Весеннее солнце настойчиво пробивалось сквозь тюлевые занавески, рисуя на паркете причудливые узоры. Ольга стояла посреди кабинета мужа, вооружившись тряпкой и средством для мытья окон. Каждый год перед майскими праздниками она устраивала генеральную уборку – традиция, выработанная годами совместной жизни с Виктором.
– Вот ведь, сколько можно хранить старые бумаги? – пробормотала она, разбирая очередную стопку документов на письменном столе.
Её руки привычно сортировали листы – налево важное, направо в макулатуру. Движения были механическими, отточенными, пока пальцы не наткнулись на плотный конверт кремового цвета. Без марки, без штемпеля. Только имя мужа, выведенное аккуратным женским почерком.
Ольга замерла. За тридцать лет брака между ними не было секретов – по крайней мере, она так думала. Сердце предательски ёкнуло, когда она перевернула конверт. Он был вскрыт, значит, Виктор его читал.
– Глупости какие, – попыталась успокоить себя Ольга, но руки уже доставали письмо.
Первые строки показались обычными. «Дорогой Виктор Андреевич…» Но чем дальше она читала, тем сильнее дрожали пальцы, сжимающие бумагу.
«…Вы единственный, кто не отвернулся тогда…» – строчки плыли перед глазами. – «Все эти годы я искала возможность поблагодарить Вас…»
Ольга опустилась в кресло мужа, чувствуя, как немеют ноги. Имя «Марина» ничего ей не говорило, но следующая фраза ударила под дых: «Теперь я знаю – Вы мой отец, и я благодарна судьбе за это».
Воздух в кабинете внезапно стал густым, тяжёлым. Солнечные лучи, ещё минуту назад такие приветливые, теперь казались острыми ножами, режущими глаза. В висках стучало: «Дочь? У него есть дочь?»
Тридцать лет совместной жизни пронеслись перед глазами как кадры старой киноплёнки.
Ольга вспоминала, анализировала, искала знаки, которые могла пропустить. Были ли намёки? Странности в поведении мужа?
– Боже мой, – прошептала она, вспоминая, как Виктор последние месяцы часто задерживался на работе. – Значит, вот в чём дело…
Она встала, прошлась по кабинету. Каждая вещь, каждая мелочь теперь казалась подозрительной. Вот фотография их свадьбы – они такие молодые, счастливые. Неужели уже тогда он знал? Или узнал позже? Почему молчал?
Взгляд упал на настольный календарь. Виктор педантично отмечал в нём важные встречи. Дрожащими пальцами Ольга стала листать страницы назад. Последние три месяца – регулярные пометки «встреча» без уточнений, всегда по четвергам.
– Тридцать восемь лет, – произнесла она вслух, подсчитывая. – Значит, это было до нашей встречи.
В голове крутились обрывки воспоминаний. Как-то раз, лет пять назад, Виктор получил странный звонок и долго говорил в другой комнате. Тогда она не придала этому значения. А его рассеянность последние месяцы? Теперь всё обретало смысл.
Ольга подошла к окну. На улице весна была в полном разгаре – яблони в их дворе покрылись нежно-розовым цветом. Когда-то они с Виктором мечтали о детях, но не случилось. А теперь оказывается…
– У него есть дочь, – произнесла она, и слёзы покатились по щекам. – Взрослая женщина. Может быть, уже свои дети есть.
Часы в гостиной пробили три. Скоро должен вернуться Виктор. Ольга посмотрела на своё отражение в оконном стекле – осунувшееся лицо, покрасневшие глаза. Как она встретит его? Что скажет?
Звук поворачивающегося в замке ключа заставил Ольгу вздрогнуть.
Она всё ещё сидела в кабинете, письмо лежало перед ней на столе.
– Оля, я дома! – раздался привычный голос Виктора из прихожей.
Шаги, шорох снимаемой куртки, звяканье ключей о стеклянную вазочку – такие знакомые, родные звуки. Тридцать лет изо дня в день. Как много может измениться за одно утро…
– Я в кабинете, – отозвалась она, удивляясь, насколько чужим показался собственный голос.
Виктор появился в дверях, как всегда аккуратный, в отглаженной рубашке. Седина на висках, морщинки вокруг глаз – её любимое лицо. Только сейчас оно казалось лицом незнакомца.
– Что-то случилось? – спросил он, заметив её состояние.
