– Вика, какая рабыня? Ты о чём вообще? Ты сама себя хоть послушай…
– Нет, это ты послушай! – её трясло от ярости. – Думаешь, я не понимаю? Ты просто завидуешь! Да-да, завидуешь! Потому что меня все любят – и мама, и папа, и вообще… А ты… ты просто богатая стерва! Думаешь, если у тебя денег много, можешь мной помыкать?!
– Знаешь, Саш, я тут подумала… – Виктория размешивала сахар в чашке, старательно подбирая слова. – Может, будем как-то системно решать вопрос? Ну, чтобы не дёргать тебя каждый раз…
– В смысле? – Александра насторожилась, чувствуя неладное.
– Ну, например, ты бы могла… – сестра замялась, но всё же решилась, – просто переводить мне каждый месяц определённую сумму. Тысяч пятьдесят, скажем? Для начала. Это же для тебя не деньги! А если не будешь жмотиться, то я смогу бросить работу и посвятить себя дочкам. Это будет правильно.
Александра поперхнулась чаем:
– Вика, с чего я должна тебя спонсировать? – Александра не понимала, что вообще происходит. Откуда у сестры такая идея?
– А что такого! – Виктория моментально перешла в наступление. – У тебя муж богатый, живёте как сыр в масле катаетесь. Неужели жалко родной сестре помочь? Твой муж даже не заметит
– Я и так помогаю, когда действительно нужно…
– Вот именно! – перебила Виктория. – Когда нужно… А я каждый раз должна объясняться, унижаться, просить! И вообще, – она кивнула на пакет с вещами, который Александра привезла для неё, – хватит мне свои обноски подсовывать.
– Обноски?! – у Александры от возмущения перехватило дыхание. – Это брендовые вещи, я их всего пару раз надела!
– Вот-вот! – торжествующе воскликнула Виктория. – А мне значит, что, после тебя донашивать? Я что, хуже тебя? Могла бы и новые купить, раз уж на то пошло.
Повисла тяжёлая пауза.
– Ты это серьёзно сейчас? – тихо спросила Александра, потихоньку приходя в себя.
– Более чем! – отрезала Виктория. – Пора и тебе научиться делиться по-настоящему. Не объедками с барского стола, а как положено – по-сестрински!
Каждый раз, когда Александра вспоминала их с сестрой детство, перед глазами всплывала одна и та же картина: маленькая Вика с разбитой коленкой, а она, старшая сестра, бежит в аптечку за зелёнкой и пластырем. Почему-то именно эта сцена стала символом их отношений – Саша всегда спешила на помощь, а Вика… Вика привыкла эту помощь получать.
«Сашенька, одолжи денег до зарплаты? Катины сапоги совсем промокают, а новые только через неделю сможем купить…»
«Саш, выручай! У Машки температура под сорок, а на лекарства не хватает…»
Александра никогда не отказывала. Как можно? Ведь сёстры. Ведь племянницы. Ведь Семён с его зарплатой продавца едва сводит концы с концами, а Вика после декретов так и осталась медсестрой в районной поликлинике.
Она помнила, как радовалась сестра, когда получилось собрать старшую племянницу в художественную школу. Тогда Вика плакала, обнимая её: «Сашенька, спасибо! Даже и не знаю, как тебя благодарить». Александра только отмахивалась – не такие большие деньги, а радость ребёнкабесценна.
Несколько раз Александра предлагала сестре оплатить какие-нибудь курсы, чтобы она могла сменить профессию и зарабатывать больше. Но Виктория только отмахивалась:
– Я люблю свою работу!
Но постепенно что-то неуловимо менялось. Просьбы становились всё чаще, а благодарности – всё реже. Вика словно забыла слово «спасибо». Теперь она не просила – требовала. С каждым разом всё настойчивее, всё беспардоннее.
А когда Виктория вдруг похвасталась новеньким дорогим телефоном, Александра насторожилась. Откуда у семьи сестры такие деньги? И не зря насторожилась. Оказалось, что Виктория, не говоря никому, взяла кредит на телефон, и рассчитывала, что с оплатой ей поможет Александра. И ведь пришлось оплатить, впереди был учебный год, бросать племянниц в такое время без денег не хотелось.
Но для себя тогда Александра решила, что будет меньше давать сестре денег. Только получалось не очень.
А после того злополучного разговора о ежемесячных выплатах каждая встреча сестёр теперь превращалась в поле бой. В конце концов Александра не выдержала, сорвалась, раскричалась:
– Вика, ты себя слышишь вообще? – Александра стояла у окна, до боли сжимая чашку с остывшим чаем. – При чём тут мой муж? Причём тут его деньги?
– Как при чём? – Виктория картинно развела руками. – У Лаврентия денег куры не клюют. Подумаешь, будет свояченице помогать!
– А ты уверена, что это помощь? По-моему, больше похоже на содержание.
