Алина прижимала к груди сверток с новорожденным сыном, стоя на крыльце роддома. Максим поддерживал жену под локоть, не в силах отвести взгляд от крошечного личика. Февральский ветер трепал розовые ленты на букетах, которые держали счастливые родственники.
— Покажите же скорее моего внука! — Наталья Ивановна протиснулась вперед, отодвигая остальных. — Дайте бабушке посмотреть на наследника!
Алина бережно приоткрыла краешек одеяла. Малыш поморщился от яркого света и чуть слышно всхлипнул.
— Ой, а на кого же он похож? — свекровь склонилась над младенцем, разглядывая каждую черточку. — Что-то совсем не вижу нашего Максимку…
— Мам, он же только родился, — Максим обнял жену за плечи. — Еще сто раз изменится.
Наталья Ивановна сузила глаза, но промолчала. Алина заметила, как свекровь достала телефон и начала что-то искать в галерее.
Первые дни дома пролетели как в тумане. Бессонные ночи сменялись хлопотными днями. Алина едва успевала поесть между кормлениями и сменой подгузников. Максим помогал, как мог — качал сына, когда тот капризничал, готовил ужины и делал уборку.
Наталья Ивановна наведывалась каждый день, якобы помочь молодой маме. Но вместо помощи свекровь часами сидела над колыбелью, сравнивая внука с какими-то фотографиями в телефоне.
— Алина, а у тебя в роду темненькие были? — как бы между делом спросила Наталья Ивановна, когда они пили чай на кухне. — А то наш Максимка беленький был, весь в меня. И нос у него другой совсем был…
— У моей бабушки волосы темные, — Алина старалась говорить спокойно, хотя к горлу подступил ком.
— А я тут фотографии нашла, — свекровь протянула телефон. — Вот Максим в том же возрасте. Видишь, какой светленький? И носик аккуратный, не то что…
— Мам, ты опять за свое? — Максим вошел на кухню в самый неподходящий момент. — Сколько можно? Ребенок на себя похож!
— Я просто интересуюсь! — Наталья Ивановна поспешно убрала телефон. — Имею право знать, чьи гены у моего внука.
Алина сжала чашку с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Намеки свекрови становились все прозрачнее.
Через неделю на семейный ужин собрались все родственники — поздравить молодых родителей. Стол ломился от угощений, гости умилялись малышом. Но Алина кожей чувствовала напряженные взгляды свекрови.
— А помнишь, Алиночка, на вашей свадьбе был такой симпатичный брюнет? — вдруг спросила Наталья Ивановна, когда все сели за стол. — Твой одноклассник, кажется? Как его звали?
— Дима, — машинально ответила Алина. — А что?
— Да так, вспомнилось почему-то, — свекровь многозначительно посмотрела на спящего в коляске малыша. — Темненький такой был парень…
— Мама! — Максим грохнул вилкой по столу. — Прекрати немедленно!
— А что такого? — Наталья Ивановна картинно всплеснула руками. — Я просто заметила, что ребенок совершенно на тебя не похож! Вон, и волосики темные, и носик… Если ты так уверен в своем отцовстве, почему бы не сделать тест ДНК? Для очистки совести.
За столом повисла гробовая тишина. Алина медленно поднялась из-за стола, чувствуя, как дрожат колени.
— Извините, — тихо сказала она. — Мне нужно покормить малыша.
Алина вышла из комнаты, спиной чувствуя прожигающий взгляд свекрови. В детской она взяла сына на руки, прижимая к себе это маленькое теплое тельце. По щекам катились слезы.
Максим нашел жену через полчаса. Алина сидела в кресле-качалке, баюкая уснувшего малыша.
— Прости за маму, — Максим опустился перед креслом на колени. — Она просто с ума сходит от беспокойства. Ты же знаешь, какая она… чрезмерно заботливая.
— Чрезмерно заботливая? — Алина горько усмехнулась. — Она обвиняет меня в измене!
— Не обращай внимания, — Максим взял жену за руку. — Я знаю, что это наш сын. И точка.
Но на следующий день все началось заново. Наталья Ивановна принесла целый альбом с детскими фотографиями Максима.
— Вот, полюбуйся! — свекровь торжествующе раскладывала снимки. — Максимка в роддоме, Максимка в три месяца, в полгода… Ни одной похожей черточки! Я мать, я вижу!
Алина молча собрала фотографии и вернула альбом свекрови. В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только сопением малыша в кроватке. Наталья Ивановна внезапно сменила тон на приторно-ласковый:
— Дай-ка я малыша подержу, ты, наверное, устала. За ночь небось совсем не выспалась? По глазам вижу. Отдохни, а я с ним посижу.
Алина покачала головой:
— Спасибо, но…
— И слушать ничего не хочу! — Наталья Ивановна уже поднялась с дивана. — Ты же совсем измучилась. Иди, приляг, а я с внуком понянчусь.
Не дожидаясь ответа, свекровь решительно направилась к детской кроватке. Алина хотела возразить, но усталость действительно давала о себе знать – последние ночи выдались особенно беспокойными.