Ольга молча указала на письмо. Виктор побледнел, словно его ударили. Несколько секунд он стоял неподвижно, потом медленно опустился на стул напротив.
– Я собиралась навести порядок… – начала Ольга, и голос предательски дрогнул. – Кто она, Витя?
Он закрыл глаза, провёл ладонью по лицу – жест, который она знала наизусть. Так он делал всегда, когда ему было особенно тяжело.
– Это было давно, Оля. Задолго до нашей встречи, – его голос звучал глухо. – Я не знал… Клянусь тебе, не знал, что есть ребёнок. Она… её мать ничего мне не сказала тогда.
– И давно ты узнал? – Ольга старалась говорить спокойно, хотя внутри всё дрожало.
– Полгода назад. Марина нашла меня сама. Пришла на работу.
– Я помню тот день, – Виктор говорил медленно, словно каждое слово давалось ему с трудом. – Обычный четверг, я готовил отчёты. Секретарша сказала, что меня ждёт посетительница. Молодая женщина, очень похожая на… – он запнулся. – На свою мать.
Ольга сжала подлокотники кресла. Каждое слово било прямо в сердце, но она должна была знать всё.
– Её мать, как её звали?
– Наталья. Наталья Воронцова. Мы работали вместе в проектном институте, это было в Новосибирске, до моего переезда сюда. Короткий роман, всего несколько месяцев. Потом я получил предложение о переводе, и мы расстались. Она ничего не сказала мне тогда…
– А Марина? Что она сказала тебе при встрече?
Виктор поднял глаза – в них стояли слёзы.
– Она сказала: «Здравствуйте, Виктор Андреевич. Я ваша дочь.» Просто и прямо. Я сначала не поверил, думал – ошибка. Но она показала фотографии, документы. И это лицо… Она так похожа на мать.
Ольга встала, подошла к окну. За стеклом качались ветви яблони, осыпая двор белыми лепестками.
– Почему ты молчал, Витя? Почему не рассказал мне сразу?
– Испугался, – он произнёс это так тихо, что она едва расслышала. – Не знал, как ты отреагируешь. Боялся потерять тебя, нашу жизнь, всё, что у нас есть.
– А эти встречи по четвергам? – Ольга кивнула на календарь.
– Да, мы встречались. Говорили. Она рассказывала о своей жизни, о матери. Наталья ушла два года назад. Только тогда Марина начала меня искать. У неё своя семья, двое детей.
– Значит, мы… мы бабушка и дедушка? – голос Ольги дрогнул.
Виктор встал, осторожно приблизился к жене.
– Оля, прости меня. Я должен был рассказать сразу. Просто каждый день откладывал, думал – завтра, завтра… А потом становилось всё сложнее.
Она повернулась к нему. В его глазах была такая боль, такая мольба о прощении, что сердце сжалось.
– Мне нужно с ней встретиться, – твёрдо сказала Ольга. – С Мариной. Ты устроишь это?
– Ты… ты правда хочешь?
– Да. Она часть твоей жизни, Витя. А значит, и моей тоже. Просто… дай мне немного времени привыкнуть к этой мысли.
Встреча была назначена через неделю в небольшом кафе на окраине города.
Ольга пришла раньше, выбрала столик у окна. Руки дрожали, когда она размешивала сахар в чашке с нетронутым кофе.
Она увидела Марину сразу, как только та вошла в кафе. Высокая, стройная женщина в светлом платье. Тёмные волосы собраны в аккуратный пучок – такую причёску Виктор всегда любил у самой Ольги. Сходство с мужем было поразительным: те же выразительные карие глаза, та же манера слегка наклонять голову вбок.
– Здравствуйте, – Марина остановилась у столика. – Вы Ольга Сергеевна?
– Да, присаживайтесь, – Ольга жестом указала на стул напротив. – Виктор… папа рассказал вам обо мне?
Марина кивнула, расправляя салфетку на коленях – точно таким же движением, как Виктор.
– Он очень тепло о вас говорил. И… простите, что всё так вышло. Я не хотела создавать проблемы в вашей семье.
– Вы не создали проблем, – мягко ответила Ольга. – Просто… это было неожиданно.
Повисла пауза. Официантка принесла ещё одну чашку кофе. Марина достала из сумочки фотографию:
– Это мои дети. Алёша и Катя. Им восемь и пять.
Ольга взяла снимок. С глянцевой бумаги смотрели двое улыбающихся ребятишек. У мальчика были те же карие глаза, что у деда.
