— Ни за что я не дам твоей матери ключи от нашей квартиры, милый мой! Я не хочу, чтобы она тут появлялась, когда нас нет дома! — Оля говорила спокойно, но внутри всё клокотало.
— Но она просто хочет помочь с уборкой, — голос Миши звучал устало. — Я в командировке сейчас, ты постоянно на работе. Мама предложила…
— Твоя мама уже помогала, помнишь? — перебила Оля. — И чем это закончилось? Она привела своих подруг на экскурсию в нашу квартиру.
Оля отошла к окну. За стеклом мелькали огни вечернего города. Они с Мишей копили на эту квартиру четыре года. Брали подработки, экономили на отпусках. И вот полгода назад мечта сбылась — небольшая, но своя квартира в новостройке.
— Она придёт через час, — Миша явно избегал острых углов. — Пожалуйста, просто дай ей ключи.
— Нет, Миш. Это наша с тобой квартира. Не её.
После короткого прощания Оля отключила телефон и тяжело вздохнула. Валентина Дмитриевна никогда особо не интересовалась их жизнью. Пока они снимали жильё, свекровь приезжала к ним от силы раз в полгода. Но стоило им купить собственную квартиру, как она стала наведываться еженедельно. С инспекцией, как про себя называла эти визиты Оля.
Первые несколько недель Оля терпела. Готовила угощения, идеально убиралась в квартире и выслушивала бесконечные советы по обустройству жилья. Миша только улыбался — радовался, что мама наконец-то проявила интерес к их жизни.
— Не обращай внимания, — говорил он. — Мама просто одна, ей скучно, вот и приезжает так часто.
А потом случилось то, что окончательно испортило их отношения. Три месяца назад Оля вернулась с работы раньше обычного — в здании был скачок напряжения и выключили свет, всех распустили по домам. Она открыла дверь своим ключом и услышала женские голоса из гостиной.
— А тут у Миши кабинет, — голос свекрови звучал горделиво. — Мой сын всегда мечтал о своём рабочем месте.
Оля застыла в прихожей. В гостиной Валентина Дмитриевна водила экскурсию для двух своих подруг. Они трогали вещи, рассматривали фотографии, оценивающе кивали.
— Хорошую квартиру сын купил, — одна из женщин с крупными бусами на шее присела на диван. — И ремонт приличный.
— Конечно, — свекровь говорила так, будто всё это появилось исключительно благодаря ей. — Я сама выбирала тут многое. Невестка хотела какие-то там скандинавские мотивы, но я настояла на классике.
Это была откровенная ложь. Оля неделю подбирала обои, а свекровь их даже не видела до ремонта. И квартиру они покупали вместе с Мишей — половину стоимости внесла Оля, продав доставшийся от бабушки дачный участок в пригороде.
— Извините, — Оля вошла в комнату, удерживая на лице вежливую улыбку. — Не знала, что у нас гости.
Валентина Дмитриевна на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки:
— А вот и невестка моя. Оля, знакомься, это Нина Петровна и Галина Сергеевна, мои подруги. Показываю им, как вы обустроились.
— И как вы попали в квартиру? — Оля посмотрела прямо на свекровь.
— У меня есть ключи, — та демонстративно показала связку. — Миша дал. Я ведь теперь могу в любое время прийти помочь.
Вечером был скандал. Оля впервые по-настоящему разозлилась на мужа.
— Почему ты дал ей ключи, не спросив меня? — она расхаживала по комнате, пока Миша сидел на краю дивана. — Это наша квартира. Наша, Миш. Не твоей мамы.
— Я не думал, что она будет приходить, когда нас нет, — оправдывался он. — Просто на всякий случай дал. Вдруг что-то случится.
В итоге ключи забрали обратно. Миша долго извинялся перед матерью, придумывая нелепые отговорки. Валентина Дмитриевна поджимала губы и бросала на невестку обвиняющие взгляды. С тех пор отношения стали натянутыми, хотя внешне все старались соблюдать приличия.