Разговор этот, как и десятки предыдущих, закончился ничем. Вернее, очередным хлопаньем дверью и обещанием Виктории «рассказать всё маме».
И ведь рассказала… Вечером того же дня телефон взорвался возмущённым материнским звонком:
– Сашка, как тебе не стыдно?! – голос Инессы Сергеевны дрожал от праведного гнева. – Мы тебя не так воспитывали!
– Мама, давай спокойно…
– Нет уж, давай говорить начистоту! – перебила мать. – Ты всегда была эгоисткой. Всегда! А теперь, когда у тебя появились деньги…
– Мои деньги тут ни при чём! – не выдержала Александра. – Дело в том, что Вика…
– Вика – твоя младшая сестра! Ты обязана ей помогать!
Через неделю подключился отец. Прохор Вадимович явился без предупреждения, уселся на кухне и, поглаживая седые усы, начал издалека:
– Помнишь, как вы маленькие были? Вика за тобой хвостиком бегала… А теперь что же? Родную кровь забываем?
Александра устало опустилась на стул. Бесполезно объяснять. Они всегда были на стороне Вики – маленькой, беззащитной, любимой младшенькой. Когда-то это казалось нормальным, но сейчас…
Окончательно её из себя вывел разговор на семейном обеде у родителей, куда собралась вся родня. Виктория громко, чтобы слышали все, начала рассуждать:
– Представляете, девочкам на осень обувь нужна. А некоторые себе новую машину купили! Да ещё и хвастаются! А племянницам, значит, в старых ботинках ходить…
Александра замерла с вилкой в руке. За столом повисла неловкая тишина. Только тётя Алла неодобрительно покачала головой, глядя на старшую племянницу.
Вечером она долго сидела в темноте, пока Лаврентий не обнял её за плечи:
– Может, хватит мучиться? Давай просто дадим ей эти деньги…
– Нет, – Александра покачала головой. – Это не решение. Нужно что-то другое…
Александра долго не могла уснуть. За окном шелестел октябрьский дождь, и в его монотонном шуме ей чудились отголоски прошлого: детский смех, беззаботное «Сашка, подожди меня!», тёплые объятия младшей сестрёнки. Куда всё это ушло? В какой момент родной человек превратился в жадного манипулятора?
Ничего нового за ночь Александра так и не придумала. Но были ведь и проверенные, надёжные методы. Нужно только всё правильно провернуть.
– Милый, – Александра погладила сонного мужа по щеке, – помнишь, ты говорил про расширение отдела продаж?
Лаврентий приоткрыл один глаз:
– М-м-м?
– А что если… – она на секунду замялась, – что если предложить эту работу Вике и Семёну?
Муж резко сел на кровати:
– Да я б и не против, но ты же знаешь, там нужны квалифицированные специалисты…
– Я всё продумала! – Александра тоже села, подтянув колени к груди. – Оплатим им курсы, попрактикуются у тебя. Семён в продажах работает, ему только теорию дать надо, опыт есть. А Вика… она же медсестра, привыкла с людьми работать. Справятся!
– Ты же уже предлагала Вике курсы, она отмахивается, – выразил свои сомнения Лаврентий.
– Ну да, но я попробую ещё раз её уговорить. Скажу, что или так, или никак. Сколько можно вливать в них деньги? Как в бездонную бочку.
– Хорошо, родная, – согласился муж, – давай попробуем.
Весь день она собиралась с духом, репетируя предстоящий разговор. Вечером позвонила сестре:
– Вика, нам надо встретиться. Завтра. Это важно.
В любимой кофейне было непривычно пусто. Виктория, как всегда, опоздала на полчаса. Ворвалась в зал запыхавшаяся, с растрёпанными от ветра волосами, плюхнулась на стул:
– Ну? Что за срочность? Опять нотации читать будешь?
Александра глубоко вздохнула. Спокойно. Только спокойно.
– Вика, я придумала, как всё можно исправить…
– А что исправлять? – младшая сестра демонстративно изучала меню. – Всё же просто: у тебя есть деньги, у меня их нет. Делиться надо!
– Вот об этом я и хочу поговорить, – Александра подалась вперёд. – Я предлагаю тебе настоящую помощь. Не подачки, не «поделиться», а реальный шанс изменить жизнь.
Виктория наконец соизволила оторваться от меню:
– Это как?
– Лаврентий готов взять вас с Семёном на работу. В отдел продаж. Официально. С нормальной зарплатой, с перспективами роста… Это хороший шанс улучшить ваше положение, причём существенно.
– Шанс?! – она истерически рассмеялась. – Ты же знаешь, что я не справлюсь! Прекрасно знаешь! Я никогда не разбиралась во всей этой… этой коммерции! Ты специально, да? Хочешь посмеяться, когда у меня ничего не получится?!
