Дарья стояла у окна и смотрела на серое мартовское небо. Из-за туч изредка пробивались солнечные лучи, но быстро исчезали. Точно так же исчезало хорошее настроение мужа после каждого визита к матери. В последнее время Павел возвращался от свекрови злой и раздражительный. Дарья знала – что-то назревает.
Хлопнула входная дверь. Дарья вздрогнула. Раньше времени? Павел обычно возвращался от матери ближе к вечеру, нагруженный банками с вареньем и маринованными огурцами. Сегодня на часах едва пробило три.
Дарья поправила волосы и двинулась в прихожую.
— Паш, ты рано…
Муж даже не поднял взгляда. Стягивая куртку, Павел буркнул что-то невнятное себе под нос. Дарья наклонилась, пытаясь расслышать. И тут Павел поднял голову.
— Разжирела совсем, только и знаешь, как жить за мой счёт!
Дарья отшатнулась, будто её ударили. Рука непроизвольно метнулась к талии – да, набрала пару килограммов за зиму, но чтобы так…
— Ты это о чём? — голос Дарьи дрогнул.
— О том, что я пашу как проклятый! — Павел швырнул ботинки в угол прихожей. — А ты дома прохлаждаешься, салатики жрёшь и сериальчики смотришь!
Дарья застыла, не зная, что ответить. Всю их совместную жизнь, все пять лет брака именно Павел настаивал, чтобы она не работала, говорил, что «настоящая жена должна быть дома». Когда Дарья заикнулась, что могла бы устроиться в местную библиотеку, Павел закатил скандал. «Моя жена не будет горбатиться за копейки», — заявил тогда супруг.
Дарья медленно прошла в кухню, села за стол и закусила губу. Кровь застучала в висках. Хотелось вскочить и заорать на мужа, но годы совместной жизни научили её другому.
Павел влетел на кухню, распахнул холодильник и достал бутылку пива.
— Даже пожрать нормально не приготовила!
— Я думала, ты у матери поел, — пробормотала Дарья. — Там же всегда накрытый стол…
— А должен я у матери есть? У меня своя семья!
Запах перегара долетел до Дарьи. Значит, уже принял… Это объясняло внезапную агрессию. Но откуда эти обвинения?
— Паш, — осторожно начала Дарья, — что случилось?
— Ничего не случилось! — рявкнул Павел. — Просто я уже устал от такой жизни! Нормальные жёны работают, помогают мужьям, а не сидят на шее! Вон, у Димкиной Светки своя точка на рынке, приносит почти столько же, сколько он…
Так вот в чём дело. Теперь всё встало на свои места. Павел снова наслушался своей матери, Авдотьи Михайловны. Эта женщина никогда не скрывала, что невестка ей не по душе, но до прямых оскорблений раньше не опускалась. А тут, видимо, карты легли иначе. Или нашла новый повод для недовольства.
— Мама права, — продолжал Павел, делая большой глоток пива, — ты меня совсем не уважаешь! Я мужик, добытчик, а ты — бесполезная сиделка по дому!
Как забавно. Ещё полгода назад Павел гордо рассказывал друзьям, что его Дашка — хранительница домашнего очага, не то что их жёны, которые «таскаются по работам». Теперь же повторял слова матери будто заученные мантры. И даже не замечал, как противоречит сам себе.
Дарья глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Закричать на мужа — легко. Но что это даст? Новый виток скандала, слёзы, обвинения. Нет, сейчас нужно другое.
— Павел, — голос Дарьи звучал неожиданно спокойно даже для неё самой, — а с чего ты решил, что я должна тебя ценить?
Муж опешил. Он явно ожидал слёз, оправданий, может даже истерики. Но не этого прямого вопроса, заданного спокойным тоном.
— Ты же жена, вот и цени! — наконец выдавил Павел. — Я на работу хожу, деньги зарабатываю, а ты…
— А кто решил, что я должна сидеть дома?
— В смысле? — Павел нахмурился.
— Четыре года назад я хотела устроиться в библиотеку, — напомнила Дарья. — Кто закатил скандал на весь дом?
— Так это… — Павел запнулся. — Я не хотел, чтобы ты за копейки работала!
— А потом я нашла вакансию администратора в фитнес-центре. С хорошей зарплатой. И что ты сказал?
Павел молчал. Дарья видела, как он пытается собраться с мыслями. Эти мысли отражались на лице супруга. Злость, недоумение, растерянность. Он не ожидал, что ему напомнят его же слова.
— Ты сказал, что твоя жена не будет «вертеть задом перед потными мужиками», — продолжила Дарья. — Когда я рассказала про вакансию секретаря, ты заявил, что шефы всегда пристают к секретаршам. Когда речь зашла о работе в детском саду, ты сказал, что не хочешь, чтобы я приносила домой всякую заразу…
— Ты передёргиваешь! — Павел стукнул бутылкой по столу.
