— Неужели сложно насухо вытереть тарелки? Что за неряха растёт! — громогласно возмущалась старуха, брезгливо перебирая посуду своими сухими пальцами.
С тихим вздохом в спальне прятались мысли от ядовитых слов. Виктория никогда не считала себя неопрятной, просто современные методы хозяйства заменили устаревшие традиции — сушка на коврике была практичнее и гигиеничнее затхлых полотенец. Именно этот маленький нюанс стал яблоком раздора между двумя женщинами.
Наталья Павловна, будто коллекционер чужих ошибок, с особым удовольствием перетирала посуду влажным полотенцем, распространяя кисловатый запах по всей кухне. Эта мелодия недовольств звучала каждое утро, создавая непреодолимую пропасть между ними.
— Опять транжиришь воду на эти бесконечные стирки? У вас же счётчики! — произнесла мать Константина, заглядывая в ванную.
— Наталья Павловна, вас разве касаются наши коммунальные расходы? Мы самостоятельная семья.
— Мой сын — самостоятельный. А твоя учительская зарплата даже на моющие средства не тянет.
Виктория молча отступила в рабочий кабинет. Ученические работы стали её спасением — в детских сочинениях обитала та непосредственность, которой так не хватало в собственном доме. Но горькое послевкусие от словесных атак маячило на границе сознания.
Раньше мир казался проще — Наталья Павловна жила отдельно, женщины поддерживали вежливый нейтралитет. И сам Константин ранее отдавал предпочтение жене.
В первый год супружества он не переставал восхищаться кулинарными экспериментами Виктории:
— Твои котлеты — загадка вселенной! Удивительно! Раньше куриное мясо казалось сухим, а теперь превратилось в деликатес.
Старуха, хоть и не слышала напрямую этих восхвалений, чувствовала смену предпочтений сына, который перестал появляться на её кухне. Подозрительно щурясь, она допытывалась:
— Наверняка добавляешь химию какую-то? Усилители эти, чтобы мой мальчик твоё стряпанье предпочитал.
— Никакой химии, только кабачок вместо хлеба — получается сочно и без лишних калорий, — улыбалась юная жена.
Наталья Павловна кивала задумчиво, но продолжала готовить по старинке. Константин радовался кулинарии супруги. Но стоило матери переехать под их крышу, вкусовые предпочтения мужчины трансформировались до неузнаваемости.
Внезапно блюда Виктории стали «недосоленными», «недостаточно ароматными», «слишком диетическими». Пища матери превратилась в эталон вкуса, пусть даже пережаренный и едва пережёвываемый.
— Котлеточки по маминому рецепту — настоящий вкус детства, без всяких там кабачков, правда, сынок? — победоносно произнесла Наталья Павловна, накладывая подгоревшее мясо.
Удивительно, но мужчина согласно кивнул, хотя видно было, как ему трудно прожевать пищу.
На кухне остались лишь двое — мать и сын, когда молодая жена, поблагодарив за ужин, удалилась.
— Удивительно, что ты рассмотрел в этой серой мыши. Вечно молчит или дуется.
— Действительно. Нормально говорить с ней невозможно в последнее время.
— Профдеформация — профессиональное выгорание, — диагностировала бывшая медсестра.
Каждое слово отчётливо достигало ушей притаившейся за стеной Виктории. Внутри клокотало разочарование — муж не защитил, а присоединился к обвинениям. Попытка сосредоточиться на проверке работ провалилась — критика неслась через стены.
Когда разговор перешёл на расточительное использование дорогих моющих средств и неумение правильно чистить сковородки, терпение истощилось.
— Может, вам самой взяться за посуду, раз у меня руки не оттуда растут? — выпалила Виктория, появляясь в дверном проёме.
Наталья Павловна застыла от неожиданности — обычно молчаливая невестка впервые показала зубы.
— Я и так переделываю твою работу! Посмотри на эти капли — высохнут и останутся пятна!
— После ваших затхлых полотенец из чашек пить противно. Лучше естественная сушка.
— Лучше — протирать насухо.
— Если вы так считаете, делайте это у себя дома. Когда планируете вернуться в свою квартиру?
— Никогда. Мы решили, что я останусь с вами для общего блага.
