— Егор, далеко ещё? Мы уже два часа едем! — Настя поёрзала на пассажирском сидении, пытаясь устроиться поудобнее. Их старенькая «Лада» потряхивалась на каждой кочке грунтовой дороги.
— Скоро! Минут пятнадцать осталось! — отозвался Егор, не отрывая взгляда от дороги. — Потерпи немного! Знаю, ты устала!
Настя вздохнула и отвернулась к окну. За стеклом мелькали бесконечные поля, перелески и редкие деревенские дома. Она не горела желанием проводить все выходные с родителями мужа, которых не видела почти год, но понимала, как это важно для Егора.
— Мама точно не будет доставать меня расспросами о детях? Мы же договорились, что эта тема под запретом! — спросила Настя, теребя лямку сумки.
— Обещаю, всё будет хорошо! — улыбнулся Егор. — Я предупредил её, что мы пока не планируем детей, и она обещала не поднимать эту тему!
Настя недоверчиво хмыкнула. Все предыдущие визиты к свекрови заканчивались скрытыми или явными упрёками в её адрес. То ей намекали, что пора бы подумать о ребёнке, то критиковали её увлечение карьерой, то обсуждали её городские привычки, которые так раздражали Наталью Валерьевну.
Машина свернула с грунтовки на узкую деревенскую улицу, и через несколько минут Егор остановился перед добротным кирпичным домом с высоким забором. Не успели они выйти из машины, как дверь дома распахнулась, и на пороге появились родители Егора.
— Сынок! — Наталья Валерьевна, полная женщина в цветастом платье и переднике, поспешила к калитке. — Наконец-то приехали! Мы уже заждались!
Следом, улыбаясь в седые усы, шёл Михаил Семёнович — высокий мужчина с загорелым, обветренным лицом. Он был немногословен, но его глаза светились неподдельной радостью.
Егор обнял мать, потом отца. Настя, выбравшись из машины, натянуто улыбнулась и тоже оказалась в крепких объятиях свекрови.
— Настенька, как же ты похудела! — запричитала Наталья Валерьевна, оглядывая невестку. — Совсем тебя Егор не кормит, что ли?
— Мама, у нас всё хорошо! — вступился Егор, доставая из багажника сумки. — Просто Настя следит за фигурой, на диете сидит!
— Какие диеты в её годы? — фыркнула свекровь, но тут же сменила тон. — Ну да ладно, проходите в дом, я уже и обед приготовила!
Дом встретил их прохладой и запахом домашней выпечки. В просторной кухне стол был накрыт так, словно ожидался десяток гостей: пироги, солёности, мясо, картошка, салаты.
— Наталья Валерьевна, зачем же столько всего? — ахнула Настя. — Мы вдвоём такое количество еды за неделю не съедим!
— Ой, что уж там! — отмахнулась свекровь. — Сынок приехал, надо побаловать домашним! Он же небось устал от вашей магазинной еды!
Настя промолчала, сдержав готовый сорваться с языка резкий ответ. «Ради Егора. Всего два дня, я справлюсь», — напомнила она себе.
После обеда Михаил Семёнович позвал сына помочь с ремонтом сарая, а Настя осталась на кухне помогать свекрови с посудой. Разговор не клеился — Наталья Валерьевна говорила в основном о соседях, которых Настя не знала, и о деревенских новостях, которые её не интересовали.
К вечеру, когда все снова собрались за столом, напряжение немного спало. Егор с увлечением рассказывал о работе, о планах на отпуск, о недавно купленном новом телевизоре. Михаил Семёнович одобрительно кивал, а Наталья Валерьевна то и дело подкладывала всем еду.
— Завтра блинчиков напеку, с твоим любимым вареньем, сынок! — пообещала она, когда Егор похвалил ужин.
— Спасибо, мам! — улыбнулся он. — Настя тоже блины делает, правда, не такие, как у тебя!
— Да что там! — Наталья Валерьевна бросила быстрый взгляд на невестку. — У Насти же работа, карьера, ей некогда готовить…
— Почему же, я готовлю каждый день! — спокойно ответила Настя. — Просто мы предпочитаем блины тонкие!
Свекровь поджала губы, но промолчала.
