— Стоп! Хватит! — Сергей попытался встать между ними. — Вы сейчас весь дом на уши поставите!
— А мне плевать! — Ольга махнула рукой. — Пусть все слышат! Пусть знают, как твоя сестрица живёт за чужой счёт! Ест чужое, спит на чужом и ещё нос воротит! Звони матери — пусть забирает своё сокровище!
Всего каких-то десять дней назад она была вежливой хозяйкой дома, а сейчас готова была швырнуть сковородку в наглую физиономию золовки.
Десять лет совместной жизни, восьмилетний сын и тихая двухкомнатная квартира на окраине города — вот и всё богатство.
И тишина. Драгоценная тишина, которую так легко потерять, когда в доме появляется девятнадцатилетняя сестра мужа с характером бенгальского тигра и аппетитом взрослого слона.
— Тебе подогреть? — спросила Ольга мужа, выкладывая на тарелку вторую котлету. Вечер вторника, ужин ровно в семь, как всегда.
Сергей поднял глаза от телефона и кивнул:
— Да, давай. Петька скоро из секции придёт?
— В восемь должен быть, — Ольга механически открыла микроволновку, засунула тарелку, закрыла дверцу. — Танька твоя опять где-то шляется. Третий день не ночует у матери дома.
Лицо Сергея чуть напряглось:
— Она взрослый человек. У неё своя жизнь.
— А у нас своя, — отрезала Ольга, облокачиваясь на подоконник. — И я не хочу, чтобы твоя сестрица опять невзначай заявилась ночью и разбудила Петьку. Мальчику в школу, между прочим. И зачем вообще ты ключи ей дал!?
Сергей натянуто улыбнулся, но промолчал. Микроволновка пикнула, Ольга достала тарелку, поставила перед мужем, и тут входная дверь хлопнула так громко, что зазвенели стёкла в серванте.
— Хэллоу, фэмили! — звонкий голос Тани раздался из прихожей. — Я к вам!
Ольга закатила глаза:
— Ну началось…
В кухню впорхнула Таня — ярко-розовая водолазка, джинсы с дырками на коленях, волосы с новой чёрной прядью, ослепительная улыбка и запах каких-то сладких приторных духов. Она обняла брата за шею, чмокнула его в щёку и подмигнула Ольге:
— Привет, сестрёнка! Как живётся?
— Нормально живется! Было тихо. Никто танцев на столе не устраивает.
Таня засмеялась, распахнула холодильник и присвистнула:
— Да вы тут как короли живёте! Мясо, сыр, йогурты… Можно я творожок возьму? — Она уже держала в руках пластиковый стаканчик. — Умираю с голоду!
— Бери, — кивнул Сергей, — только не весь запас.
Таня плюхнулась на стул, зачерпнула ложкой творог и с аппетитом принялась есть.
— Как твоя мама? — спросила Ольга, нарезая хлеб для бутербродов.
— Как-как… — Таня махнула рукой. — Достала уже со своими нотациями! «Таня, тебе надо учиться», «Таня, мне за квартиру опять счёт пришёл космический — хватит воду лить», «Таня, сколько можно в ночных клубах пропадать»… Мне девятнадцать! Я хочу жить, а не зубрить с утра до ночи!
Сергей кивнул:
— Мама просто беспокоится.
— Она не беспокоится, она меня контролирует! — Таня фыркнула. — Я в кино с Виталиком пошла, а она мне сто сообщений закинула: «Где ты? Когда вернёшься? С кем ты?» Я же не ребёнок уже!
Ольга отвернулась к плите, чтобы скрыть не скрываемое скептическое выражение лица. Не ребёнок — это когда счета сам оплачиваешь, а не ноешь, что мама слишком много требует.
— Мы с мамой… — Таня вздохнула, — мы, в общем, сильно поругались сегодня. Она меня выгнала.
Сергей замер с вилкой в руке:
— Что значит «выгнала»?
