— Комната просторная, светлая, — сказала Ольга Павловна, разве что не оглядываясь на Екатерину. — Здесь можно отличную спальню для бабушки сделать.
Екатерина замерла на месте, не веря своим ушам.
— Простите, что? — её голос дрогнул.
***
Екатерина нежно провела рукой по светло-голубым обоям в комнате. Она ещё не успела привыкнуть к этому пространству — оно всё было таким новым и пустым, и в то же время, уже словно родным. Большое окно, от которого солнечные лучи плавно расстилались по полу, мягкие шторы, словно облака, и уютный диван, превращающийся в кровать. Всё было как будто только для неё, только для них. Екатерина не могла не представить, как будет выглядеть здесь детская кроватка.
Максим подошёл сзади и обнял её, прижавшись носом к волосам.
— О чём думаешь? — его голос звучал нежно, но в то же время и с лёгким беспокойством.
— Да вот, думаю, куда кроватку поставить, — Екатерина улыбнулась. — Наверное, у окна будет лучше.
Но тут их разговор прервал звонок в дверь. На пороге стояла Ольга Павловна — свекровь Екатерины.
— Ну что вы стоите, как на цыпочках? — в голосе Ольги Павловны звучала лёгкая претензия, она сразу прошла в квартиру, не дождавшись приглашения. — Максим, помоги сумки занести.
Она шагала по квартире уверенно, как будто уже была хозяином. Остановившись в комнате, которую Екатерина уже мысленно называла детской, свекровь оглядела стены и мебель с каким-то холодным, придирчивым взглядом.
— Комната просторная, светлая, — сказала Ольга Павловна, разве что не оглядываясь на Екатерину. — Здесь можно отличную спальню для бабушки сделать.
Екатерина замерла на месте, не веря своим ушам.
— Простите, что? — её голос дрогнул.
— Что-что, — свекровь не обратила внимания на её реакцию. — Мама моя совсем слабеет, ей нужен уход. А у вас тут целая комната пустует.
Максим зашёл в прихожую с сумками и остановился, чувствуя, как воздух в комнате стал плотным от напряжения.
— Мама, мы же… — попытался что-то сказать Максим, но Ольга Павловна перебила его.
— Что «мы же»? Бабушка нуждается в уходе. Я одна не справляюсь. А вы молодые, сильные, у вас есть время.
Екатерина не сдержалась, сжала кулаки.
— Ольга Павловна, эта комната… У нас свои планы на неё.
— Какие планы? — свекровь фыркнула. — Стоит пустая, только пыль собирает. А вот помощь нужна.
Екатерина посмотрела на Максима, но он лишь молча переминался с ноги на ногу, избегая её взгляда.
— Давайте на кухню, — предложила Екатерина с усилием улыбнувшись. — Чай как раз готов.
Когда они сидели за столом, Ольга Павловна продолжала настойчиво:
— Тут бабушке будет прекрасно. Комната большая, светлая. Кровать поставим, телевизор. Катя будет рядом, всё равно дома сидит.
— Я работаю, — Екатерина, сдерживая возмущение, напомнила.
— Ну это не настоящая работа, — отмахнулась свекровь. — В компьютере посидеть можно и вечером.
Екатерина почувствовала, как её лицо покрывается горячими пятнами. Три года, упорного труда, собственный бизнес, и вот эта фраза — «не настоящая работа».
— Мам, может, не будем торопиться? — тихо произнёс Максим, стараясь угладить ситуацию. — Давайте всё обдумаем.
— Что тут думать? — повысила голос Ольга Павловна. — Бабушка нуждается в помощи! Или вы хотите, чтобы я одна с ней мучилась?
Екатерина встала из-за стола, её руки начали дрожать от злости:
— Извините, мне нужно поработать.
В своём кабинете она села в кресло и закрыла глаза. Ольга Павловна всегда любила давать указания, но сегодня она перешла все границы. Как так? Просто прийти и решить, что эта комната будет не детской, а спальней для бабушки? Как она могла? Где уважение?
Через какое-то время Максим заглянул в кабинет.
— Катя, ты как?
— Как ты думаешь? — Екатерина развернулась в кресле. — Твоя мама входит в наш дом и решает за нас. А ты молчишь.