Наталья Ивановна ворковала над малышом, поправляя одеяльце и перебирая игрушки на бортике кроватки. Затем как бы невзначай достала из сумочки маленькие ножницы с перламутровыми ручками:
— Надо же, какой локон красивый у нашего ангелочка! Срежу на память, в альбом положу. Первые волосики – это же такая прелесть! У меня и локон Максимки хранится, тоже в три месяца срезала.
Алина напряглась, заметив, как свекровь аккуратно срезает прядь волос и торопливо прячет её в маленький конвертик. Что-то в этих действиях показалось неправильным, но молодая мама не стала поднимать шум – всё-таки бабушка имеет право на сентиментальные моменты.
— Какие мягкие волосики, — приговаривала Наталья Ивановна, убирая конвертик в сумку. — Только темные совсем. В кого бы это?
Алина сделала вид, что не услышала последнюю фразу. Она механически протирала детские бутылочки, когда в комнату вернулся Максим. Муж окинул взглядом напряженную сцену:
— Что тут у вас происходит?
— Да вот, помогаю невестке с малышом, — Наталья Ивановна поспешно защелкнула замочек на сумке. — Пойду я, пожалуй. Дел еще много.
Через несколько дней Наталья Ивановна снова заявилась без предупреждения. В глазах свекрови плясали странные огоньки, а на губах играла загадочная улыбка:
— Как тут мои дорогие поживают? — она прошла на кухню, где Алина кормила малыша. — Скоро всё прояснится, невестушка. Правда всегда на стороне нашей семьи.
Алина застыла с бутылочкой в руках:
— О чём вы говорите, Наталья Ивановна?
— Узнаешь в своё время, — свекровь загадочно улыбнулась, разглядывая ребенка. — Главное, чтобы все точки над «i» были расставлены. А то живем как в тумане…
Вечером того же дня Максим вернулся домой мрачнее тучи. Он даже не разулся в прихожей, прошел прямо на кухню в ботинках, чего раньше никогда себе не позволял. Швырнул ключи на тумбочку так, что они проехались до самого края:
— Ты знаешь, что моя мать задумала? — он тяжело опустился на стул. — Она собирается сделать тест ДНК! Подговорила свою подругу из медицинского центра. Представляешь, какой бред?
— Что? — Алина схватилась за стол, чувствуя, как подкашиваются ноги. — Так вот зачем ей нужны были волосы… Она срезала их не для альбома?
— Я пытался её остановить, — Максим в отчаянии запустил пальцы в волосы. — Позвонил, как только узнал от тети Вали. Но она твердит про честь семьи и какие-то свои материнские предчувствия. Говорит, что обязана докопаться до правды.
На следующий день Алина зашла в супермаркет возле дома. Она рассеянно бродила между полками, выбирая детское питание, когда из-за стеллажа донесся знакомый голос:
— Да, Валечка, через три дня результаты будут готовы. Я тебе говорила, что этот ребёнок не от нашего Максима! Вот увидишь… Глаза у него совсем чужие, и характер… Нет-нет, я почти уверена. А тест всё подтвердит.
Алина выронила корзину. Банки с детским питанием со звоном покатились по полу, привлекая внимание других покупателей. Из-за стеллажа выглянула побледневшая Наталья Ивановна с телефоном у уха.
— Как вы могли? — Алина шагнула к свекрови, чувствуя, как дрожит каждая клеточка тела. — Какое право вы имеете лезть в нашу жизнь? Проводить какие-то тесты за нашей спиной?
— Я имею право знать правду о своём внуке! — Наталья Ивановна выпрямилась, гордо вскинув подбородок. — Если тебе нечего скрывать, то чего ты боишься? Или есть что-то, что ты от нас утаила?
Вокруг начали собираться любопытные покупатели. Кто-то снимал происходящее на телефон, кто-то перешептывался. Алина почувствовала, что еще немного – и она расплачется прямо здесь, посреди магазина.
Развернувшись, она выбежала на улицу. Слезы застилали глаза, но Алина упрямо шла вперед, пока не оказалась дома. Там она металась по квартире, не находя себе места, пока не приехал Максим.
Уложив ребёнка, супруги сели на кухне. За окном сгущались сумерки, где-то вдалеке завыла собака.
— Я больше не могу так жить, — Алина стиснула руки, до боли впиваясь ногтями в ладони. — Твоя мать превратила нашу жизнь в ад. Каждый день – новые намеки, подозрения, сплетни… Либо ты что-то делаешь с этой ситуацией, либо я забираю ребёнка и уезжаю к родителям. У меня просто нет больше сил.
Максим долго молчал, глядя в окно. В темноте отражалось его осунувшееся лицо. Потом решительно достал телефон:
— Мама, нам надо поговорить. Сейчас же. Приезжай.
Через полчаса Наталья Ивановна сидела на их кухне. В воздухе висело тяжелое напряжение.
— Мам, верни волосы ребёнка, — голос Максима звенел от сдерживаемых эмоций. — Немедленно. Я не позволю тебе устраивать этот цирк с тестами.