Когда ужин закончился, Настя начала зевать — сказывалась усталость от долгой дороги.
— Идите, отдыхайте! — сказал Михаил Семёнович. — Мы вам постелили в комнате Егора!
В спальне, куда их проводила Наталья Валерьевна, стояла узкая, скрипучая кровать, явно рассчитанная на одного.
— Тесновато будет, но ничего, вы молодые! — хихикнула свекровь, прежде чем оставить их одних.
— Всё нормально? — спросил Егор, когда они остались одни. — Мама вроде в хорошем настроении!
— Пока да! — Настя присела на краешек кровати. — Но это только первый вечер!
— Всё будет хорошо! — Егор обнял её за плечи. — Увидишь, эти выходные пройдут отлично!
Настя кивнула, но внутри ощущала странную тревогу. Как будто затишье перед бурей.
Утро в доме родителей Егора началось рано. Настя открыла глаза от звука хлопающей где-то внизу двери и приглушённых голосов. Часы показывали шесть утра. Рядом мирно сопел Егор, не думая просыпаться. Настя осторожно выбралась из кровати, стараясь не разбудить мужа, и подошла к сумке. Из одежды на день она достала лёгкие домашние шорты и футболку – её обычная одежда для отдыха дома.
После душа, одевшись и собрав волосы в высокий хвост, Настя спустилась на кухню. Наталья Валерьевна уже хлопотала у плиты, что-то помешивая в большой кастрюле.
— Доброе утро! — поздоровалась Настя, стараясь звучать бодро.
Свекровь обернулась и окинула невестку взглядом с головы до ног. Её брови медленно поползли вверх.
— И тебе доброе! — ответила она после небольшой паузы. — Ты что, так и будешь целый день ходить?
Настя опустила взгляд на свои шорты.
— А что с ними не так?
— Как что? — Наталья Валерьевна отставила ложку и повернулась к невестке всем корпусом. — У нас тут деревня, а не морской курорт! И Михаил Семёнович в доме! Неприлично в таком виде разгуливать!
— Наталья Валерьевна, это обычные домашние шорты! — Настя пожала плечами. — Я в них дома всегда хожу!
— У вас в городе, может, и можно так ходить, а у нас тут правила другие! — отрезала свекровь и вернулась к готовке. — Садись, завтракать будем! И сходи Егора разбуди!
Через пятнадцать минут за столом собралась вся семья. Егор, ещё не до конца проснувшийся, жевал бутерброд, Михаил Семёнович молча пил чай, а Наталья Валерьевна сверлила недовольным взглядом Настину футболку, которая действительно обтягивала грудь.
— Мам, что такое? — наконец заметил Егор странное напряжение.
— Да вот думаю… — свекровь кивнула на Настю. — В гости ведь приехали, а Настенька словно на пляж собралась!
— Что? — не понял Егор.
— Шорты эти, футболка в обтяжку! — начала перечислять Наталья Валерьевна. — У нас тут деревня всё-таки, соседи заглядывают, да и отец твой в доме!
— Мам, ну что за глупости? — Егор нахмурился. — Настя нормально одета для дома!
— Нормально? — возмутилась свекровь. — Да у неё всё наружу! Это у вас в городе так принято, а у нас тут уважают приличия!
— Мама, перестань! — Егор положил руку на плечо Насти. — Что за претензии с утра пораньше?
Наталья Валерьевна поджала губы и замолчала, но по её взгляду было ясно, что тема не закрыта. Михаил Семёнович продолжал безучастно пить чай, не вмешиваясь в разговор.
После завтрака Настя, чувствуя неловкость, всё же решила переодеться. Она поднялась в спальню и надела длинные льняные брюки и свободную блузку. Спустившись обратно, она заметила одобрительный взгляд свекрови.
— Вот, так гораздо приличнее! — не удержалась Наталья Валерьевна. — Сразу видно — культурная девушка!
Настя промолчала, хотя внутри всё кипело от возмущения.
День тянулся медленно. Егор с отцом занимались хозяйственными делами во дворе, а Настя помогала свекрови готовить обед. Точнее, пыталась помогать, потому что Наталья Валерьевна то и дело поправляла её, показывая, как «правильно» резать овощи или замешивать тесто.
