.
Звук ключа в замке прервал размышления Нины.
— Малыш, я дома! — Ваня ввалился в квартиру, нагруженный пакетами. Его русые волосы намокли от мелкого дождя, а на лице играла довольная улыбка. — Я купил то вино, которое ты хотела!
Нина подбежала, помогая снять куртку.
— А что мы празднуем?
— Ничего, просто мне хотелось тебя порадовать.
Вечер складывался удачно. Они пили вино, смотрели комедию, смеялись. Ваня рассказывал о новом проекте на работе, строил планы на будущее. И всё как будто было идеально. Почти.
— Кстати, — как бы невзначай бросил Ваня, когда фильм закончился, — звонил отец сегодня. Жалуется, что мама совсем загрустила в деревне.
— Может, им к врачу обратиться? — предложила Нина, устраиваясь поудобнее на диване. — Сейчас есть отличные современные препараты от депрессии.
— При чём тут депрессия? — Ваня поднял брови. — Им просто скучно. Соседи разъехались, магазин закрыли… Всё сложнее становится.
— Может им переехать в районный центр? Там больше возможностей, — предложила Нина.
— Ага, а жить на что? — парировал Ваня, допивая вино. — У них пенсия небольшая.
— Ну так ты же им помогаешь, — резонно заметила Нина.
— Да, но… — Ваня на секунду умолк, глядя в окно. Потом как-то странно улыбнулся и выпалил: — Дорогая, хорошо, что у тебя большая квартира! Одну комнату займут мои родители, а то им надоело жить в деревне!
Нина замерла. Этот момент напомнил ей странный сон, в котором ты изо всех сил пытаешься бежать, а ноги не двигаются. Вроде бы все слова понятны отдельно, но вместе они не укладывались в голове.
— Ты шутишь? — Нина выдавила нервный смешок.
— Почему шутить-то? — Ваня потянулся за бутылкой, подливая себе вина. — Им тяжело, ты же знаешь. А тут мы им поможем. Ты же не против? — он задал вопрос таким тоном, будто спрашивал, не против ли она сходить с ним завтра в кино.
— Ваня, — Нина поставила бокал на стол. — Но мы даже не обсуждали это. И потом, моя квартира не такая уж большая. Три комнаты, одна из которых — моя рабочая.
— Ну, рабочую можно и на кухню перенести, — легко предложил Ваня, словно речь шла о перестановке цветка с подоконника.
— Подожди, — Нина выпрямилась. — Ты вообще не спросил моего мнения. Просто поставил перед фактом.
— Ну не выгонять же их! — Ваня посмотрел на неё удивлённо. — Чего ты так завелась-то?
— Потому что это было бы нормально — сначала обсудить, узнать моё мнение, а потом уже решать, — Нина чувствовала, как учащается сердцебиение.
— Они же мои родители, — в голосе Вани прозвучало раздражение. — Я предупредил тебя, разве этого недостаточно?
— Ваня, — Нина глубоко вдохнула, пытаясь говорить спокойно. — Это моя квартира. Я её купила на свои деньги, на которые работала пять лет.
— Я думал, ты понимаешь, что семья — это общее, — Ваня демонстративно отвернулся, скрестив руки на груди. — А оказывается, тебе жалко угла для моих родителей.
Нина не могла поверить своим ушам. Откуда взялось это «угла для моих родителей»? Ведь речь шла о полноценном переезде.
— Слушай, может быть, мы могли бы снять им квартиру неподалёку? — предложила Нина. — Я бы даже могла помочь с оплатой первых месяцев.
— Зачем тратить деньги, если есть твоя квартира?! — Ваня швырнул пульт от телевизора на диван. — Я не понимаю, в чём проблема!
— Проблема в том, что ты даже не спросил меня! — Нина повысила голос, что случалось с ней крайне редко. — Ты решил за нас обоих, не поинтересовавшись, чего хочу я!
— А я должен спрашивать разрешения, чтобы помочь своим родителям? — Ваня вскочил с дивана.
Именно в этот момент Нину накрыло осознание. Ваня даже не считает нужным учитывать её мнение. Он уже всё решил. А ведь они даже не женаты. Что же будет дальше? Что если Ваня захочет уволиться с работы и жить за её счёт? Или решит продать её машину, не спросив? Или… да мало ли что!
— Ваня, — начала Нина.
— Ты знаешь что, — перебил её Ваня, — если тебе так сложно принять моих родителей, то может, нам стоит вообще пересмотреть наши планы?