— То и значит! — Таня швырнула ложку в пустой стаканчик. — Сказала, что я — неблагодарная, безответственная, и что она больше не будет терпеть моё поведение. Представляете? Родная мать!
Ольга почувствовала, как внутри нарастает неприятное предчувствие. Она медленно обернулась и встретилась взглядом с Таней:
— И ЧТО ты теперь надумала делать?
Таня посмотрела на брата щенячьими глазами:
— Сержииик, можно я у вас поживу? Буквально пару недель, пока мама не остынет. Мне правда некуда идти! Лучшая подруга уехала на практику, общежитие же не дали, а снимать квартиру… Ты же знаешь, сколько это стоит!
Ольга аж сжала в руке кухонное полотенце.
— Таня, у нас всего лишь двушка. Петькина детская, и наша спальня. Куда тебя селить?
— В детской же! — Таня подскочила с места. — Петька такой клёвый, он не будет против! У него же кресло-кровать есть, я на ней могу спать. Обещаю не шуметь!
Сергей переводил взгляд с сестры на жену и обратно.
— Оль, — он произнёс это тихо, — она же не чужая. На неделю-две, а? Ну!
Ольга молчала, нервно комкая полотенце. Таня подлетела к ней, схватила за руки:
— Олечка, я буду самой лучшей! Обещаю! Буду вести себя тихо, помогать с уборкой… Готовить даже научусь!
Это была заведомая ложь, но сейчас Ольге было не до споров. Она вздохнула:
— Хорошо. Но только на время, пока с мамой не помиришься.
— Урааа! — Таня подпрыгнула, обняла Ольгу, потом брата. — Спасибо! Вы лучшие! Я сейчас за вещами сгоняю и вернусь!
Она выпорхнула из кухни, оставив после себя аромат сладких духов и ощущение надвигающейся катастрофы.
Сергей взял Ольгу за руку:
— Это ненадолго, правда.
— Надеюсь, — Ольга выдавила улыбку. — Надеюсь.
Уже на третий день Ольга поняла, что надежды не оправдались.
Таня, конечно же, не помогала с уборкой. Она не мыла за собой посуду, разбрасывала одежду по квартире и занимала ванную комнату на час каждое утро, из-за чего Петька дважды опоздал в школу.
— Танюш, — Ольга постучала в дверь ванной, где золовка стояла под душем уже сорок минут, — Пете в школу через пятнадцать минут.
— Я почти закончила! — донеслось из-за двери под аккомпанемент льющейся воды.
Ольга прислонилась к стене и закрыла глаза. Сон без сил — вот что это такое. Уснуть они с Петей смогли только в первом часу ночи, когда Таня наконец перестала хихикать, разговаривая по телефону со своим Виталиком.
Дверь ванной распахнулась, и оттуда выплыла Таня, закутанная в большое полотенце.
— Ванная свободна! — объявила Таня, пропуская мимо недовольный взгляд Ольги. — Петя, заходи, чего ты ждёшь?
Мальчик, сонный и угрюмый, протиснулся мимо Тани в ванную.
— К обеду я не вернусь, — сообщила Таня, расчёсывая влажные волосы. — Мы с Виталиком в кино собрались.
— А учёба? — Ольга сложила руки на груди.
— А у нас сегодня только две пары, и то вторая — физра, — отмахнулась Таня. — Переживут без меня.
Она упорхнула в детскую, оставив за собой влажные следы на полу.
— Серёж, — Ольга присела на край кровати, когда они остались одни в спальне, — это невозможно. Она не просто живёт у нас — она командует парадом! Мы все под нее подстраиваемся! мне приходится все после нее проверять — вот сейчас мокрые следы оставила — а если мы поскользнемся?
Сергей вздохнул:
— Что ты предлагаешь? Выгнать её?
— Поговорить бы хоть для начала. Объясни ей хоть правила. Скажи, что Петька не высыпается из-за её ночных бдений. Что нельзя тратить горячую воду целый час каждое утро. Что надо хотя бы иногда убирать за собой.