— Какого блага? За два месяца вашего присутствия вы настроили супруга против меня, переделали весь быт и даже не участвуете в семейном бюджете, хотя ваша квартира приносит доход!
— Неблагодарная! Я регулярно отдаю арендную плату сыну!
Виктория перевела взгляд на мужа:
— Константин?
— Что?
— Ты говорил, что у нас нет средств на посудомоечную машину.
— Верно.
— Но твоя мать утверждает, что отдаёт тебе деньги.
— Я… потратил на зимнюю резину, — пробормотал мужчина, недовольно взглянув на мать.
— Замечательно. Мне от твоей резины никакого проку — я хожу на работу пешком и езжу за продуктами на общественном транспорте, потому что тебе вечно недосуг отвезти меня в магазин. Вывод очевиден: ваше присутствие в нашем доме абсолютно бесполезно.
— Куда же мне деваться? У меня нет крыши над головой! — патетически воскликнула старуха.
— Насколько мне известно, ваши квартиранты съезжают. Возвращайтесь в родные стены.
Выпустив пар, Виктория почувствовала облегчение. Наталья Павловна весь вечер перемывала косточки «неблагодарной невестке», но задумалась о возвращении домой — может, действительно пора?
Утром Константин повёз мать принимать квартиру у съёмщиков. Оставшись одна, молодая женщина решила отметить грядущее освобождение праздничным ужином.
Когда она колдовала над соусом, дверной звонок разорвал тишину.
— Добрый день… вам кого?
— Вас, разумеется, — улыбнулась незнакомка с оценивающим взглядом.
— Странно, я никого не ждала.
— Вероятно, вы не догадываетесь, кто я, — продолжала загадочная гостья. — Не буду томить — я Софья, любимая женщина вашего мужа.
— Да что вы? А я считала, что любимая та, с которой делят кров. Все остальные… — Виктория помедлила. — Я преподаю русский язык, знаете ли. Образованной даме неприлично называть вещи своими именами.
Нервное возбуждение вызвало поток слов, но визитёрша выслушала монолог с олимпийским спокойствием.
Когда словесный поток иссяк, Софья заговорила:
— Я пришла не для скандала, а чтобы по-человечески разрешить затянувшуюся проблему.
— Что за проблема?
— Константин патологически застенчив и не решается признаться, что живёт с вами исключительно из жалости. Он обещает развод уже несколько месяцев, так что ваш брак обречён. Вопрос лишь в том, сколько ещё он будет оттягивать неизбежное. Между нами настоящие чувства, а вы — обуза, которую ему жалко бросить.
Виктория замерла в оцепенении.
— Предлагаю сделку: вы сами инициируете развод, сохранив достоинство. А я остаюсь с Константином.
— Куда же мне идти? У меня нет жилья.
— Я компенсирую финансово — за молчание и моральный ущерб.
Виктория потеряла дар речи.
— Вот моя визитка. Как решитесь — звоните. Помните, я даю шанс уйти с гордо поднятой головой, а не ждать, пока вас бросят. Наш союз с Константином предрешён, ваш развод — лишь вопрос времени.
Сказав всё необходимое, Софья удалилась.
Механически завершив приготовления, Виктория осознала, что праздничный ужин утратил всякий смысл.
Как ни старалась сохранять спокойствие, слёзы предательски текли по щекам. Мысли путались — как поступить, что делать дальше, нужно ли уходить? В этот момент замок щёлкнул — вернулись свекровь с супругом.
— Что стряслось? — Наталья Павловна сразу заметила покрасневшие глаза.
— Ничего… лук резала.
— Ого, пир горой! — Константин бесцеремонно открыл духовку. — Запечённое мясо! Запах многообещающий… но опять недосолено! Куда исчезло твоё кулинарное мастерство? Аромат манящий, а мясо как резина. Мамуля, спасай — сотвори твой фирменный соус.
Виктория слушала вполуха, размышляя — стоит ли немедленно опрокинуть сковороду на голову мужа или дождаться соуса от свекрови?
— Сейчас исправим ситуацию. Действительно, пересушила, — свекровь нахмурилась. — К Новому году подарю тебе поваренную книгу.
— Благодарю, давно мечтала, — тихо произнесла Виктория и вышла из кухни. В голове роились мысли, и одна, самая абсурдная, требовала немедленной реализации.