— Понимаешь, — Максим присел на край стола, — бабушка действительно нуждается в помощи…
— А мы? — перебила его Екатерина. — А нам не нужна своя жизнь, свои планы, свои мечты? Дети, наконец?
— Дети будут, — попытался успокоить её Максим. — Просто сейчас надо помочь родным.
— Значит, наши планы подождут? — Екатерина встала, её голос дрогнул. — Ты спросил меня, что я думаю? Моё мнение хоть кого-то интересует?
Из гостиной донесся голос Ольги Павловны:
— Максим, помоги с замерами! Надо решить, какая кровать сюда влезет.
Екатерина схватила его за руку, глаза её загорелись.
— Ты, правда, согласен с этим безумием?
— Катя, давай хотя бы обсудим…
— Что обсудим? — в её голосе звучали слёзы. — То, как твоя мать снова решает, как нам жить?
— Максим! — снова крикнула Ольга Павловна. — Ты где там застыл?
Максим безвольно уставился на Екатерину и вышел из кабинета. В коридоре её уши уловили голос свекрови, обсуждающей расстановку мебели. В горле у Екатерины застрял камень — от обиды, от бессилия, от злости. Всё внутри сжалось, как будто что-то ломалось.
Когда Ольга Павловна наконец ушла, оставив после себя гору планов и замечаний по поводу комнаты, Екатерина и Максим сели на кухне. В воздухе висело напряжённое молчание, в котором каждый звук казался слишком громким.
— Я не хочу, чтобы здесь жила твоя бабушка, — сказала Екатерина, глядя ему в глаза. Говорила тихо, но твёрдо.
— А что ты предлагаешь? — Максим выглядел усталым, почти беспомощным. — Мы её бросим? Это же родной человек.
— А я? Я тебе кто, если не родной человек? — Екатерина не могла больше сдерживаться. Голос дрожал от злости. — Ты забываешь, что я тоже здесь живу! Это моя квартира, Максим. Моя. И я не позволю твоей матери…
— При чём тут мать? — Максим перебил, как всегда в такие моменты, чуть раздражённо. — Мы говорим о бабушке! Ей нужна помощь, а ты…
— Ты не слышишь меня! — Екатерина стукнула ладонью по столу, стараясь не разрыдаться. — Речь не о бабушке, а о том, что твоя мать снова решает, как нам жить. И ты ей это позволяешь. Ты молчишь, ты её поддерживаешь!
Телефон Максима завибрировал. Сообщение от Ольги Павловны: «Сынок, я завтра пришлю каталог мебели. Выберите кровать и шкаф».
Екатерина вскочила из-за стола, будто её кто-то ударил.
— О, как замечательно! Просто замечательно! Она уже всё решила! — её слова вырвались с яростью. — Ты видишь это, Максим? Это уже не семья, это её маленькая империя! Она как будто заняла наш дом, и теперь говорит, что и где должно быть!
Максим был растерян. Он взял телефон, посмотрел на экран, но не сделал звонка. Вместо этого просто положил его на стол.
— Прости, но я не могу этого сделать. Бабушка нуждается в помощи. Мы должны её поддержать.
Екатерина отшатнулась, как от удара. Её лицо побледнело.
— Значит, всё так просто? Даже не посоветовавшись со мной? Ты просто решил за нас двоих?
— А что тут советоваться? — Максим был раздражён. Его голос стал твёрдым, почти резким. — Это не вопрос. Это семейный долг, Катя.
Неделя прошла, и квартира превратилась в чужое место. Привезли бабушку, Анну Николаевну, со всеми её вещами, лекарствами и старой мебелью. Светлые обои, которые Екатерина так любила, были заменены на тяжёлые, тёмные. Комната, которую она представляла как детскую, теперь стала местом для медицинской кровати.
Екатерина стояла в дверях, не в силах поверить, что это её жизнь. Мечта о детской комнате, о собственном уголке для их будущего ребёнка, исчезала на глазах. Вместо неё — громоздкая мебель, тяжёлые гардины. Весь свет, который она когда-то ощущала в этом пространстве, исчез.
— Катенька, — позвала её бабушка, — ты не поможешь мне устроиться?