– Погоди! – Александра торопилась, чувствуя, как ускользает момент. – Мы оплатим вам обучение. Любые курсы, какие нужно.
– Когда мне учиться? Я работаю с утра до вечера!
– Вик, я решила. Или так, или больше вообще никакой помощи.
Реакция Виктории Александру просто поразила.
– А я поняла! В вашу шарашкину контору никто работать идти не хочет, и ты просто хочешь сделать из меня свою рабыню! Чтобы я батрачила за копейки, а ты мне говорила, что я по гроб жизни тебе обязана?
– Вика, какая рабыня? Ты о чём вообще? Ты сама себя хоть послушай…
– Нет, это ты послушай! – её трясло от ярости. – Думаешь, я не понимаю? Ты просто завидуешь! Да-да, завидуешь! Потому что меня все любят – и мама, и папа, и вообще… А ты… ты просто богатая стерва! Думаешь, если у тебя денег много, можешь мной помыкать?!
Александра медленно встала. Она вдруг увидела всё с пронзительной ясностью: Вика никогда не изменится. Никогда не захочет что-то менять. Ей удобно быть жертвой, удобно требовать и обвинять… Ну да, она ведь в идеале мечтала вообще не работать, для того и хотела стрясти с сестры ежемесячное содержание.
– Я больше не хочу тебя видеть! Вообще.
– Что?! – Виктория аж поперхнулась. Такого финала она точно не ожидала.
– Я устала, Вика. Устала от твоих истерик, от манипуляций, от вечных претензий. Ты не хочешь помощи – ты хочешь быть содержанкой. Что ж… Ищи другой источник дохода. На меня больше не рассчитывай.
– Да как ты… – сестра задохнулась от возмущения. – Посмотрим, сможешь ли ты это повторить в глаза маме!
Александра вздрогнула. Да, с мамой будет сложно. Впрочем, Вероника, говоря о зависти, была права лишь отчасти. Это в детстве маленькая Саша завидовала сестре, тому, сколько внимания ей уделяли родители. И готова была из кожи вон лезть ради их внимания и одобрения. Та Саша от слов сестры съёжилась бы, может, даже расплакалась.Ноона давно выросла, поняла, что её вины в равнодушии родителей не было. А значит, и заслуг её никто не заметит.
– Снова побежишь мамочке жаловаться? – Александра взяла сумку. – Не забудь рассказать, как я предлагала тебе работу, а ты предпочла остаться нищей, но гордой. Прощай, Вика.
Она вышла из кофейни, не оглядываясь. За спиной что-то кричала сестра, но слова тонули в шуме дождя. Александра шла по мокрому тротуару, и с каждым шагом становилось легче. Словно огромный камень наконец свалился с души.
Вечером телефон разрывался от звонков – мать, отец, даже тётя Алла. Она не взяла ни одного. Только написала родителям короткое сообщение: «Я пыталась помочь. Вика отказалась. Это её выбор. И хватит.»
Первую неделю было непривычно тихо. Словно после грозы – воздух звенит от напряжения, но буря уже прошла. Телефон молчал: Александра заблокировала все номера, кроме самых необходимых. В соцсетях она тоже почистила списки контактов, оборвав последние ниточки.
«А вдруг Вика одумается?» – эта предательская мысль иногда проскальзывала в голове, но Александра гнала её прочь. Она слишком хорошо знала сестру – гордыня и жадность всегда были сильнее здравого смысла.
Через две недели пришло письмо от матери – бумажное, в конверте с марками. Старомодный способ достучаться через все блокировки. Александра долго вертела его в руках, прежде чем вскрыть.
«Доченька,
Ты всегда была сильной. Может быть, слишком. Вика другая – она слабая, ранимая. Ты же старшая, должна её поддерживать, оберегать…»
Дальше можно было не читать. Всё те же манипуляции, теперь уже материнские. Александра скомкала письмо и швырнула в мусорное ведро. Хватит. Она больше не поддастся на эти игры.
Отец объявился через месяц – подкараулил у офиса. Стоял у входа, переминаясь с ноги на ногу, теребил седые усы:
– Сашуль, ну как же так? Мать извелась вся… Вика плачет…
– Пап, – она посмотрела ему прямо в глаза, – я предложила реальную помощь, а не подачки, от которых только хуже. Вика отказалась – это её выбор. И хватит делать из меня злодейку.
– Но мы же семья…
– Семья – это не только права, но и обязанности. Не только «дай», но и «бери ответственность». А Вика… – она покачала головой, – она выбрала быть вечной жертвой. Это её право. Но я в этом участвовать больше не буду.
Он ещё что-то говорил – про долг, про совесть, про «выше этого». Александра молча села в машину и уехала. В зеркале заднего вида долго маячила одинокая фигура отца, и сердце предательски ныло. Но она знала – иначе нельзя. Иногда любовь проявляется в том, чтобы отпустить. Даже если это причиняет боль обеим сторонам.