— Ты прямо как городская барышня, ножа в руках не державшая! — комментировала свекровь, наблюдая, как Настя нарезает картофель для супа.
— Я просто привыкла иначе резать! — спокойно отвечала Настя.
— Иначе, иначе! — передразнила Наталья Валерьевна. — У нас в деревне так не делают! Мужика надо кормить правильно, по-деревенски, а не этими вашими городскими выкрутасами!
К обеду напряжение только возросло. Наталья Валерьевна продолжала делать замечания, теперь уже касающиеся макияжа Насти.
— И зачем ты эти брови так разрисовываешь? — спросила она, когда все сели за стол. — Как клоун прямо! У нас в деревне над такими смеются!
— Мама! — возмутился Егор. — Прекрати, пожалуйста!
— А что я такого сказала? — свекровь изобразила невинность. — Просто говорю, что думаю! Мать плохого не посоветует!
Настя сжала зубы. Она видела, что Егор разрывается между желанием защитить её и нежеланием портить отношения с матерью.
— Наталья Валерьевна, давайте просто пообедаем! — предложила она миролюбиво. — Суп остынет!
— Конечно, давайте! — кивнула свекровь. — Только запомни, Настенька, мужчины любят естественных женщин, а не размалёванных!
Егор бросил на мать укоризненный взгляд, но промолчал. Настя опустила глаза в тарелку, чувствуя, как внутри нарастает обида не столько на свекровь, сколько на мужа, который не мог однозначно встать на её защиту.
После обеда Настя решила немного отдохнуть от общества свекрови и вышла в сад. Старые яблони давали приятную тень, и она устроилась на скамейке с книгой. Однако чтение не шло — мысли постоянно возвращались к утренним придиркам Натальи Валерьевны и к Егору, который лишь слабо её защищал.
Через полчаса к ней подошёл Егор, присел рядом и взял за руку.
— Всё нормально? — спросил он. — Ты какая-то напряжённая!
— А ты как думаешь? — Настя закрыла книгу. — Твоя мать с самого утра цепляется ко мне! То одежда не такая, то макияж, то готовлю не так, как ей надо!
— Ну, она просто привыкла к другому! — пожал плечами Егор. — У них тут своя жизнь, свои порядки! Давай просто перетерпим эти два дня, хорошо?
Настя внимательно посмотрела на мужа.
— Значит, перетерпим? Даже не попытаешься поговорить с ней, чтобы она прекратила?
— Зачем усложнять? — Егор провёл рукой по волосам. — Мы ведь уедем послезавтра, и всё!
— Понятно! — Настя отвернулась. — Проще сделать вид, что всё нормально!
Она встала и направилась к дому, оставив Егора на скамейке. В доме её ждало продолжение испытаний. Наталья Валерьевна уже начала подготовку к ужину и встретила невестку новым потоком критики.
— А вот и наша городская принцесса! — заулыбалась свекровь неприятной улыбкой. — Налюбовалась природой? У нас тут не то что в вашем городе — воздух чистый, не загаженный!
— Да, очень приятно в саду! — нейтрально ответила Настя, решив игнорировать подколки.
— Только загорать-то здесь не получится! — продолжила Наталья Валерьевна, окидывая невестку оценивающим взглядом. — Сразу видно, что ты любишь себя показать! Эти твои наряды утренние… У нас такое только определённого поведения девушки носят!
— Что, простите? — Настя замерла, не веря своим ушам.
— Что слышала! — свекровь принялась демонстративно раскатывать тесто. — Приличные девушки так не одеваются! Да и макияж этот, и ногти… Всё как у тех, что на трассе стоят!
Настя почувствовала, как кровь приливает к лицу.
— Вы сейчас сравниваете меня с девушками лёгкого поведения? — её голос звучал невероятно спокойно, хотя внутри всё клокотало.
— Я просто говорю, что воспитанные девушки так не выглядят! — отрезала Наталья Валерьевна. — И на мужа своего посмотри, он с тобой уже год живёт, а какой худой! Не кормишь совсем? Или не умеешь готовить просто?
В этот момент в кухню вошёл Егор и услышал последнюю фразу.
— Мам, ну что ты такое говоришь? — устало произнёс он. — Настя отлично готовит!
