Полина всегда считала брак чем-то особенным. Ей казалось, что это союз двух любящих людей, которые поддерживают друг друга, уважают и всегда находят компромисс. Наверное, именно так внушали ей в детстве. Мама с папой прожили долгую и счастливую жизнь, и она тоже хотела такого брака. Когда родители ушли из жизни, от них Полине остался небольшой, но уютный двухэтажный дом в пригороде. Девушка успела сделать там ремонт, обновить мебель и даже посадить в саду розы и жасмин — такие же, какие когда-то выращивала её мама.
Владимир появился в жизни Полины как-то внезапно. Красивый, высокий мужчина, работающий в строительной фирме. Они познакомились на корпоративе — Полина была там в качестве фотографа. Вова — так он просил себя называть — проявил настойчивость и добился своего. Всего через полгода отношений он сделал ей предложение.
Впервые будущая свекровь пришла к ним в гости накануне помолвки. Антонина Эдуардовна — женщина с идеальной укладкой волос цвета воронового крыла, с крупными перстнями на пальцах и в дорогом костюме малинового цвета, — оглядела дом Полины придирчивым взглядом, поджала губы и промолчала. Но это молчание показалось красноречивей любых слов. Полина тогда решила, что просто волнуется — всё-таки знакомство с будущей родственницей.
Дальше Антонина Эдуардовна вдруг заговорила о какой-то дальней родне и о том, как удачно вышли замуж сразу несколько девушек, и как они правильно вели себя в семье.
— Понимаешь, Полина, — сказала свекровь, помешивая чай серебряной ложечкой, хотя сахар туда не клала, — в нашей семье женщины всегда были опорой для мужчин. Наша Леночка, например, племянница моя, сразу квартиру на мужа переписала. И правильно! Чтобы не было соблазна уйти, если вдруг поссоритесь.
Полина переглянулась с Владимиром. Тот спокойно пил чай и кивал, соглашаясь с матерью. Может, это шутка? Ну, типа семейной?
— Я не планирую уходить от Вовы, — улыбнулась Полина. — Мы любим друг друга.
Антонина Эдуардовна рассмеялась, будто Полина сказала что-то невероятно глупое.
— Золотце моё, да никто и не планирует! А жизнь — штука непредсказуемая. Вот моя подруга Зинаида, дай Бог ей здоровья, когда выходила замуж, тоже не думала, что муж её окажется алкоголиком! А теперь уже тридцать лет мучается с ним. И не уйдёшь — всё общее!
— Мам, ну что ты говоришь! — тогда впервые вступился за Полину Вова. — Какой алкоголик? Я не пью!
Антонина Эдуардовна погладила сына по руке.
— Конечно, ты у меня золото. Я просто к примеру. Жизнь — она такая…
Потом начались свадебные хлопоты, а за ними и семейная жизнь. И поначалу всё шло прекрасно. Конечно, Антонина Эдуардовна приходила каждую субботу, без предупреждения, с тортом и пакетом яблок. Конечно, ей не нравилось, как готовит Полина, как убирает, как одевается. Нет, строгая свекровь говорила не прямо, а так… намёками.
— Картошка есть в доме? — спрашивала она Полину. — Так я и знала, что нет! А Вовочка её так любит…
И начинала перечислять, что сын любит, что ест обычно по вечерам, что носит на работу. Всё это произносилось томным, немного трагическим голосом, будто бедный Вовочка голодает и Полина абсолютно не заботится о его нуждах.
Полина всегда слушала и кивала, не веря, что всё это говорится всерьёз. Они с мужем прожили месяц, а свекрови, по её словам, уже всё известно, несмотря на то, что живут они не вместе.
Вова отмахивался от таких разговоров, отшучивался.
— Да ладно тебе, — говорил он, — это мама любит меня, вот и переживает.
Полина только плечами пожимала. Ну ладно, в семье не без странностей.
Спустя несколько месяцев Антонина Эдуардовна заговорила напрямую о деньгах.
— А я тут пенсию получила, — притворно вздыхала она, бренча своими золотыми браслетами, — и что с ней делать? В магазин пойдёшь — а там цены кусаются! Хорошо, у меня есть Вовочка. Ему мама не чужая.
Взгляд женщины в такие моменты останавливался на новом телевизоре или кофемашине. Полина поняла, что свекровь знала о покупках, хотя они никогда не рассказывали ей об этом. Значит, Вова всё докладывал матери сам.