Екатерина с трудом переступила порог и вошла в комнату. Анна Николаевна сидела на кровати, слабо улыбаясь, но её глаза выдавили всю беспомощность, которую она пыталась скрыть.
Максим несколько дней старался помогать: вставал ночью, когда бабушка требовала внимания, менял постельное бельё, готовил завтрак. Но как-то всё это было не то. Постепенно его внимание стало уходить, он начал всё чаще задерживаться на работе, в выходные находил какие-то срочные дела.
— Максим, нам нужно поговорить, — сказала Екатерина однажды утром, когда муж уже собрался уходить.
— Давай вечером, ладно? Мне нужно в офис, проект срочный.
— В субботу? — Екатерина скрестила руки на груди. — Опять оставляешь меня одну с этим всем?
Максим, казалось, едва сдерживал раздражение:
— А что такого? Ты же дома, работаешь, тебе не сложно присмотреть за бабушкой.
Екатерина молчала, ощущая, как обида тяжело давит на грудь. Её интернет-магазин, который когда-то казался таким успешным и перспективным, теперь требовал постоянного внимания. И вот она — разрывалась между работой и необходимостью ухаживать за бабушкой Максима, Анной Николаевной. Каждый день, как в мешанине, накладывались обязанности и ожидания, и Екатерина всё больше ощущала себя запертой в клетке, в которой нет места её собственным желаниям.
Но вот что странно: именно эта бабушка стала для Екатерины неожиданной поддержкой. Сначала Екатерина была готова к самым худшим отношениям с женщиной, которая могла бы стать её врагом номер один. Но Анна Николаевна оказалась вовсе не тем, кем казалась на первый взгляд. Старушка оказалась мудрой, спокойной, с ярким жизненным опытом. Она часто рассказывала Екатерине истории из своей молодости, делилась советами. Оказавшись в её присутствии, Екатерина порой чувствовала, что именно эта женщина понимает её лучше всех.
— Спасибо тебе, деточка, — говорила старушка, когда Екатерина приносила ей чай. — Ты так заботишься обо мне, а я понимаю, что создаю тебе неудобства.
Эти слова, конечно, не могли всё исправить. Но они немного разряжали атмосферу, давали Екатерине чувство, что хотя бы не зря всё это делает. Однако отношения с Максимом становились всё хуже. Они с каждым днём больше напоминали две противоположности — его мир, наполненный обязанностями, и её мир, полный жертвенности и разочарования.
— Ты совсем перестал помогать! — сказала Екатерина однажды, когда Максим сидел за столом, ковыряясь в телефоне. — Я одна кручусь, как белка в колесе, и ты даже не замечаешь.
Максим, не поднимая глаз, нахмурился.
— А что я могу сделать? — огрызнулся он. — Кто-то должен деньги зарабатывать! Или ты думаешь, твой магазинчик нас прокормит?
Екатерина почувствовала, как её сердце сжалось. Презрение в его голосе было явным, и это ударило прямо в её горло.
— Мой магазинчик, между прочим, приносит стабильный доход, — ответила она, сдерживая слёзы. — И, между прочим, этот доход теперь в основном уходит на лекарства для твоей бабушки.
— Вот видишь! — Максим повысил голос, его лицо становилось всё более агрессивным. — Ты опять о деньгах! Ты хоть раз подумала о человечности? О том, что ты делаешь с человеком, когда его бросаешь в трудную ситуацию?
— О человечности? — Екатерина едва сдерживала слёзы, а голос дрожал от обиды. — А моё мнение, мои чувства — это тоже не человечность?
— Ты просто не понимаешь! — выкрикнул Максим, в его голосе зазвучала сталь. — Ты строишь из себя жертву, а на самом деле не хочешь принять очевидное: семья важнее твоих капризов!
Максим сорвался, схватил куртку и выскочил из квартиры, хлопнув дверью так, что в комнате от этого звука содрогнулись стекла. Екатерина осталась стоять посреди кухни, не в силах удержать слёзы. Она опустилась на пол, пытаясь вытереть лицо, но не смогла. Вдруг раздался тихий голос из комнаты.
— Катя, ты в порядке?
