«Ольга готова была локти себе кусать, если бы это помогло. Вот никак у неё не складывалось в голове, как можно лгать своим близким и поливать грязью родственников. Поведение свекрови вызывало у неё полное недоумение, злость и обиду. «Вот что я ей сделала?!» — безуспешно мучилась вопросом женщина.
Ещё когда они только начинали с Сашей жить вместе ей не понравилась идея переезжать в его квартиру. Но будущий муж убеждал, что она только оформлена на его маму, а куплена была специально для него и для его будущей семьи. У старшего брата своё жильё и своя семья, а эта квартира как раз стоит и их с Олей дожидается.
Но Сашина мама, видимо, считала по-другому: у неё были ключи от квартиры, и она могла прийти к ним в любое время, как к себе домой.
И как у себя дома, она пользовалась едой из холодильника, брала любые вещи и могла рыться в шкафу, объясняя это тем, что они родственники и им нечего скрыть друг от друга.
Запросто вместе с ней могли прийти брат с женой и их дети – племянницы Саши 19 и 15 лет. Они все чувствовали и вели себя, как дома: девочки лазили по шкафам, пользовались без разрешения ноутбуком, могли взять телефон и валяться с ним прямо на Олиной кровати.
После первого же такого самовольного нашествия родственников Ольга поговорила с Сашей и сказала, что так не пойдёт. А если пойдёт, то уйдёт она. Саша её очень любил и поговорил со своими родными, главным образом, с мамой. Родственники всё поняли и больше не являлись без приглашения. Вплоть до самой свадьбы.
Уехав в свадебное путешествие на 10 дней, по возвращении Ольга обнаружила, что у них в квартире пропал её крем, блузка и планшет. Свой набор ключей от квартиры свекровь не отдала: «Должны же быть хоть у кого-то запасные ключи на всякий случай». Видимо, такой случай наступил в момент их отъезда, потому что Зинаида Викторовна призналась, что заглядывала к ним в квартиру, просто «посмотреть, как там дела в ваше отсутствие».
А что там смотреть, если нет ни животных, ни домашних растений, Ольга никак не могла взять в толк. Подозрения, что она взяла крем, блузку и планшет крайне оскорбили свекровь:
— Да я тебя в 2 раза шире, зачем мне твоя блузка? Сама куда-то положила и забыла. Ты же 10 дней дома не была, как ты можешь помнить что куда ложила?
Её возмущение было таким неподдельным, что Ольга начала сомневаться в своей памяти и признала, что могла ошибаться. Но через неделю к ним снова пришли родственники мужа, и младшая племянница его была в той самой блузке и играла на их же планшете. Отпираться она не стала, а сказала, что просто заходила с бабушкой и взяла вещи, раз ими в тот момент никто не пользовался.
На вопрос, почему взяла без спроса, ответила убийственно просто:
— Вас же не было дома, у кого мне спрашивать?
Планшет она протянула без вопросов, а блузку отдавать не стала – не идти же ей домой в одном лифчике.
— И вообще, — добавила свекровь, — могла бы уже и подарить Лизе эту блузку, смотри, как она ей к лицу. А тебе она никогда не шла.
Ольга чуть не упала от возмущения и наглости. Она молча порылась у себя в шкафу, нашла ненужную футболку, которую хранила на случай каких-нибудь ремонтных работ, и протянула её Лизе, чтобы та переоделась.
— Можешь мне футболку не возвращать – вон, как она тебе к лицу, а для меня уже устарела. – Сказала она, не в силах скрыть ехидство. Лиза поморщилась, а Зинаида Викторовна фыркнула, обозвав невестку «жлобихой».
Ольгу возмутило больше всего, что никого из родственников мужа не смутило поведение девушки. Они отреагировали спокойно как на действия маленького ребёнка, которого надо понять и простить. А кто не может понять и простить, тот пренеприятнейший человек, с которым они не хотят иметь дела. Ольга была бы рада, если бы они больше к ним не приходили совсем, раз уж она «из другого теста».
Но не тут-то было: такой подарок родственники мужа не готовы были подарить ни на свадьбу, ни на день рождения. Ни на какой другой праздник.
Потому что праздники – это любимое время свекрови. Она свято убеждена, что каждый праздник надо отмечать с размахом, приглашать всю их семью и делать это непременно в квартире Ольги. Как только близились праздники, свекровь сразу же вспоминала, что это не Сашина квартира, а «семейная». Поэтому требовала от Оли накрывать столы и ждать их всех в гости.
При этом никакие доводы женщины, что они собирались отпраздновать вдвоём с мужем или только с друзьями, или, не дай бог, у родителей Ольги не принимались в расчёт. Родственники мужа приходили в любом случае вне зависимости от того, были хозяева дома или нет. И они считали, что содержимое холодильника также в их распоряжении и накрывали себе стол из их же продуктов.
Когда Ольга возмущалась, свекровь всегда отвечала, что это семейная традиция, и она предупредила заранее об их приходе. То, что хозяйка не подготовилась или ушла из дома, желающих повеселиться на «семейной» территории родственников не останавливало.
«Традиции надо чтить!» — безапелляционно говорила Зинаида Викторовна, каждый раз поднимая вверх палец. Почему нельзя чтить традиции в доме старшего сына, Ольге, опять же, было невдомёк.
Молодая женщина несколько раз предлагала пойти в ресторан, скинувшись одинаково на общий стол, как это было принято в её родительской семье, но свекровь гневно отметала эти предложения. «Это не по-семейному, это не по-христиански, это против традиций! И что вообще люди подумают?»
