Я всегда знала, что не всем везёт со свекровями. Но не думала, что однажды напишу о ней в прошедшем времени. Словно это не живой человек, а исторический персонаж, который волей судьбы вмешался в мою жизнь — да так, что даже чудо «большой любви» рухнуло, словно карточный домик.
Меня зовут Аня. Мне тридцать два года, и в этом возрасте я была убеждена, что умею отличать адекватных людей от деспотов. Я рано научилась понимать намёки, считывать невербальные сигналы. И ещё думала, что если мужчина кажется сильным, то он действительно таким и является. Ошиблась.
С Игорем мы познакомились на дне рождения общей подруги. Он показался мне взрослым, спокойным, без видимых зависимостей и истерик. Работа — стабильная, разговоры — в меру интересные. Не пел серенады, не обещал златые горы, но казался надёжным. Мы встречались шесть месяцев, за это время я ни разу не видела в нём инфантильности. Спорили иногда, но мирились быстро. Он поступал корректно, всегда готов был помочь по хозяйству. Одним словом, я наивно сочла, что наконец нашла человека, с которым можно построить что-то настоящее.
Его мать я вначале встречала мельком: она появлялась то в дверях, то в машине, когда он подвозил меня. Седовласая, худощавая, но ухоженная женщина с перманентным макияжем, вечно приподнятыми бровями. Ирина Константиновна.
Подтянутые скулы, аккуратная косметика, строгий взгляд. Я, конечно, видела, что взгляды её какие-то… испытывающие, но не придавала значения. «Ну, мало ли, человек насторожён, вдруг переживает за сына». Обычно она произносила пару натянутых фраз типа «Будьте осторожны на дороге, у нас сейчас скользко» — и исчезала. Игорь же, реагируя на её появление, слегка замыкался, но всё же старался держать себя уверенно.
Тревожный звоночек прозвучал на одной из семейных встреч, когда меня официально представляли родителям Игоря в качестве невесты. В тот вечер Ирина Константиновна вдруг обратилась к нему при гостях: «Малыш, принеси, пожалуйста, торт!» Я, конечно, удивилась: «Малыш?» У мужчин за тридцать обычно другое прозвище в семье. Он резко замолчал, сглотнул, пошёл за тортом.
Через пару минут вернулся с подносом, будто пытаясь скрыть смущение за улыбкой. Я спросила тихонько, наедине: «Она всегда тебя так зовёт?» Он пожал плечами, мол, «Не обращай внимания, у мамы свои привычки». Мне было неловко, но я решила: да, бывают матери, которые просто не замечают, что сын уже давно вырос. Закрыла глаза на это.
Время шло, мы занялись подготовкой к свадьбе. И тут его мать всё чаще стала внезапно вставлять своё слово: «Зачем тебе пышное платье, Аня? Простой костюм тоже подойдёт». Или «Лучше венчание скромное устроить, чтобы лишних людей не было». Мне с трудом удавалось мягко отстаивать своё: «Мы сами решим, хотим ли мы пышный наряд». Но Игорь не поддерживал меня вслух. Когда я говорила, что хочу определённый ресторан, он лишь повторял: «Послушай, она в этом лучше разбирается, она уже столько мероприятий организовала…» У меня возникало стойкое ощущение, что он с мамой на одной волне, а я — где-то сбоку. Но отступать всё равно не хотелось. Я любила Игоря и верила: ну не может он быть настолько зависимым, что мне придётся тягаться за его внимание.
Поворотным моментом стал случай с нашей гостевой программой. Я планировала пригласить всех близких друзей, в том числе мою лучшую подругу Марту, которая прилетала ради свадьбы из другой страны. Но Ирина Константиновна почему-то впала в истерику, узнав о дате её прилёта. Дескать, «это неуместно, у нас другой распорядок, и вообще я уже составляю список, где подруга сына (то есть я) не должна вносить свои самовольные добавления». Как ни странно, Игорь пробормотал: «Давай найдём компромисс, зачем спорить, всё равно твоя Марта потом может подъехать отдельно». И я почувствовала, как будто в глотке застрял комок. «Моя свадьба, моя лучшая подруга — а я должна согласовывать с его матерью?!» В тот момент у меня едва не случился приступ тошноты от возмущения. Но я ещё надеялась, что Игорь всё уладит.
День за днём свекровь (тогда ещё будущая) вносила новые «коррективы»: хотела поменять мне визажиста, «чтобы выглядеть приличней»; хотела уменьшить число гостей, «зачем звать этих девиц?». Устроила скандал из-за украшения на моём пальце: «Слишком большой камень, это пошло!» Мне словно в глаза пихали: «Ты никто, просто приложилась к моему сыну, и я буду решать, как тебе жить».
Я из раза в раз пыталась разговаривать с Игорем по душам: «Пойми, я хочу чувствовать, что это и моя свадьба. Я не против советов, но не могу терпеть унижения». Он морщился: «Да нет, кто тебя унижает? Она просто бурчит по привычке. Не бери в голову». Но на деле он безвольно плыл по её течению, предпочитал сказать мне: «Уступи, пожалуйста, ради мира».