— Нет у меня никаких волос! — Наталья Ивановна вскинула подбородок, но щеки её порозовели. — Я уже отдала их в лабораторию. Через два дня будем знать правду. И вообще, я делаю это ради тебя, сынок!
Два дня тянулись бесконечно. Алина почти не спала, вздрагивая от каждого звонка. На третье утро в дверь позвонили. На пороге стояла Наталья Ивановна, сжимая в руках белый конверт. Лицо свекрови было пепельно-серым.
— Вот, — свекровь протянула конверт трясущимися руками. — Можете сами прочитать.
Максим выхватил результаты теста. В заключении чёрным по белому было написано: вероятность отцовства – 99,9%.
— Что, мама? — Максим швырнул бумаги на стол. — Довольна? Получила свою правду?
Наталья Ивановна опустилась на стул, комкая в руках платок:
— Сынок, я просто хотела убедиться… Понимаешь, материнское сердце…
— Выйдите. — Алина произнесла это настолько тихо, что свекровь переспросила:
— Что?
— Выйдите из моего дома. Сейчас же.
Следующие недели прошли в гнетущей тишине. Телефон молчал – Наталья Ивановна не звонила. Максим несколько раз порывался поговорить с матерью, но Алина качала головой:
— Не надо. Мне нужно время.
Максим старался загладить вину матери: готовил по вечерам ужины, гулял с малышом, чтобы Алина могла отдохнуть. Но в глазах жены появилась какая-то отстранённость, словно между ними выросла невидимая стена.
Прошло пол года. За окном расцвела весна, зазеленели деревья. Однажды утром в дверь несмело позвонили. На пороге стояла осунувшаяся Наталья Ивановна с огромным тортом:
— Можно войти? Я… я хотела поговорить.
Алина молча отступила, пропуская свекровь. В манеже играл малыш, уже пытаясь сесть самостоятельно. При виде бабушки ребёнок радостно загулил.
— Господи, как вырос, — прошептала Наталья Ивановна. — Копия Максим в этом возрасте…
— Теперь заметили сходство? — Алина скрестила руки на груди.
Наталья Ивановна сгорбилась:
— Прости меня, если сможешь. Я… я все испортила. Своими руками разрушила нашу семью.
— Вы разрушили доверие, — Алина отвернулась к окну. — Это хуже.
Вечером Максим собрал всех в гостиной. Он долго молчал, глядя то на мать, то на жену:
— Мама, я хочу, чтобы ты поняла раз и навсегда: мы с Алиной – семья. Отдельная от тебя семья. Ты не имеешь права вмешиваться в нашу жизнь. Если хочешь видеть внука – научись уважать его мать.
— Я все поняла, — Наталья Ивановна промокнула глаза платком. — Но как мне искупить вину?
— Никак, — Алина покачала головой. — Просто больше никогда не переходите эту черту.
Через неделю Максим принес новость:
— Меня зовут на повышение. В филиал в Санкт-Петербурге.
Алина подняла глаза от колыбели:
— Ты хочешь согласиться?
— А ты? — Максим присел рядом. — Может, нам всем нужно начать с чистого листа? В новом городе, подальше от… всего этого?
Алина долго смотрела на спящего сына. В его чертах все отчетливее проступало сходство с Максимом – те же ямочки на щеках, тот же разрез глаз.
— Знаешь, — наконец сказала она, — наверное, ты прав. Давай начнем сначала.
Наталья Ивановна узнала о переезде последней. Она пыталась отговорить сына, плакала, но Максим был непреклонен:
— Решение принято, мама. Мы уезжаем через месяц.
В день отъезда Наталья Ивановна стояла у подъезда, кутаясь в шаль. Она смотрела, как грузчики выносят коробки, как Максим пристегивает автокресло, как Алина укладывает сына. Когда машина тронулась, свекровь прижала ладони к лицу.
Дома Наталья Ивановна достала старый фотоальбом. На первой странице – фотография маленького Максима. Рядом – снимок внука. Два абсолютно одинаковых личика смотрели на неё с пожелтевших страниц.
— Как же я была слепа, — прошептала Наталья Ивановна, проводя пальцем по фотографиям. — Что же я наделала…
Телефон молчал. В большой квартире было непривычно тихо. Наталья Ивановна подошла к окну – по улице гуляли молодые мамы с колясками. Где-то там, в другом городе, Алина так же везла в коляске её внука. Внука, которого она могла бы видеть каждый день, если бы не свои глупые подозрения.
Звонок телефона заставил её вздрогнуть. На экране высветилось имя сына:
— Мама, мы доехали. Устроились в гостинице, завтра будем смотреть квартиры.
— Как малыш? — голос Натальи Ивановны дрогнул.
— Нормально. Слушай… — Максим помолчал. — Если хочешь, можешь приезжать. Но только если научишься доверять людям.
— Я постараюсь, сынок, — прошептала Наталья Ивановна. — Я очень постараюсь.
В трубке послышался детский смех. Затем – голос Алины:
— Передавайте привет бабушке!
Наталья Ивановна закрыла глаза. Может быть, не все еще потеряно? Может быть, еще можно все исправить? Только бы не упустить этот шанс. Только бы научиться доверять.
