Ирина поправила высокий ворот платья, чувствуя, как неприятно натягивается ткань на шее. Третья попытка найти подходящий наряд для ужина у свекрови заканчивалась неудачей. Первое платье казалось слишком молодежным, второе — чересчур строгим, а это просто раздражало неудобной посадкой.
— Может, плюнуть на всё и надеть джинсы? — спросила Ирина у своего отражения в зеркале.
Борис оторвался от ноутбука и бросил взгляд на жену.
— Знаешь, что говорит мама о джинсах за праздничным столом…
Ирина вздохнула и закатила глаза. Конечно, она знала. Тамара Юрьевна имела мнение обо всем на свете — от правильной сервировки стола до подходящего возраста для рождения детей. Джинсы определенно входили в список «вещей, неприемлемых для приличной женщины».
— Тогда остановимся на этом, — Ирина указала на темно-синее платье. — Может, хоть сегодня твоя мама не будет делать замечания о моем внешнем виде.
Борис виновато улыбнулся. Заботливый и добрый муж становился удивительно слепым, когда дело касалось его матери. Или делал вид, что не замечает постоянных шпилек Тамары Юрьевны в адрес невестки.
— Мама просто беспокоится, — сказал Борис привычную фразу. — Ей важно, чтобы у нас все было хорошо.
— Мне тоже это важно, — Ирина подбирала серьги к платью. — Но почему твоя мама считает, что «хорошо» может быть только по ее сценарию?
Вопрос повис в воздухе. Борис вернулся к работе за ноутбуком, избегая разговора. Ирина не стала настаивать — эти беседы повторялись слишком часто и никогда не приводили ни к чему хорошему.
Разница в возрасте между супругами составляла десять лет. Когда пара познакомилась, Ирине было тридцать пять, а Борису двадцать пять. Сами они никогда не придавали этому значения. Но для Тамары Юрьевны возраст невестки стал камнем преткновения.
«Мой сыночек еще совсем мальчик, ему бы молоденькую девочку», «В твоем возрасте уже сложно родить здорового ребенка», «Борюша, когда ты будешь в расцвете сил, твоя жена уже состарится» — эти фразы Ирина слышала с завидной регулярностью.
Первое время невестка пыталась наладить отношения со свекровью — готовила любимые блюда Тамары Юрьевны, интересовалась здоровьем, дарила продуманные подарки. Но вскоре поняла бессмысленность этих попыток. Свекровь решила раз и навсегда: невестка не подходит ее сыну. Точка.
В машине по дороге к дому матери Борис заметно нервничал, постукивая пальцами по рулю.
— Что-то случилось? — спросила Ирина, наблюдая за мужем.
— Нет, ничего, — слишком быстро ответил Борис. — Просто устал на работе.
Ирина промолчала, хотя интуиция подсказывала: дело не только в усталости. Последние недели муж выглядел задумчивым и рассеянным, часто проверял телефон с хмурым видом. Женщина старалась не думать о плохом. В конце концов, у Бориса действительно был сложный проект на работе…
Дом свекрови встретил супругов запахом цветочных духов — приторно-сладким ароматом, который Ирина втайне недолюбливала. Тамара Юрьевна распахнула дверь, расплываясь в улыбке при виде сына и лишь сдержанно кивнув невестке.
— Боренька, солнышко мое! — свекровь расцеловала сына в обе щеки. — Как ты похудел! Эта работа тебя совсем измучила!
— Здравствуйте, Тамара Юрьевна, — Ирина протянула букет нежно-розовых лилий.
— Ой, ну зачем тратиться, — отмахнулась свекровь, беря цветы кончиками пальцев, словно опасаясь испачкаться. — Проходите, всё уже готово.
«Всё» оказалось громадным праздничным столом, уставленным салатами, закусками и горячими блюдами. День рождения Тамары Юрьевны отмечали месяц назад, именины не предвиделись, никаких праздников в календаре тоже не наблюдалось. Зачем столько еды?
— Мама, ты что, юбилей Победы решила отметить? — пошутил Борис, оглядывая изобилие. — Или у нас гости будут?
