Я поставила на кухонный стол тарелку с только что нарезанными овощами и почувствовала, как внутри все сжимается от злости.
Кирилл вздохнул, потирая переносицу, как будто готовился к затяжному спору.
— Ну, Даша… Ты же знаешь, Аню мы не можем не позвать. Она моя сестра. Да и родители тогда начнут вопросы задавать.
Я резко развернулась к нему. В глазах вспыхнула смесь усталости и раздражения.
— Кирилл, я не против позвать твою семью! Я против того, чтобы меня снова выставляли плохой хозяйкой, потому что у меня на столе нет ведра с жиром! — Я всплеснула руками, и ложка с легким стуком упала на столешницу.
Он посмотрел на меня чуть устало, но не без понимания.
— Она просто… привыкла к другому. Ей кажется, что ты… ну, не стараешься. Она так воспитана.
Я горько усмехнулась.
— Не стараюсь? Кирилл, ты за последние два года скинул двадцать килограммов, у тебя нормализовалось давление, ты стал чувствовать себя лучше. Но по мнению Ани, я тебя морю голодом! Ты серьезно думаешь, что она хочет просто «по-семейному пообщаться»?
Он провел рукой по затылку, словно хотел пригладить невидимые растрепанные волосы, и посмотрел на меня с легкой досадой.
— Она просто беспокоится обо мне.
— Беспокоится? — Я не смогла сдержать саркастического смешка. — Нет, Кирилл, это не забота! Для нее я — неумеха, «ни кожи, ни рожи», а ты — жертва злой ведьмы, которая отняла у тебя право на оливье и торт «Наполеон».
Кухонные часы гулко тикали, заполняя повисшую тишину. Из духовки доносился теплый, пряный аромат запекающихся овощей, но мне он уже не казался таким уютным. Я чувствовала, как напряжение сдавливает виски.
— Ладно, — Кирилл вздохнул, отходя к окну. — Просто… постарайся не обращать внимания.
— Ты хочешь, чтобы я игнорировала ее насмешки, снисходительные улыбки и «ой, Кирилл, а тебе этого точно хватит?»? — Я сцепила руки в замок, стараясь сдержаться. — Ты правда думаешь, что это возможно?
Он пожал плечами, но не посмотрел мне в глаза.
— Не знаю… Просто не хочется ссор.
— А мне, думаешь, хочется? — Я медленно выдохнула, закрыла глаза на секунду. — Но я не позволю ей разрушить этот день. Это твой день рождения, и я хочу, чтобы он прошел хорошо. Пусть она приходит, но… — Я сделала паузу, встречаясь с ним взглядом. — Я не буду готовить для нее отдельно. И никаких майонезных салатов.
Кирилл посмотрел на меня долго, задумчиво. Затем медленно кивнул.
— Хорошо. Я поговорю с ней.
***
У моего мужа родители живут далеко. Лет десять назад они переехали в Краснодарский край, где жили их родители, чтобы ухаживать за ними. Им там нравится – теплый климат, спокойная жизнь. Мы с Кириллом общаемся с ними только по видеосвязи. В гости они приехать не могут: хозяйство, дела, а мы не можем поехать к ним – ипотека съедает большую часть доходов.
А Кирилл и его сестра Аня остались в родном городе. Сначала они жили вместе в квартире родителей, но позже, с их одобрения, продали её, поделили деньги и разъехались. Аня вышла замуж и родила детей. А мы с Кириллом расписались три года назад.
После свадьбы получилось взять сразу трёшку в ипотеку. У Кирилла были деньги от продажи родительской квартиры, у меня – после продажи бабушкиной однушки. Мы скинулись поровну на первоначальный взнос, часть денег отложили и сделали в квартире ремонт. Родители поддержали, а вот Аня сразу дала понять, что ей не нравится наш выбор.
— Надо было брату сначала свою купить, — как-то сказала она, делая вид, что говорит в воздух. — А он вложил всё в вашу квартиру. Теперь, если вдруг что, тебе всё достанется?
Я молчала. Вопрос был не новый. Аня говорила об этом с самого начала, её слова звучали у меня в голове, как испорченная пластинка. Я видела перед глазами её лицо – недовольное, с сжатыми губами, сдвинутыми бровями. Она не понимала, или не хотела понимать, что это был наш общий дом, наш выбор. Что Кирилл взрослый человек и сам принял это решение.