И вот теперь история повторяется. Миша в командировке, а его мать снова хочет получить ключи от их квартиры. Но в этот раз Оля твёрдо решила — этому не бывать.
После инцидента с ключами отношения с Валентиной Дмитриевной стали похожи на холодную войну. Она по-прежнему приходила в гости, но теперь только когда Миша был дома. Улыбалась, интересовалась работой сына, а на Олю смотрела с плохо скрываемым неодобрением. Иногда между ними проскакивали колкости, замаскированные под невинные замечания.
— Миша, ты похудел. Оля готовит тебе? — Валентина Дмитриевна осматривала сына с ног до головы.
— Мама, я на диете, — отвечал Миша, закатывая глаза.
— Какая диета, ты и так худой. Мужчину нужно кормить, — она многозначительно смотрела на невестку.
Оля в такие моменты молча уходила на кухню, не желая начинать спор. За три месяца она научилась сдерживаться, но каждый визит свекрови оставлял после себя головную боль и желание открыть все окна, чтобы выветрить тяжелый аромат её духов.
Миша оказался меж двух огней. После каждого визита матери он выслушивал её жалобы по телефону.
— Оля совсем меня не уважает, — говорила Валентина Дмитриевна. — Я для вас всё готова сделать, а она даже чай нормально не предложит.
— Мама, Оля очень устаёт на работе, — устало объяснял Миша. — У неё работа сложная, начальник строгий.
— А я не устаю? Мне шестьдесят лет, между прочим. Я тоже не железная.
Дома тоже было неспокойно. Оля не закатывала скандалов, но всякий раз после ухода свекрови становилась молчаливой и замкнутой.
— Почему твоя мать считает эту квартиру твоей собственностью? — спрашивала она, когда накапливалось слишком много.
— Она не считает так, — защищался Миша. — Просто по старинке говорит. Для неё я, как мужчина всегда главный в семье.
— Мы вместе работали на эту квартиру, Миш. Я столько же вложила, сколько и ты. Почему она постоянно принижает мой вклад?
Миша пожимал плечами и переводил разговор на другую тему. Он любил и маму, и жену, и старался не замечать растущего напряжения между ними. Поэтому, когда подвернулась возможность уехать на неделю в командировку, он согласился без раздумий.
— Я в Екатеринбург на неделю поеду, — сообщил он Оле за ужином. — Отправляют на конференцию по продажам.
— Когда? — она посмотрела на него поверх очков.
— В субботу вылет. Вернусь в следующую пятницу.
Оля кивнула. Неделя без Миши означала неделю без визитов свекрови. Можно будет вечерами спокойно заниматься своими собственными делами, не готовя ужинов для незваных гостей.
Но её спокойствие было недолгим. За день до отъезда Миша сообщил, что его мать предложила помощь.
— Оль, мама говорит, что может приходить к тебе, помогать с готовкой, пока я в отъезде. Говорит, ты совсем замоталась на работе.
— С чего она взяла? — Оля напряглась. — Я прекрасно справляюсь.
— Ну, я сказал, что ты устаёшь, — Миша выглядел виноватым. — Что ты поздно приходишь.
— И поэтому она решила, что я не справляюсь с домашними делами? — Оля скрестила руки на груди. — Или что мне нужна нянька?
— Она хочет помочь, — Миша вздохнул. — Мама так по-своему заботится.
Оля промолчала. Она слишком хорошо понимала, что на самом деле стоит за этим предложением — желание Валентины Дмитриевны получить доступ к их квартире, когда её там нет. Возможно, она снова приведёт своих подруг. Или начнёт перестановку мебели по своему вкусу. Или просто будет копаться в их вещах — Оля не сомневалась, что свекровь именно этим и займётся.