— Нет, солнышко, просто хотела порадовать своего мальчика, — проворковала Тамара Юрьевна, усаживая сына во главе стола, хотя это место традиционно занимал покойный свекр. — У меня есть кое-какие новости.
Ирина внутренне напряглась. Новости от свекрови редко приносили радость, особенно когда Тамара Юрьевна улыбалась ТОЙ самой улыбкой. Как сейчас.
— Я тут познакомилась с замечательной девочкой, — начала свекровь, накладывая сыну огромную порцию салата «Оливье». — Леночка, дочка моей коллеги Валентины. Красавица, умница, двадцать три годика, заканчивает медицинский.
Борис бросил быстрый взгляд на жену и нахмурился.
— К чему ты это, мам?
— Просто так, — Тамара Юрьевна улыбнулась, но глаза остались холодными. — Ты же всегда интересовался медициной. Вот, пригласила ее на чай на следующей неделе. Думаю, вам будет о чем поговорить.
Ирина медленно положила вилку. Значит, свекровь перешла к активным действиям. Раньше просто намекала, что Борису нужна другая жена, а теперь начала подбирать кандидатуры.
— Мама, ты забыла, что я женат? — Борис отодвинул тарелку. — Зачем ты приглашаешь сюда каких-то девушек?
— Боренька, это просто дочка коллеги, ничего такого, — всплеснула руками Тамара Юрьевна. — Но знаешь, я всегда считала, что жениться нужно на ровеснице. Чтобы интересы совпадали, чтобы детки здоровые рождались…
— У нас с Ириной разница всего десять лет, — в голосе Бориса зазвучало раздражение. — И мы прекрасно ладим.
Ирина молчала, не желая вмешиваться. Этот разговор рано или поздно должен был состояться между матерью и сыном без ее участия.
— Десять лет? — притворно удивилась Тамара Юрьевна. — В таком возрасте это пропасть! Тебе тридцать пять, самый расцвет, а Ирине уже сорок пять. Вы посмотрите на молодых девушек – какие они красивые, энергичные. А главное – впереди еще вся жизнь, можно и о потомстве подумать.
Ирина почувствовала, как лицо начинает гореть. После долгих размышлений они с Борисом решили обсудить возможность заморозки яйцеклеток и ЭКО. Но еще никому об этом не рассказывали.
— Мама, мы с Ириной сами решим, когда нам заводить детей, — Борис уже с трудом сдерживался.
— Боренька, ну о каких детях может идти речь? — Тамара Юрьевна перешла на доверительный шепот, словно Ирины рядом не было. — В таком возрасте уже нельзя рожать. Это и для матери риск, и для ребенка. Если бы ты женился на той же Леночке…
— Хватит! — Борис повысил голос.
Но свекровь словно прорвало. Тамара Юрьевна сузила глаза и зашипела, глядя прямо на Ирину:
— Куда тебе, старой корове, детей рожать? Оставь это дело молодым! Я сыночку такую пассию нашла – закачаешься!
В комнате повисла тяжелая тишина. Борис застыл с открытым ртом, не веря собственным ушам. Ирина ощутила, как внутри что-то обрывается. Одно дело – колкие намеки и завуалированные оскорбления. Другое – прямая грубость.
Женщина медленно поднялась из-за стола. Хотелось уйти, хлопнув дверью. Но Ирина понимала, что это лишь подтвердит мнение свекрови о ее «неуравновешенности». Нужно было сохранить достоинство.
Но неожиданно Борис тоже встал. Лицо мужа стало красным, на виске пульсировала вена – верный признак крайнего раздражения.
— Мама, ты забыла, кто тут выбирал жену? — голос Бориса звучал непривычно твердо. — Я её люблю, и тебя это вообще не касается!
Тамара Юрьевна застыла с приоткрытым ртом. За все годы сын ни разу не разговаривал с ней в таком тоне. Свекровь явно не ожидала отпора.