С годовщиной свадьбы что-то изменилось. Антонина Эдуардовна стала приходить чаще. Полина приходила с работы и заставала её в их доме — свекровь то полы помыла, то приготовила ужин на всех. Всё это было мило, конечно, но… неуютно. Чужой человек в твоём доме, когда ты его не ждёшь.
Однажды Полина застала свекровь в своей спальне. Та копалась в тумбочке, где молодая женщина хранила документы. Антонина Эдуардовна даже не смутилась.
— Да я тут помочь хотела, прибрать…
В тот день Полина не выдержала и устроила мужу скандал. Тот не понял причину её беспокойства.
— У тебя мания? — сказал он ей. — Мама просто хотела убраться! Ты же работаешь допоздна, я тоже, а маме больше делать нечего.
— Твоя мама копалась в моих документах! — Полина замерла, вспоминая заначку, которую она хранила на чёрный день. Эти деньги остались ещё от родителей, она берегла их для чего-то важного, хотя и сама не знала, для чего.
Конечно, деньги исчезли. Полина не могла доказать, что их взяла свекровь, ведь та клялась и божилась, что и в глаза не видела никаких денег.
Особенно напряжённым оказался день, когда Антонина Эдуардовна не пришла к ним, а позвонила и позвала к себе в гости.
— Ну, сынок, нам надо поговорить о важном, — многозначительно сказала она, когда Полина вместе с мужем зашли в квартиру свекрови. — Сколько лет ты выплачиваешь ипотеку?
— Мам, ну какая ипотека? Квартира эта от дедушки досталась, — хрипло рассмеялся Владимир, не понимая, к чему клонит его мать.
— Вот! — свекровь упала в кресло, и Полине показалось, что та вот-вот заплачет. — И мне скоро на кладбище, а жилья приличного нет! Полина тут как сыр в масле катается в своём особняке, а мать твоя в хрущевке ютится!
Полина приложила ладонь ко лбу. Опять началось! Да что с этой женщиной? Дом Полины, конечно, уютный, но уж точно не особняк. Обычный старый дом, только с косметическим ремонтом.
— Вы хотите переехать к нам? — поинтересовалась Полина.
— Ни в коем случае, мне своя территория нужна! — свекровь демонстративно замахала руками. — Давай лучше так: ты продашь свой дом, а вырученные деньги отдашь мне! А сами будете жить у меня.
Полина застыла, не веря своим ушам. Ещё секунду назад казалось, что Антонина Эдуардовна в шутку упрекает её в зажиточности, но услышанное сейчас ни на какую шутку не тянуло.
— Быть такого не может, чтобы в семье жена была богаче свекрови! — продолжила женщина. — Это что получается? Я всю жизнь на заводе работала, а сынок мой ко мне даже не прислушивается!
Полина перевела взгляд на Владимира, но мужчина смотрел в одну точку перед собой, будто окаменел.
— Продашь свой дом! А деньги отдашь мне! — повторила свекровь.
Полина вдруг успокоилась, словно прояснилось в голове. Не было больше сомнений. И стало даже легче.
— А зачем вам деньги? — спросила она. — Купить дом побольше?
— С… с чего бы? — запнулась Антонина Эдуардовна.
— Тогда на что? Вы не бедствуете вроде. Съездить куда-то хотите?
— Какая ты меркантильная, девочка, — вздохнула свекровь. — Ну, я хочу жить хорошо, не отказывая себе! Вон, шубу давно хочу новую! И в Анталию скатать, пока здоровье позволяет.
Полина задумалась. Шуба и путёвка в Анталию? Но это разве стоит целого дома?
— Вы хотите, чтобы я продала дом, который мне оставили родители, ради вашей поездки на отдых? — спросила она максимально спокойно, хотя внутри бурлила буря, вихрь эмоций.
Владимир наконец поднял голову.
— Полина, всё не так, — хрипло сказал он. — Мама просто хочет, чтобы у нас была ясность.
— Что? — Полина уставилась на мужа. — Ясность в чём?
— Пока дом твой, я не могу рассчитывать, что он общий. А вдруг мы разведёмся? У меня ничего не останется!
Полина ошеломлённо уставилась на Владимира, совершенно сбитая с толку внезапным поворотом разговора. Неужели он всерьёз говорит в таком тоне? Может это всё ещё шутка?