— Хорошо, так и быть — Сергей кивнул. — Я завтра поговорю.
Поговорил. Таня надулась, глаза заблестели от слёз:
— Я так и знала! Я вам мешаю! Родной брат выгоняет меня на улицу!
— Никто тебя не выгоняет, — Сергей устало провёл рукой по волосам. — Просто надо уважать чужое жилье в конце концов и все, что делает здесь, и для тебя особенно, Оля. Она не обязана тут за тобой убирать и выполнять твои прихоти! Ты хоть раз что-то приготовила за все это время? У нас ребенок слушает твои перписки до часа ночи! Петька не высыпается.
— А я? — Таня вскинула брови. — На этом кресле вообще спать невозможно! У меня спина болит каждое утро!
— У меня нет другого варианта, Тань, — Сергей покачал головой. — Двушка всё-таки. Тебе надо с мамой помириться.
— Ещё чего! — Таня надула губы. — Пусть она сначала извинится! Это она меня выгнала, между прочим!
Сергей молча вышел из комнаты. Ольга, стоявшая в коридоре, покачала головой:
— Я же говорила.
С этого дня началась холодная война. Ольга демонстративно не готовила на Таню, не стирала её вещи, не разговаривала с ней без самой крайней необходимости. Таня ходила с видом несправедливо обиженной, громко вздыхала при виде Ольги и жаловалась брату на «злую невестку».
— А еда? — не унималась Таня. — Вы едите мясо, а мне — корочки от хлеба и пустые щи!
— Тань, — Сергей поднимал на сестру усталый взгляд, — ты взрослая. У тебя есть руки. Спальное место есть — больше тебе никто ничего не должен. Никто перед тобой плясать не собирается!
Ольга стала готовить с точностью аптекаря: ровно шесть котлет, три порции супа, каждый кусочек колбасы — на счету. У Тани появилась полка в холодильнике, которая конечно пустовала, если не считать пары йогуртов и начатого пакета с чипсами.
За эти дни Ольга научилась не замечать многого. Она перестала вздрагивать, когда Таня включала музыку в ванной. Перестала хмуриться, находя на кухонном столе крошки и липкие пятна. Перестала даже мысленно комментировать бесконечные селфи золовки.
Вчерашний вечер ничем не отличался от предыдущих. Таня опять закрылась в ванной, пока Петя переминался с ноги на ногу в коридоре. Потом пролила что-то липкое на пол и просто вытерла бумажным полотенцем, не помыв. А после полуночи опять говорила по телефону, хихикая так громко, что было слышно даже через закрытую дверь спальни.
Обычный вечер. Обычное раздражение. Ольга просто проглотила его, как глотала все эти дни, потому что сама она говорить с ней не собиралась, а муж пообещал сестре ночлег. Она легла спать, пообещав себе, что скоро это закончится. Должно закончиться. Ведь Таня не может жить у них вечно, правда?
Тот день выдался по-летнему жарким. Ольга вернулась домой пораньше — начальник отпустил весь отдел из-за сломанного кондиционера. Квартира встретила её благословенной тишиной. Ни Тани, ни Пети, ни мужа. Одна. Как в старые добрые времена до пришествия золовки.
Ольга открыла холодильник, достала купленный вчера стейк, который припрятала на дальней полке. Сегодня она устроит себе праздник — поест в одиночестве, с бокалом сока и вкусным мясом. Давно не баловала себя такой роскошью.
Стейк шипел на сковородке, наполняя кухню восхитительным ароматом. Ольга нарезала помидоры и огурцы для салата, достала любимую тарелку, застелила стол салфеткой. Маленький ритуал для себя.
Входная дверь резко хлопнула, и на кухню влетела Таня:
— Приветики!
Ольга вздрогнула, но не обернулась. Таня подошла к плите, заглянула через плечо невестки:
— М-м-м, как вкусно пахнет! Что готовишь?
— Обед, — коротко ответила Ольга.
— О, стейк! — Таня облизнулась. — А мне кусочек?
