— А где мои цветы? — Вероника вошла на кухню, где Семён неторопливо пил кофе, уткнувшись в телефон.
— Какие ещё цветы? — муж поднял глаза, словно не понимая, о чём речь.
— Сегодня восьмое марта! — Вероника подошла к столу и оперлась о него ладонями. — Международный женский день, если ты вдруг забыл!
— А, это… Не забыл! – хмыкнул он в ответ и снова уткнулся в телефон.
— И? — Вероника выжидающе смотрела на мужа. — Даже тюльпана не будет? Открытки?
— Не будет! — он пожал плечами с таким видом, будто речь шла о чём-то совершенно несущественном.
Вероника не могла поверить своим ушам. Они поженились всего полгода назад, и раньше он всегда дарил ей цветы, и на свиданиях, и на день рождения. Она даже не могла вспомнить, когда этот внимательный молодой человек превратился в черствого, равнодушного мужа.
— Может, объяснишь почему? — Вероника скрестила руки на груди.
Семён отложил телефон и посмотрел на жену с неожиданной холодностью.
— Вот как только моя мать скажет, что ты достойна хоть одного подарка, тогда я и буду тебе их дарить. А пока радуйся, что замуж хоть за меня вышла!
Когда он заявил жене, она поняла, что он словно делал ей одолжение самим фактом своего существования рядом.
— Что? — Вероника почувствовала, как её лицо вспыхнуло от возмущения. — Ты серьёзно?
— Абсолютно! — Семён отхлебнул кофе. — Мама считает, что ты пока не заслужила никаких подарков!
— И с каких пор твоя мама решает, что ты даришь своей жене?
— С тех пор, как ты не удосужилась доказать, что достойна её сына! — Семён говорил спокойно, но в его голосе слышалась сталь. — Ты думаешь, если у тебя есть своя квартира, ты уже королева? Нет, дорогая, моя мать так не считает!
Вероника молча смотрела на мужа, ошеломлённая его словами. В её голове проносились воспоминания о том, как они познакомились два года назад на вечеринке общих друзей. Семён тогда поразил её своей внимательностью и галантностью. Какое-то время после свадьбы всё было хорошо, но затем его мать, Валентина Аркадьевна, начала всё чаще появляться в их жизни.
Родители Вероники подарили ей эту двухкомнатную квартиру ещё на восемнадцатилетие. Когда они с Семёном решили пожениться, вопрос о том, где жить, даже не поднимался — конечно, у неё. Хотя теперь Вероника вспомнила, как Семён странно сопротивлялся переезду от матери, говоря что-то невнятное про «нежелание пользоваться чужим». Она тогда решила, что это просто мужская гордость.
— Так ты теперь решил слушаться маму в вопросах нашей семейной жизни? — Вероника постаралась говорить спокойно, хотя внутри у неё всё кипело.
— Моя мать мудрая женщина! — Семён поднялся из-за стола. — Она многое повидала и знает, каким должен быть правильный брак! А ты… Ты думаешь, что если позволила мне жить в своей квартире, то уже выполнила свой женский долг?
— Сем, это наша квартира! Когда мы поженились…
— Нет, Ника! — перебил он. — Это твоя квартира! Ты мне это регулярно напоминаешь!
— Когда? Когда я тебе это напоминала? — Вероника была искренне удивлена.
— Каждый раз, когда говоришь своим подругам по телефону: «Прихожу домой, а он опять носки разбросал». Или, когда просишь меня снять обувь в прихожей, хотя я всего лишь забыл ключи и на секунду зашёл! Это твоя территория, и ты даёшь мне это понять! Мне нельзя ничего делать тут, как хочу этого я!
Вероника покачала головой, не веря своим ушам.
— Это какой-то бред! Ты сейчас оправдываешь то, что не подарил мне даже цветы на Восьмое марта, тем, что я прошу тебя не ходить в уличной обуви по квартире?
— Спроси мою мать, когда она придёт в воскресенье! Она тебе всё объяснит! – пожал он плечами, показывая свою безразличность к этому вопросу.