— Подожди, я правильно понимаю, что мы с тобой женаты уже год, ты всё это время видел меня не как жену, а как удачную инвестицию с недвижимостью, а теперь наконец решил выдвинуть свои претензии? — Полина почувствовала, что её голос дрожит. — Или это твоя мать решила, а ты просто… подчиняешься?
— Да при чём тут мама? — Владимир вскочил и сжал кулаки. — Ты уходишь от темы! Предлагаю так: продаем дом, треть денег мне, треть моей маме, треть тебе. И заживем все дружно.
Полина замерла, глядя на мужа. Слова-то какие подобрал, будто одолжение делает! Треть ей, треть маме, треть ему. А может, еще кому-нибудь захочется часть отдать? Дедушке, тетушке, двоюродной сестре?
— Так вот в чем дело, — ошеломленно прошептала Полина. — Вы с самого начала планировали именно это. Дом заполучить.
— Не планировали, а решили, — Антонина Эдуардовна повысила голос. — Так будет правильно. Я Вовочку растила, на работу ходила, на три ставки пахала… Разве я не заслужила достойной жизни?!
Полина вдруг с кристальной ясностью поняла суть этих отношений. Владимир никогда не воспринимал ее как равную. С самого начала. Он искал не жену, а возможность для своей выгоды. Вся эта история с влюбленностью, счастливой семьей… все была игра. И Антонина Эдуардовна прекрасно знала об этом, даже направляла сына.
— Нет, — твердо сказала Полина. — Дом останется моим. Мои родители его строили, они мне его завещали. Он не продается.
Антонина Эдуардовна всплеснула руками, словно ожидала именно такого ответа:
— Ты же не хочешь разрушить семью?! Подумай о нас всех! Мы ведь уже целая семья… А ты такие вещи говоришь!
Полина посмотрела в глаза свекрови, потом перевела взгляд на Владимира. Мужчина выглядел растерянным — видимо, не ожидал такого сопротивления. Думал, жена согласится, раз дело о семье. Раз дело о «заслуженной старости» его мамы.
Внутри Полины что-то надломилось: светлое, хорошее чувство, с которым она вступала в этот брак. Сердце сковал холод, зато голова стала ясной, как никогда.
— Это не моя семья, — отчеканила она чеканя каждое слово. — Это группа людей, которые хотят меня использовать. Это не семья, это финансовая афера.
Лицо Антонины Эдуардовны исказилось, словно эти слова причинили физическую боль.
— Ах ты, неблагодарная! Я к тебе со всей душой, приходила, готовила, убиралась! А ты…
— Ты приходила без приглашения. Готовила то, что даже не ели. Убиралась так, что вещи исчезали. Ты рылась в моих документах. Все это время ты нарушала мои границы, и думала, что имеешь право.
— Ах ты… — задохнулась Антонина Эдуардовна, но Полина уже повернулась к Владимиру.
— А ты стоял и смотрел. Ты позволял своей матери лазить в моих вещах. Ты бездействовал, когда она нарушила мои границы. И теперь говоришь о каких-то долях моего имущества?!
Полина развернулась и направилась к выходу.
— Стой! Ты куда?! — Владимир наконец-то отмер и бросился за женой. — Полин, ну не горячись!
Но Полина уже вышла, хлопнув дверью.
Вернувшись домой, она сразу же собрала вещи мужа. Все эти футболки, носки, рубашки, которые жена стирала, гладила, складывала. Все эти бритвы и гели для бритья, шампуни, одеколоны. Все отправилось в два больших чемодана. Внутри кипела ярость: столько месяцев, потраченных на человека, который с самого начала соврал, который смотрел на нее как на очередной источник денег.
Владимир пришел через пару часов, мокрый от дождя, взъерошенный. Антонина Эдуардовна стояла за его спиной.
— Надеешься, что этим все закончится?! — свекровь не скрывала своего негодования. — Не по-людски поступаешь! Кто так встречает мужа и свекровь? Муж — голова семьи, он вправе решать! А ты должна слушаться. Я, бывало, мужу и слова поперек не скажу…
— Вы так любили мужа, что собираетесь потратить деньги на шубу и отдых в Анталии? — Полина махнула рукой. — Молчите, не позорьтесь больше. Вот вещи. Забирайте и уходите, оба.