Ольга перевернула мясо, не глядя на золовку:
— Это только для меня еда.
— Снова мясо только на себя купила? — Таня произнесла это с нескрываемой насмешкой и подковыркой в голосе. — Ну и досталась же моему брату жмотина! В одно лицо мясо ест, прячется! Стыдоба!
Всё внутри Ольги взорвалось. Она резко обернулась, указывая на Таню лопаткой:
— А ты и есть за мой счёт вздумала, дорогуша? У тебя рот как пылесос — втягивает всё подряд! Ты же вроде студентка, а лопаешь как грузчик после смены! Это МОЙ дом, ты в гостях, а ведёшь себя, как будто я — твоя кухарка и уборщица, а ты — барыня на отдыхе! Магазин за углом, прогуляйся! А поесть решишь нормально — так хоть картошки купи!
Таня отшатнулась, вытаращив глаза:
— Ты чё так орешь?!
— Я ещё даже не начала! — Ольга швырнула лопатку на столешницу. — Ты ещё раз мне такое скажешь — я такой концерт устрою! Я тебе объявление на двери подъезда напишу — «В квартире 166 живёт дармоедка и нахлебница»! И не хлопай дверями! Это не твоя комната — это спальня МОЕГО сына!
Таня залилась краской, схватила со стола яблоко и выбежала из кухни. Через секунду дверь детской опять хлопнула так, что задрожали стёкла в окнах.
Ольга бросилась следом:
— Я кому сказала — не хлопай дверями!
Она распахнула дверь детской. Таня сидела в кресле, обхватив колени руками.
В прихожей хлопнула входная дверь — вернулся муж.
— Что за крики? — он заглянул в детскую, оценил ситуацию: жена — пунцовая от гнева, сестра — на грани слёз.
Ольга решительно прошла к шкафу, распахнула дверцы и начала выбрасывать Танины вещи на кровать:
— Собирай манатки!
— Оля, что происходит? — Сергей попытался взять её за плечо, но она стряхнула его руку.
— Я столько дней терпела эту… эту… — Ольга глубоко вздохнула. — Всё! Хватит! Либо ты сейчас же звонишь своей матери, либо я звоню сама и говорю, что её чадо у нас тут весь дом на уши поставило! И не надо мне рассказывать про родственные связи и кровное родство! Моя кровь — мой сын — а твоя сестрица портит ему жизнь! Ему в школу ходить, а не твои ночные тусовки терпеть!
Таня вскочила с кресла:
— Я не виновата! Это ты меня ненавидишь с первого дня! Ты не хочешь, чтобы я тут жила! Тебе жалко кусок мяса!
— МНЕ ЖАЛКО МОЕГО СЫНА! — Ольга сорвалась на крик. — Который из-за тебя как зомби в школу плетётся! Которому ты ванную по утрам не уступаешь! Который из-за твоих ночных концертов по телефону спать не может! Ему восемь лет, у него режим, уроки, а тебе девятнадцать — и что, мозгов всё равно нет!
— Стоп! Хватит! — Сергей попытался встать между ними. — Вы сейчас весь дом на уши поставите!
— А мне плевать! — Ольга махнула рукой. — Пусть все слышат! Пусть знают, как твоя сестрица живёт за чужой счёт! Ест чужое, спит на чужом и ещё нос воротит! Звони матери — пусть забирает своё сокровище!
— Мама не захочет со мной разговаривать! — крикнула Таня из-за спины Сергея. — Она сказала, что я эгоистка и избалованная девчонка!
— И она совершенно права! — парировала Ольга, хватая телефон с комода. — Сейчас мы ей позвоним!
Она яростно набрала номер свекрови. Гудки… ещё гудки… Ольга ходила по коридору, сжимая телефон так, что телефон мог бы просто согнуться пополам.
— Алло? — голос свекрови звучал настороженно и удивленно.
— Зинаида Петровна, добрый день, — Ольга старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал от ярости. — У нас тут ваша дочь же… гостит.