С этими словами он вышел из кухни, оставив Веронику наедине с тяжёлыми мыслями и горьким осадком от испорченного праздника.
Воскресенье наступило слишком быстро. Вероника провела весь день на кухне, готовя обед. Не потому, что хотела произвести впечатление на свекровь — скорее, готовка помогала ей отвлечься от неприятных мыслей. После праздничного инцидента они с Семёном почти не разговаривали, лишь перебрасывались дежурными фразами по хозяйству.
Ровно в два часа раздался звонок в дверь. Семён бросился открывать с такой скоростью, словно за дверью ждала не его мать, а как минимум кинозвезда.
— Мамочка! — Голос Семёна мгновенно изменился, став приторно-ласковым.
— Сёмушка, сынок! — Валентина Аркадьевна вошла в квартиру, придирчиво оглядываясь по сторонам. Высокая, подтянутая женщина с идеальной укладкой и макияжем, она выглядела моложе своих пятидесяти пяти и двигалась с королевской осанкой.
— Здравствуйте, Валентина Аркадьевна! — Вероника вышла из кухни, вытирая руки кухонным полотенцем.
Свекровь окинула невестку оценивающим взглядом, задержавшись на домашнем платье и отсутствии макияжа.
— Здравствуй, Вероника… Надеюсь, ты приготовила что-нибудь приличное? В прошлый раз твои котлеты были сыроваты, что ли… Но есть их было точно невозможно! — она демонстративно принюхалась. — Запах какой-то… специфический…
— Я приготовила куриное фрикасе и овощной салат! — ровно ответила Вероника. — А на десерт — шарлотку с яблоками!
— Фрикасе? — Валентина Аркадьевна скривилась. — Сёма не любит блюда с соусами! Ты бы хоть поинтересовалась вкусами мужа за полгода совместной жизни!
— Мам, вообще-то я люблю фрикасе… — Семён неловко переминался с ноги на ногу.
— Не выдумывай! — отрезала Валентина Аркадьевна. — Я тебя растила, я знаю, что ты любишь! Идём на кухню, посмотрю, что там можно исправить!
За обедом атмосфера становилась всё напряжённее. Валентина Аркадьевна критиковала всё: от расстановки мебели до способа, которым Вероника нарезала хлеб.
— Кстати, Сёма говорил, что ты была недовольна отсутствием подарка на этот… праздник! — внезапно произнесла свекровь, отодвигая тарелку. — Восьмое марта — не праздник! Умная женщина не станет требовать подарков только потому, что календарь показывает определённую дату!
Вероника медленно положила вилку.
— Валентина Аркадьевна, знаете, дело не в самом подарке, а в отношении! Меня удивило высказывание Семёна о том, что он будет дарить мне что-то только с вашего одобрения!
— А что тебя удивляет? — свекровь подняла идеально выщипанную бровь. — Сёма — примерный сын, он ценит мнение матери! В нашей семье всегда советовались со старшими! Во всём!
— Но речь о нашей семье! — Вероника постаралась говорить спокойно. — О семье Сёмы и меня!
— Вашей семье? — Валентина Аркадьевна усмехнулась. — Какая же это семья? Ты затащила моего сына в свою квартиру, ничего не делаешь по дому нормально, готовить не умеешь! Какая из тебя жена?
— Мама… — попытался вмешаться Семён, но свекровь только махнула рукой.
— Не перебивай, когда взрослые разговаривают! Так вот, Вероника, я объясню тебе, почему я против того, чтобы Сёма тратил деньги на подарки для тебя! Потому что ты этого не заслуживаешь! Взять хотя бы эту квартиру — ты получила её просто так, от родителей! А мой Сёма всего добивался сам!
— С помощью «мамочки», вы хотели сказать? То есть вас! — не удержалась Вероника.
— Что ты сказала? — Валентина Аркадьевна подалась вперёд.
— Я сказала, что странно слышать о самостоятельности Семёна, учитывая, что до свадьбы он жил с вами, вы ему готовили, стирали и даже рубашки гладили.