Ольге было всё равно, что подумают родственники, особенно родственники мужа. А вот муж не был таким устойчивым к воздействиям и требованиям матери. Договорившись обо всём с Ольгой, он мог передумать, поддавшись уговорам Зинаиды Викторовны. На возмущения жены от отвечал, что это его семья и семейные традиции. Он не может отказаться от матери и от своих родных, и Оля не в праве этого требовать. К счастью, он всё-таки чаще прислушивался к жене, чем к матери, что Ольгу, в целом, устраивало.
Вот только с рождением ребёнка чаша весов начала медленно, но неуклонно сдвигаться в сторону свекрови.
Пока Ольга ходила беременной требований устроить «традиционные» праздники не поступало. Но чем ближе была дата родов, тем тревожнее становилось женщине: свекровь никак не могла пропустить такой повод отпраздновать со всеми их родственниками рождение её, Олиного, ребёнка. Но свекровь не объявлялась с предложениями застолий и женщина расслабилась.
Объявилась Зинаида Викторовна аккурат на следующий день после рождения сына. И стала утверждать, что отпраздновать рождение внука необходимо исключительно для здоровья и благополучия самого мальчика.
— Ведь если в первый месяц его рождения не будет стол ломиться в его честь, то он обречен на бедную жизнь в больном и хилом теле. Эту священную традицию нельзя нарушать ни в коем случае — увещевала свекровь.
Ещё не отошедшая после родов Ольга совсем не хотела спорить и попросила мужа со всем разобраться, предупредив, что шумное застолье, это последнее, чего она хочет, вернувшись домой с ребёнком. Муж вёл переговоры 3 дня и сообщил, что они сошлись только на самых близких родственниках – на родителях, отказать которым он считал свинством. Застолье будет скромное: Олины родители и свекровь. Она обещала, что сама всё приготовит и потом уберёт, чтобы не обременять молодую маму. Ольга чувствовала подвох, но всё равно согласилась.
Чуйка её и в этот раз не подвела, а вот родители её были в шоке. Они встретили дочь на выписке, презентовав сумку с детскими «штучками» и конверт с деньгами. «Как на свадьбу!» — улыбнулась Оля. Свекровь на выписку не приехала, потому что кашеварила у них в квартире, задумав сюрприз. Сюрпризом оказались все родственники мужа, вместе с двоюродными и троюродными тётушками. Конечно, брат с женой и племянницами тоже были.
Эти беспардонные люди даже закричали: «Сюрприз!», когда они с ребёнком зашли в дом. Только что уснувший в машине малыш не выдержал такого напора родственников, проснулся и закричал.
Пока Ольга укладывала его, застолье началось. Казалось, что её отсутствие никого, кроме её собственных родителей, не смущает. Родня мужа пила и ела от души, обмывая рождение нового родственника.
Ольга пару раз всего была на кухне, но, заглянув в холодильник, поняла, что весь стол, как обычно, собран из их собственных продуктов. Которыми молодая мама заранее забила холодильник на 2 недели, чтобы первое время не забивать голову этим вопросом. Даже несколько пицц из морозилки пошли в дело, чтобы насытить родственников мужа. От всего этого женщина так расстроилась, что не могла дождаться, когда гости уйдут. Предложение свекрови помыть посуду она отклонила лишь бы поскорее уже не видеть и не слышать её.
Когда все ушли, она смогла наплакаться вволю.
— Послеродовая депрессия? — участливо спросил довольный застольем муж, жалостливо погладив её по голове.
Ольга не хотела рассказывать в подробностях, что именно её расстроило, чтобы не заводиться ещё больше, поэтому просто согласно хмыкнула. Но когда она на следующий день не обнаружила конверт с подаренными родителями деньгами, женщина не стала молчать. Она, не задумываясь, обвинила Лизу, которая уже доказала, что не чиста на руку.
Свекровь по телефону отпиралась, начав кричать, что у невестки гормоны и она сама не помнит, что куда положила. На что Ольга пригрозила написать заявление в полицию и отдать это дело на рассмотрение судебной системе. Зинаида Викторовна присмирела и сказала, что сама разберётся, не надо полиции. И на следующий день уже была у них с конвертом, которой нашла у Лизы.
— Она хотела себе новый телефон, а родители деньги не давали. Войди в её положение, сама ведь была в последних классах школы, знаешь, как там ученики всем новым хвастаются. – Надеясь найти в глазах невестки понимание, сказала свекровь.
Но Ольга никогда не воровала, поэтому в положение войти не могла. Наоборот, она ждала извинений именно от Лизы, но так и не дождалась. Мужу сказала, что больше видеть её в своём доме она не хочет. На этот её ультиматум муж отреагировал непривычным образом, заговорив словами матери, что она придирается, что не уважает родню, что она ставит себя выше них.
И вообще всегда была жадной и неблагодарной. Ей достался такой хороший муж и с квартирой, и с работой, а она не ценит, а только его родственников критикует, еду для них жалеет.
Ольга опять не выдержала и разрыдалась, подтвердив в глазах мужа признание своей вины, с одной стороны, и подверженность послеродовой депрессии, с другой.
С самых пор свекровь и начала настраивать мужа против неё. Потому что Саша всё чаще и чаще становился на сторону матери и высказывал жене претензии именно свекровкиными словами. Ольга пыталась разговаривать с Зинаидой Викторовной, но та всё отрицала, утверждая, что у её сына есть своя голова на плечах и он самостоятельно может делать выводы. И, по странному стечению, обстоятельств, все выводы вторили словам свекрови.
Устав от этой постоянной борьбы, женщина впервые задумалась о том, чтобы развестись с мужем. Но это именно то, чего, по всей видимости, и добивалась свекровь. Дарить ей такой подарок в тарелочке на голубой каёмочке очень не хотелось. Да и мужа она любила. Но что делать в такой ситуации уже не знала».