В субботу утром Миша уехал. Оля проводила его до такси, поцеловала на прощание и вернулась домой с ощущением свободы. Целая неделя тишины, покоя и отсутствия необходимости выслушивать колкости свекрови.
Но уже в воскресенье вечером раздался звонок. Миша сообщил, что его мать придёт завтра за ключами.
— Я попросил её заходить к нам, проверять, всё ли в порядке, — сказал он как ни в чём не бывало. — Поливать цветы, забирать почту.
— У нас нет цветов, Миш, — напомнила Оля. — И по поводу почты… Что там забирать? Квитанции? Рекламки, которыми нам захламляют почтовый ящик?
— Но мама всё равно поможет, — настаивал он. — Она волнуется за тебя. За нас.
И вот тогда Оля не выдержала:
— Ни за что я не дам твоей матери ключи от нашей квартиры, милый мой! Я не хочу, чтобы она тут появлялась, когда нас нет дома!
После разговора с мужем Оля отложила телефон и опустилась на диван. Тяжёлое чувство поселилось где-то под рёбрами. Не злость даже, а усталость от этого затянувшегося противостояния. Валентина Дмитриевна не отступала, продолжая атаковать их семейную крепость с упорством, достойным лучшего применения.
За окном начинало темнеть. Оля включила чайник — ей нужно было собраться с мыслями перед неизбежной встречей. Невестка против свекрови — вечное противостояние, знакомое тысячам женщин. Но почему именно сейчас? Почему Валентина Дмитриевна не интересовалась их жизнью, пока они не купили эту квартиру?
Оля помнила, как они с Мишей экономили каждую копейку, отказывали себе в отпусках и новой одежде. Мать Миши могла бы помочь, но никогда не предлагали. «Сами разбирайтесь», — говорила Валентина Дмитриевна, когда Миша однажды заикнулся о возможном займе. А теперь она, похоже, считала эту квартиру своим достижением.
Ровно через час в дверь позвонили. Оля глубоко вдохнула, одернула домашнюю футболку и открыла дверь.
— Здравствуй, Оленька, — Валентина Дмитриевна стояла на пороге с тем же выражением лица, с которым, должно быть, директора школ встречают особенно трудных учеников. — Миша сказал, ты отдашь мне ключи.
— Здравствуйте, — Оля отступила, пропуская свекровь в прихожую. — Проходите, нам нужно поговорить.
Валентина Дмитриевна прошла в гостиную, на ходу оценивающе оглядывая квартиру.
— Какой у тебя бардак, — заметила она, бегло ознакомившись с окружением. — Я так и знала, что тебе нужна помощь. Не успеваешь следить за домом, когда муж в отъезде?
— Я работаю, — спокойно ответила Оля. — И справляюсь сама. Именно об этом я хотела поговорить. Присядьте.
Они расположились за столом на кухне. Оля поставила перед свекровью чашку чая, стараясь держаться уверенно.
— Валентина Дмитриевна, я не могу дать вам ключи от квартиры, — сказала она прямо. — Это наш с Мишей дом, и я не хочу, чтобы кто-то приходил сюда в наше отсутствие.
Свекровь поджала губы.
— Миша сказал, что…
— Миша не обсудил это со мной, — перебила Оля. — Как и в прошлый раз, когда дал вам ключи без моего ведома.
— Как ты смеешь запрещать мне помогать вам по дому? — в голосе Валентины Дмитриевны появились металлические нотки. — Какая из тебя хозяйка, если ты даже зеркала помыть не можешь?
— Какие ещё зеркала? — Оля старалась говорить ровно. — У нас своя семья, своя жизнь. Почему вы никогда не приходили к нам, когда мы снимали квартиру? Почему ваш интерес возник только после покупки собственного жилья?
Валентина Дмитриевна отставила нетронутую чашку.
— При чем тут это? Сын купил хорошую квартиру, я хочу ему помочь с хозяйством.