— Ника, не надо… – побледнел муж.
— Почему не надо? — Вероника повернулась к мужу. — Я хочу понять, почему твоя мать считает, что имеет право решать, достойна ли я подарков от собственного мужа?
— Потому что я знаю своего сына! — отчеканила Валентина Аркадьевна. — И вижу, как ты его используешь!
— Использую? — Вероника не могла поверить своим ушам. — Каким образом? Я работаю, вношу деньги в семейный бюджет, плачу за квартиру, в которой мы живём…
— Вот! — торжествующе воскликнула свекровь. — Ты сама признаёшь, что всё вокруг твоё! А ты никогда не думала, как унизительно для мужчины жить на всём готовом? Сёма привык к другому отношению!
— К какому? — спросила Вероника, чувствуя, как внутри нарастает гнев. — К тому, что вы его контролируете и решаете за него?
— Нет, к тому, что женщина должна знать своё место! — Валентина Аркадьевна отпила воды. — И я не позволю тебе помыкать моим мальчиком!
— Вот в чём дело… — Вероника медленно поднялась из-за стола. — Вы просто не можете смириться с тем, что ваш сын создал свою семью!
— Какую семью? Это не семья, а какое-то недоразумение! Ты даже не умеешь создать для мужчины домашний уют! – фыркнула Валентина Аркадьевна.
— Это я-то? — Вероника решила перейти в наступление. — Давайте начистоту! Почему вы против того, чтобы Семён дарил мне подарки? Неужели дело действительно в том, что я недостаточно хорошая хозяйка? Или правда в том, что вы просто не можете отпустить сына?
— Да как ты смеешь говорить таким тоном в моём присутствии?! – побагровела свекровь.
— В вашем присутствии? — Вероника развела руками. — Вы в моей квартире, если уж начистоту!
— В твоей… — передразнила Валентина Аркадьевна. — Слышишь, Сёма? Она опять напоминает, что квартира её!
Семён, всё это время молча наблюдавший за перепалкой, вдруг встал между женщинами.
— Давайте успокоимся все! Мама, Вероника не это имела в виду…
— А ты знаешь, что я имела в виду? — Вероника резко повернулась к мужу. — Ты вообще меня слышишь или только свою мать?
— Не смей так разговаривать с моим сыном! — Валентина Аркадьевна тоже поднялась с места. — Сёма, ты видишь, какая она? И это та женщина, которую ты выбрал?
— Выбрал? — Вероника горько усмехнулась. — По-моему, выбирали вы, Валентина Аркадьевна! Просто я в этот выбор не вписалась!
— Конечно, не вписалась! — свекровь схватила салфетку и начала нервно комкать её в руках. — Ты не та женщина, которая нужна моему сыну! Он заслуживает заботливую, нежную, умеющую создать домашнюю атмосферу девушку! А не ту, которая думает только о себе!
— Так вот какое у вас представление обо мне! — протянула Вероника, скрестив руки на груди. — Интересно! И что же я должна была сделать, чтобы заслужить право получать подарки от собственного мужа? Отказаться от карьеры? Отдать вам ключи от квартиры? Может, ещё и зарплату вам отдавать на проверку?
— Не передёргивай! — отрезала Валентина Аркадьевна. — Я лишь хочу, чтобы мой сын был счастлив! А с тобой он несчастен, это же видно!
— Мама, это не так… — попытался вмешаться Семён, но его никто не слушал.
— Я поняла, в чём настоящая проблема! Вы просто не можете смириться с тем, что Семён больше не маленький мальчик, который во всём слушается мамочку! Вам нужно контролировать каждый его шаг, все решения! Даже такое простое, как подарить цветы жене!
— Не выдумывай! — Валентина Аркадьевна схватила со стола вазу для цветов. — Я учу своего сына быть мужчиной, а не тряпкой!