— Боренька, ты что такое говоришь? — женщина прижала ладонь к груди, изображая крайнее потрясение. — Я же только о твоем счастье думаю! Ты еще молодой, вся жизнь впереди, а связался…
— Хватит, мама, — Борис покачал головой. — Я не мальчик, которому нужно указывать, с кем встречаться. Мне тридцать пять лет, и я сам выбрал себе жену.
Тамара Юрьевна быстро сменила тактику. Наигранное возмущение уступило место выражению материнской заботы.
— Сынок, но ты же понимаешь, что я беспокоюсь о внуках. Каждая мать хочет стать бабушкой, — свекровь метнула неприязненный взгляд на невестку. — А в таком возрасте… это уже опасно. Подумай о здоровье будущих детей!
Ирина стиснула зубы. Эти бесконечные разговоры о возрасте, о детях, о выдуманных «медицинских рисках» изрядно утомили. Женщина собралась ответить, но Борис неожиданно опередил.
— Нет, мама, я просто перестал позволять тебе управлять моей жизнью, — Борис усмехнулся, глядя на растерянную Тамару Юрьевну. — Если у нас будут дети – прекрасно, если нет – мы справимся и с этим. Но это наше решение, не твое.
Ирина замерла, не веря своим ушам. За пять лет супружества такого не случалось ни разу. Муж всегда избегал прямых конфликтов с матерью, предпочитая отмалчиваться или переводить разговор на другую тему. Сейчас же в его голосе звучала незнакомая твердость и уверенность. Женщина впервые почувствовала настоящую защищенность.
Тамара Юрьевна быстро перегруппировалась, поняв, что прямая атака не работает.
— Ты неправильно понял, Боречка, — свекровь попыталась взять сына за руку, но Борис отстранился. — Я же не против твоей… семейной жизни. Просто считаю, что ты заслуживаешь лучшего. Вот Леночка – из хорошей семьи, молоденькая, веселая. Мама Леночки говорит, что девочка никогда не болела ничем серьезным, а это так важно для наследственности…
— Мама, ты слышишь себя? — Борис недоверчиво покачал головой, словно впервые по-настоящему видел родительницу. — Ты пытаешься сосватать мне какую-то девушку, когда я женат. Ты понимаешь, как это звучит?
— Звучит как забота! — воскликнула Тамара Юрьевна, распаляясь еще больше. — Только мать знает, что действительно нужно ее ребенку. Все эти жены приходят и уходят, а мать останется навсегда!
Борис медленно выдохнул, собираясь с мыслями. Ирина заметила, как напряглась шея мужа – верный признак того, что Борис сдерживает закипающий гнев.
— Если ты не перестанешь вмешиваться, я не хочу больше обсуждать с тобой свою семью, — произнес мужчина, прямо глядя матери в глаза. — Ирина – моя жена, и я ее люблю. Точка.
Тамара Юрьевна резко замолчала, уставившись на сына. Впервые за весь вечер лицо свекрови выразило неподдельные эмоции – смесь изумления и растерянности. Женщина словно только сейчас осознала, что ее маленький мальчик вырос и больше не нуждается в указаниях.
Тишина держалась несколько секунд. Ирина переводила взгляд с мужа на свекровь, ожидая развязки. Борис выглядел непривычно собранным, даже каким-то по-новому зрелым. А Тамара Юрьевна…
— Ну раз так – вы мне больше не семья! — внезапно вскочила пожилая женщина, опрокинув стакан с компотом. Темно-вишневая жидкость расплылась по белоснежной скатерти, но свекровь даже не заметила беспорядка. — Видеть вас не хочу! Уходите!
Этот драматичный жест предназначался для того, чтобы заставить Бориса одуматься, броситься извиняться, умолять о прощении. Так происходило всегда. Но сегодня ситуация развивалась иначе.
— Жаль, что ты так думаешь, — спокойно ответил Борис, вставая из-за стола и протягивая руку Ирине. — Но моя семья – это Ирина. И если ты не можешь этого принять, мы действительно уйдем.
Ирина поднялась, ощущая странную легкость. Взгляд Тамары Юрьевны заметался от сына к невестке и обратно, недоверчиво оценивая происходящее. Свекровь явно не верила, что Борис действительно решится уйти.