— Я знаю, — в голосе свекрови послышалась усталость. — Сергей мне говорил.
— И вы не находите нужным её забрать?
— А как я её заберу? — свекровь вздохнула. — Она взрослый человек. Это она ушла из дома, хлопнув дверью. Пусть извинится и приходит — её никто не выгонял.
Ольга прикрыла глаза:
— Зинаида Петровна, при всём уважении… Ваша дочь ведёт себя невыносимо. Она не уважает ни наш дом, ни наше время. Петя не высыпается, мы все на нервах…
— Так объясните ей правила, — свекровь говорила таким тоном, будто речь шла о капризном котёнке. — Таня — умная девочка, просто немного импульсивная. Она поймёт.
— Умная? — Ольга едва не расхохоталась в трубку. — Мы объясняли ей всю неделю! Она не слушает! Она считает, что весь мир должен крутиться вокруг неё!
— Значит, объясняли неправильно, — отрезала свекровь. — Пусть извинится и приходит домой — я её не выгоняла.
Ольга прикрыла микрофон трубкой и повернулась к Тане:
— Слышала? Мама сказала — пусть извинится и приходит. Никто тебя не выгонял.
Таня скрестила руки на груди:
— Вот! Это она должна передо мной извиниться!
Ольга вернулась к разговору:
— Зинаида Петровна, ваша дочь отказывается. Говорит, что это ВЫ должны извиниться.
— Она всегда была упрямой, — в голосе свекрови послышалась усталость. — Но я за ней не побегу. Захочет домой — придёт сама.
— Хорошо, — отрезала Ольга. — Тогда она будет искать, где переночевать. Потому что у нас ей больше нет места.
Она положила трубку и повернулась к Тане:
— Слышала? Твоя мама сказала, что не будет за тобой бегать. Так что собирай вещи и выметайся.
— Ты не имеешь права меня выгонять! — Таня топнула ногой. — Это квартира моего брата! Сережааааа!!!
— Ах вот как? — Ольга усмехнулась. — Муж мой, скажи своей сестре, чтобы собирала по-хорошему вещи. Или мне придётся выбросить их в окно.
Сергей прикрыл глаза:
— Тань, тебе лучше уйти. По-хорошему.
— Вы… вы! — Таня картинно заломила руки. — Моя собственная семья!
— Да-да, конечно, все против тебя, — Ольга подтолкнула её к детской. — Давай, марш собираться! Характер иди матери показывай. Она тебя ждёт, никто тебя не выгонял.
— Я не буду умолять её меня простить! — Таня надула губы, но всё же поплелась к своим вещам.
— И не хлопай дверью! — крикнула ей вслед Ольга. — Я тебе еще раз говорю! Это не твоя комната — это спальня моего сына!
Через двадцать минут Таня стояла у выхода с двумя сумками, накрашенная, но с блестящими от слёз глазами.
— Я никогда вам этого не забуду, — она шмыгнула носом. — Вы еще извиняться будете!
— Ага, обязательно, — Ольга распахнула дверь. — Скатертью дорожка.
Когда за Таней закрылась дверь, в квартире воцарилась блаженная тишина. Ольга привалилась спиной к стене и закрыла глаза.
— Ты не слишком жёстко? — тихо спросил Сергей.
— А ты не слишком мягко все эти дни? — парировала Ольга, не открывая глаз. — Она бы на шею села и ножки свесила.
Вечером, уложив Петю спать, Ольга пересмотрела все ящики и полки в холодильнике. Танины следы обнаружились повсюду — начатый йогурт, надкусанное яблоко, размякшие чипсы. Вычистив всё, она впервые за долгое время заварила себе чай и села у окна. Телефон звякнул — пришло сообщение от свекрови: «Таня у меня.»
На часах было 23:47, и никто не хлопал дверьми, не хихикал, не шуршал пакетами. Блаженная тишина. Драгоценная тишина, которая стоила двухнедельной войны.