— Хорошо учите, ничего не скажешь! — Вероника заметила, как свекровь сжимает вазу, и сделала шаг назад. — Вырастили мужчину, который не может принять собственное решение без маминого разрешения!
— Ах ты, мерзавка! — Валентина Аркадьевна побледнела и вдруг резко замахнулась вазой.
Вероника едва успела отскочить, и ваза пролетела мимо, ударившись о стену. Семён бросился между ними с криком:
— Мама! Ты что делаешь?!
Но Валентина Аркадьевна словно не слышала сына. Она схватила со столика лампу для эфирных масел и запустила его прямо в лицо Веронике.
— Я тебе покажу, как оскорблять меня и моего сына!!!
Вероника увернулась и, защищаясь, схватила первый попавшийся предмет — журнал, который лежал на столе.
— Валентина Аркадьевна, прекратите! Вы в моём доме!
— В твоём доме? — свекровь хотела швырнуть ещё что-то, но Вероника отбилась журналом. — Сёма, ты слышишь? В её доме! А где твой дом, сынок? Где твой дом?!
Семён беспомощно переводил взгляд с матери на жену.
— Мам, Ника, давайте все успокоимся… Пожалуйста…
— Нет уж! — Валентина Аркадьевна быстро достала перцовый баллончик из своей сумки и хотела прыснуть им в невестку, но Вероника оказалась быстрее — она вырвала баллон из рук свекрови и отбросила в сторону.
— Хватит! — твёрдо сказала Вероника. — Это переходит все границы! Вы пришли в мой дом и пытаетесь меня оскорблять и даже бить!
— Ты первая начала! — взвизгнула Валентина Аркадьевна и попыталась вцепиться Веронике в волосы.
Та, защищаясь, оттолкнула свекровь, но Валентина Аркадьевна лишь сильнее разъярилась. Она схватила со стола тарелку и замахнулась.
— Мама, нет! — Семён попытался перехватить руку матери, но было поздно.
Вероника уклонилась, и тарелка разбилась о стену. Воспользовавшись замешательством свекрови, она схватила её за плечи и крепко сжала.
— Вы сейчас успокоитесь и уйдёте из моего дома! Или я вызову полицию!
— Отпусти меня! — Валентина Аркадьевна попыталась вырваться, но Вероника держала крепко. — Сёма! Твоя жена меня бьёт!
— Никто вас не бьёт! — процедила Вероника сквозь зубы. — Но если вы не успокоитесь, клянусь, пожалеете!
Вероника не ослабляла хватку, удерживая вырывающуюся свекровь. Валентина Аркадьевна извивалась, как пойманная в силки змея, пытаясь вцепиться ногтями в руки невестки.
— Сёма! Сделай что-нибудь! — прошипела Вероника, с трудом контролируя разъярённую женщину.
Муж застыл в нескольких шагах, растерянно переводя взгляд с матери на жену. В его глазах читался страх, но Вероника не могла понять — боится ли он за мать или его пугает необходимость сделать выбор.
— Мама, пожалуйста… — наконец выдавил Семён. — Успокойся…
— Предатель! — выплюнула Валентина Аркадьевна. — Она ударила меня, а ты стоишь и смотришь!
— Никто вас не бил! — Вероника сделала глубокий вдох, стараясь контролировать голос. — Но если вы сейчас не прекратите, я выкину вас за дверь!
— Попробуй только! — Валентина Аркадьевна снова дёрнулась, но хватка Вероники была как стальные тиски.
Быстрым движением Вероника развернула свекровь к выходу из кухни и, почти приподняв над полом, потащила к входной двери. Валентина Аркадьевна брыкалась и визжала, но Вероника была моложе и сильнее. Одним рывком она распахнула дверь и буквально вытолкнула свекровь на лестничную площадку.
— Вон из моего дома! — прорычала Вероника и захлопнула дверь.
В квартире воцарилась звенящая пустота. С лестничной клетки доносились приглушённые ругательства Валентины Аркадьевны и стук её кулаков в дверь, но Вероника не обращала на это внимания. Она повернулась к Семёну, который так и стоял посреди прихожей с выражением полной растерянности на лице.