— Это она тебя настроила, да? — Тамара Юрьевна схватила сына за рукав. — Натравила против родной матери? Кто еще о тебе так заботится, как я?
— Мама, я люблю тебя, — Борис осторожно освободил руку. — И буду рад общаться, когда ты перестанешь оскорблять мою жену. А сейчас – извини, мы уходим.
Борис взял Ирину за руку и направился к выходу. Тамара Юрьевна опустилась на стул, не веря своим глазам. Впервые за многие годы материнские манипуляции не сработали.
— Подождите! — крикнула свекровь, когда супруги уже открывали дверь. — Борис, ты не можешь просто так уйти! Я же твоя мать!
— Позвони, когда успокоишься, — ответил Борис, не оборачиваясь. — Мы поговорим. Но с уважением ко всем.
Дверь захлопнулась. Спускаясь по лестнице, Ирина крепко держала мужа за руку. Сердце колотилось как сумасшедшее – от волнения, от неожиданного поворота событий, от гордости за мужа.
— Ты правда так все оставишь? — тихо спросила женщина, когда они вышли на улицу.
— А что я должен был сделать? — Борис остановился и посмотрел на жену. — Позволить маме и дальше обращаться с тобой так? Нет, хватит. Я слишком долго закрывал на это глаза.
Ирина не смогла сдержать улыбку. Впервые за годы брака женщина увидела в муже не уступчивого маменькиного сыночка, а человека, готового защищать свою семью.
— Не переживаешь за отношения с мамой? — Ирина села в машину, все еще не до конца веря произошедшему.
— Переживаю, — честно признался Борис. — Но знаешь, что я сегодня понял? Отношения должны быть здоровыми. Мама привыкла, что я всегда уступаю, что ей можно говорить и делать все, что вздумается. Это ненормально. И должно прекратиться.
По дороге домой супруги много говорили. О границах с родственниками, о будущем, о планах насчет детей. Впервые за долгое время разговор получился искренним и открытым, без тени свекрови между ними.
Через неделю Тамара Юрьевна позвонила. Беседа вышла краткой и натянутой. Свекровь никак не могла поверить, что сын действительно перестал подчиняться ее воле.
— Ты чем-то недоволен, Боренька? — голос звучал демонстративно холодно. — Я всего лишь пытаюсь помочь, а ты…
— Мама, я уже сказал – если хочешь общаться, делай это уважительно, — спокойно повторил Борис. — И с Ириной в том числе.
— Передай своей… жене, что я приглашаю вас на воскресный обед, — процедила Тамара Юрьевна. — Если, конечно, у нее найдется время на старую женщину.
— Мы подумаем, — ответил Борис и закончил разговор.
В ближайшее воскресенье супруги все же навестили Тамару Юрьевну. Свекровь встретила их с нарочитой любезностью, но больше не позволяла себе прямых нападок на невестку. Отношения оставались прохладными, но по крайней мере вежливыми.
Полгода спустя Ирина забеременела. Тамара Юрьевна, узнав новость о будущем внуке, на миг застыла с каменным лицом. А потом, к удивлению невестки, искренне улыбнулась.
— Мальчик или девочка? — поинтересовалась свекровь.
— Еще рано говорить, — ответила Ирина, ожидая новых колкостей о своем возрасте.
Но Тамара Юрьевна просто кивнула:
— Неважно. Главное – здоровый чтоб был.
Это не стало началом теплых отношений или полным примирением. Но это было признанием того, что Ирина – часть семьи, и с этим придется смириться.
Вечером, лежа в постели, Ирина вспоминала пройденный путь. От робких попыток наладить отношения со свекровью до установления четких границ, которые никому не дозволено пересекать.
— О чем думаешь? — Борис обнял жену.
— О том, что каждая семья – маленькое государство, — улыбнулась Ирина. — И важно защищать его границы, иначе кто-нибудь обязательно попытается их нарушить.
Борис поцеловал жену. Супруги знали, что впереди еще немало испытаний – рождение ребенка, новые проверки их отношений на прочность. Но теперь они были уверены, что справятся. Вместе, как настоящая семья.
