— Вась, вы же сами поощряете родственников – из-за вас они и болеют! – доказывала мужу Полина. – Пора прекратить этот цирк!
— Ты не понимаешь, чего просишь, — муж зарыл лицо руками. – Я просто не могу, Поль…
У Василия была прожорливая тётя Жанна, у которой был не менее прожорливый муж. И это ни в коем разе не оскорбление родственников, а доподлинный факт. Они оба страдали от ожирения, но лишь на медицинском языке. По жизни же они совсем не страдали, а просто ели в своё удовольствие и как не в себя.
Работали оба супруга на еду – других интересов и развлечений у них и не было. Равно как и детей. С таким весом Жанна Ивановна так и не смогла забеременеть. Но женщина особо не расстраивалась.
— Так бы ещё одного рта пришлось кормить, — со смехом говорила она родственникам. – А как вы понимаете, кушать мы с Вовочкой предпочитаем сами. Кормить кого-то не в нашем стиле!
При этих словах Жанна Ивановна начинала смеяться так, что всё её грузное тело заходилось в танце холодца. Но родственники понимали, что в словах женщины есть только доля шутки. Делиться едой и угощать кого-то, действительно, чета Хлебниковых приучена не была.
— У нас даже фамилия с едой связана, так что это сверху уже было решено, чем мы с Вовочкой по жизни заниматься будем, — отвешивала очередную шутку за семейным столом Жанна.
Парочку эту на праздники приглашать не любили, но те не терялись и приходили сами.
Родня их прогнать не решалась, ибо больные люди. Ну и родственники, конечно. У обоих была инвалидность даже. Ели супруги и не стеснялись. С нескрываемым удовольствием наворачивали майонезные салаты, жареную картошку, жирную курочку, заедая всё белым хлебушком.
— Куда ж Хлебниковым без хлеба? – колыхалась в смехе Жанна Ивановна.
Ни намёки, ни подколки, ни слова прямым текстом, что столько есть нельзя – на них не действовали.
— Моё тело – моё дело, — деловито говорила тётя Жанна, неизменно что-то пережёвывая и посасывая. Причём, с явным удовольствием. – Грешно отбирать еду у больных.
При этом то оба, то по отдельности приезжали обследоваться в город из пригорода. И ночевали у родных, опустошая их холодильники. Навещали они родню где-то раз в месяц, но каждый раз – разную.
* * *
Василий с детства был загипнотизирован большой тётушкой с громким грудным голосом. Она ему говорила, что делать – он и делал.
Даже будучи взрослым, Вася не мог сопротивляться требованиям родственницы. Когда Жанна Ивановна с мужем приезжали к ним, жена Василия Понина рвала и метала. А он сам, словно кролик под взглядом удава, выполнял тётушкины просьбы-приказы.
Хлебниковы наведывались к ним раз в полгода и уничтожали всю еду. А потом просили Васю купить ещё. И племянник безропотно покупал.
Полина и плакала, и умоляла, но муж противостоять родне не мог. Тогда девушка угрожала родственникам, что вызовет полицию, но ничего не помогало. Хлебниковы, как стихийное бедствие, приезжали раз в полгода поесть чужих харчей на дормовщинку.
— Всего 2 раза в год, Поль, — говорил муж. – Тебе что трудно потерпеть?
— А тебе что, трудно им отказать? – парировала жена.
— Да, очень трудно. Я, прям, физически не могу – язык к глотке прилипает. Ты тётю Жанну вообще видела – как ей отказать? Это же бульдозер в юбке. Я её с детства боюсь. А что, если еды для тёти Жанны не будет, то она меня съест?
— Что за детские страшилки? Вась, пора взрослеть!
— Я всё понимаю мозгом, но ничего с собой поделать не могу. Я был бы счастлив, если бы тётя Жанна вообще забыла обо мне.
— Давай тогда переедем, что ли? – предложила Полина. – Они к нам и приехать не смогут, если адрес не будут знать.
— Так ведь остальная родня непременно мой новый адрес сообщит. Я же не смогу скрываться от собственной матери. Если хоть один родственник прознает, то тёте Жанне обязательно донесёт. Никто не позволит мне выйти из родственной сети – ведь тогда Хлебниковы будут чаще приезжать к кому-нибудь из остальной родни. Все молятся, когда уже дети вырастут и переедут, чтобы тётя Жанн расширила ареал своих посещений, и нагрузка на каждую семью стала меньше.