— Да где там отлично! — фыркнула свекровь. — Салатики всякие, гарниры заморские! Мужику мясо нужно, картошка! А она тебя этой… Как её… Кейноа кормит! Куда это годится?
— Киноа! — машинально поправила Настя и тут же пожалела об этом.
— Вот-вот! — торжествующе воскликнула Наталья Валерьевна. — Ещё и умничает! Нет чтобы просто нормальную еду приготовить!
— Мама, достаточно! — Егор попытался остановить поток претензий. — Настя — моя жена, и я доволен нашей жизнью!
— Доволен он! — покачала головой свекровь. — А через год-другой она тебя окончательно перекроит под себя! Будешь как эти… Которые под баб вынаряживаются, подкрашиваются и ноготки себе делают! А то и вовсе на «другой берег» уйдёшь!
— Что?! — Настя не выдержала. — Да вы совсем с ума сошли? Какой «другой берег»? Что за чушь вы несёте?
— Настя! — предостерегающе начал Егор, но она его перебила.
— Нет, Егор! Я молчала весь день, терпела её бесконечные придирки, переоделась, чтобы ей угодить, помогала с этим дурацким обедом! Но это уже слишком! — Настя повернулась к свекрови. — Вы переходите все границы! Сначала моя одежда вам не нравится, потом макияж, теперь вы меня фактически называете «женщиной с трассы» и намекаете, что я могу сделать твоего сына заднеприводным?! Вы в своём уме вообще?
— Настя! — воскликнул Егор. — Не говори так с моей матерью!
— А как мне с ней говорить? — Настя повернулась к мужу, не веря своим ушам. — Она оскорбляет меня весь день, а ты только сейчас решил вмешаться? И на чьей же ты стороне?
— Вот именно! — подхватила Наталья Валерьевна. — Совсем совести нет, так с матерью мужа разговаривать! В нашей семье такого никогда не было!
— В вашей семье невестки, видимо, были бессловесными рабынями! — процедила Настя. — Но я такой не буду! И вот ещё что… Вы не просто невоспитанная женщина! Вы старая маразматичка, которой нужно лечиться!
В кухне повисла тишина. Лицо Натальи Валерьевны побагровело, а Егор смотрел на жену так, словно видел её впервые.
— Как ты смеешь… — начал он, и Настя поняла, что муж окончательно принял сторону матери против неё.
— Как ты смеешь говорить такое моей матери?! — лицо Егора исказилось от гнева. — Извинись немедленно!
Настя смотрела на мужа, не узнавая его. Ещё утром она надеялась, что он поддержит её, защитит от нападок свекрови, но теперь перед ней стоял совершенно другой человек.
— Извиниться? — переспросила она, чувствуя, как к горлу подступает комок.
— Ну, да!
— А с какой это, интересно, стати, я буду ублажать твою ненормальную мамашу? У неё с головой не в порядке, а я, значит, перед ней извиняться должна?
От такого удивлённого и возмущённого вопроса невестки Наталья Валерьевна всплеснула руками и повернулась к сыну.
— Ты слышал? Ты слышал, что она сказала? И ты позволяешь ей так со мной разговаривать?
— Настя, это перебор! — Егор сделал шаг к жене. — Ты зашла слишком далеко!
— Я? — горько усмехнулась Настя. — Твоя мать весь день меня унижает, сравнивает с гулящими женщинами, а зашла слишком далеко именно я?
В этот момент на кухню вошёл Михаил Семёнович, привлечённый шумом.
— Что тут происходит? — спросил он, переводя взгляд с одного на другого.
— Твоя невестка оскорбляет меня в моём же доме! — тут же начала Наталья Валерьевна. — Обзывает меня, хамит!
— Михаил Семёнович! — Настя повернулась к свёкру. — Ваша жена весь день придирается ко мне, критикует мою одежду, мой макияж, мои привычки! Только что она сравнила меня с женщиной лёгкого поведения и сказала, что я могу сделать вашего сына женщиной! Это нормально, по-вашему?
Свёкр растерянно посмотрел на жену.
— Наташа, ты что такое говорила?
— Ничего подобного! — возмутилась Наталья Валерьевна. — Просто пыталась объяснить ей, как должна выглядеть приличная жена!