– Аня, – произнес Кирилл осторожно, но твёрдо. – Квартира наша общая. Мы оба вложили деньги, а ипотеку платим вместе. Так и должно быть.
Аня фыркнула, помешивая ложечкой чай.
— Конечно, конечно. Только потом не удивляйся, если останешься у разбитого корыта.
Она говорила это спокойно, но от ее слов внутри все сжималось. Подслащенный яд, завернутый в заботу. И если Кирилл научился пропускать это мимо ушей, я — нет.
***
Но больше всего золовку беспокоит то, что я совершенно «не умею готовить». Когда она впервые была у нас в гостях, она раскритиковала меня, что «есть у нас нечего».
Тогда на стол я поставила только лёгкие и полезные блюда, как мы любим. В центре — запечённое куриное филе с пряными травами. Рядом стояла тарелка с греческим салатом с сыром фета и заправкой из оливкового масла. Тут же миска с киноа и овощами — сладким перцем, авокадо и зелёным луком. В качестве гарнира я приготовила ароматный жасминовый рис с кусочками брокколи и тёртым пармезаном. На десерт был воздушный йогуртовый мусс с мёдом и ягодами и сезонные фрукты. Однако, судя по выражению лица Ани, она считала всё это просто декорациями, не имеющими отношение к «настоящей еде».
— И это всё? — наконец спросила она, медленно переводя взгляд с запечённой курицы на миску с салатом без привычного майонеза. — Даже простого оливье не сделали? А крабовый где? Или хотя бы плов?
Кирилл отложил вилку, явно предчувствуя напряжение. Он бросил на меня быстрый взгляд.
— Аня, Даша готовит вкусно и полезно, — попытался он сгладить ситуацию. — Попробуй. Тебе тоже понравится.
— Ой, да брось! — она махнула рукой. — Ты же исхудал! Одни глаза остались. Ты посмотри на себя, Кирилл! — её голос стал выше, а брови сошлись на переносице. — Нормальный мужчина должен хорошо питаться, а не вот этим … — она ткнула вилкой в тарелку с овощами.
Я сдержанно улыбнулась, подливая себе чаю. Главное — не поддаваться эмоциям.
— Анна, — произнесла я мягко, но твёрдо, — Кирилл сам решил придерживаться здорового питания. И, знаешь, он не жалуется.
Она усмехнулась:
— Конечно, не жалуется. Он терпит. Взрослый мужик, а ест, как студент в общаге. — Аня наклонилась ближе к брату и заговорщицким тоном добавила: — Кирилл, честно, разве ты не хочешь нормально покушать?
Кирилл потёр шею и, не глядя на неё, взял меня за руку под столом. Его пальцы крепко сжали мои, словно прося сохранять спокойствие.
— Аня, я рад, что ты переживаешь, но я прекрасно себя чувствую. Давай не будем спорить.
Этот вечер явно не был последним, когда она пыталась доказать, что знает лучше нас обоих. Но я не собиралась уступать.
С детства я привыкла к здоровому образу жизни. У меня мама работала тренером и прививала нам полезные привычки и любовь к спорту. В нашей семье майонез просто не покупался — для него мама всегда находила полезную альтернативу.
А вот Аня считала, что здоровая пища — это удел тех, кто болеет. В её понимании нормальная еда должна быть жирной, сытной и обильной. Может, поэтому она сама давно распрощалась с тонкой талией, а её муж напоминал тюленя. Детей пока спасала их гиперактивность — они тратили больше, чем получали из домашней еды.
***
Когда мы были у Ани в гостях, то стол просто ломился от еды. Блюда, словно демонстративная выставка кулинарного разгула, сияли жиром и ароматами. В центре красовалась огромная тарелка оливье с таким обилием соуса, что он буквально стекал по краям. Селёдку под шубой было не узнать под толстым слоем майонеза. Рядом возвышалась горка жареной картошки, пропитанная растопленным салом. Котлеты, явно пережаренные, источали резкий запах чеснока и специй. А на запеканке было столько сыра, что в нем утонули даже грибы. Единственное, во что она не добавила майонез, был, наверное, кофе.
— Вот, — Аня довольно улыбнулась, пододвигая к Кириллу тарелку с картошкой, — попробуй, брат, настоящую еду. Запоминай, Дашенька, вот так должна выглядеть хорошая домашняя кухня.
Я сжала губы, ощущая, как в груди нарастает раздражение. Но промолчала. Кирилл, убаюканный воспоминаниями о детстве, без колебаний накинулся на еду. Я наблюдала его довольное выражение лица, как он смакует каждый кусочек, словно возвращаясь в прошлое.