— Боже, какие глупости?! Да послать надо этих Хлебниковых – и всё! Зачем вы вообще им двери открываете? Ясно же, что они только пожрать приходят. Причём даже не скрывают этого.
— Так ведь они всё равно родственники – как родне не открыть? К тому же, больные люди. Грешно таких за дверью держать.
— Это тебе тётя Жанна, небось, лапши навешала? – усмехнулась Полина.
Вася прискорбно кивнул.
— Да пойми ты, это не родня, а прожорливые паразиты! Никого из вас не уважают, а только о своём желудке заботятся. Если вы прекратили их подкармливать, глядишь, и похудели бы. Они больные, потому что не хотят лечиться и есть меньше.
— Согласен с каждым твоим словом, Полюш! Но как только я слышу голос тёти Жанны, я весь в её власти.
— Но я тоже тут живу и тоже имею право решать, кому гостить у нас дома, а кому нет. И проедают они не твои личные деньги, а наши семейные! Короче, увижу ещё раз твою тётю Жанну на своей кухне, полицию вызову.
Василий протянул к жене руки в умоляющем жесте, но та категорично мотнула головой и вышла в другую комнату. Муж остался понуро сидеть на кухне за пустым столом.
— Всего 2 раза в год – трудно потерпеть что ли? – пробормотал он в воздух.
* * *
Через несколько месяцев Полине пришлось привести свою угрозу в исполнение.
Вернувшись домой после работы с пакетами еды, она услышала знакомый громкий смех со стороны кухни. Даже предупреждать никого не стала, а позвонила в полицию. С торжествующим видом она зашла на кухню.
— Вася, там пакеты я у двери оставила – спрячь содержимое, пожалуйста, пока гости не ушли.
— А мы и не собираемся уходить, — грудным голосом сказала тётушка. – Мы только приехали.
— Дайте угадаю – на очередное обследование? – с сарказмом спросила Полина.
— Именно так. У Вовочки давление скачет и аритмия началась – надо срочно обследоваться, — доверительно сказала родственница.
— Есть вам надо поменьше! – не сдержалась Полина. – Тогда и проблем с давлением не будет!
— Злая ты! – упрекнул девушку дядя Вова. – Больных людей куском хлеба попрекаешь! А мы к вам с любовью, с распростертыми объятиями…
— И с пустыми руками! – продолжила Полина.
— А откуда деньги у двух инвалидов? – всплеснула руками Жанна Ивановна. – Ваша обязанность нам помогать да кормить. Вы молодые здоровые – не обеднеете, если куском хлеба поделитесь!
— Это вы забитый на неделю холодильник «куском хлеба» называете? Значит, так – вам пора на выход! Мы вас не приглашали!
— Так мы к племяннику приехали, с чего бы уходить должны?
— Я тут тоже живу и могу выгонять из своего дома, кого захочу! До свидания, Жанна Ивановна и дядя Вова. Ужина для вас не будет! Пожалуйста, проследуйте к выходу!
Тётушка смерила жену племянника тяжёлым взглядом и громко сказала:
— Нет! Мы никуда от Васеньки не уйдём! Верно, племяш? – и женщина начала сверлить Василия глазами.
Было видно, что она уже прочно обосновалась за столом и никуда уходить не собиралась. Да что там – уходить. Даже вставать Жанна Ивановна без сытого ужина не имела никакого намерения.
— Тогда пеняйте на себя! – воскликнула Полина. – Пусть вас полиция за шкирку вышвыривает.
Тут раздался звонок в дверь.
— А вот и полиция! – с видом победителя девушка бросилась открывать дверь.
— У нас незаконное проникновение, — заявила Полина стражам порядка. – Данные граждане тут не прописаны, владельцами не являются, но категорически отказываются покидать чужую квартиру. Пожалуйста, заберите их!
Двое мужчин в форме прошли на кухню и уставились на внушительных габаритов пару.
— Ну что, граждане, нарушаем? – спросил коренастый.
— Никак нет, — ответил ему в тон дядя Вова. – В гости к племяннику приехали. Вот сидим, ужинать готовимся.