Нина замерла. Неужели он ставит их отношения в зависимость от готовности Нины пустить его родителей жить к ним?
— Ты сейчас серьёзно?
Ваня молчал, сверля Нину взглядом. Её внезапно бросило в жар.
— Думаю, нам обоим стоит успокоиться и поговорить завтра, — Нина поднялась с дивана, собираясь уйти в спальню.
— Ещё чего! — Ваня резко схватил её за запястье, не давая уйти. — Мы сейчас решим этот вопрос.
Хватка была настолько неожиданной и сильной, что Нина замерла, не веря тому, что происходит. Кто этот человек? Точно ли это тот самый Ваня, с которым она провела последний год?
— Отпусти меня, — тихо сказала Нина.
— Не отпущу, пока мы не решим, — упрямо заявил Ваня.
— Либо ты отпускаешь моё запястье сейчас же, либо я вызываю полицию, — Нина посмотрела прямо в глаза Вани. — Выбирай.
Несколько секунд между ними висело тяжёлое напряжение. Нина не отводила взгляда, хотя внутри всё дрожало. Наконец Ваня разжал пальцы, оставив на запястье девушки красноватый след.
— Извини, — буркнул Ваня, отходя в сторону. — Просто меня бесит, что ты не хочешь помочь моим родителям.
Нина потёрла руку, чувствуя, как внутри разрастается обида. Этот человек действительно не понимает, что только что произошло? Он схватил её, причинил боль и теперь ведёт себя так, будто жертва здесь — он?
— Я пойду спать, — тихо сказала Нина. — Нам обоим нужно остыть.
— Ага, — Ваня плюхнулся обратно на диван и включил телевизор, демонстративно прибавив громкость.
Следующие дни превратились в напряжённое перемирие. Нина и Ваня вели себя вежливо, но холодно. Разговоры ограничивались бытовыми мелочами: «Хлеб закончился», «Я задержусь сегодня», «Машу вызвали к врачу». О родителях и предстоящей свадьбе не говорили.
Утром пятого дня, когда Ваня ушёл на работу, телефон Нины зазвонил. На экране высветилось «Маргарита Павловна». Нина глубоко вздохнула, собираясь с силами, и ответила:
— Доброе утро.
— Добрым оно не будет! — голос Маргариты Павловны звучал резко, как удар хлыста. — Я слышала, ты не хочешь нас принимать! Ну ничего, мы и так поживём, раз уж Ваня всё решил.
Нина замерла с телефоном в руке, пытаясь осмыслить услышанное.
— Маргарита Павловна, мы с Ваней ещё обсуждаем этот вопрос…
— Что тут обсуждать? — перебила свекровь. — Сын сказал, что мы переезжаем через две недели. Николай уже договорился насчёт грузовика для мебели.
Комната словно покачнулась перед глазами Нины. Ваня уже назначил дату переезда? Не сказав ей ни слова?
— Маргарита Павловна, извините, но мне нужно срочно позвонить, — Нина торопливо попрощалась и сбросила вызов.
Руки дрожали, когда она набирала номер Вани. Он не отвечал. Конечно, у него совещание. Нина написала сообщение: «Звонила твоя мама. Сказала, что вы уже всё решили насчёт переезда. Нам нужно поговорить сегодня».
Ответ пришёл только через три часа: «Да, вечером поговорим».
День тянулся бесконечно. Нина не могла сосредоточиться на работе, мысли постоянно возвращались к разговору, который предстоял вечером. Когда Ваня вернулся домой, Нина уже ждала в гостиной, собранная и решительная.
— Привет, — Ваня выглядел уставшим, но спокойным. — Давай поговорим.
— Давай, — Нина указала на кресло напротив. — Твоя мама сказала, что вы уже назначили дату переезда. Это правда?
— Ну, я примерно наметил, — Ваня пожал плечами, не глядя ей в глаза. — Чего тянуть-то?
— Ваня, я хочу, чтобы ты меня услышал, — Нина старалась говорить спокойно. — Это моя квартира. Мои границы. И я не готова жить с твоими родителями.
— Тебе что, жалко одной комнаты?! — Ваня раздражённо взмахнул рукой. — У тебя три! Неужели мои родители не заслуживают даже угла?
— Дело не в комнате, — Нина покачала головой. — Дело в том, что ты принимаешь решения, не считаясь со мной. Ты уже второй раз ставишь меня перед фактом. Сначала говоришь, что родители переезжают, потом назначаешь дату. А моё мнение тебя не интересует.