— А как же твоя любимая фраза «деньги — моя забота»? — не унималась Дарья. — Разве не ты её постоянно говорил? Или это тоже я придумала?
Муж тяжело опустился на стул. Он был явно озадачен таким поворотом. Дарья молчала, давая ему возможность осмыслить сказанное. Павел смотрел в одну точку, словно пытался найти там ответы на незаданные вопросы.
Дарья впервые увидела своего мужа таким потерянным. Обычно уверенный в себе, напористый, сейчас он походил на нашкодившего мальчишку, которого поймали на лжи.
— Мама говорит… — наконец начал Павел.
— Мама, — перебила Дарья. — Всегда мама. Ты когда-нибудь думаешь своей головой?
Павел вскинулся, готовый разразиться гневной тирадой, но осёкся. Ему нечего было возразить.
Дарья встала и подошла к окну. За стеклом медленно падал мокрый мартовский снег. Она смотрела на улицу и думала, что перед ней не самостоятельный мужчина, а маменькин сынок, который живёт чужими советами. И внезапно поняла — всё, хватит. Пять лет она подстраивалась, улыбалась, молчала, когда хотелось кричать. Ради чего? Ради кого?
— Я не заставлял тебя бросать работу, — неуверенно произнёс Павел.
— Да что ты? — Дарья обернулась. — А может, ты и не запрещал мне общаться с подругами? И не говорил, что Лена — плохая компания, потому что разведена? И не закатывал сцены, когда я задерживалась у родителей? А, Паша?
Муж не отвечал. Видно было, что слова Дарьи наконец достигли цели. Павел сидел, крутил в руках бутылку и молчал.
— Ты знаешь, — тихо сказала Дарья, — я ведь правда верила, что ты хочешь, чтобы я была дома. Что тебе так спокойнее, надёжнее. Что для тебя важен уют, забота. А оказывается, тебе просто было удобно контролировать меня.
— Не говори ерунды! — попытался возразить Павел.
— Ерунду говоришь ты, — отрезала Дарья. — Наслушался маму и прибежал учить жизни жену. А что завтра? Какие ещё претензии придумает Авдотья Михайловна?
Павел вздрогнул при упоминании матери. Дарья знала, что попала в точку. Действительно, это не конец, а только начало. Завтра будут новые упрёки, новые обвинения. И всё под диктовку свекрови.
Дарья внезапно ощутила безмерную усталость. Не физическую — душевную. Словно всё это время она тащила на себе тяжеленный груз, и только сейчас поняла, что можно его просто сбросить.
— Знаешь что, Паша, — Дарья подошла к столу и оперлась на него руками, — я, пожалуй, пойду-ка на работу.
Павел поднял на неё растерянный взгляд.
— Прямо сейчас?
— Нет, не сейчас, — усмехнулась Дарья. — Но очень скоро. И кстати…
Дарья не договорила. Решение созрело внезапно, но твёрдо. Вдруг стало совершенно ясно, что нужно делать. Без лишних слов Дарья прошла в спальню, открыла шкаф и достала свой старый чемодан — тот самый, с которым когда-то приехала к мужу после свадьбы. Пять лет чемодан пылился на антресолях, а теперь пригодился.
Дарья методично начала складывать вещи — самое необходимое, на первое время. Футболки, джинсы, бельё, косметичка. Фотография родителей в рамке. Книга, которую недавно начала читать. Ничего лишнего — только то, без чего не обойтись.
Звук шагов за спиной заставил обернуться. Павел стоял в дверях спальни, растерянно наблюдая за сборами жены. Выражение лица супруга стремительно менялось — от недоумения к тревоге, от тревоги к паническому осознанию происходящего.
— Ты куда это? — голос Павла внезапно стал тонким, почти мальчишеским.
— Ухожу, — спокойно ответила Дарья, продолжая складывать вещи. — Разве не видно?
— Куда?
— К родителям.
— Зачем? — Павел шагнул в комнату. — Из-за одной глупой ссоры? Даш, ну ты чего?
Дарья подняла взгляд на мужа. Надо же, как быстро сменил тон. Ещё пятнадцать минут назад называл её нахлебницей, а теперь глаза испуганные, голос дрожит. Дарья впервые увидела, какой у мужа незащищённый взгляд. Странное наблюдение. И отчего-то совсем не трогает.
— Ты сам хотел, чтобы я не сидела дома, — холодно произнесла Дарья. — Но раз теперь передумал — подумай хорошенько без меня.
— Я не это имел в виду! — Павел шагнул к жене и попытался забрать кофточку, которую та складывала. — Дашка, ну хватит дурить! Мало ли что я наговорил!