— Теперь мясо съедобное, — свекровь наполнила соусницу бордовой жидкостью.
— Как замечательно! Вы спасли наш ужин.
Наталья Павловна с подозрением посмотрела на резкую перемену.
— Понравилось?
— Очень. Закрутилась с делами, забыла про духовку — мясо превратилось в подмётку. Если б не ваш соус, пришлось бы выбросить… — на глаза снова навернулись слёзы.
— Чего расстраиваться из-за куска мяса? — удивилась свекровь.
— Просто… устала. Постоянное напряжение. Вчера сорвалась на вас беспричинно. Простите… не со зла.
— С кем не бывает, — недоверчиво ответила Наталья Павловна.
— Не держите обиду?
— Раз осознала ошибку — не держу. Ешь, хватит разводить сырость.
— Мама, может тебе готовить основные блюда? Пусть Вика учится.
— Я же переезжать собиралась!
— Оставайтесь, я погорячилась. Живите, сколько нужно, — предложила Виктория.
Ужин прошёл в тишине. Наталья Павловна приняла извинения с достоинством, а когда невестка удалилась, обратилась к сыну:
— Видишь, в Виктории тоже человеческое теплится. Устала, вот и срывается.
— Да уж, неожиданно. Ладно, деньги не помешают.
— Точно, надо новых жильцов искать.
На следующий день, вернувшись с уроков, Виктория застала свекровь за полировкой тарелок сомнительной чистоты полотенцем.
— Добрый день, Наталья Павловна.
— Привет, Виктория.
— У меня для вас потенциальные квартиранты.
— Правда? Кто такие? Порядочные люди? — Наталья Павловна продолжала натирать тарелку.
— Более чем. Молодая пара, недавно поженились. Она, кажется, работает в банке, он — программист.
— Хм, звучит перспективно. А чем подтверждается их порядочность?
— Софья — очень преданная женщина. Так предана моему мужу, что готова заплатить мне компенсацию за моральный ущерб, лишь бы я инициировала развод, — спокойно произнесла Виктория, наблюдая за реакцией свекрови.
Наталья Павловна застыла с тарелкой в руках. Тишина заполнила кухню.
— Что ты такое говоришь? — полотенце выпало из её рук.
— Вчера, пока вы с Костей осматривали квартиру, ко мне приходила его любовница. Предложила деньги за развод. Сказала, что ваш сын живёт со мной исключительно из жалости.
Наталья Павловна опустилась на стул:
— Это правда? Мой Костенька?..
— Я и сама не знала. Вероятно, вам известно больше?
Старуха отрицательно покачала головой:
— Не могу поверить… Он никогда…
— Софья утверждает, что их отношения длятся месяцами. Я подумала: может, вам такая квартирантка понравится? Говорит, богатая. Внешность модельная.
Последовала неловкая пауза.
— Я не собираюсь разводиться, Наталья Павловна. Но мне нужна правда — вы знали о Софье? — Виктория внимательно всматривалась в растерянное лицо свекрови.
— Нет, клянусь! — старуха побледнела. — Он говорил, что задерживается на работе… Но Коля, начальник его отдела, как-то обмолвился, что мой сын уходит раньше всех.
— Интересно, — протянула Виктория. — А как давно Константин говорит, что задерживается?
— Месяцев шесть. Я думала, проекты, карьера…
В её глазах застыл ужас. Материнская гордость за сына рушилась на глазах.
— Виктория, что ты будешь делать?
— А что бы вы сделали?
— На твоём месте я бы собрала вещи и ушла с гордо поднятой головой. Нельзя жить с предателем.
— Куда идти? У меня нет своего жилья.
— К родителям?
— Мама в однокомнатной, отец давно с другой семьёй.
Наталья Павловна задумалась.
— Есть вариант, — продолжила Виктория. — Софья предложила материальную компенсацию.
— И ты согласишься на такое унижение?
— Нет. Мне нужна ваша помощь.
— Моя? — удивилась свекровь.
— Я хочу знать всю правду от Константина. Помогите мне устроить ему честный разговор. Когда он вернётся, спросите напрямую о Софье.
— Думаешь, он признается?