— Ты… — начал он, но Вероника не дала ему закончить.
— Нет, теперь ты послушай меня! — её голос был тих, но в нём звучала неумолимая решимость. — Я только что выгнала твою мать из нашей квартиры! А знаешь почему? Потому что она пыталась напасть на меня! И всё из-за того, что ты не можешь отрезать пуповину, которой она тебя держит!
— Ника, можно же было просто…
— Я не закончила! — оборвала его Вероника. — Полгода назад я вышла замуж за мужчину, которого любила! А сегодня я увидела человека, который не способен даже защитить собственную жену от нападок своей матери! Который не может без маминого разрешения подарить цветы! Который стоит и смотрит, как его мать превращает семейный обед в поле боя!
По мере того, как Вероника говорила, к Семёну будто возвращалась способность мыслить. Он попробовал взять жену за руку, но та резко отдёрнула её.
— Ника, я понимаю, ты расстроена…
— Расстроена?! — Вероника горько рассмеялась. — Нет, Сём, я не расстроена! Я прозрела! Я больше не собираюсь быть частью этой семейки! Когда я выходила за тебя замуж, я думала, что создаю семью! Свою семью! А оказалось, что просто вклинилась между мальчиком и его мамочкой!
— Что ты хочешь сказать? – побледнел он.
— Я хочу сказать… — Вероника подошла к шкафу и достала оттуда дорожную сумку. — Что с меня хватит! Собирай свои вещи!
— Ты… Выгоняешь меня? — Семён нервно усмехнулся, словно, не веря в происходящее.
— Именно! — Вероника швырнула сумку к его ногам. — Знаешь, может быть, твоя мать права! Может, я действительно не та женщина, которая тебе нужна! Тебе нужна не жена, а ещё одна мамочка, которая будет с тобой сюсюкать и решать за тебя!
— Ника, ты не понимаешь! — Семён сделал ещё один шаг к ней. — Моя мать просто очень эмоциональная! Она не со зла…
— Нет, это ты не понимаешь! — Вероника покачала головой. — Дело не в твоей матери! Дело в тебе! В том, что ты позволяешь ей вмешиваться в нашу жизнь, в наши отношения! В том, что ты не можешь сказать ей «нет»! И сегодня, когда она набросилась на меня, ты просто стоял и смотрел!
— Я люблю тебя, Ник! – виновато опустив голову, сказал он.
— А я любила тебя! — ответила Вероника. — Но, очевидно, недостаточно сильно, чтобы терпеть всё это дальше! Собирай вещи, Сём! Я подаю на развод!
Она развернулась и пошла в спальню, оставив мужа в оцепенении стоять посреди прихожей. Закрыв за собой дверь, Вероника прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. Внутри было пусто и холодно, но странным образом — легко. Как будто она сбросила с плеч тяжёлый груз, который тащила всё это время.
Через несколько минут она услышала шорох в прихожей — Семён начал собирать вещи. Ещё через полчаса раздался тихий стук в дверь спальни.
— Ника… — голос Семёна звучал глухо, будто сквозь вату. — Я ухожу… Но я хочу, чтобы ты знала: я не согласен на развод! Я буду бороться за наш брак! И я обещаю измениться!
Вероника не ответила. Она слышала, как он постоял ещё немного у двери, а потом раздался звук открывающегося замка входной двери. Когда она, наконец, вышла из спальни, квартира была пуста. На журнальном столике лежали ключи и записка: «Прости. Я всё исправлю».
Вероника смяла записку и выбросила в мусорное ведро. Она знала, что Семён будет звонить, просить о встрече, обещать перемены. Но также она знала, что некоторые раны не заживают, а некоторые слова нельзя забрать назад. И фраза «Вот как только моя мать скажет, что ты достойна хоть одного подарка, тогда я и буду тебе их дарить, а пока радуйся, что замуж хоть за меня вышла» навсегда останется между ними как несмываемое клеймо на их отношениях…