— Не мало, — Дарья забрала кофточку из рук мужа и положила в чемодан. — Ты сказал достаточно. И знаешь, Паша, я даже рада, что всё это услышала. Давно пора было.
— Даша, ну это просто эмоции! — Павел внезапно стал суетиться, забегал по комнате как потерянный щенок. — Я не то имел в виду. Просто мама сказала…
— Вот именно, — перебила Дарья. — Всегда мама. И именно это меня окончательно убедило.
— В чём убедило? — Павел остановился посреди комнаты, не зная, куда деть руки.
— В том, что пора уходить.
Дарья закрыла чемодан, щёлкнув замками. Павел метнулся к двери, перегораживая путь.
— Стой! — отчаянно выпалил муж. — Мы же можем всё обсудить! Подумаешь, я наговорил глупостей! С кем не бывает? Ну, выпил немного, язык развязался…
Дарья молча стояла с чемоданом в руке, ожидая, пока супруг выговорится. И интересное дело — чем больше тот оправдывался, тем спокойнее становилось на душе. Потому что каждое слово Павла лишь подтверждало — уйти стоит. Именно сейчас, не откладывая.
— Даша, — голос мужа стал заискивающим, — я всё неправильно сказал. Ты мне очень нужна. Я без тебя пропаду…
— Отойди, пожалуйста, — твердо произнесла Дарья.
— Куда ты пойдёшь? На ночь глядя! — не унимался Павел.
— Паша, — тихо, но решительно сказала Дарья. — Либо ты сейчас дашь мне пройти, либо я закричу. Громко. Соседи услышат, вызовут полицию…
Павел отступил. Знал, что жена не шутит. Дарья никогда не повышала голос, но сейчас в глазах читалась такая решимость, что лучше не проверять.
Дарья прошла мимо мужа, не задев его даже краем одежды. В прихожей сняла с вешалки куртку, обулась. Открыла дверь и, не оборачиваясь, вышла из квартиры. Так просто. Словно за хлебом вышла, а не навсегда.
Павел остался один. В пустой квартире раздавалось лишь тиканье настенных часов. Муж в растерянности опустился на пуфик в прихожей.
«Вернётся», — подумал Павел, — «Куда она денется? Поплачет у мамки на плече и вернется. Как миленькая».
Трясущимися руками Павел достал сигарету. Курить в квартире жена не разрешала, но сейчас какая разница? Дым наполнил прихожую сизой пеленой. Павел затягивался жадно, нервно. Глядел на дверь и ждал.
Но Дарья не думала возвращаться. Стоя на остановке, ждала автобус и разглядывала вечерний город. Впервые за долгое время Дарья чувствовала себя свободной. Позвонила родителям — предупредила, что приедет. Мать ахнула, но ничего не спросила. Сказала только: «Приезжай, доченька. Ждём».
Автобус подошёл к остановке, распахнул двери. Дарья поднялась по ступенькам и села у окна. За окном проплывали городские пейзажи — знакомые улицы, парки, скверы. Старое кафе, куда они с девчонками бегали после школы. Кинотеатр, где Дарья когда-то работала билетёршей, подрабатывая на каникулах. Киоск, где она покупала мороженое — то самое, в вафельном стаканчике.
Родительский дом встретил уютом и теплом. Отец, Николай Григорьевич, обнял дочь так крепко, что защемило сердце. Мама, Тамара Яковлевна, хлопотала вокруг, грела чай, доставала из холодильника всё, что было, и причитала:
— Худющая какая! Совсем тебя там не кормил что ли?
— Мама, — улыбнулась Дарья, — всё хорошо.
— Хорошо? — фыркнула Тамара Яковлевна. — С чемоданом приехала, значит, всё хорошо?
Дарья не стала спорить. Родители и так догадывались, что у дочери не всё гладко в семейной жизни. Но никогда не лезли с советами, уважали выбор. И сейчас просто дали крышу над головой и поддержку, без допросов и нравоучений.
Комната Дарьи осталась такой, какой была до замужества. Светлые занавески, письменный стол, книжная полка. На тумбочке — плюшевый медвежонок, подаренный когда-то отцом. Дарья осторожно взяла игрушку в руки, прижала к груди и впервые за весь этот безумный день заплакала.
Дома, у родителей, Дарья чувствовала себя нужной, любимой и уважаемой. Отец тактично не расспрашивал, что произошло. Мать суетилась, кормила Дарью, заставляла отдыхать. В родном доме, окружённая заботой, Дарья наконец смогла расслабиться и осмыслить произошедшее. Пять лет жизни. Пять лет, потраченных на человека, который до сих пор не может принимать решения без материнских подсказок.
А в это время Павел сидел в пустой квартире и не знал, что делать. Первый день ждал — вот-вот зазвонит телефон, хлопнет дверь. На второй день злился — как она могла? На третий — начал тревожиться. Звонил Дарье — сначала требовательно, потом виновато, потом умоляюще. Дарья не отвечала.