Вскоре случилось событие, после которого я осознала, что браку не бывать. Ирина Константиновна «случайно забыла» позвать моих родителей на семейный обед, где обсуждали меню банкета. Мама мне позвонила, обиженно: «А почему мы не в курсе, что у вас сегодня сборы? Мы бы пришли! Нам не сказали…» Я была в шоке, метнулась к Игорю за объяснением. А он лишь выдал: «Мама, видимо, подумала, что твои заняты, и не хотела беспокоить…»
Мне стало ясно: всё это сделано специально, чтобы показать, кто здесь решает судьбу и распределяет роли. Но я твёрдо зашла к свекрови: «Ирина Константиновна, почему не позвали моих родителей?» Она, едва оторвавшись от телефона, отчеканила: «Ну, простите, я посчитала, что им всё равно неинтересно. Это же чисто наша семейная логистика». Моё сердце колотилось так, будто я пробежала марафон. «Наша семейная логистика? — повторила я. — То есть моя семья не входит в число важных людей?» «Аня, не преувеличивай, — вздохнула она с ноткой презрения, — так уж вышло. Следующий раз позову. Или пусть они сами уточняют!» Внутри меня всё горело, я не знала, орать или плакать. Повернулась к Игорю: «Ты слышишь, что она говорит?» Он отвёл глаза: «Ну, мама, наверное, не хотела никого обидеть…»
На следующий же вечер я попыталась в последний раз прояснить с Игорем, на чьей он стороне. Сказала: «Если я попрошу тебя отменить приглашение одной из твоих маминых подруг, это будет справедливо? Ведь я хочу сократить список, чтобы моих родителей включили, раз нас ограничивают…» Он мигом замахал руками: «Не надо, зачем так резко? Это неудобно, они близки с мамой! Зачем лезть в это?» Я почувствовала, что внутри у меня всё обрывается. Мой жених не хочет конфликта, не хочет обижать мать, а что при этом чувствую я — ему неважно. Третий лишний в этой схеме оказывалась я, хотя формально и была невестой.
Ночью я сбежала из его квартиры к себе. Долго сидела на диване, смотрела в окно на огни и думала: «У меня есть выбор — либо позволить им обоим вертеть мной, либо уйти сейчас, пока мы не подписали штамп». Я написала Игорю сообщение: «Прости, но так не может продолжаться. Я не выхожу замуж за сына Ирины Константиновны.
Я ищу мужа, а не мальчика с поводком». И, резко собравшись, заблокировала и его, и её номер. Может, это выглядело драматично и эгоистично, но иначе я бы потеряла себя. Потому что если мужчину ты ставишь на первое место, а он тебя — на третье после мамы и её капризов, то что это за любовь?
На утро съездила в свадебный салон, где пару недель назад купила платье. Меня встретила продавщица, учтиво спросила: «Возвращаете? По какой причине?» Я отвела взгляд, тихо выдавила: «Да, так вышло. Свадьбы не будет». Она чуть сжала губы: «Ох… а вы в нём были прекрасны». Не знала, как ответить, лишь качнула головой. В глубине души горчилось понимание, что внешняя красота не равно счастливый брак. Сколько таких клиенток приходили, унося домой платье, а потом возвращали с тяжёлой обидой на сердце?
Оттуда я прямиком поехала к родителям. Мама обняла меня без лишних слов. Папа покачал головой, пробормотал: «Дочка, ты точно решила? Мы же всё оплатили уже…» Я глядела на него и понимала: да, это обидно потерять деньги, но ещё обиднее — потерять собственную личность. Мама тихонько погладила меня по плечу: «Главное, что ты в порядке. Пусть эта история так и останется уроком». И я кивнула. Мне самой не нужны были слова утешения, я всё осознала ещё ночью, сидя на своём диване.
Через неделю я достала из кармана колечко, которое раньше считала помолвочным. Внимательно осмотрела: обычный металл, блеск без души. Надела на палец, посмотрела в зеркало. Нет, уже нет того трепета, что был, когда Игорь впервые вручил его мне. Сняла кольцо, положила на стол. В отражении увидела собственные глаза — злые и усталые. Но всё же внутри чувствовалась искра облегчения. «Видимо, я сделала правильный выбор», — сказала себе шёпотом. И впервые за долгое время улыбнулась.
Примерно через месяц Игорь пытался связаться со мной через подруг: «Мол, давай поговорим, это всё недоразумение». Но я уже не видела смысла в этих разговорах. Недоразумения не бывает, когда мужчина не способен сказать матери «Мама, хватит, это моя будущая жена, ты не имеешь права её унижать». Нет, это не случайность, а его реальная позиция. Я не хотела возвращаться в треугольник, где меня назначили на роль дополнительного элемента.
Иногда в голове ещё прокручивались сцены: как я сидела на семейном застолье, а свекровь вещала, что «женщина должна забыть про свои интересы ради мужа». У меня тогда всё внутри сжималось, но я стеснялась возразить. Зато теперь понимаешь, что иногда молчать — значит создавать себе проблемы. Надо было сразу заявить: «Знаете, я не такая, и вообще не вы меня учите жизни». Но, увы, мы часто задним числом осознаём, как надо было поступать.
Сейчас я стою у окна, смотрю на безымянный палец. На нём нет кольца, и не будет — уж точно не от этой семьи. В голове пульсирует мысль: «Когда тебя ставят на третье место — это не брак. Это бронза в чужой олимпиаде». Я не желаю быть «бронзой». Конечно, немного больно, потому что я надеялась на другое, мечтала о любви, о семье. Но лучше быть самой собой, чем лишней в мире, где правит чужая мать и где «малыш» так и не повзрослел.
Меня часто спрашивают: «Анечка, ты не пожалела о решении уйти?» Отвечаю честно: ни дня. Иногда думаю, если бы я вышла замуж, то просыпалась бы каждое утро с чувством удушья, зная, что живу под контролем Ирины Константиновны. Лучше быть одной, чем тягаться за право дышать.
И да, я теперь могу сказать о ней только в прошедшем времени. Она была в моей жизни некоторое время, бесцеремонно влезала, громко командовала. Но всё, что построено на подавлении, рано или поздно рушится. А я вышла из этой ситуации пусть разочарованной, но свободной. И впервые поняла, насколько ценно не отдавать свою судьбу в чужие руки — даже если эти руки принадлежат будущей свекрови или её «малышу».