— Уверена, что нет. Но я должна увидеть его реакцию.
Вечером план был приведён в действие. После ужина, приготовленного совместными усилиями, Наталья Павловна внезапно произнесла:
— Костя, почему ты мне не рассказал о Софье?
Константин подавился чаем:
— Что?
— О женщине, с которой ты встречаешься, — спокойно пояснила мать.
— Я не… Что за бред? — его взгляд метнулся к жене.
— Не ври матери. Софья приходила к Виктории, пока мы осматривали квартиру. Она всё знает, — твёрдым голосом произнесла Наталья Павловна.
Лицо мужчины стало белее мела.
— Это недоразумение, — пробормотал он.
— Ты обещал ей развестись с женой. Ты оскорблял собственную жену, чтобы скрыть измену. Ты предал нас всех, — в голосе Натальи Павловны звучала боль.
— Мама, ты преувеличиваешь…
— Правда или ложь — ты любишь другую? — впервые вмешалась Виктория.
Константин молчал, загнанный в угол.
— Соня случайно появилась в моей жизни…
— Собирай вещи и уходи к своей Соне, — неожиданно резко произнесла Наталья Павловна. — Я не воспитывала тебя предателем.
— Куда уходить? — растерянно спросил сын.
— К любовнице, разумеется. Она, кажется, богатая дама.
— Ты же всегда говорила, что семья — святое!
— Святая семья не строится на лжи, сынок.
Константин переводил взгляд с матери на жену:
— Вика, ты тоже этого хочешь?
— Я хочу честности. Прямо сейчас.
— Выбирай, Константин — или откровенный разговор, или собирай вещи, — твёрдо заявила Виктория.
Поняв безысходность положения, мужчина опустил плечи:
— Я действительно встречаюсь с Софьей. Но всё сложно…
— Сколько времени? — хором спросили женщины.
— Почти год.
— Год?! — ахнула Наталья Павловна. — С нашей серебряной свадьбы?
— Примерно.
— И когда ты собирался сказать мне? — спросила Виктория.
— Не знаю… Я не хотел делать тебе больно.
— Но делал. Каждый день. Каждым словом унижения. Каждой ложью — глаза молодой женщины наполнились слезами.
Наталья Павловна неожиданно встала между ними:
— Сын, я отдаю квартиру Виктории. Пусть живёт там, пока вы разбираетесь. Мне будет легче жить с чистой совестью, чем с предателем.
— Мама! Это твоя единственная недвижимость!
— Которую я заработала честным трудом. А ты?
— И что мне делать? — он растерянно оглядывался.
— Решать, кто ты есть на самом деле, — произнесла Виктория. — Я не приму ни копейки от Софьи. А вот твоей матери стоит платить арендную плату, раз уж я буду жить в её квартире.
***
Через полгода Виктория сидела в маленьком кафе напротив свекрови.
— Как новые квартиранты? — поинтересовалась Наталья Павловна.
— Замечательные! Чистоплотные, платят вовремя.
— А ты?
— Закончила курсы копирайтинга, подрабатываю. Деньги неплохие.
— Мой сын звонил вчера, — произнесла старуха. — Они с Софьей расстались.
— Ожидаемо, — кивнула Виктория.
— Он спрашивал о тебе. Сказал, что совершил ошибку.
— Большую ошибку, — согласилась молодая женщина. — Надеюсь, он извлёк урок.
— Будешь с ним говорить?
— Обязательно. Необходимо обсудить детали развода.
Наталья Павловна вздохнула:
— Знаешь, я рассчитывала, что вы помиритесь…
Виктория улыбнулась:
— Наталья Павловна, вы научили меня важному — нельзя простить предательство. Иначе оно повторится.
— Мудро, — кивнула старуха. — Только не потеряй способность верить в любовь. Настоящая преданность возможна.
— Я знаю, — Виктория сжала руку свекрови. — Именно этому вы и научили меня своим примером.
Две женщины, некогда враждовавшие на кухне из-за мокрых тарелок, теперь сидели плечом к плечу, объединённые общей болью и взаимным уважением — самой неожиданной формой преданности, рождённой из предательства.
«Предательство никогда не бывает случайностью — это сознательное решение; это рассчитанный выбор.» — Джон Шэд