Квартира, раньше такая уютная, теперь казалась Павлу пустой и неприветливой. В холодильнике — шаром покати. Грязная посуда скопилась в раковине. Футболки разбросаны по спальне. Павел не привык заботиться о себе и доме — всё это делала Дарья. И теперь, оставшись один, Павел терялся, не знал, с чего начать.
На четвёртый день к сыну приехала Авдотья Михайловна. Павел сам позвонил матери, попросил приехать. Авдотья Михайловна прибыла при полном параде — в новом платье и с тортом. Оглядев квартиру, поджала губы:
— Ну и бардак ты тут развёл. Эта твоя ещё не вернулась?
— Мама, — устало отозвался Павел, — её зовут Дарья. И нет, не вернулась.
— Ну и правильно, — заявила свекровь, снимая пальто, — туда ей и дорога! Я тебе сразу говорила — не та она женщина для тебя. Не хозяйственная, не деловая. Только и умеет, что дома сидеть.
— Мам, — Павел привалился к стене, — но ведь это я просил её дома сидеть. Я не хотел, чтобы она работала.
— Глупости! — отрезала Авдотья Михайловна. — Я-то знаю, как было на самом деле. Просто прикрывалась тобой, чтобы бездельничать.
Павел поморщился. Мать продолжала что-то говорить, но сын уже не слушал. Он вдруг чётко осознал, что слушает эти речи всю жизнь. И что ничем хорошим это не заканчивается. Сначала распалась его первая юношеская любовь — мама убедила, что не пара она ему. Потом институт бросил — мама сказала, что это пустая трата времени. Теперь вот Дашу потерял. Всё из-за материнских советов.
— Мама, я просил тебя приехать не для того, чтобы Дашу обсуждать, — наконец прервал монолог Авдотьи Михайловны сын. — Просто помоги мне тут прибраться.
— Ещё чего! — всплеснула руками мать. — Сначала жену из дома выгнал, а теперь я должна за ней убирать?
— Я не выгонял, — пробормотал Павел. — Сама ушла.
— А почему? — прищурилась Авдотья Михайловна. — Что ты натворил?
— Я? — опешил Павел. — Ничего! Просто повторил то, что ты мне говорила. Про то, что она на моей шее сидит, что могла бы работать…
— И ты прямо так ей и сказал? — ахнула мать. — Паша, ну кто же так делает? Женщин надо по-умному обрабатывать! Тонко намекать, подводить постепенно…
Павел не выдержал:
— Хватит, мама! Я устал от твоих намёков и советов!
Авдотья Михайловна отшатнулась, будто её ударили. Потом поджала губы и начала решительно натягивать пальто.
— Ну, знаешь, сынок, — голос матери звенел от обиды, — сперва жену потерял, теперь и мать готов оттолкнуть. Можешь теперь жить один! И не звони мне больше!
Дверь за Авдотьей Михайловной захлопнулась. Павел остался стоять посреди коридора. Один. Совсем один. И впервые за много лет это не пугало, а приносило странное облегчение.
А Дарья устроилась на работу. В ту самую библиотеку, куда когда-то хотела пойти. Выяснилось, что нужен человек. Библиотека маленькая, уютная, сотрудники приветливые. Дарье нравилось расставлять книги по полкам, помогать читателям, вести кружок для детей. И впервые за долгое время она чувствовала себя нужной и полезной.
Через месяц Павел позвонил. Дарья не ответила. Потом ещё. И ещё. В конце концов, Дарья взяла трубку.
— Даша, — голос Павла звучал непривычно серьёзно, — нам надо поговорить.
— Зачем? — спросила Дарья. — Мне кажется, всё уже решено.
— Не всё, — возразил Павел. — Я понял одну вещь. Важную.
— Какую?
— Мужчина, который не может принимать решения без мамы, не может быть опорой для своей семьи.
Дарья молчала. Эти слова удивили. Значит, Павел всё-таки способен к самоанализу?
— Даша, я не прошу тебя вернуться. Просто хочу, чтобы ты знала — я больше не позволю матери вмешиваться в мою жизнь. И если когда-нибудь… — Павел запнулся, — если когда-нибудь ты решишь дать мне второй шанс, я постараюсь всё сделать правильно.
— Я не знаю, Паша, — честно ответила Дарья. — Сейчас мне хорошо там, где я есть. У меня работа, свой мир. И возвращаться в прошлую жизнь я пока не готова.
— Я понимаю, — в голосе Павла слышалась грусть. — Просто подумай, ладно?
Дарья положила трубку и задумалась. Возможно, Павел и правда изменился. Возможно, разлука пошла ему на пользу. Но одно Дарья поняла точно — возвращаться в прежнюю жизнь, где её мнение ничего не значило, она не собиралась.