— Мы купили, — поправила Оля. — Мы с Мишей вместе. Я внесла ровно половину стоимости, продав бабушкин участок.
— Это неважно, — отмахнулась свекровь. — В семье всё общее. Миша — мой сын, я имею право приходить к нему.
— Когда мы дома — пожалуйста, — кивнула Оля. — Но не когда нас нет. Не для того, чтобы приводить подруг и хвастаться квартирой, которую купил якобы ваш сын.
Валентина Дмитриевна поднялась, её лицо исказилось от возмущения.
— Что ты себе позволяешь? Да, я показала подругам квартиру моего сына. Что в этом такого?
— Это и моя квартира тоже, — Оля тоже встала. — И я имею право решать, кто и когда может в неё входить.
— Ты?
— Именно! Вы не ослышались! И вам без меня и Миши тут делать нечего! А вашим подружайкам тут нельзя появляться даже в нашем присутствии!
— Да ты… — начала свекровь, но осеклась. — Миша узнает об этом! Посмотрим, что он скажет, когда вернётся.
— Скажите ему, что его жена не хочет, чтобы кто-то ходил по нашей квартире в наше отсутствие, — Оля скрестила руки на груди. — Это нормальное желание, Валентина Дмитриевна.
— Он ведь мой сын! — свекровь повысила голос. — Это его квартира!
— Нет, — Оля покачала головой. — Это наша квартира. И ни за что я не дам вам ключи.
Валентина Дмитриевна окинула Олю уничижительным взглядом.
— Думаешь, он выберет тебя? Твою сторону? Между матерью и женой?
— Откуда у вас вообще мысли берутся, что я заставляю его что-то выбирать? — устало спросила Оля. — Просто вы, как и ваш сын, должны научиться элементарному уважению.
— Увидим, — злобно ответила свекровь и направилась к выходу.
Когда дверь за Валентиной Дмитриевной закрылась, Оля медленно опустилась на стул. Телефон завибрировал — Миша. Она не взяла трубку. Предстоял трудный разговор, но сейчас ей нужно было собраться с мыслями. Эта квартира — их с Мишей крепость, и она готова была защищать её от любых посягательств. Даже от его матери.
Миша вернулся из командировки в пятницу вечером. Оля встретила его на пороге с натянутой улыбкой — последние дни они почти не разговаривали. После инцидента с ключами Миша звонил несколько раз, но разговоры были короткими и напряжёнными.
— Как долетел? — спросила она, помогая ему с чемоданом.
— Нормально, — Миша выглядел уставшим. — Мама звонила тебе?
Оля покачала головой. Валентина Дмитриевна не звонила — она атаковала сына. Миша получал от матери сообщения каждый день, но не пересказывал их содержание. Оля только догадывалась, какими эпитетами свекровь награждала её в этих сообщениях.
Они поужинали в тишине. Оля рассказала о работе, Миша — о конференции. Оба избегали главной темы, но напряжение висело между ними, как грозовая туча.
— Мама приедет завтра, — наконец сказал Миша, когда они пили чай. — Хочет поговорить. С нами обоими.
— О чём? — Оля отставила чашку.
— Ты знаешь о чём, — Миша потёр переносицу. — Оль, почему ты не могла просто дать ей ключи? Она бы присмотрела за квартирой, и всё.
— Зачем присматривать за пустой квартирой? — Оля посмотрела ему в глаза. — Что с ней может случиться за неделю? Тем более, что я с работы сразу еду домой.
— Дело не в этом, — Миша отвёл взгляд. — Просто мама хотела помочь.
— Нет, Миш, — Оля покачала головой. — Твоя мама хотела доступ к нашей квартире. Снова. После того, как в прошлый раз привела сюда подруг и хвасталась, как её сын хорошо живёт.
Миша не ответил. Он встал, убрал посуду в раковину и ушёл в комнату. Оля осталась сидеть на кухне, чувствуя, как внутри нарастает комок тревоги. Завтра предстоял непростой разговор, и она не знала, чью сторону в итоге примет Миша.