— Ну вот, — Аня удовлетворённо хмыкнула. — Видишь, Даша? Он же счастлив! А то твои листья да киноа… Мужикам нужна нормальная еда, а не твои эксперименты.
Я сделала вид, что не слышу, отпивая чай, который теперь казался мне безвкусным на фоне этой жирной феерии. Аня говорила нарочито громко, наслаждаясь моментом, её глаза светились вызовом.
— Ешь, Кирилл, не бойся, тут никто тебе не запретит. — Она улыбнулась, но в голосе скользнула едкая нотка.
Я смотрела, как Кирилл ест, не останавливаясь, и понимала: он не думает о последствиях. Он просто погружается в привычный вкус, в ностальгию, в детство. А я уже знала, чем это закончится.
И закончится быстро.
Когда мы вернулись домой, Кирилл выглядел так, будто пережил бит ву. Бледный, он держался за живот. Я приготовила ему мятный чай, но он только махнул рукой, не в силах говорить.
— Тяжело? — я присела рядом, позволив себе легкую насмешку.
Он зажмурился, едва заметно кивнув.
— Она же желала тебе добра, — я вздохнула, пряча улыбку.
— Я иди от, — простонал он, потирая виски.
Я смотрела на него и чувствовала странную смесь жалости и удовлетворения. Пусть это станет для него уроком. А Аня… Аня просто ждала нового повода для ата ки.
***
День рождения Кирилла выдался солнечным, и я постаралась сделать его особенным. Стол был накрыт с любовью: нежные рулетики из индейки с творожно-зелёной начинкой, лёгкий салат с рукколой, авокадо и грейпфрутом, овощные запеканки, рыбный террин и запечённая тыква с орехами и мёдом. Я гордилась тем, что всё выглядело не только красиво, но и было полезно.
Когда раздался звонок в дверь, я еще не знала, что меня ждёт. Анна вошла в квартиру с самодовольной улыбкой и двумя огромными кастрюлями.
— Ну что, именинник, — воскликнула она, целуя Кирилла в щёку. — Я спасла твой праздник!
Она выставила на стол своё «спасение»: жирный оливье с толстым слоем майонеза, селёдку под шубой, пельмени в сливочном соусе и огромный торт с масляным кремом.
— Чтобы хоть что-то съедобное было, — невинно добавила она, бросив на меня многозначительный взгляд.
Я почувствовала, как внутри всё сжимается от раздражения, но промолчала. Гости переглянулись, а Кирилл, заметно смутившись, только пробормотал:
— Спасибо.
Я смотрела, как гости с аппетитом накладывают себе её еду и чувствовала, как напряжение медленно накапливается. Кирилл ел в основном мои блюда, но попробовал и то, что принесла сестра. Она несколько раз бросала на него испытующие взгляды, но комментариев больше не делала.
***
Праздник закончился, гости разошлись, и в доме воцарилась тишина. Я убирала со стола. Аня не торопилась уходить.
— Даша, ты же понимаешь, что Кирилл не может питаться этими твоей травой всё время? — её голос был ровным, но в нём сквозило ликование.
Кирилл тяжело вздохнул и, взяв сестру за локоть, отвёл её в сторону. Я не слышала всего разговора, но его голос был твёрдым, а лицо – решительным.
— Анна, ты пришла в наш дом, относись с уважением к моей жене. Я не хочу, чтобы ты снова приносила свою еду. Если тебе что-то не нравится – просто не приходи.
Аня опешила. Видимо, ожидала, что он промолчит или отшутится, как обычно. Затем её губы скривились, и она бросила на меня взгляд, полный негодования.
— Понятно, — процедила она. — Ты совсем под каблуком.
Но Кирилл не дрогнул.
— Это мой дом, и я люблю Дашу. Если ты не можешь этого принять, Аня, нам стоит реже видеться.
Она напряглась, её губы поджались, но она ничего больше не сказала. Только бросила на меня последний недовольный взгляд и развернулась к выходу.
Дверь за ней закрылась, и я почувствовала, как с меня спадает напряжение. Кирилл подошёл ближе, взял меня за руку.
— Прости, что тебе пришлось это выслушивать, — тихо сказал он.
Я почувствовала облегчение. Аня, возможно, не изменилась, но теперь она знала: в нашем доме её правила не действуют.