– Красивые, – она почувствовала, как к горлу подступает комок. – А их отец?
– Михаил, мой муж. Он программист. Мы познакомились в университете.
– Расскажите о себе, – попросила Ольга. – О вашем детстве, о маме…
Марина помолчала, собираясь с мыслями:
– Мама была сильной женщиной. Никогда не жаловалась, хотя растить меня одной было нелегко. Работала бухгалтером, потом главным экономистом. Я знала, что отец существует, но мама не любила говорить о нём. Только перед смертью рассказала всю историю и отдала старые фотографии.
– Почему она не сказала Виктору? – этот вопрос мучил Ольгу все эти дни.
– Гордость, наверное. Она говорила, что не хотела разрушать его жизнь, его планы. Знала, что его ждёт повышение, перевод… – Марина вздохнула. – Может, это было ошибкой. Но она сделала всё, чтобы я ни в чём не нуждалась.
– А сейчас? Что вы чувствуете сейчас?
– Знаете, – Марина подняла глаза, – я не ищу новую семью. У меня есть своя. Но… мне хотелось бы узнать отца. И вас тоже, если позволите.
Ольга посмотрела на молодую женщину перед собой. Не соперницу, не угрозу – просто человека, который тоже ищет свои корни, своё место в этом сложном мире.
– Знаете, – Ольга осторожно накрыла ладонью руку Марины, – я всегда мечтала о детях. Не сложилось… А теперь оказалось, что у меня есть взрослая дочь и двое чудесных внуков.
В глазах Марины блеснули слёзы:
– Вы правда… вы готовы принять нас?
– Да. Это будет непросто, нам всем нужно время. Но я хочу попробовать. И Виктор… он очень переживает. Все эти месяцы он разрывался между нами.
– Я видела, как ему тяжело, – кивнула Марина. – Каждый раз, когда мы встречались, он хотел рассказать вам, но боялся. Он так дорожит вами.
Ольга улыбнулась, вспоминая их первую встречу с Виктором.
Институтская библиотека, стопка книг, случайно рассыпавшаяся по полу. Его смущённая улыбка, когда он помогал собирать учебники.
– Мы прожили вместе тридцать лет, – сказала она. – И знаете, что я поняла за эту неделю? Что настоящая любовь – это не только радость и счастье. Это ещё и способность принять прошлое друг друга, со всеми его тайнами и ошибками.
– Алёша спрашивал на днях о дедушке, – неожиданно произнесла Марина. – Дети в его классе хвастаются, как ходят с дедами на рыбалку, в парк…
– Виктор обожает рыбалку, – оживилась Ольга. – У нас даже есть маленький домик на озере, в часе езды от города. Мы каждое лето там бываем.
– Правда? – глаза Марины загорелись. – Знаете, Миша, мой муж, он городской до мозга костей. А дети просто мечтают о таких приключениях.
– Может быть… – Ольга на секунду замялась, – может быть, на следующих выходных съездим все вместе? Погода обещает быть хорошей. Дети могли бы порыбачить с дедом, а мы бы просто поговорили…
– Вы серьёзно? – Марина просияла, но тут же спохватилась. – А Виктор Андреевич… папа, он согласится?
– Думаю, это сделает его самым счастливым человеком на свете, – мягко ответила Ольга. – Только давай без «Виктора Андреевича». Ты же его дочь.
Они просидели в кафе ещё два часа. Марина показывала фотографии детей, рассказывала о своей работе в издательстве, о муже, о своих увлечениях. Ольга с удивлением обнаруживала в ней черты характера Виктора: ту же увлечённость делом, то же внимание к деталям, даже похожие жесты.
Когда они прощались у входа в кафе, Марина неожиданно обняла Ольгу:
– Спасибо вам. За всё.
– Это тебе спасибо, – ответила Ольга, чувствуя, как теплеет на сердце. – За то, что нашла нас.
Домой она шла пешком, наслаждаясь весенним днём. Яблони во дворе всё так же роняли белые лепестки, но теперь они казались не символом уходящего времени, а знаком новой жизни, нового начала.
Виктор ждал её дома. Он стоял у окна, нервно теребя штору, и обернулся, услышав её шаги.
– Ну как? – спросил он с тревогой в голосе.
Ольга подошла к мужу и крепко обняла его:
– Всё хорошо, родной. Теперь всё будет хорошо.