Утром раздался звонок в дверь. Валентина Дмитриевна стояла на пороге с выражением оскорблённого достоинства. Она прошла в квартиру, не дожидаясь приглашения, и направилась прямо в гостиную.
— Миша, — начала она, как только все сели. — Твоя жена ведёт себя неподобающе.
— Мама, давай без обвинений, — Миша сидел между ними, как рефери на ринге. — Просто скажи, что случилось.
— Что случилось? — Валентина Дмитриевна всплеснула руками. — Она отказалась дать мне ключи, когда ты сам меня об этом попросил! Она выставила меня за дверь, как какую-то чужую тётку!
— Я не выставляла вас, — спокойно возразила Оля. — Я просто отказалась дать ключи от нашей квартиры.
— Видишь, Миша? — свекровь повернулась к сыну. — Она считает, что может указывать, кто может входить в твою квартиру, а кто нет.
— В нашу квартиру, — поправила Оля. — Мы купили её вместе, Валентина Дмитриевна. Я внесла половину суммы.
— При чём тут деньги? — отмахнулась свекровь. — Ты же его жена, конечно, ты должна была вложиться! Но решать должен мужчина.
Миша молчал, переводя взгляд с матери на жену. Оля видела, как он мучается, не желая обидеть ни одну из них.
— Почему вам так важно иметь доступ к нашей квартире? — спросила Оля напрямую. — Вы никогда не интересовались нашей жизнью, пока мы не купили жильё.
— Как ты смеешь? Я всегда волновалась за вас! — Валентина Дмитриевна побагровела. — Миша, ты слышишь? Она обвиняет меня в том, что я интересуюсь вашей квартирой, а не вами!
— А разве нет? — Оля не отступала. — Вы начали приходить каждую неделю только после того, как мы купили эту квартиру. Раньше вы навещали нас раз в полгода, и то по праздникам.
Миша наконец поднял голову.
— Оля права, мам, — сказал он тихо. — Ты действительно стала чаще приходить только после покупки квартиры.
Валентина Дмитриевна застыла, не веря своим ушам.
— Ты принимаешь её сторону? Пошёл против собственной матери?
— Я не принимаю ничью сторону, — Миша говорил медленно, подбирая слова. — Но у Оли есть право не давать ключи от нашей квартиры. Даже тебе, мам.
— Вот как? — Валентина Дмитриевна поднялась. — Ты выбрал её. Что ж, запомни этот день, сынок. Ты выбрал женщину, которая настраивает тебя против родной матери.
— Никто никого не настраивает, — Миша тоже встал. — Речь о элементарных приличиях, мам. О уважении нашего личного пространства.
— Приличия? — свекровь горько усмехнулась. — Какие могут быть приличия между матерью и сыном? Ты неблагодарный, Миша. После всего, что я для тебя сделала.
Она направилась к выходу. У двери обернулась и посмотрела на Олю:
— Ты добилась своего. Можешь радоваться.
Когда дверь за ней закрылась, в квартире повисла тишина. Миша опустился на диван и закрыл лицо руками.
— Как я и ожидала, — тихо сказала Оля, присаживаясь рядом. — Я не хотела, чтобы так вышло, но ещё чуть-чуть и я бы…
— Я знаю, — он взял её за руку. — Она перегибает палку. Всегда перегибала, но я не замечал.
Они сидели молча, глядя в окно на проплывающие облака. Что-то изменилось сегодня в их отношениях — что-то важное сломалось и что-то не менее важное, возможно, начало строиться заново.
— Она успокоится, — сказал наконец Миша. — Просто ей нужно время привыкнуть, что у нас своя жизнь.
Оля кивнула, но внутри знала — Валентина Дмитриевна не из тех, кто легко отступает. Этот бой они выиграли, но война за их личное пространство только начиналась…