— С меня этого хватит! — Настя обратилась к Егору. — Я с этим покончу! Прямо сейчас! Я собираю вещи и уезжаю домой!
— Никуда ты не поедешь! — отрезал Егор. — Мы приехали на два дня, и уедем вместе! А сейчас ты извинишься перед моей мамой!
— Нет, Егор! — твёрдо сказала Настя. — Я не буду извиняться! И я уезжаю! Сейчас!
Она развернулась и пошла к лестнице, чтобы подняться в спальню за вещами. Егор двинулся следом, схватив её за руку.
— Настя, не устраивай сцен! Мама просто беспокоится обо мне, она не хотела тебя обидеть!
— Не хотела?! — Настя высвободила руку. — Ты либо слепой, либо глупый, если не видишь, что она делает! Она целенаправленно пытается нас поссорить, и у неё отлично получается!
— Прекрати обвинять мою мать!!! — Егор повысил голос. — Она желает нам только добра!
Наталья Валерьевна стояла внизу, наблюдая за ссорой с плохо скрываемым удовлетворением. Время от времени она бросала в сторону мужа театральные вздохи и взгляды, будто говоря: «Вот видишь, какую ужасную невестку нам Бог послал».
Настя зашла в спальню и начала быстро собирать вещи. Её руки дрожали от ярости и обиды. Егор стоял в дверях, не решаясь войти.
— Ты не можешь просто так уехать! — сказал он. — На чём ты поедешь?
— На нашей машине! — ответила Настя, застёгивая сумку. — А ты доберёшься на автобусе! Когда протрезвеешь от маминой любви и вспомнишь, что у тебя есть жена!
Она достала из кармана Егора ключи от машины и направилась к выходу. Егор преградил ей путь.
— Настя, давай поговорим спокойно! Ты сейчас на эмоциях, и я тоже! Останься, переночуем, а завтра всё обсудим!
— Нет, Егор! — Настя покачала головой. — Обсуждать нечего! Я увидела сегодня достаточно! Ты не можешь или не хочешь защитить меня от нападок своей матери! Ты позволяешь ей унижать меня и считаешь, что я должна это терпеть! Это не семья, и это не любовь!
Она обошла его и спустилась вниз. Наталья Валерьевна стояла в прихожей, скрестив руки на груди.
— Уезжаешь? — с плохо скрываемым торжеством спросила она. — Вот и правильно! Не место городским штучкам в нашей семье!
— Мама, перестань! — крикнул Егор, но было уже поздно.
Настя молча прошла мимо свекрови, вышла во двор и села в машину. Через заднее стекло она видела, как Егор выбежал за ней, но не остановилась. Она завела двигатель и выехала со двора, не оглядываясь.
Прошло три дня. Настя сидела в их квартире, собирая коробки со своими вещами. За эти дни она много думала и приняла решение. Утром она подала заявление на развод.
Звук ключа в замке заставил её вздрогнуть. На пороге появился Егор, уставший после долгой дороги на автобусе.
— Настя… — он бросил сумку в прихожей и вошёл в комнату. — Что ты делаешь?
— Собираю вещи! — ответила она, не поднимая глаз. — Я подала на развод!
— Что?! — Егор замер. — Из-за одной ссоры с моей мамой?
— Не из-за ссоры, Егор! — Настя наконец посмотрела ему в глаза. — Из-за твоего выбора! Ты позволил ей унижать меня и встал на её сторону!
— Настя, это же моя мать!
— А я твоя жена! Была ею, во всяком случае! — она закрыла коробку и заклеила скотчем. — Я заслуживаю уважения и защиты от мужа, но ты не смог мне этого дать!
— Давай всё обсудим! — Егор сделал шаг к ней. — Я поговорю с мамой, объясню ей…
— Поздно, Егор! — Настя покачала головой. — Я увидела настоящего тебя! И я не хочу провести жизнь, борясь с твоей матерью за место в твоём сердце!
Она взяла коробку и направилась к двери. Егор не остановил её. Может быть, в глубине души он понимал, что она права. Или, возможно, он просто не умел бороться за то, что действительно важно.
Дверь захлопнулась, оставляя Егора одного в пустеющей квартире, наедине с осознанием того, что он потерял…