— Потому что твоё мнение эгоистичное! — Ваня вскочил с места. — Я думал, ты добрая, заботливая, а оказалось…
— Что оказалось? — Нина тоже поднялась. — Что я имею своё мнение? Что хочу, чтобы со мной считались? Это называется самоуважением, Ваня.
— Нет, это называется эгоизмом!
Нина посмотрела на раскрасневшееся лицо Вани, на его сжатые кулаки, и вдруг поняла — ей придётся бороться за своё личное пространство всю жизнь, если она не поставит точку сейчас.
— Знаешь, Ваня, я долго думала эти дни, — Нина медленно сняла с пальца помолвочное кольцо. — И поняла, что не готова выходить замуж за человека, который считает мои мнения несущественными.
Ваня смотрел на кольцо в её ладони, не моргая.
— Ты что… Ты отменяешь свадьбу?
— Да.
— Из-за такой ерунды? — Ваня казался искренне удивлённым. — Из-за того, что я хочу помочь своим родителям?
— Не из-за этого, — покачала головой Нина. — А из-за того, как ты это делаешь. Забирай кольцо.
Ваня не шевелился, глядя на неё с недоверием.
— Ты не можешь просто взять и отменить всё.
— Могу, — твёрдо сказала Нина. — И отменяю.
Оставив кольцо на столе, Нина вышла из комнаты. Следующий час она провела, собирая вещи Вани в чемодан. Когда вернулась в гостиную, Ваня всё ещё сидел на диване, но в его глазах уже горел гнев.
— Значит так, да? — процедил он сквозь зубы. — Просто выставляешь меня?
— Ваня, это не месть, — устало ответила Нина. — Просто я поняла, что мы очень по-разному смотрим на отношения. И лучше разойтись сейчас, чем мучить друг друга потом.
Ваня резко встал и вырвал чемодан из рук Нины.
— Пожалеешь ещё. Поймёшь, что потеряла.
Когда за Ваней захлопнулась дверь, Нина опустилась на пол и наконец-то разрыдалась. Не из-за разрыва — она на удивление твёрдо знала, что поступила правильно. Она плакала от усталости, от напряжения последних дней, от осознания, сколько всего придётся отменить: ресторан, платье, фотографа… Но странным образом эта перспектива не пугала.
Телефон зазвонил, когда за окном уже стемнело. Маргарита Павловна.
— Да, слушаю, — Нина постаралась, чтобы голос звучал ровно.
— Что ты наделала?! — свекровь почти кричала. — Ваня всё рассказал! Ты что, совсем без сердца? Выгнала мальчика из-за ерунды?!
— Маргарита Павловна…
— Молчи! Мой сын любил тебя, а ты… Ты такая жадная, такая эгоистка! Разрушила семью!
Нина слушала этот поток обвинений, прижав трубку к уху, но странным образом оставаясь спокойной. Когда Маргарита Павловна наконец выдохлась, Нина произнесла:
— Я не разрушила семью. Я её не создавала. Всего доброго.
И повесила трубку.
Следующие дни прошли в хлопотах: отменить заказ в ресторане, предупредить гостей, разобраться с платьем… Но с каждым решённым вопросом Нине становилось легче. Она будто сбрасывала с плеч невидимый груз.
Через неделю после разрыва Нина встретилась с Машей в кафе.
— Как ты? — подруга смотрела на неё с беспокойством.
— Знаешь, — Нина задумчиво помешала кофе, — мне легко. Я думала, буду страдать, плакать, жалеть себя. А вместо этого чувствую… свободу.
— Не жалеешь?
— Ни секунды, — Нина улыбнулась. — Я поняла кое-что важное, Маш. Лучше быть одной в своей квартире, чем с нахлебниками, которых даже не звала.
— Хорошо, что ты вовремя разглядела его настоящую суть.
— Да, — кивнула Нина. — Представляешь, что было бы, если б мы поженились? А так… у меня вся жизнь впереди. И я точно знаю — больше никогда не позволю никому решать за меня.
За окном сияло осеннее солнце. Нина поймала себя на мысли, что впервые за долгое время она дышит полной грудью. Без страха и сомнений. Разрыв с Ваней, который казался концом, на самом деле стал началом. Началом жизни, в которой она наконец-то научилась ценить себя и свои границы.