Все взгляды устремились на Полину.
— Мы с мужем их не приглашали и в своём доме видеть не хотим! Они обманом пробрались на кухню, когда меня не было, а теперь уходить не хотят.
Полицейские вновь повернули головы к гостям.
— Мы к племяннику в гости приехали, — повторил дядя Вова. – Он сам нам дверь открыл и впустил. Добровольно!
Стражи порядка синхронно посмотрели на Васю.
— Подтверждаете эти слова, гражданин? – спросил всё тот же коренастый полицейский.
— Пппподтверждаю… — еле выговорил покрасневший от стыда перед женой и страхом перед родственниками и полицейскими Василий.
— Ну, тогда состава преступления тут нет. Мы уходим, — заявил с явным облегчением коренастый и направился к входной двери. Напарник за ним.
— Как это нет? — кинулась за ними Полина. – Они без спроса находятся у меня дома! Я хочу, чтобы они ушли!
— Вы единоличная хозяйка данной квартиры, — обернулся к ней полицейский.
— Нет, — растерянно ответила девушка.
— Ваш муж тоже тут проживает, поэтому он имеет право приглашать родственников. Это ваши семейные разборки – нарушения закона тут нет. Скажите спасибо, что не оштрафовываю вас за ложный вызов – на первый раз прощаю. Но в будущем по такому поводу нам не звоните — разбирайтесь сами!
Некоторое время Полина в ступоре смотрела на закрывшуюся за полицейскими дверь, а потом бросилась в спальню плакать. Сквозь рыдания она слышала, как Жанна Ивановна похвалила мужа:
— Лихо ты с ними разговор вёл, Вовочка! – сказала женщина с восхищением.
— Зря что ли я ментовские сериалы смотрю, — подмигнул ей муж. — Уж я их лексику выучил!
А на фоне их разговора Полина слышала шуршание пакетов, которые принесла из магазина. Ей стало ещё обиднее, рыдания начали душить с удвоенной силой.
* * *
Наконец, Вася зашёл в спальню, чтобы утешить жену.
— Стол я им накрыл, в зале постелил. Ты сама-то ужинать будешь, Полюш?
Он понимал, что должен извиниться перед женой. И за то, что не встал на её сторону перед полицейскими. И за то, что не кинулся сразу её утешать, а побежал обслуживать родственников, как только услышал окрик тёти Жанны. Василию было так стыдно, что предпочёл вообще не говорить о произошедшем, поэтому и извиняться муж не стал. Ему даже казалось, что и жене так будет проще.
«Сделаем вид, что не было Полькиного унижения и победы тёти с дядей», — решил он.
Жена завыла, уткнувшись в подушку.
— Ну, когда захочешь, приходи на кухню, пока там ещё что-то осталось. Если что, то я нам с тобой пару бутеров припрятал.
При этих словах Полина снова завыла. Василий предпочёл вернуться на кухню, чтобы поесть самому. Он изрядно устал и проголодался. Когда молодой мужчина вернулся в спальню, жена уже сидела на кровати. Вид у неё был решительный, несмотря на заплаканное лицо.
— Значит, так, Вась! Либо ты их выгоняешь и больше никогда не открываешь дверь, либо я ухожу. Я не подписывалась в пищевые подрядчики тёти Жанны и дяди Вовы. Я так понимаю, что эта повинность потом и нашим детям передастся?
— Не переживай, Поль. Здоровье не позволит им дожить до совершеннолетия наших детей. К тому же, пока не существующих. Я не могу их выгнать – у меня кишка тонка, — признался муж со вздохом.
— Тогда я уйду. Если ещё раз увижу твою прожорливую тётушку, то просто уйду. Увижу завтра – уйду завтра. У тебя есть целая ночь, чтобы кишку свою накачать!
— Давай просто подождём. До их следующего приезда где-то полгода. Кто знает, может тётя Жанна или дядя Вова просто не доживут.
— Да они нас с тобой ещё переживут!
На следующий день, проснувшись, Полина услышала всё тот смех. Девушка тихо собрала чемодан и так же тихо покинула квартиру. На остальными вещами она позже послала грузчиков. А за разделом имущества обратилась в суд. Видеться с бывшим мужем или с кем-то из его родни она больше никогда не собиралась.