Полина пихнула чемоданы к двери. Антонина Эдуардовна растерялась, но быстро пришла в себя:
— Ты еще пожалеешь! Никто тебя не возьмет! Так и останешься одна в этой развалюхе! Да что с тобой не так? Подумаешь, деньгами поделиться! Жадина!
Полина молча смотрела. Эти крики ее уже не трогали, не задевали. Хорошо, что теперь уже ничего не имело значения.
— Полин, давай поговорим, — Владимир шагнул вперед. — Да, мама погорячилась, и я тоже сказал лишнего. Но давай успокоимся…
— Ты за вещами пришел? — спросила Полина. — Вот, они здесь. Больше ничего твоего нет.
— Но я живу здесь! Я твой муж!
— Жил. Был. — Полина открыла входную дверь. — А теперь прощай.
Антонина Эдуардовна снова вскипела:
— Ты не имеешь права! Закон на нашей стороне! В браке все общее! Мы подадим на раздел имущества, и получим все, что нам причитается!
Полина улыбнулась. Слабая улыбка, но от нее свекровь буквально отшатнулась.
— Мы жили всего год, детей нет. Дом был у меня в собственности еще до брака и получен в наследство. Он не делится. Вы, конечно, можете попробовать, но ничего не получите.
Полина снова указала на дверь и жестом попросила Владимира с Антониной Эдуардовной забрать чемоданы и выйти вон.
Владимир дернулся, словно собирался что-то еще сказать, но Антонина Эдуардовна схватила чемодан и потянула сына за собой.
— Пойдем, Вовочка! Видишь, какая она! А я тебя предупреждала, что с деньгами люди становятся жадными и черствыми! Да разве можно найти нормальную жену в наше время?
Владимир медленно поднял свой чемодан и, не поднимая головы, вышел вон. Полина закрыла дверь и прислонилась к ней.
Тишина. Блаженная тишина, которой, казалось, Полина не слышала весь этот ужасный год.
Следующие дни прошли как в тумане. Полина позвонила на работу, взяла отпуск. Сказала, что приболела. Нужно было немного времени, чтобы прийти в себя. Владимир звонил раз десять, приходил, стучал в дверь. Полина не отвечала. Она не собиралась больше его видеть или говорить с ним. Свое решение Полина уже приняла.
Несколько раз она плакала. Обидно было — мечтала о большой любви, а попалась на крючок ушлого прохвоста и его жадной мамаши. В какой-то момент накатывала тоска. Ей представлялось, что Владимир просто ошибся, что в нем есть и хорошее, доброе. Он же бывал с ней нежным, заботливым. Конечно, это были маленькие, незначительные эпизоды их отношений, но все же. А потом Полина вспоминала глаза Владимира в тот вечер. Расчетливые и жадные. И пелена самообмана спадала.
Прошло несколько недель. Владимир перестал звонить и приходить. Полина тихо подала на развод, и вскоре получила документы — Владимир даже не явился в суд. Видимо, свекровь нашла новое направление для сына, более перспективное с финансовой точки зрения. И то хорошо.
Дом больше не казался мрачным — наоборот, Полина словно заново полюбила стены, все пространство, где больше не витал дух жадности и зависти. Полина стала больше работать, делала дополнительные фотосессии. Вечерами ходила гулять или возилась в саду. Мамины розы зацвели, и их яркий аромат наполнял двор.
Полина уже не думала о своем неудачном замужестве, хотя иногда хмурилась при мысли, что Владимир мог бы воспользоваться ситуацией и выжить из нее все деньги. Но теперь она стала мудрее и осторожнее.
Пару раз ей встречалась Антонина Эдуардовна на улице. Та смотрела на Полину с нескрываемой ненавистью. Полина же просто проходила мимо, словно не узнавая ее. Все это осталось в прошлом.
Не прошло и полугода после развода, как Полина узнала о свадьбе Владимира. Общие знакомые рассказывали, что его новая избранница владеет магазином и машиной. Полина только улыбалась.
— Как хорошо, что я выгнала этих людей вовремя и не стала их спонсором, — сказала она себе.
Магазин, машина… Владимиру и Антонине Эдуардовне теперь есть, где разгуляться. А Полина осталась с домом, садом и зарастающей душевной раной. Было обидно, но больше не больно.
Домик, в котором выросла Полина, стоял на своем месте. Такой же теплый, родной. Только больше не было ощущения, что это место наполнено любовью и поддержкой. Зато хотя бы паразитов в нем не было. А это уже что-то.