Это была Анна Николаевна. В её голосе звучала забота, и от этого Екатерина почувствовала, как её внутренний мир немного успокаивается. Она поднялась, поспешно вытерев глаза.
— Да, бабушка, всё хорошо. Что вам нужно?
— Иди сюда, детка, — позвала старушка. — Присядь рядом.
Екатерина присела на край кровати. Анна Николаевна взяла её за руку.
— Знаешь, я слышу ваши ссоры, — сказала она, сдержанно глядя на Екатерину. — Я вижу, как тебе тяжело. Может, стоит поговорить с Олей? Она же не знает…
— Нет, — покачала головой Екатерина. — Ольга Павловна всё равно не поймёт. Для неё главное — чтобы всё было так, как она решила.
— Вот поэтому, милая, я и хочу с тобой поговорить, — сказала Анна Николаевна, приподнявшись на подушках. — Знаешь, тебе стоит подумать о разводе.
Екатерина с удивлением посмотрела на бабушку. Она едва могла поверить в эти слова.
— Что?
— Не губи свою молодость, девочка, — мягко сказала старушка. — Ты мучаешься, я вижу. Максим не изменится. Он вырос в семье, где его всегда учили быть хорошим сыном. Но это не значит, что ты должна жертвовать собой ради него.
— Но как же вы? — растерянно спросила Екатерина.
Анна Николаевна усмехнулась, её лицо стало загадочным.
— А я, деточка, не такая беспомощная, как все думают. У меня есть сбережения на хороший дом престарелых. Даже присмотрела один — с парком, библиотекой.
— Но почему тогда…
— Почему согласилась сюда переехать? — вздохнула старушка. — Хотела посмотреть, что будет, как на самом деле отнесутся родные. Оля всегда хвасталась, какая у неё замечательная семья. Но на деле? Ты одна за всех. А они не подвинули ни пальцем.
Екатерина молчала. Слова старушки как холодный душ, но в груди вдруг стало тепло — впервые за долгое время кто-то понял её.
На следующий день Екатерина подала заявление на развод. Когда Максим получил уведомление, начался скандал.
— Ты с ума сошла? — кричал он, не веря своим глазам. — Как ты могла?
— А вот смогла, — спокойно ответила Екатерина. — И, кстати, я помогу Анне Николаевне переехать в дом престарелых. Она сама этого хочет.
— Какой ещё дом престарелых? — в комнату вбежала Ольга Павловна, вся красная от злости. — Ты что, с ума сошла?
— Такой, где о мне будут заботиться профессионалы, а не измученная невестка, — спокойно произнесла Анна Николаевна.
Ольга Павловна побледнела.
— Мама, ты что такое говоришь?
— Я говорю правду, Оленька. Я не хочу быть обузой. Я всё видела, всё поняла. И теперь хочу пожить спокойно, без скандалов и упрёков.
Через неделю Екатерина помогла бабушке переехать в уютный пансионат. Анна Николаевна расцвела, и теперь она часто показывала Екатерине свою новую комнату с видом на парк. В её глазах была искренняя радость.
— Спасибо тебе, Катенька, — сказала она на прощание. — Ты единственная, кто проявил настоящую заботу.
Развод был оформлен быстро. Максим съехал к матери. Бывшая свекровь пыталась распускать слухи о корыстной невестке, но Екатерина больше не переживала.
Через несколько месяцев Екатерина получила письмо от нотариуса. С трясущимися руками вскрыла конверт и прочитала завещание. Анна Николаевна переписала на Екатерину свою квартиру в центре города.
Новости об этом облетели всех. Ольга Павловна приехала с обвинениями:
— Ты подстроила всё это! Ты втёрлась в доверие к больной старушке!
— Нет, Ольга Павловна, — ответила Екатерина твёрдо. — Я действительно заботилась о ней. А не использовала её в своих целях.
Максим пытался оспорить завещание, но безуспешно. Все документы были оформлены через надёжного нотариуса.
Екатерина стояла у окна своей новой квартиры. В комнате, где когда-то мечтала о детской, теперь снова ждали ремонта. Но теперь у неё была не одна квартира, а целых две. И однажды в одной из них обязательно зазвучит детский смех. Но это уже будет её решение. И её счастье.
